Сумрак серой паутиной тихо город оплетал,
Листопад неспешно землю пред зимою укрывал.
В спальне девушка грустила, горестно прикрыв глаза,
И с ресниц ее неспешно по щеке текла слеза.
Сердце горькою струною пело до сих пор тому,
Отношения кто с нею погрузил навек во тьму.
Тосковало ночь за ночью, и, тревожа хрупкий сон,
Образ снова рисовало, будто рядом снова он.
И, не выдержав разлуки, разрыдалась наконец,
Всей душою умоляя о сближеньи вновь сердец.
Чтоб любимого сердечко прижимать к своей груди,
Чтобы горечь от разлуки с ним осталась позади.
Только девушка не знала, от кого произошла,
Что когда-то ее предка ведьма злая родила.
И о том, что, горько плача, пробудила в себе дар
К безрассудному творенью от обиды темных чар.
Вдруг сработало воззванье: в свете уличных огней
Алое от крови сердце на подушке перед ней.
Горестно душа заныла, сердце милого признав,
Дева глазки закатила, тут же в обморок упав.
Листопад неспешно землю пред зимою укрывал.
В спальне девушка грустила, горестно прикрыв глаза,
И с ресниц ее неспешно по щеке текла слеза.
Сердце горькою струною пело до сих пор тому,
Отношения кто с нею погрузил навек во тьму.
Тосковало ночь за ночью, и, тревожа хрупкий сон,
Образ снова рисовало, будто рядом снова он.
И, не выдержав разлуки, разрыдалась наконец,
Всей душою умоляя о сближеньи вновь сердец.
Чтоб любимого сердечко прижимать к своей груди,
Чтобы горечь от разлуки с ним осталась позади.
Только девушка не знала, от кого произошла,
Что когда-то ее предка ведьма злая родила.
И о том, что, горько плача, пробудила в себе дар
К безрассудному творенью от обиды темных чар.
Вдруг сработало воззванье: в свете уличных огней
Алое от крови сердце на подушке перед ней.
Горестно душа заныла, сердце милого признав,
Дева глазки закатила, тут же в обморок упав.
