Ночь, мягко светит луна за окном, сдержанно мерцает в полумраке экран компьютера. Девушка задумчиво стоит у окна, полной грудью вдыхая легкий свежий ветер, врывающийся в ее комнату через приоткрытое окно.
Ночь. За окном зыбкая, неустойчивая тишина, то и дело нарушаемая то едва слышным рокотом далеких машин, то гулким, неразборчивым, напоминающим нечто потусторонне-постапокалиптическое звучанием технических объявлений столь же далекой железнодорожной станции. Но звуки возникают лишь на мгновенья, а за ними - вновь тишина.
Перед домом освещенный бледно-голубым светом двор, перед домом мягко шелестящие, благоухающие кусты сирени, перед домом словно залитые серебром цветники – но все это не удостаивается и взгляда. Девушка не любуется картиной, которую рисует для нее полнолуние, и которую она с нетерпением ждет каждый месяц.
Её блуждающий взор вновь притягивает недалекая больница: лаконично прямой угол темной стены, золотящееся светлым теплом окно и едва различимый кусочек маленького парка вокруг. Девушка никогда там не лежала и не мечтает, там не лежит – не приведи Господь! – никто из ее близких.
Но отчего же тогда она так притягивает ее взор?
А может, именно там?..
Изумленная неожиданной догадкой, наблюдательница отшатывается прочь от окна. Движением руки убаюкивает скучающий без дела компьютер, прихватывает со стола увесистый пластиковый прямоугольник и подхватывает в прихожей ветровку (летняя ночь свежа, и ей не стоит чересчур доверяться).
Ключ трижды проворачивается в дверном замке.
Молодой профессор имел вид диковатый, но вдохновленный.
– Наконец-то мне прислали на стажировку хоть кого-то, кто способен видеть за рамками обыденности! – торжествующе воскликнул он уже в третий раз за пятнадцать минут, фанатично сверкая глазами. – Вот тебе, Кристи, икимоннер - в нем, помимо многоаспектного сканера содержится информация обо всех известных мне созданиях, которых несведущие люди считают "сказочными" и "вымышленными". Мне для исследований нужны результаты полноаспектного сканирования хотя бы трех видов, после чего я с удовольствием подпишу тебе практику. Но до того – чтоб я тебя здесь и близко не видел!
– Но где же мне их искать-то, этих созданий? – озадачилась тогда Кристи, однако профессор о ней уже, кажется, позабыл напрочь и даже не отреагировал на вопрос, погрузившись обратно в мир научных статей и выкладок.
Впрочем, игривый ночной ветерок тут же без спросу унес исполненные скептического недовольства воспоминания девушки куда-то за соседние дома, и вот она уже вновь не по-ночному бодра и решительна, шагая к своей цели.
Миновала свой дом, свернув на соседнюю улицу, прошагала мимо безмолвствующих двухэтажек и остановилась, в сомнении вглядываясь в неуютную тьму больничного парка.
"Страшно все-таки. Кто его знает, что там творится под ночным покровом? Ладно если только сторож бродит, а ну как выпрыгнет на меня маньяк какой-нибудь из-за трансформаторной будки?.. Но как я тогда узнаю, почему меня так тянет сюда? И где мне тогда вообще этих самых "чудесных существ" искать?"
Вздохнув, Кристи все же перешла дорогу и нырнула в хорошо знакомую ей прореху меж двумя стальными прутами потемневшего от времени забора.
Темно, безлюдно, лишь шелестят негромко деревья да тянет где-то свою песенку сверчок.
...Те существа, которых профессор и его коллеги собирательно называли "сказочными", "чудесными" и еще десятком не слишком научных эпитетов, и правда были весьма необычными. Десятки самых разнообразных их видов населяли мир, однако по какой-то малопонятной пока причине большинство людей не видело их, а официальная наука – долгое время отказывалась признавать их существование.
Однако жизнь, как известно, не стоит на месте, и способные к Видению люди шли и шли в науку, раз за разом заявляя о реальности другой – скрытой от глаз, но от того не менее замечательной – части природы, и, понемногу, игнорировать ее далее стало просто невозможно.
И хотя раздел биологии, изучающий этих престранных созданий, до сих пор пребывал на самой заре своего существования, но он был, и Кристи, как гордой обладательнице возможности Видеть, посчастливилось приобщиться к великому начинанию на правах, пока что, студента-практиканта и "молодой перспективной исследовательницы".
Ну, или не очень посчастливилось – осторожно крадущаяся и поминутно встревоженно озирающаяся девушка была уже не столь уверена в удачности своей затеи.
Впрочем, пока все шло довольно хорошо, если не считать одного нагло опустившегося прямо на нос мотылька (девушка еле сдержалась от вскрика) и того, что поиски неведомо чего были безуспешны.
Еще несколько шагов – и вот он, заветный уголок парка, вот оно притягательное окно у стены, но ничего особенного там не оказалась. И даже осторожнейше заглянув в окно Кристи не увидела там ничего, кроме пустого кабинета с одинокой чашкой чаю на заваленном бумагами столе – по-видимому, принадлежащему дежурной медсестре.
Вздохнув, незадачливая исследовательница скользнула обратно в ночную тьму и, в который раз оглядевшись и моргая подослепленными светом глазами, задумалась.
"И куда же мне идти? – рассуждала она, медленно вдыхая ароматы скошенной травы и все той же сирени. – Налево главный вход и приемный покой, там меня точно заметят, и что я скажу? Остается пойти вправо, дальше в парк. Ох…"
Идти дальше ей не хотелось, но еще меньше хотелось остаться без зачета по практике, а потому, потоптавшись, Кристи все же осторожно двинулась в избранном направлении.
Все так же тихо и пустынно. Вдаль по одинокой аллее, вдоль ровного ряда тополей, мимо темных дремлющих окон. Ничего, никого, и даже сверчок замолк, словно задумавшись о тщетности своих стараний.
Девушка уже собиралась было повернуть обратно, как вдруг новый свет привлек ее взгляд. Мягкое, серебристо-голубое сияние растекалось над кустами в дальней части парка, заставляя сердце замирать в тревожном предвкушении, а любопытство – воспрянуть, словно навостривший ушки зверек.
"Что-то там? Это явно не костер. Такой же, как я, ночной блуждатель? Или тот, кого я опасаюсь? Страшно… Но, может, если я буду осторожна..."
Не давая себе времени испугаться еще больше, Кристи, крадучись, двинулась на свет.
Вот заветные кусты уже рядом, а глаза с неудовольствием щурятся, сызнова адаптируясь к свету. Ветви осторожно раздвинуты и взгляду девушки открывается небольшая полянка, словно выхваченная откуда-то из другого мира.
На примятой траве, подложив под себя свернутый плащ и прикрыв глаза сидит женщина. Сколько ей лет сказать сложно, но она явно далеко не молода: лицо покрыто мелкими морщинками, а от нее самой буквально веет усталым умиротворением. Напротив нее сидит, обхватив руками колени и задумчиво склонив голову набок молодой парень. Между ними на земле загадочно мерцает нечто, напоминающее миниатюрную звездочку, что сорвалась с небес и теперь затапливает все вокруг своим мечтательным светом. А вокруг… Кристи даже глаза протерла.
Вокруг отдыхающих незнакомцев вилось с десяток милых, но донельзя странных существ. Небольшие и пушистые, больше всего они напоминали какую-то причудливую и упитанную помесь кошки и некрупного дракончика, хотя некоторые походили и на других зверей. На мордочках многих из них красовались небольшие рожки, которыми зверьки то и дело водили из стороны в сторону, а ниже… сердце девушки болезненно сжалось: на груди каждого зверька влажно поблескивало напоминающее валентинку пятно, а из пятен пугающе – ошарашивающе, обескураживающе, ужасающе! – торчали острые даже на вид предметы. Один свернувшийся клубочком хвойно-зеленый милаха красовался сучковатой веткой без листьев, у другого – бойкого багряного-коричневого крепыша – виднелся обломок кинжала, а третья, бело-серая малышка (Кристи почему-то решила, что это девочка), и вовсе повергала в уныние осколком стекла.
Передернув плечами, исследовательница заставила себя отвести взгляд от скользящих по неровной грани крошечных искорок - отблесков странного огня…
– Ты уверена, что тебе уютно в кустах? – вдруг негромко произнесла женщина. – Мы не будем против, если ты выйдешь к нам, но поймем, если ты боишься и хочешь уйти.
Вздрогнув от неожиданности, Кристи взяла себя в руки и шагнула в круг света – все равно и парень, и жутковатые зверюшки дружно глядели в ее сторону.
– Доброй ночи, – произнесла она не очень уверенно. – Не хотела вас беспокоить, но мне было любопытно.
– А еще ты исследуешь удивительных созданий? – попытался подсказать парень, указывая на ее руку.
Опустив взгляд, Кристи обнаружила, что и правда машинально вынула икимоннер, сжимая его в пальцах.
– Да, я и правда исследовательница, – не стала отпираться девушка, подходя ближе. – Я и пришла-то сюда ночью лишь потому, что не знала толком, где их искать.
– И почему же именно сюда? – полюбопытствовала женщина, все так же не открывая глаз.
– Ну-у… – Кристи замялась, понимая вдруг, сколь нелепо звучит ее идея, облеченная в слова. – Я задумалась, стоя у окна, а эта больница… она почему-то иногда притягивает мой взор летними ночами, и…
– ...ты задумалась, почему, – с улыбкой закончил парень, вытягивая руку в направлении, откуда пришла исследовательница. – Ты не в пятнадцатом ли доме живешь?
– Откуда Вы знаете?
– Я жил там же, – хмыкнул парень. – Ну, или и сейчас живу, не знаю.
– Как не знаете?! – растерялась девушка. И только теперь, приглядевшись повнимательнее, она вдруг поняла, что раскидистый тополь неподалеку она видит не только над, но и сквозь своего необычного собеседника.
Но парень только руками развел.
– Присаживайся, – пригласила тем временем женщина. – Рассвет еще не скоро, а ты, вроде бы, наших маленьких друзей исследовать хотела.
Кратко кивнув, Кристи опустилась на удачно подвернувшийся пенек и активировала выданный ей прибор, направляя его на жутковатых пушистиков (некоторые немедленно любопытно подобрались ближе, глядя на нее большими глазами).
"Хартики – воплощенные дyхи эмоций," – поведал икимоннер. – "Пушистые драконоподобные существа, рожденные от чьей-либо сильной эмоции. Часто встречаются в местах публичных выступлений и катастроф. Питаются также эмоциями, улавливая их рогоподобными рецепторами и поглощая неустановленным образом.
В мифологии ряда народностей считаются предвестниками бедствий и горя, что, однако, не имеет научного подтверждения в настоящий момент.
Расположенный в грудной клетке и, предположительно, сердечной мышце этого существа острый предмет не причиняет ему установленного вреда, попытки его извлечь для исследователя недопустимы без специальных указаний."
– Подробная у тебя справка, – оценила женщина, одобрительно кивая головой.
– Наш институт один из лучших в этом! – с гордостью ответила девушка. – Ой, простите, я же не представилась! Я Кристи.
– Антонина.
– Меня можно Олегом звать.
– А хартиков как-нибудь зовут? – полюбопытствовала исследовательница. Убедившись, что больше никаких инструкций икимоннер ей выдавать не собирается, она активировала режим сканирования и положила инструмент на колени, направив его при этом на зверьков.
Один из них – тот самый бойкий крепыш, – тем временем отважно подобрался к ней, любопытно трогая мягкой трехпалой лапкой.
– А их и не надо звать, они сами вокруг меня всегда крутятся, – печально улыбнулась Антонина.
– Они Вас любят?
– Скорее ценят за возможность сытой жизни в моей компании.
– Ого! Вы настолько эмоциональны, или настолько талантливо вызываете эмоции в других?
Внимательно прислушивающийся к беседе Олег расхохотался. Ближайшие хартики немедленно повернули к нему мордочки, жадно водя своими рожками, а икимонер на коленях Кристи вдруг разразился вибрацией.
Женщина открыла глаза и глянула на девушку, как той показалось, с легкой укоризной.
"Какой красивый цвет! – восхитилась Кристи, вежливо глянув в глаза собеседницы. – Бирюзово-голубой, мягкий-мягкий! Но, Боже, какой печальный и усталый взгляд…"
– Я бы не назвала это талантом, – мягко качнула головой Антонина. – Я раньше жила в Айтели?, и принимала самое непосредственное участие в последних громких событиях этой страны.
"Айтели? Громкие события? Но… там же только несколько лет как гражданская война кончилась, какие там?.. Ой."
– Вы?.. – Кристи не решилась продолжить.
– Мое прошлое куда кошмарнее, чем ты можешь вообразить – я едва ли не главная причина, почему хартики расплодились в тех краях и были толстые, как выжившие кота из зернохранилища мыши.
"Толстые? Если эти довольно пухленькие, то толстые-то тогда какие? – воображение охотно нарисовало девушке пушистую бочку с головой, хвостом и крохотными ножками. – Мама…"
– Но… если Вы вели себя так ужасно – как же Вы тут оказались? – Кристи всерьез сомневалась, стоит ли ей вообще задавать подобные вопросы, но любопытство было сильнее. – И почему – тут?
Однако Антонина была невозмутима.
– Благодаря тому, что вовремя умею отступить, – лаконично отозвалась она. – Почему тут? Здесь, как ты верно подметила, больница. А я умею не только отнимать жизни, но и помогаю сохранять. Правда внутрь меня не пускают, да и днем тут сидеть… неуютно.
Женщина вновь прикрыла глаза.
– Вы что, волшебница? – тихо спросила девушка.
– Я? Да бог с тобой… волшебники творят чудеса, а я… – собеседница покачала головой. – Ну и еще вот эта маленькая стая не голодает.
Несколько хартиков довольно облизнулись.
"Жутенькие они, все-таки, – подумала Кристи, тем не менее осторожно гладя любопытно бродящего вокруг зверька по багровому ушку. – Хотя люди страшнее…"
– Кажется, твой приборчик закончил свое дело, – вдруг негромко заметил Олег.
Опустив взгляд, девушка и правда обнаружила, что икимоннер погасил свои индикаторы и теперь просто покоится на её коленях. Один из трех видов есть!
"Где же теперь взять еще два? Хм-м…"
– Олег, Вы так и не поведали, кто Вы, – решилась она. – Вы тоже "не волшебник", или мне Вас тоже стоит просканировать?
– Сканируй, если хочешь, - пожал плечами второй собеседник. - Хотя я и сам только недавно осознал, кто я, и в твоей машинке сведений обо мне может и не быть.
Девушка поспешила воспользоваться разрешением (а ну как передумает?), и вновь активировала сканеры, попутно отмечая, что икимоннер и правда никак не отреагировал на парня.
– Так кто же Вы, все-таки? И откуда Вы знаете, где я живу?
– Как я уже сказал – я жил в том же доме, что и ты. Я писатель, я любил порой постоять у окна, и точно так же, порой, эта больница отчего-то притягивала мой взгляд – золотящимся окном или уже погасшим – я иногда засиживался допоздна.
– Вы так часто говорите в прошедшем времени…
"Вы"... почему я воспринимаю его так, словно он ровесник Антонины? Он выглядит немногим старше меня, если не младше."
Парень пожал плечами.
– Однажды я вот так же задумался, вглядываясь в ночь, и засмотрелся на больницу, а то самое окно вдруг погасло – может медсестра ушла, может, лампочка перегорела, не знаю, – но… я уже не помню, о чем подумал, но мое сознание вдруг словно раздвоилось, и в какой-то момент я понял, что стою возле той самой стены и гляжу в противоположную сторону, на свой дом. Я совершенно точно не умер, но… с тех пор я – нечто отдельное.
Ночь. За окном зыбкая, неустойчивая тишина, то и дело нарушаемая то едва слышным рокотом далеких машин, то гулким, неразборчивым, напоминающим нечто потусторонне-постапокалиптическое звучанием технических объявлений столь же далекой железнодорожной станции. Но звуки возникают лишь на мгновенья, а за ними - вновь тишина.
Перед домом освещенный бледно-голубым светом двор, перед домом мягко шелестящие, благоухающие кусты сирени, перед домом словно залитые серебром цветники – но все это не удостаивается и взгляда. Девушка не любуется картиной, которую рисует для нее полнолуние, и которую она с нетерпением ждет каждый месяц.
Её блуждающий взор вновь притягивает недалекая больница: лаконично прямой угол темной стены, золотящееся светлым теплом окно и едва различимый кусочек маленького парка вокруг. Девушка никогда там не лежала и не мечтает, там не лежит – не приведи Господь! – никто из ее близких.
Но отчего же тогда она так притягивает ее взор?
А может, именно там?..
Изумленная неожиданной догадкой, наблюдательница отшатывается прочь от окна. Движением руки убаюкивает скучающий без дела компьютер, прихватывает со стола увесистый пластиковый прямоугольник и подхватывает в прихожей ветровку (летняя ночь свежа, и ей не стоит чересчур доверяться).
Ключ трижды проворачивается в дверном замке.
***
Молодой профессор имел вид диковатый, но вдохновленный.
– Наконец-то мне прислали на стажировку хоть кого-то, кто способен видеть за рамками обыденности! – торжествующе воскликнул он уже в третий раз за пятнадцать минут, фанатично сверкая глазами. – Вот тебе, Кристи, икимоннер - в нем, помимо многоаспектного сканера содержится информация обо всех известных мне созданиях, которых несведущие люди считают "сказочными" и "вымышленными". Мне для исследований нужны результаты полноаспектного сканирования хотя бы трех видов, после чего я с удовольствием подпишу тебе практику. Но до того – чтоб я тебя здесь и близко не видел!
– Но где же мне их искать-то, этих созданий? – озадачилась тогда Кристи, однако профессор о ней уже, кажется, позабыл напрочь и даже не отреагировал на вопрос, погрузившись обратно в мир научных статей и выкладок.
Впрочем, игривый ночной ветерок тут же без спросу унес исполненные скептического недовольства воспоминания девушки куда-то за соседние дома, и вот она уже вновь не по-ночному бодра и решительна, шагая к своей цели.
Миновала свой дом, свернув на соседнюю улицу, прошагала мимо безмолвствующих двухэтажек и остановилась, в сомнении вглядываясь в неуютную тьму больничного парка.
"Страшно все-таки. Кто его знает, что там творится под ночным покровом? Ладно если только сторож бродит, а ну как выпрыгнет на меня маньяк какой-нибудь из-за трансформаторной будки?.. Но как я тогда узнаю, почему меня так тянет сюда? И где мне тогда вообще этих самых "чудесных существ" искать?"
Вздохнув, Кристи все же перешла дорогу и нырнула в хорошо знакомую ей прореху меж двумя стальными прутами потемневшего от времени забора.
Темно, безлюдно, лишь шелестят негромко деревья да тянет где-то свою песенку сверчок.
...Те существа, которых профессор и его коллеги собирательно называли "сказочными", "чудесными" и еще десятком не слишком научных эпитетов, и правда были весьма необычными. Десятки самых разнообразных их видов населяли мир, однако по какой-то малопонятной пока причине большинство людей не видело их, а официальная наука – долгое время отказывалась признавать их существование.
Однако жизнь, как известно, не стоит на месте, и способные к Видению люди шли и шли в науку, раз за разом заявляя о реальности другой – скрытой от глаз, но от того не менее замечательной – части природы, и, понемногу, игнорировать ее далее стало просто невозможно.
И хотя раздел биологии, изучающий этих престранных созданий, до сих пор пребывал на самой заре своего существования, но он был, и Кристи, как гордой обладательнице возможности Видеть, посчастливилось приобщиться к великому начинанию на правах, пока что, студента-практиканта и "молодой перспективной исследовательницы".
Ну, или не очень посчастливилось – осторожно крадущаяся и поминутно встревоженно озирающаяся девушка была уже не столь уверена в удачности своей затеи.
Впрочем, пока все шло довольно хорошо, если не считать одного нагло опустившегося прямо на нос мотылька (девушка еле сдержалась от вскрика) и того, что поиски неведомо чего были безуспешны.
Еще несколько шагов – и вот он, заветный уголок парка, вот оно притягательное окно у стены, но ничего особенного там не оказалась. И даже осторожнейше заглянув в окно Кристи не увидела там ничего, кроме пустого кабинета с одинокой чашкой чаю на заваленном бумагами столе – по-видимому, принадлежащему дежурной медсестре.
Вздохнув, незадачливая исследовательница скользнула обратно в ночную тьму и, в который раз оглядевшись и моргая подослепленными светом глазами, задумалась.
"И куда же мне идти? – рассуждала она, медленно вдыхая ароматы скошенной травы и все той же сирени. – Налево главный вход и приемный покой, там меня точно заметят, и что я скажу? Остается пойти вправо, дальше в парк. Ох…"
Идти дальше ей не хотелось, но еще меньше хотелось остаться без зачета по практике, а потому, потоптавшись, Кристи все же осторожно двинулась в избранном направлении.
Все так же тихо и пустынно. Вдаль по одинокой аллее, вдоль ровного ряда тополей, мимо темных дремлющих окон. Ничего, никого, и даже сверчок замолк, словно задумавшись о тщетности своих стараний.
Девушка уже собиралась было повернуть обратно, как вдруг новый свет привлек ее взгляд. Мягкое, серебристо-голубое сияние растекалось над кустами в дальней части парка, заставляя сердце замирать в тревожном предвкушении, а любопытство – воспрянуть, словно навостривший ушки зверек.
"Что-то там? Это явно не костер. Такой же, как я, ночной блуждатель? Или тот, кого я опасаюсь? Страшно… Но, может, если я буду осторожна..."
Не давая себе времени испугаться еще больше, Кристи, крадучись, двинулась на свет.
Вот заветные кусты уже рядом, а глаза с неудовольствием щурятся, сызнова адаптируясь к свету. Ветви осторожно раздвинуты и взгляду девушки открывается небольшая полянка, словно выхваченная откуда-то из другого мира.
На примятой траве, подложив под себя свернутый плащ и прикрыв глаза сидит женщина. Сколько ей лет сказать сложно, но она явно далеко не молода: лицо покрыто мелкими морщинками, а от нее самой буквально веет усталым умиротворением. Напротив нее сидит, обхватив руками колени и задумчиво склонив голову набок молодой парень. Между ними на земле загадочно мерцает нечто, напоминающее миниатюрную звездочку, что сорвалась с небес и теперь затапливает все вокруг своим мечтательным светом. А вокруг… Кристи даже глаза протерла.
Вокруг отдыхающих незнакомцев вилось с десяток милых, но донельзя странных существ. Небольшие и пушистые, больше всего они напоминали какую-то причудливую и упитанную помесь кошки и некрупного дракончика, хотя некоторые походили и на других зверей. На мордочках многих из них красовались небольшие рожки, которыми зверьки то и дело водили из стороны в сторону, а ниже… сердце девушки болезненно сжалось: на груди каждого зверька влажно поблескивало напоминающее валентинку пятно, а из пятен пугающе – ошарашивающе, обескураживающе, ужасающе! – торчали острые даже на вид предметы. Один свернувшийся клубочком хвойно-зеленый милаха красовался сучковатой веткой без листьев, у другого – бойкого багряного-коричневого крепыша – виднелся обломок кинжала, а третья, бело-серая малышка (Кристи почему-то решила, что это девочка), и вовсе повергала в уныние осколком стекла.
Передернув плечами, исследовательница заставила себя отвести взгляд от скользящих по неровной грани крошечных искорок - отблесков странного огня…
– Ты уверена, что тебе уютно в кустах? – вдруг негромко произнесла женщина. – Мы не будем против, если ты выйдешь к нам, но поймем, если ты боишься и хочешь уйти.
Вздрогнув от неожиданности, Кристи взяла себя в руки и шагнула в круг света – все равно и парень, и жутковатые зверюшки дружно глядели в ее сторону.
– Доброй ночи, – произнесла она не очень уверенно. – Не хотела вас беспокоить, но мне было любопытно.
– А еще ты исследуешь удивительных созданий? – попытался подсказать парень, указывая на ее руку.
Опустив взгляд, Кристи обнаружила, что и правда машинально вынула икимоннер, сжимая его в пальцах.
– Да, я и правда исследовательница, – не стала отпираться девушка, подходя ближе. – Я и пришла-то сюда ночью лишь потому, что не знала толком, где их искать.
– И почему же именно сюда? – полюбопытствовала женщина, все так же не открывая глаз.
– Ну-у… – Кристи замялась, понимая вдруг, сколь нелепо звучит ее идея, облеченная в слова. – Я задумалась, стоя у окна, а эта больница… она почему-то иногда притягивает мой взор летними ночами, и…
– ...ты задумалась, почему, – с улыбкой закончил парень, вытягивая руку в направлении, откуда пришла исследовательница. – Ты не в пятнадцатом ли доме живешь?
– Откуда Вы знаете?
– Я жил там же, – хмыкнул парень. – Ну, или и сейчас живу, не знаю.
– Как не знаете?! – растерялась девушка. И только теперь, приглядевшись повнимательнее, она вдруг поняла, что раскидистый тополь неподалеку она видит не только над, но и сквозь своего необычного собеседника.
Но парень только руками развел.
– Присаживайся, – пригласила тем временем женщина. – Рассвет еще не скоро, а ты, вроде бы, наших маленьких друзей исследовать хотела.
Кратко кивнув, Кристи опустилась на удачно подвернувшийся пенек и активировала выданный ей прибор, направляя его на жутковатых пушистиков (некоторые немедленно любопытно подобрались ближе, глядя на нее большими глазами).
"Хартики – воплощенные дyхи эмоций," – поведал икимоннер. – "Пушистые драконоподобные существа, рожденные от чьей-либо сильной эмоции. Часто встречаются в местах публичных выступлений и катастроф. Питаются также эмоциями, улавливая их рогоподобными рецепторами и поглощая неустановленным образом.
В мифологии ряда народностей считаются предвестниками бедствий и горя, что, однако, не имеет научного подтверждения в настоящий момент.
Расположенный в грудной клетке и, предположительно, сердечной мышце этого существа острый предмет не причиняет ему установленного вреда, попытки его извлечь для исследователя недопустимы без специальных указаний."
– Подробная у тебя справка, – оценила женщина, одобрительно кивая головой.
– Наш институт один из лучших в этом! – с гордостью ответила девушка. – Ой, простите, я же не представилась! Я Кристи.
– Антонина.
– Меня можно Олегом звать.
– А хартиков как-нибудь зовут? – полюбопытствовала исследовательница. Убедившись, что больше никаких инструкций икимоннер ей выдавать не собирается, она активировала режим сканирования и положила инструмент на колени, направив его при этом на зверьков.
Один из них – тот самый бойкий крепыш, – тем временем отважно подобрался к ней, любопытно трогая мягкой трехпалой лапкой.
– А их и не надо звать, они сами вокруг меня всегда крутятся, – печально улыбнулась Антонина.
– Они Вас любят?
– Скорее ценят за возможность сытой жизни в моей компании.
– Ого! Вы настолько эмоциональны, или настолько талантливо вызываете эмоции в других?
Внимательно прислушивающийся к беседе Олег расхохотался. Ближайшие хартики немедленно повернули к нему мордочки, жадно водя своими рожками, а икимонер на коленях Кристи вдруг разразился вибрацией.
Женщина открыла глаза и глянула на девушку, как той показалось, с легкой укоризной.
"Какой красивый цвет! – восхитилась Кристи, вежливо глянув в глаза собеседницы. – Бирюзово-голубой, мягкий-мягкий! Но, Боже, какой печальный и усталый взгляд…"
– Я бы не назвала это талантом, – мягко качнула головой Антонина. – Я раньше жила в Айтели?, и принимала самое непосредственное участие в последних громких событиях этой страны.
"Айтели? Громкие события? Но… там же только несколько лет как гражданская война кончилась, какие там?.. Ой."
– Вы?.. – Кристи не решилась продолжить.
– Мое прошлое куда кошмарнее, чем ты можешь вообразить – я едва ли не главная причина, почему хартики расплодились в тех краях и были толстые, как выжившие кота из зернохранилища мыши.
"Толстые? Если эти довольно пухленькие, то толстые-то тогда какие? – воображение охотно нарисовало девушке пушистую бочку с головой, хвостом и крохотными ножками. – Мама…"
– Но… если Вы вели себя так ужасно – как же Вы тут оказались? – Кристи всерьез сомневалась, стоит ли ей вообще задавать подобные вопросы, но любопытство было сильнее. – И почему – тут?
Однако Антонина была невозмутима.
– Благодаря тому, что вовремя умею отступить, – лаконично отозвалась она. – Почему тут? Здесь, как ты верно подметила, больница. А я умею не только отнимать жизни, но и помогаю сохранять. Правда внутрь меня не пускают, да и днем тут сидеть… неуютно.
Женщина вновь прикрыла глаза.
– Вы что, волшебница? – тихо спросила девушка.
– Я? Да бог с тобой… волшебники творят чудеса, а я… – собеседница покачала головой. – Ну и еще вот эта маленькая стая не голодает.
Несколько хартиков довольно облизнулись.
"Жутенькие они, все-таки, – подумала Кристи, тем не менее осторожно гладя любопытно бродящего вокруг зверька по багровому ушку. – Хотя люди страшнее…"
– Кажется, твой приборчик закончил свое дело, – вдруг негромко заметил Олег.
Опустив взгляд, девушка и правда обнаружила, что икимоннер погасил свои индикаторы и теперь просто покоится на её коленях. Один из трех видов есть!
"Где же теперь взять еще два? Хм-м…"
– Олег, Вы так и не поведали, кто Вы, – решилась она. – Вы тоже "не волшебник", или мне Вас тоже стоит просканировать?
– Сканируй, если хочешь, - пожал плечами второй собеседник. - Хотя я и сам только недавно осознал, кто я, и в твоей машинке сведений обо мне может и не быть.
Девушка поспешила воспользоваться разрешением (а ну как передумает?), и вновь активировала сканеры, попутно отмечая, что икимоннер и правда никак не отреагировал на парня.
– Так кто же Вы, все-таки? И откуда Вы знаете, где я живу?
– Как я уже сказал – я жил в том же доме, что и ты. Я писатель, я любил порой постоять у окна, и точно так же, порой, эта больница отчего-то притягивала мой взгляд – золотящимся окном или уже погасшим – я иногда засиживался допоздна.
– Вы так часто говорите в прошедшем времени…
"Вы"... почему я воспринимаю его так, словно он ровесник Антонины? Он выглядит немногим старше меня, если не младше."
Парень пожал плечами.
– Однажды я вот так же задумался, вглядываясь в ночь, и засмотрелся на больницу, а то самое окно вдруг погасло – может медсестра ушла, может, лампочка перегорела, не знаю, – но… я уже не помню, о чем подумал, но мое сознание вдруг словно раздвоилось, и в какой-то момент я понял, что стою возле той самой стены и гляжу в противоположную сторону, на свой дом. Я совершенно точно не умер, но… с тех пор я – нечто отдельное.
