– Как же хороша степь ясным полднем! – молодой рыцарь, звякнув доспехами, воодушевленно приподнялся в седле. – Зелено-золотое море, чьих волн никогда не касался плуг землепашца! Белые, лиловые и алые цветы, пронизанные лазурными ручьями! Тысячи птичьих свистов в воздухе! Гордые ястребы в небе и мудрые тушканы в зарослях! Демоны вас побери, степи, вы прекрасны!
– Ты повторяешь это по книжке, – мужчина средних лет, возглавляющий отряд неодобрительно покачал головой. – Пристало ли это рыцарю?
– Повторяю, – согласился юноша, вновь опускаясь в седло. – Но меня с малых лет учили стихосложению, не прозе, грешно ли в таком случае повторить за мудрецом? Да и пристало ли мне воспевать чужой край, милорд барон?
– Повторить за мудрым – есть суть обучения, если сам пришел к пониманию, о чем говоришь, – согласился барон. – А воспевать красоту природы не грех, она от края не зависит… Но будет высоких слов – наш путь еще не окончен. Вперед, братья мои, нас ждет Святая Земля!
И, хлестнув коней, рыцарский отряд вновь двинулся в свой долгий путь.
Степь и правда была прекрасна в тот день, но кроме юного воина никому не было дела до ее великолепия. Помыслы остальных рыцарей были устремлены к конечной цели их пути: прекрасному герцогству Аскада, в самом сердце которого воздвигался священнейший Мегалит, и защитить которое от множества дикарей-лжеверцев было долгом каждого уважающего себя дальнепобережного рыцаря. Далекая чудесная страна, путь в которую таил в себе множество опасностей.
Не избежал этого и отряд барона.
Едва рыцари проехали пару миль, как их взорам предстал небольшой лагерь кочевников, расположившийся возле холма.
– Барон! Дикари!
– Сам вижу, - буркнул предводитель. – К бою, братья мои!
– Может лучше обогнем их? – мрачно поинтересовался один из ветеранов, доставая, впрочем, свой чекан. – Нас два десятка, а их там около четырех дюжин.
– И уклониться от славного подвига, оставив за спиной скверну, угрожающую Святым Землям?! – громыхнул барон, вознося клинок. – Не бывать этому! За мной, братья! Во славу Камня-с-вершин! За Мегалит!!!
Последние слова были выкликнуты уже на полном скаку, и двадцать голосов как один поддержали его.
Еще издали заметив надвигающихся рыцарей, кочевники вскакивали на ноги: одни кидались к коням, заскакивая в седла, другие напротив припадали на одно колено натягивая свои луки. В воздухе несколько раз свистнуло, и один из рыцарей рухнул на землю, в мгновение ока превращаясь в изломанную куклу.
В ответ люди барона тоже выпустили несколько стрел, сразив двух кочевников.
Минута – и они сошлись!
Солнце стояло все так же высоко, раззолачивая степь своим ласковым светом.
Лихой молодецкий задор и бешеный натиск не помогли рыцарям – в жарком бою они были разбиты кочевниками.
Отчаянно сцепив зубы, барон медленно полз по разбитой копытами и залитой кровью теплой земле. Бывалый воин - даже упав с коня, он не пал духом, продолжая бороться за свои идеалы...
– Почему ты нас оставил, Мегалит?! Почему ты нас покинул, Мегалит?! – раздавался где-то неподалеку хриплый голос смертельно израненного товарища.
Барон старался не обращать на него внимания: все его помыслы, все его устремления сходились сейчас в одну точку – клинок.
Кривая степная сабля с отсеченным в яростном бою кончиком обреченно валялась на траве, смяв рукоятью пару сладоцветиков.
Пропитанная кровью земля под пальцами, привкус крови во рту, словно алая дымка в глазах...
...Оружие! Я заполучу её и эти дикари узнают, на что…
Где-то позади рыцаря раздался отрывистый звук копья. Одновременно с этим взывающий к Мегалиту соратник издал клокочущий звук и затих.
...Геенна, они что, уже рядом?! Но вот и сабля - еще один рывок…
Мягкий сапог кочевника безразлично обрушился перед бароном, придавливая саблю к земле и заставляя невольно отпрянуть. Затем краткое движение - и вот заветный клинок, заботливо поддетый носком, улетает прочь.
Еще одно движение ноги – и вот уже сам рыцарь, отшатнувшись, опрокидывается навзничь, получив чувствительный тычок под ребра.
Сощурившись от яркого солнца, мужчина отрешенно глядел в лицо дикаря, склонившегося над ним.
– Кто вы, воины? И куда направлялись? – поинтересовался чужеземец, коверкая малознакомые слова.
Рыцарь молчал.
– Ты же понимаешь меня, по глазам вижу, - вновь заговорил кочевник. - Ответь по-хорошему, воин.
– Мы – рыцари Дальнего Побережья! – обронил барон. – Направлялись в благословенную землю герцогства Аскада.
– А от нас вы что хотели?
– Наш путь лежал в Аскаду, - упрямо повторил рыцарь.
На смуглом лице сына степей, казалось, отразились все печали этого мира.
– Так кто вас не пускал?!
Рыцарь Запада ошарашенно воззрился на него.
– Брось его, Илыс! – раздался насмешливый голос другого кочевника откуда-то со стороны. Странно, но барон вполне понимал язык чужеземца. – Они совсем одичали со своим поклонением камню-с-вершин.
Верхушки трав весело качнулись от пролетевшего порыва ветра. Перед глазами рыцаря игриво пролетела пушинка какого-то цветка.
– Добить его, Рахмут? – поинтересовался чужеземец, названный Илысом.
– Не надо, – донеслось в ответ. – Выживет – может поумнеет…
Зеленые волны степных трав все так же мерно покачивались вокруг вытоптанной воинами поляны. Убаюканный привольной идиллией, барон вдруг сообразил, что сын степей больше не нависает над ним, пропав с глаз. Лишь его голос продолжал стрекотать невдалеке, сливаясь с шелестом цветов:
– И это нас они называют дикарями...
– Ты повторяешь это по книжке, – мужчина средних лет, возглавляющий отряд неодобрительно покачал головой. – Пристало ли это рыцарю?
– Повторяю, – согласился юноша, вновь опускаясь в седло. – Но меня с малых лет учили стихосложению, не прозе, грешно ли в таком случае повторить за мудрецом? Да и пристало ли мне воспевать чужой край, милорд барон?
– Повторить за мудрым – есть суть обучения, если сам пришел к пониманию, о чем говоришь, – согласился барон. – А воспевать красоту природы не грех, она от края не зависит… Но будет высоких слов – наш путь еще не окончен. Вперед, братья мои, нас ждет Святая Земля!
И, хлестнув коней, рыцарский отряд вновь двинулся в свой долгий путь.
Степь и правда была прекрасна в тот день, но кроме юного воина никому не было дела до ее великолепия. Помыслы остальных рыцарей были устремлены к конечной цели их пути: прекрасному герцогству Аскада, в самом сердце которого воздвигался священнейший Мегалит, и защитить которое от множества дикарей-лжеверцев было долгом каждого уважающего себя дальнепобережного рыцаря. Далекая чудесная страна, путь в которую таил в себе множество опасностей.
Не избежал этого и отряд барона.
Едва рыцари проехали пару миль, как их взорам предстал небольшой лагерь кочевников, расположившийся возле холма.
– Барон! Дикари!
– Сам вижу, - буркнул предводитель. – К бою, братья мои!
– Может лучше обогнем их? – мрачно поинтересовался один из ветеранов, доставая, впрочем, свой чекан. – Нас два десятка, а их там около четырех дюжин.
– И уклониться от славного подвига, оставив за спиной скверну, угрожающую Святым Землям?! – громыхнул барон, вознося клинок. – Не бывать этому! За мной, братья! Во славу Камня-с-вершин! За Мегалит!!!
Последние слова были выкликнуты уже на полном скаку, и двадцать голосов как один поддержали его.
Еще издали заметив надвигающихся рыцарей, кочевники вскакивали на ноги: одни кидались к коням, заскакивая в седла, другие напротив припадали на одно колено натягивая свои луки. В воздухе несколько раз свистнуло, и один из рыцарей рухнул на землю, в мгновение ока превращаясь в изломанную куклу.
В ответ люди барона тоже выпустили несколько стрел, сразив двух кочевников.
Минута – и они сошлись!
***
Солнце стояло все так же высоко, раззолачивая степь своим ласковым светом.
Лихой молодецкий задор и бешеный натиск не помогли рыцарям – в жарком бою они были разбиты кочевниками.
Отчаянно сцепив зубы, барон медленно полз по разбитой копытами и залитой кровью теплой земле. Бывалый воин - даже упав с коня, он не пал духом, продолжая бороться за свои идеалы...
– Почему ты нас оставил, Мегалит?! Почему ты нас покинул, Мегалит?! – раздавался где-то неподалеку хриплый голос смертельно израненного товарища.
Барон старался не обращать на него внимания: все его помыслы, все его устремления сходились сейчас в одну точку – клинок.
Кривая степная сабля с отсеченным в яростном бою кончиком обреченно валялась на траве, смяв рукоятью пару сладоцветиков.
Пропитанная кровью земля под пальцами, привкус крови во рту, словно алая дымка в глазах...
...Оружие! Я заполучу её и эти дикари узнают, на что…
Где-то позади рыцаря раздался отрывистый звук копья. Одновременно с этим взывающий к Мегалиту соратник издал клокочущий звук и затих.
...Геенна, они что, уже рядом?! Но вот и сабля - еще один рывок…
Мягкий сапог кочевника безразлично обрушился перед бароном, придавливая саблю к земле и заставляя невольно отпрянуть. Затем краткое движение - и вот заветный клинок, заботливо поддетый носком, улетает прочь.
Еще одно движение ноги – и вот уже сам рыцарь, отшатнувшись, опрокидывается навзничь, получив чувствительный тычок под ребра.
Сощурившись от яркого солнца, мужчина отрешенно глядел в лицо дикаря, склонившегося над ним.
– Кто вы, воины? И куда направлялись? – поинтересовался чужеземец, коверкая малознакомые слова.
Рыцарь молчал.
– Ты же понимаешь меня, по глазам вижу, - вновь заговорил кочевник. - Ответь по-хорошему, воин.
– Мы – рыцари Дальнего Побережья! – обронил барон. – Направлялись в благословенную землю герцогства Аскада.
– А от нас вы что хотели?
– Наш путь лежал в Аскаду, - упрямо повторил рыцарь.
На смуглом лице сына степей, казалось, отразились все печали этого мира.
– Так кто вас не пускал?!
Рыцарь Запада ошарашенно воззрился на него.
– Брось его, Илыс! – раздался насмешливый голос другого кочевника откуда-то со стороны. Странно, но барон вполне понимал язык чужеземца. – Они совсем одичали со своим поклонением камню-с-вершин.
Верхушки трав весело качнулись от пролетевшего порыва ветра. Перед глазами рыцаря игриво пролетела пушинка какого-то цветка.
– Добить его, Рахмут? – поинтересовался чужеземец, названный Илысом.
– Не надо, – донеслось в ответ. – Выживет – может поумнеет…
Зеленые волны степных трав все так же мерно покачивались вокруг вытоптанной воинами поляны. Убаюканный привольной идиллией, барон вдруг сообразил, что сын степей больше не нависает над ним, пропав с глаз. Лишь его голос продолжал стрекотать невдалеке, сливаясь с шелестом цветов:
– И это нас они называют дикарями...
