Не знаю, когда ситуация стала выходить из-под контроля, но все усилия отца по борьбе с письмами были тщетными. Они всё равно каким-то непостижимо-волшебным образом попадали в разные уголки дома.
В десять мама заказала четыре пиццы, потому что не хотела готовить. И когда курьер подъехал через тридцать минут, он был удивлён не только нашему вкусу по украшению дома, но и тому, что доставил. Мама, расплачиваясь с ним и попутно открывая пиццу, побледнела.
- Сэмюэл, тут вместо пиццы опять письма, - растерянно сказала она отцу, а доставщик в это время стоял с открытым ртом возле окна.
Подойдя к окну и посмотрев на письма из академии, отец несдержанно закричал курьеру:
- ВОН! Вон с моего газона! И больше такие пиццы нам не приноси, волшебник-мошенник!
- Психи! – торопливо убегая, выкрикнул тот.
Я с жалостью посмотрела на маму, ведь ей всё-таки пришлось готовить из того, что было в холодильнике. Зато Изабель веселилась вовсю, смотря, как отец бегает по дому и ищет письма, но это чехарда не давала нам возможности почитать их. А письма, принесённые курьером, пошли прямиком в шредер для бумаги. Отец измельчил их до такой степени, что склеить их уже не получится.
В одиннадцать папа начал звонить на почту, пытаясь найти того, кто мог бы запретить присылать нам письма из академии. Но его там посчитали сумасшедшим и бросили трубку. После сделал звонок в пиццерию “Волшебный Ам”, и там он пытался найти волшебника, который подсунул вместо пиццы письма. Но ему вежливо ответили, что не имеют дел с академией, отчего на время папа потерял дар речи.
- Мне нравится их настойчивость, - нашла что сказать в такой ситуации Изабель.
- Чья именно? Родителей или волшебников?
- Хах, обоих.
Посмотрев на отца, я удивилась перемене, что произошла в нём: он казался больным, но, как ни странно, счастливым. Борьба с письмами привнесла в его обыденную жизнь чуточку экстрима, ведь никто из нас не знал, где они могут появиться.
В полдвенадцатого отец устало сел в кресло и сказал, чуть прикрыв глаза руками:
- Надеюсь, что сегодня больше никаких писем не будет, не то…
- Не дождёшься, ведь мы их ещё не прочли! – тут же зло перебила его Изабель, и сразу же они начали сверлить друг друга глазами.
Не успели они закончить игру в гляделки, как что-то вылетело из дымохода и пронеслось по комнате. Все быстро опомнились и поняли, что это письмо. И тут же из камина со скоростью пулемёта начали вылетать и другие весточки из академии, потихоньку заполняя гостиную.
- Что тут происходит? – услышав шум, к нам с интересом заглянула мама, оторвавшись от готовки еды, и тут же получила пятью письмами-пулями в лицо.
Вопрос читателю, ответ на который можно написать в комментарии: как вы думаете, что на кухне готовила Алекса?
Когда началась движуха, в голове зациклилась фраза: “Пришло время действовать!” И мы с сестрой начали хватать письма, стараясь поймать не одно, а несколько. Только так мы могли заныкать их от родителей туда, куда они не посмеют сунуть свои вездесущие руки.
- БРЫСЬ ИЗ КОМНАТЫ! – надрывался отец, пытаясь нас выпроводить из гостиной.
Через минуту у него получилось, и он пинком под зад отправил нас в полёт. На моей памяти такое впервые. Хорошо, что мы успели схватить по письму, и это всё из-за того, что в гостиной они слишком быстро летали. Пока отец осматривал это безобразие, мы хотели сбежать в свои комнаты, но мама преградила нам путь.
- Родные, простите, но слово Сэмюэля в этом доме закон, - и она протянула руки за письмами.
Изабель была всё-таки не такая миролюбивая блогерша, как все думали. До силы волшебника в ней дремал дух воина, ведь сейчас она готова постоять за своё, кто бы перед ней ни стоял. И, прижав маму к стене, Изабель дала мне шанс сбежать. Но, как только я рванулась вверх по лестнице, подоспевший отец схватил меня за ногу. Мне ничего не оставалось, как распластаться по лестнице. И это ой как больно, ведь я, падая, сломала себе зуб.
После того, как они получили ещё два письма, мама подняла меня и начала осматривать зуб. Отец в это время кинул туда письма и закрыл дверь гостиной, где в самом разгаре было шоу под названием “Не все дома”. Сестрёнка в то же время села на ступеньки и над чем-то задумалась.
- Хватит с меня, – холодным, рассудительным голосом сказал папа, но было видно, как дёргался его левый глаз. – Ровно в полпервого мы садимся в машину и едем… - тут он посмотрел на меня. - Едем сначала к стоматологу, а потом посмотрим. И я не буду ни с кем спорить и тем более вестись на провокации, так что просто будьте добры - в указанное время в машину.
Отец выглядел так необычно, говоря всё это. Мне даже показалось, что вокруг него появилось нечто вроде ауры красного цвета. По играм я знала, что красный – это враг, так что пока стоматолог - мой приоритет.
Ехали мы, не разговаривая друг с другом, но ехали недолго, ведь доктор Гатоликс работал рядом в больничке, которая находилась в пятнадцати минутах от нашего дома.
Подъехав к ней, я, сестра и мои родители увидели четырёхэтажное здание. Его не стыдно показывать по телевизору. Просто есть некие деятели, которым выгодно пропиариться на фоне фасада здания, а вот внутри – хоть стой, хоть падай.
Вопрос читателю, ответ на который можно написать в комментарии: на вашей памяти были ли такие деятели?
Мы быстренько вылезли из машины, но не пошли в главные двери обновлённого здания, а завернули за него: ведь стоматологический кабинет доктора Гатоликса находился на заднем дворе.
Зайдя внутрь помещения, мы сначала оказались в небольшом холле, где запросто могли стоять четыре роулинца не толкаясь. Затем, открыв ещё одну дверь, попали в другую комнату. Тут всё было мило: белый кожаный диванчик роулинца на три, шкаф для одежды, телевизор с неплохой диагональю. Здесь же располагалась регистратура, за стойкой которой стояла молоденькая медсестра в белоснежном халате, на котором красовалась эмблема клиники – здоровый коренной зуб. Почему сегодня тут никого из пациентов не было? Я не знаю. Нам повезло или такой день?
- Добро пожаловать! – дружелюбно проговорила медсестра.
- Здравствуйте! – тут же отреагировала мама и подошла к ней. – Я смотрю сегодня пациентов не много, - указав на диван, похлопала ресничками она.
- Да, как говорится, разгрузочный день! – улыбнулась она.
- Значит, моя Санни может попасть к нашему любимому зубному доктору?
- Без проблем! – продолжая улыбаться, ответила медсестра. – Напомните вашу фамилию?
- Санни Картер, у неё вон спереди зуб откололся, - и тут, посмотрев на меня, мама строго произнесла. - Я ведь говорила ей не бегать по лестнице!
- Картер! Как интересно! – вновь в разговор вмешалась медсестра. – Буквально за пять минут до вашего прихода почтальон оставил у меня два письма. На одном из них написано: “Миссис С. Картер, город Немаго, стоматологический кабинет “Улыбка”, регистратура.” Я сказала ему…
Услышав про письма, отец снова покраснел, а он только-только начал отходить, схватил нас с сестрой и стал вытаскивать на улицу, при этом крича:
- Спасибо, мы передумали! Сегодня мы не нуждаемся в вашем докторе!
Мама и медсестра ошалело смотрели на семейство Картеров, не зная что сказать. Но после “Алекса, ну ты где?”, мама шёпотом произнесла:
- Извините! – и побежала за нами.
А медсестра за стойкой регистратуры, наверное, так и осталась стоять с письмами в руках и недоумением на лице.
Из-за бзика отца я осталась со сломанным зубом. Из-за бзика отца я вообще оказалась со сломанным зубом! Но, похоже, тут ничего не поделаешь. Хотя мне было интересно, куда повезёт нас поехавший папашка дальше и где ещё нас будут ждать письма?
На часах в машине было полвторого, когда мы заехали на бензоколонку пополнить бак. Если по максимуму, то отец хотел уехать куда-то очень далеко. Но куда? Ведь Поттертаун окружён барьером, а в нём руководят волшебники. Бесполезно! А я нюхом чуяла, что письма скоро будут у нас в руках.
Когда отец сел в машину, мы снова поехали. Пока он возил нас по городу, нам удалось научиться отличать однотипные домики разных улиц, ведь кроме внешних новшеств, у них точно были и внутренние.
- Мам, скажи, чтоб возвращался в больницу, - ехидно промолвила Изабель, - мы его там оставим и поедем домой.
Повернув голову влево, я улыбнулась, но больше ни от кого никакой реакции не было.
Начался дождь, он окончательно смыл с нас, сестричек, хорошее настроение. Я уже подумывала о том, чтобы отказаться от этих писем и академии, остаться дома и ходить в обычную школу. “Не думай! Не лишай меня шанса стать первой блогершой-волшебницей!” “Не факт, что таких нет, да и может, тебя в академию и не берут, а письмо написали по ошибке.” Я посмотрела на неё с кислой миной. “Нет, вряд ли! Во мне что-то изменилось. Ты в мой день рождения изменила меня, Санни!”
В шесть часов вечера мы были у города Централ. Что тут отец забыл не понятно нам, но он двигался в строго нужном ему направлении.
Через десять минут он остановил машину в зелёном уютном парке, где располагались домики, которые можно арендовать на час, день или неделю.
- Всё с тобой понятно! – улыбаясь, начала Изабель. – Пойдёшь маме изменять, а мы тут сиди?!
И неожиданно три наших головы повернулись к ней, а на лицах - “ЧТО?”
- Расслабьтесь, я шучу! Но вряд ли ты надолго тут спрячешь нас от писем!
- Надолго? Я час назад вспомнил об этом месте и думаю, что оно превосходно! – гордо объявил отец.
- Мы чего-то не знаем?
- Хах, учитесь, салаги! Это одно из немногих мест, куда не доставляют почту: ни простую, ни волшебную!
Сестра сразу же сникла, а отец продолжил:
- Так что не видать вам академии, как своих ушей, ведь я договорюсь с хозяином о домике на месяц, а когда учебный год начнётся, то о вас и не вспомнят. А теперь прочь из машины!
После этих слов и я сникла, а мама смотрела на нас с жалостью, но зачем она нам, сейчас бы только пару писем для сестричек-волшебниц, и жизнь удалась.
Через двадцать минут мы вошли в дом, он был до ужаса ужасный. Такое ощущение, что сюда не заходили уже лет сто: ни жильцы, ни уборщики. Отец подготовился по полной и уже на день купил еды. Но зачем она? Мы с сестрой друг другу казались похожими на наркоманов, прочитать письма, будто шырнуться новой дозой.
В новом доме всего две комнаты, точнее спальня и гостиная. И кто где будет спать? Нет, такой вопрос не стоял, и так ясно, что родители заберут спальню, а нам придётся ютиться на этот стрёмном диванчике. Отец нас даже едой не порадовал: четыре мандаринки и четыре шоколадки, хотя всё-таки на раз сойдёт.
В домике имелся камин, но мы не нашли, с помощью чего его можно было разжечь, поэтому быстро забросили эту затею. Отец пребывал в весёлом настроении, хотя и не пил. Наверное, это от уверенности, что писем из академии в его жизни больше не будет. Увы, но в данный момент я с ним согласна, но Изабель, похоже, хотела бросить в него ещё один Поттерфон. Кстати, так как тот сломался, она больше не выходила в Поттернет. С её стороны это большой прогресс.
- Эх, сейчас бы письма из нашей гостиной, - произнёс, поёживаясь, отец.
Мы с сестрой понимающе переглянулись: “Одумался?”, но нет, ведь он продолжил.
- Ведь они так бы пригодились, чтобы разжечь камин, - воодушевлённо сказал он, видимо, в воображении уже греясь у него.
До девяти вечера мы прожили с сестрой лишь на воспоминаниях, а потом пошла грусть, печаль и тоска. Мы пытались шутить, но было не смешно, пытались придумывать истории, но в них никто не верил, играли в первое, что придёт на ум, но всё равно долго не протянули.
В десять мама нашла для нас пару одеял, велела съесть мандарин, который мы припрятали, чтобы утром кинуть в отца, и ложиться спать.
Изабель уснула быстро, а вот я не смогла. Поэтому слезла с дивана на пол и стала рисовать всякие картинки, что приходили в голову. Тут же мне вспомнилась летающая машина, и я попробовала её изобразить настолько хорошо, насколько хватало пыли. Потом нарисовала девочку с волшебной палочкой и что-то наподобие заклинания, которое выходило из неё. Так я промаялась до двенадцати. А точнее, до без пяти двенадцати, столько времени мне показывали часы.
Мне захотелось у двери нарисовать торт со свечами, а потом, когда стукнет двенадцать, стереть рисунок – день рождения, которого не было. Закончив рисовать, я посматривала на экран телефона, чтобы не пропустить нужную минуту.
И вот до следующего дня осталось три минуты. Вдруг я услышала шаги на улице. Небось маньяк гонится за новой жертвой, подумалось мне. В домике было холодновато несмотря на то, что лето, но мне хотелось раздеться в знак протеста против того, что меня насильно держат непонятно где и не дают прочитать письмо.
Вопрос читателю, ответ на который можно написать в комментарии: а что бы вы сделали ради того, чтобы прочитать заветное письмо?
Мой Поттерфон показывал уже, что осталось две минуты. А мы вообще вернёмся на улицу Убежище или же вечно будем жить в этом страшненьком домишке? Вопрос этот улетел в вечность.
Без одной минуты двенадцать. Снаружи раздался непонятный звук, как будто кто-то кого-то ударил. Неужто маньяк всё же догнал девушку в короткой юбке? Я бы посмотрела на то, что будет дальше. Стоп! Откуда у меня такие мысли, мне же всего одиннадцать. Или сила отца во мне даёт знать?
И вот, наверное, осталось десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, две, одна…
БАХ!
Домик задрожал, а в дверь что-то ударилось. Труп жертвы?
Бах, бах, бах!
Нет, не может быть. В дверь же кто-то стучит. “Маньякам тут не место!” – подумалось мне.
- Что? – спросонья спросила Изабель, отчего я подпрыгнула.
- Ты покруче маньяков пугаешь! – подходя к дивану, сказала я.
БУМ!
- Кого там на ночь глядя принесло? – выходя из спальни, сонно спросил отец. – Эй, за дверью, я вооружён! – крикнул он вдогонку.
И сразу за дверью молчок. Маньяк сбежал?
ТРАХ!
В дверь как будто поезд въехал, потому что она мигом спрыгнула с петель и понеслась в глубь домика.
В дверном проёме стоял накаченный дядька, смутно мне знакомый. О, разные глаза! Реальный маньячило, но что-то в нём было доброе, вечное и родное. Проход оказался для него немного узковатым, поэтому потребовалось время, чтобы войти в дом. На нём был кожаный полушубок с меховым воротником.
- Не замёрзли? – вырвалось у меня.
- Нет, Санни, всё норм! – подмигнул он мне.
О, маньяк знает моё имя. Небось сталкерством промышляет накаченный псих.
- Ну чё, может, по сто граммов за знакомство? А то до вас добираться - ещё тот геморрой. Устал я немного.
Маньяк шагнул к дивану, где лежала Изабель и стояла я. А нет, стоп, она уже в страхе подскочила к родителям. Такая деваха от маньяка убежит, и слава Богу.
- А чё ты смоталась, красавица, я ж не кусаюсь?!
- Маминой ласки захотелось! – улыбаясь, ответила ему Изабель.
- Как знаешь! Но ты знаешь, где меня найти, - снова подмигнул он, а может, просто у него нервный тик?
- Приветствую в доме волшебников, - начала я, давая понять, что с нами не стоит шутить, но он не дал мне закончить, сказав:
- А вот и моя Санни!
Тут моё сердцебиение участилось. Когда я захотела задать тревожащий душу вопрос, он снова заговорил:
- В последний раз, когда я тебя видел, ты была такой маленькой, что помещалась у меня на ладони. В тот день я тебя катал на Волге и обещал…
В десять мама заказала четыре пиццы, потому что не хотела готовить. И когда курьер подъехал через тридцать минут, он был удивлён не только нашему вкусу по украшению дома, но и тому, что доставил. Мама, расплачиваясь с ним и попутно открывая пиццу, побледнела.
- Сэмюэл, тут вместо пиццы опять письма, - растерянно сказала она отцу, а доставщик в это время стоял с открытым ртом возле окна.
Подойдя к окну и посмотрев на письма из академии, отец несдержанно закричал курьеру:
- ВОН! Вон с моего газона! И больше такие пиццы нам не приноси, волшебник-мошенник!
- Психи! – торопливо убегая, выкрикнул тот.
Я с жалостью посмотрела на маму, ведь ей всё-таки пришлось готовить из того, что было в холодильнике. Зато Изабель веселилась вовсю, смотря, как отец бегает по дому и ищет письма, но это чехарда не давала нам возможности почитать их. А письма, принесённые курьером, пошли прямиком в шредер для бумаги. Отец измельчил их до такой степени, что склеить их уже не получится.
В одиннадцать папа начал звонить на почту, пытаясь найти того, кто мог бы запретить присылать нам письма из академии. Но его там посчитали сумасшедшим и бросили трубку. После сделал звонок в пиццерию “Волшебный Ам”, и там он пытался найти волшебника, который подсунул вместо пиццы письма. Но ему вежливо ответили, что не имеют дел с академией, отчего на время папа потерял дар речи.
- Мне нравится их настойчивость, - нашла что сказать в такой ситуации Изабель.
- Чья именно? Родителей или волшебников?
- Хах, обоих.
Посмотрев на отца, я удивилась перемене, что произошла в нём: он казался больным, но, как ни странно, счастливым. Борьба с письмами привнесла в его обыденную жизнь чуточку экстрима, ведь никто из нас не знал, где они могут появиться.
В полдвенадцатого отец устало сел в кресло и сказал, чуть прикрыв глаза руками:
- Надеюсь, что сегодня больше никаких писем не будет, не то…
- Не дождёшься, ведь мы их ещё не прочли! – тут же зло перебила его Изабель, и сразу же они начали сверлить друг друга глазами.
Не успели они закончить игру в гляделки, как что-то вылетело из дымохода и пронеслось по комнате. Все быстро опомнились и поняли, что это письмо. И тут же из камина со скоростью пулемёта начали вылетать и другие весточки из академии, потихоньку заполняя гостиную.
- Что тут происходит? – услышав шум, к нам с интересом заглянула мама, оторвавшись от готовки еды, и тут же получила пятью письмами-пулями в лицо.
***
Вопрос читателю, ответ на который можно написать в комментарии: как вы думаете, что на кухне готовила Алекса?
***
Когда началась движуха, в голове зациклилась фраза: “Пришло время действовать!” И мы с сестрой начали хватать письма, стараясь поймать не одно, а несколько. Только так мы могли заныкать их от родителей туда, куда они не посмеют сунуть свои вездесущие руки.
- БРЫСЬ ИЗ КОМНАТЫ! – надрывался отец, пытаясь нас выпроводить из гостиной.
Через минуту у него получилось, и он пинком под зад отправил нас в полёт. На моей памяти такое впервые. Хорошо, что мы успели схватить по письму, и это всё из-за того, что в гостиной они слишком быстро летали. Пока отец осматривал это безобразие, мы хотели сбежать в свои комнаты, но мама преградила нам путь.
- Родные, простите, но слово Сэмюэля в этом доме закон, - и она протянула руки за письмами.
Изабель была всё-таки не такая миролюбивая блогерша, как все думали. До силы волшебника в ней дремал дух воина, ведь сейчас она готова постоять за своё, кто бы перед ней ни стоял. И, прижав маму к стене, Изабель дала мне шанс сбежать. Но, как только я рванулась вверх по лестнице, подоспевший отец схватил меня за ногу. Мне ничего не оставалось, как распластаться по лестнице. И это ой как больно, ведь я, падая, сломала себе зуб.
После того, как они получили ещё два письма, мама подняла меня и начала осматривать зуб. Отец в это время кинул туда письма и закрыл дверь гостиной, где в самом разгаре было шоу под названием “Не все дома”. Сестрёнка в то же время села на ступеньки и над чем-то задумалась.
- Хватит с меня, – холодным, рассудительным голосом сказал папа, но было видно, как дёргался его левый глаз. – Ровно в полпервого мы садимся в машину и едем… - тут он посмотрел на меня. - Едем сначала к стоматологу, а потом посмотрим. И я не буду ни с кем спорить и тем более вестись на провокации, так что просто будьте добры - в указанное время в машину.
Отец выглядел так необычно, говоря всё это. Мне даже показалось, что вокруг него появилось нечто вроде ауры красного цвета. По играм я знала, что красный – это враг, так что пока стоматолог - мой приоритет.
Ехали мы, не разговаривая друг с другом, но ехали недолго, ведь доктор Гатоликс работал рядом в больничке, которая находилась в пятнадцати минутах от нашего дома.
Подъехав к ней, я, сестра и мои родители увидели четырёхэтажное здание. Его не стыдно показывать по телевизору. Просто есть некие деятели, которым выгодно пропиариться на фоне фасада здания, а вот внутри – хоть стой, хоть падай.
***
Вопрос читателю, ответ на который можно написать в комментарии: на вашей памяти были ли такие деятели?
***
Мы быстренько вылезли из машины, но не пошли в главные двери обновлённого здания, а завернули за него: ведь стоматологический кабинет доктора Гатоликса находился на заднем дворе.
Зайдя внутрь помещения, мы сначала оказались в небольшом холле, где запросто могли стоять четыре роулинца не толкаясь. Затем, открыв ещё одну дверь, попали в другую комнату. Тут всё было мило: белый кожаный диванчик роулинца на три, шкаф для одежды, телевизор с неплохой диагональю. Здесь же располагалась регистратура, за стойкой которой стояла молоденькая медсестра в белоснежном халате, на котором красовалась эмблема клиники – здоровый коренной зуб. Почему сегодня тут никого из пациентов не было? Я не знаю. Нам повезло или такой день?
- Добро пожаловать! – дружелюбно проговорила медсестра.
- Здравствуйте! – тут же отреагировала мама и подошла к ней. – Я смотрю сегодня пациентов не много, - указав на диван, похлопала ресничками она.
- Да, как говорится, разгрузочный день! – улыбнулась она.
- Значит, моя Санни может попасть к нашему любимому зубному доктору?
- Без проблем! – продолжая улыбаться, ответила медсестра. – Напомните вашу фамилию?
- Санни Картер, у неё вон спереди зуб откололся, - и тут, посмотрев на меня, мама строго произнесла. - Я ведь говорила ей не бегать по лестнице!
- Картер! Как интересно! – вновь в разговор вмешалась медсестра. – Буквально за пять минут до вашего прихода почтальон оставил у меня два письма. На одном из них написано: “Миссис С. Картер, город Немаго, стоматологический кабинет “Улыбка”, регистратура.” Я сказала ему…
Услышав про письма, отец снова покраснел, а он только-только начал отходить, схватил нас с сестрой и стал вытаскивать на улицу, при этом крича:
- Спасибо, мы передумали! Сегодня мы не нуждаемся в вашем докторе!
Мама и медсестра ошалело смотрели на семейство Картеров, не зная что сказать. Но после “Алекса, ну ты где?”, мама шёпотом произнесла:
- Извините! – и побежала за нами.
А медсестра за стойкой регистратуры, наверное, так и осталась стоять с письмами в руках и недоумением на лице.
Из-за бзика отца я осталась со сломанным зубом. Из-за бзика отца я вообще оказалась со сломанным зубом! Но, похоже, тут ничего не поделаешь. Хотя мне было интересно, куда повезёт нас поехавший папашка дальше и где ещё нас будут ждать письма?
На часах в машине было полвторого, когда мы заехали на бензоколонку пополнить бак. Если по максимуму, то отец хотел уехать куда-то очень далеко. Но куда? Ведь Поттертаун окружён барьером, а в нём руководят волшебники. Бесполезно! А я нюхом чуяла, что письма скоро будут у нас в руках.
Когда отец сел в машину, мы снова поехали. Пока он возил нас по городу, нам удалось научиться отличать однотипные домики разных улиц, ведь кроме внешних новшеств, у них точно были и внутренние.
- Мам, скажи, чтоб возвращался в больницу, - ехидно промолвила Изабель, - мы его там оставим и поедем домой.
Повернув голову влево, я улыбнулась, но больше ни от кого никакой реакции не было.
Начался дождь, он окончательно смыл с нас, сестричек, хорошее настроение. Я уже подумывала о том, чтобы отказаться от этих писем и академии, остаться дома и ходить в обычную школу. “Не думай! Не лишай меня шанса стать первой блогершой-волшебницей!” “Не факт, что таких нет, да и может, тебя в академию и не берут, а письмо написали по ошибке.” Я посмотрела на неё с кислой миной. “Нет, вряд ли! Во мне что-то изменилось. Ты в мой день рождения изменила меня, Санни!”
В шесть часов вечера мы были у города Централ. Что тут отец забыл не понятно нам, но он двигался в строго нужном ему направлении.
Через десять минут он остановил машину в зелёном уютном парке, где располагались домики, которые можно арендовать на час, день или неделю.
- Всё с тобой понятно! – улыбаясь, начала Изабель. – Пойдёшь маме изменять, а мы тут сиди?!
И неожиданно три наших головы повернулись к ней, а на лицах - “ЧТО?”
- Расслабьтесь, я шучу! Но вряд ли ты надолго тут спрячешь нас от писем!
- Надолго? Я час назад вспомнил об этом месте и думаю, что оно превосходно! – гордо объявил отец.
- Мы чего-то не знаем?
- Хах, учитесь, салаги! Это одно из немногих мест, куда не доставляют почту: ни простую, ни волшебную!
Сестра сразу же сникла, а отец продолжил:
- Так что не видать вам академии, как своих ушей, ведь я договорюсь с хозяином о домике на месяц, а когда учебный год начнётся, то о вас и не вспомнят. А теперь прочь из машины!
После этих слов и я сникла, а мама смотрела на нас с жалостью, но зачем она нам, сейчас бы только пару писем для сестричек-волшебниц, и жизнь удалась.
Через двадцать минут мы вошли в дом, он был до ужаса ужасный. Такое ощущение, что сюда не заходили уже лет сто: ни жильцы, ни уборщики. Отец подготовился по полной и уже на день купил еды. Но зачем она? Мы с сестрой друг другу казались похожими на наркоманов, прочитать письма, будто шырнуться новой дозой.
В новом доме всего две комнаты, точнее спальня и гостиная. И кто где будет спать? Нет, такой вопрос не стоял, и так ясно, что родители заберут спальню, а нам придётся ютиться на этот стрёмном диванчике. Отец нас даже едой не порадовал: четыре мандаринки и четыре шоколадки, хотя всё-таки на раз сойдёт.
В домике имелся камин, но мы не нашли, с помощью чего его можно было разжечь, поэтому быстро забросили эту затею. Отец пребывал в весёлом настроении, хотя и не пил. Наверное, это от уверенности, что писем из академии в его жизни больше не будет. Увы, но в данный момент я с ним согласна, но Изабель, похоже, хотела бросить в него ещё один Поттерфон. Кстати, так как тот сломался, она больше не выходила в Поттернет. С её стороны это большой прогресс.
- Эх, сейчас бы письма из нашей гостиной, - произнёс, поёживаясь, отец.
Мы с сестрой понимающе переглянулись: “Одумался?”, но нет, ведь он продолжил.
- Ведь они так бы пригодились, чтобы разжечь камин, - воодушевлённо сказал он, видимо, в воображении уже греясь у него.
До девяти вечера мы прожили с сестрой лишь на воспоминаниях, а потом пошла грусть, печаль и тоска. Мы пытались шутить, но было не смешно, пытались придумывать истории, но в них никто не верил, играли в первое, что придёт на ум, но всё равно долго не протянули.
В десять мама нашла для нас пару одеял, велела съесть мандарин, который мы припрятали, чтобы утром кинуть в отца, и ложиться спать.
Изабель уснула быстро, а вот я не смогла. Поэтому слезла с дивана на пол и стала рисовать всякие картинки, что приходили в голову. Тут же мне вспомнилась летающая машина, и я попробовала её изобразить настолько хорошо, насколько хватало пыли. Потом нарисовала девочку с волшебной палочкой и что-то наподобие заклинания, которое выходило из неё. Так я промаялась до двенадцати. А точнее, до без пяти двенадцати, столько времени мне показывали часы.
Мне захотелось у двери нарисовать торт со свечами, а потом, когда стукнет двенадцать, стереть рисунок – день рождения, которого не было. Закончив рисовать, я посматривала на экран телефона, чтобы не пропустить нужную минуту.
И вот до следующего дня осталось три минуты. Вдруг я услышала шаги на улице. Небось маньяк гонится за новой жертвой, подумалось мне. В домике было холодновато несмотря на то, что лето, но мне хотелось раздеться в знак протеста против того, что меня насильно держат непонятно где и не дают прочитать письмо.
***
Вопрос читателю, ответ на который можно написать в комментарии: а что бы вы сделали ради того, чтобы прочитать заветное письмо?
***
Мой Поттерфон показывал уже, что осталось две минуты. А мы вообще вернёмся на улицу Убежище или же вечно будем жить в этом страшненьком домишке? Вопрос этот улетел в вечность.
Без одной минуты двенадцать. Снаружи раздался непонятный звук, как будто кто-то кого-то ударил. Неужто маньяк всё же догнал девушку в короткой юбке? Я бы посмотрела на то, что будет дальше. Стоп! Откуда у меня такие мысли, мне же всего одиннадцать. Или сила отца во мне даёт знать?
И вот, наверное, осталось десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, две, одна…
БАХ!
Домик задрожал, а в дверь что-то ударилось. Труп жертвы?
Бах, бах, бах!
Нет, не может быть. В дверь же кто-то стучит. “Маньякам тут не место!” – подумалось мне.
- Что? – спросонья спросила Изабель, отчего я подпрыгнула.
- Ты покруче маньяков пугаешь! – подходя к дивану, сказала я.
БУМ!
- Кого там на ночь глядя принесло? – выходя из спальни, сонно спросил отец. – Эй, за дверью, я вооружён! – крикнул он вдогонку.
И сразу за дверью молчок. Маньяк сбежал?
ТРАХ!
В дверь как будто поезд въехал, потому что она мигом спрыгнула с петель и понеслась в глубь домика.
В дверном проёме стоял накаченный дядька, смутно мне знакомый. О, разные глаза! Реальный маньячило, но что-то в нём было доброе, вечное и родное. Проход оказался для него немного узковатым, поэтому потребовалось время, чтобы войти в дом. На нём был кожаный полушубок с меховым воротником.
- Не замёрзли? – вырвалось у меня.
- Нет, Санни, всё норм! – подмигнул он мне.
О, маньяк знает моё имя. Небось сталкерством промышляет накаченный псих.
- Ну чё, может, по сто граммов за знакомство? А то до вас добираться - ещё тот геморрой. Устал я немного.
Маньяк шагнул к дивану, где лежала Изабель и стояла я. А нет, стоп, она уже в страхе подскочила к родителям. Такая деваха от маньяка убежит, и слава Богу.
- А чё ты смоталась, красавица, я ж не кусаюсь?!
- Маминой ласки захотелось! – улыбаясь, ответила ему Изабель.
- Как знаешь! Но ты знаешь, где меня найти, - снова подмигнул он, а может, просто у него нервный тик?
- Приветствую в доме волшебников, - начала я, давая понять, что с нами не стоит шутить, но он не дал мне закончить, сказав:
- А вот и моя Санни!
Тут моё сердцебиение участилось. Когда я захотела задать тревожащий душу вопрос, он снова заговорил:
- В последний раз, когда я тебя видел, ты была такой маленькой, что помещалась у меня на ладони. В тот день я тебя катал на Волге и обещал…
