Завязалась драка.
Дорианна беспомощно наблюдала за моим противоборством с призраком: летели брызги, сверкали кулаки, лохмотьями из-под ботинок отваливалась скользкая грязь. Я падал. Поднимался. С диким остервенением атаковал. А затем беспомощно обрушивался, получая сокрушающие пинки.
Я сдавал позиции. Он был повсюду. Удары сыпались из пустоты, и я уже не соображал, куда бить, а куда отступать. Почувствовал, как что-то холодное кольнуло в мышцу бедра. Неглубоко. Блестящий полумесяц сверкнул и тут же исчез — из живота торопливо потекла кровь. Обагренный нож пытался ужалить меня, — но не смертельно. Он ловчился кромсать поверхностно, наслаждался расчерчиванием моей плоти для игры в крестики-нолики.
Краем глаза заметил, как Дорианна ползала в грязи, суматошно ища пистолет. Она шарила в жиже меж щеп поворотной рамы. Где-то там, рядом с чугунной пушкой, схоронился невидимый для наших глаз пистолет. Бесполезное занятие! Она не сможет им воспользоваться — легальное оружие имеет идентификатор.
Кромка солнечного диска стремительно убывала. Водянистый туман окутывал пространство вокруг. Видимость — не дальше вытянутой руки.
Я вслушивался в хлюпающие звуки, пытаясь разобрать их среди океанского воя. Чавканье ботинок то отдалялось, то вовсе пропадало. Я не боялся, что из пустоты метнется саднящее жало и сразит меня наповал — меня щемила тревога за дальнейшую судьбу Дорианны.
Неожиданно послышался кроткий и жалобный вскрик, утонувший в прибое. Негромкий вопль донесся вновь. На этот раз отчетливее. Ринулся к источнику звука.
Дорианна выплыла из полумрака. Она сжимала деревянный брус от лафета с торчащей погнутой скобой. На этом ржавом шампуре болтался рваный кусок плоти.
«Не зря я столько времени провела в потемках».
Дорианна расправилась с ним. Слух, заостренный тьмой в туннелях плотины, превзошел затуманенное зрение. Она опустила орудие убийства. Выпрямилась, и на ее лице читалась удовлетворенность, как после удачной охоты на грызуна.
Труп киллера валялся в убегающей под ногами розовой пене, а двуствольный пистолет, стреляющий как разрывными, так и обычными девятимиллиметровыми патронами, — в двух шагах от него. Одежда, ботинки и обмундирование налились красками. Еще бьющееся сердце выталкивало через разорванную шею сгустки крови. На развороченной физиономии уцелела знакомая родинка. Ее я никогда не забуду — он стоял неподалеку, равнодушно наблюдая за агонией Барбары, и делал какие-то пометки в голопланшет.
«Обыщем его».
«Кёртис, ты ранен!»
«Пустяки».
В кармане штанов, кроме всякой мелочи, обнаружился фонарик и контроллер НБИ. Мне были знакомы такие приборы по работе в «БиоРенью». Ими пользовались разработчики, чтобы считывать параметры имплантата или изменять его эмоциональные настройки. Сам по себе он неэффективен, но с наноботами, корректирующими пластичные нейросети головного мозга, открывались поистине безграничные возможности. Дорианна сможет загружать любые аппликации и управлять имплантатом без каких-либо ограничений. Она получит стопроцентный доступ ко всем знаниям Сети. Она станет неуловимой.
«Я больше не включу НБИ!»
«Переубеждениями займусь потом. Нам надо поспешить, пока нас не смыло».
Казематы затапливало. Грязевые потоки устремились с внутреннего двора, просеивались через решетку прямоугольных просветов под потолком.
Мы пробирались через плавучие завалы древней рухляди, ища портал в подземелье, но ничего, что походило бы на современную дверь, не попадалось. Тем временем вода подобралась к моей кровоточащей ране на животе, ослабляя меня.
Дорианна отчаялась:
«Если бы у меня работал НБИ, я смогла бы подгрузить детальный план здания».
«Кто-то говорил, что не будет им пользоваться?»
«Он нужен, как никогда! Какая я была дура, что не сберегла последнюю капсулу!»
Я извлек из ботинка капсулу наноботов и торжествующе сказал удивленной Дори:
«Вот и наступил тот особый случай! Дори, загрузи старый архив Пентагона».
Она нажала на мочку уха. В томительном ожидании загрузки она заговорила исповедальным тоном:
«В том погребе наговорила тебе ужасных вещей. Я не могла тебя потерять, поэтому прогнала. Зак представлял для тебя смертельную опасность. Он и меня убил бы, не подыграй я ему и не расскажи о Бункере-99. Мы условились, что я отведу его туда. Я не сомневалась, что ты будешь преследовать нас, поэтому не волновалась: у тебя был навигатор, а у меня — НБИ. Каково же было мое потрясение, когда он присоединился к трупоедам. Еще больший шок я испытала, когда он похвастал, что сломал твой навигатор и мы больше не увидимся. В то же время нас преследовал наемник. Его космолет и средства связи при посадке вышли из строя. Он снюхался с Заком в подземном торговом центре, когда мы с ним искали пропавших. Они условились, что Зак обменяет меня на беспечную жизнь в столице и поможет ему выжить в глазу гипергана. Однако Стилски, не доверяя никому, скрылся от наемника и пустился на мои поиски. Он использовал общину Мэгги, чтобы с их помощью добраться до побережья. Наемник настиг нас за Колумбией. Он преследовал нас в одиночку от самой Атланты. Зак переиграл ситуацию. Он лгал так виртуозно и убедительно, что наемник не поставил под сомнение, что пленниками у трупоедов мы не были. Он допустил ту же ошибку, что и все мы: принял Стилски-младшего за глупого подростка. Они расстреляли общину, а со Стейси Зак поквитался лично. А дальше ты все знаешь».
Я крепко обнял ее. Приятное тепло разлилось до кончиков пальцев. Стоял бы так вечность, но реалии вернули нас в затапливаемый подвал.
Дори указала на кирпичную кладку, кусок которой был чуть светлее остальной:
«Вход за этой стеной».
«Надо ее проломить».
Она сообразила моментально:
«Пистолет наемника!»
«Умница!»
Я проверил магазин: всего два разрывных патрона.
Выскочили наружу. Затмение должно было закончиться, но непроглядная тьма продолжала сгущаться. Даже слепящая солнечная корона и та исчезла. Потянуло озоном и холодом. Похоже, мои опасения оправдались: космический щит вышел на геосинхронную орбиту, и наступила нескончаемая ночь.
В свете фонарика отсек указательный палец наемника, чтобы приложить его к курку. Стрельнул в помещение сквозь узкое окно. Взрыв поднял лавину брызг. Кладка треснула, но не поддалась.
«Бесполезно! Тут даже артиллерия не возьмет».
Отлитый сотни лет назад ствол, валяющийся в шаге от нас, привлек внимание Дорианны:
«Еще как возьмет».
«А где мы раздобудем порох, фитиль?»
«Доверься».
Неподъемное чугунное дуло подтащили по скользкой глине к окну, направив его внутрь. Ядро, найденное неподалеку, по задумке, должно было пробить стену.
От таскания тяжестей рана открылась еще больше. Я чувствовал, как пах заливает горячей кровью. Меня мутило, но я держался.
«Что дальше?» — До меня все еще не доходила техническая реализация вопроса, но я не сомневался в возможностях аппликации «Суперзнания».
«Заложим патрон в дуло и втолкнем ядро. В рукоятке есть литиево-воздушный аккумулятор. Стоит только…»
«Я понял! Нужно замкнуть аккумулятор на токопроводящем стволе: металлический водород совершит фазовый переход, гексоген в патроне взорвется и вытолкнет ядро».
План сработал! Кладка рухнула, оголив потайную дверь — бронированную, с электронным замком. Световая панель не работала, но Дорианна догадалась подергать ручку, зарядив встроенную батарею. Замигали кнопки. Не представляю, как она раскрыла шифр, но дверь отъехала вбок; водный поток засосал нас в небольшое помещение, где путь преграждала вторая, более массивная дверь, механизм которой состоял из обычной системы рычагов и противовесов.
«Подожди! Сумка с дневником!»
Двор изрядно затопило. Усиливающийся штормовой нагон затоплял форт. Бурный водоворот вплескивался через главную арку внутрь, а когда волна спадала, «суп» из плавающих бревен и мусора выливался наружу. Каждый последующий вал был мощнее предыдущего. Море не успокоится, пока не сокрушит древнюю постройку.
Я добрался до заветной сумки, но на обратном пути меня толкнуло плывущее бревно. Я упал на дрейфовавший остров из досок. Когда увидел над собой каменный свод, сообразил, что если ничего не сделаю, то меня вынесет в открытый океан. Схватившись за проржавевшую петлю, на которой когда-то висела створка ворот, я еле удержался. Проплывавшие мимо бревна норовили забрать меня с собой. Дождавшись приливной волны, я почти добежал до казематов.
Отлив вымывал под слабыми ногами почву. Дорианна, заволновавшись, что меня долго нет, выскочила мне навстречу. Она вырвала меня из омута и отвела в полузатопленный подвал.
Герметичная дверь отрезала нас от внешнего мира.
В тусклом освещении мы спустились на неизвестную глубину, давясь затхлым воздухом подземелья. Небольшое пространство, разделенное на несколько комнат, и убогость обстановки разочаровали ее. Сводчатая зала доминировала над остальными небольшими комнатками: кухней, техническими помещениями, складами и спальным блоком для обслуживающего персонала. У шлюзового отсека на рельсах покоился компактный батискаф. Яркость подземному миру придавали пожухшие плакаты эротического содержания, а раздолбанный диван и пара кресел создавали некое подобие уюта.
«Это и есть Бункер-99? Ты же рассказывал про ремонт субмарин, повстанцев, которые нас вывезут. И как они сюда попадут?»
Внезапно стемнело. Подумал, что теряю сознание. В действительности электричество отключилось на несколько секунд.
«Нужно осмотреться повнимательнее».
Меня пробивал озноб — то ли от ранения, то ли от осознания того, что это вовсе не то место, куда нам следовало приходить. Эта была обычная подводная база двадцатого века для координации субмарин в случае ядерной войны. Возведенная под морским дном, толща воды защитила бы объект от рентгеновского излучения и ударных волн термоядерного взрыва. Беглый осмотр выявил нашу безнадежность: электросистема почти сдохла, что приводило к проблемам со светом и кислородом, вырабатываемым из морской воды.
Я поднял трубку доисторического телефонного аппарата. Гудков не было, сколько ни стучал бы по рычагу. Связи нет.
«Дори, милая, мы в западне».
Желтые лампы потухли. Мы стояли в темноте, слушая учащенное дыхание друг друга.
«Кёртис, не говори так. Мы что-нибудь придумаем. Мы выберемся отсюда».
«Так не должно было случиться. Я обязан был переправить тебя в надежное место, где ты жила бы долго и счастлива. Там они не добрались бы до тебя».
«После всего, что мы пережили? После того, что они сделали с тобой? Твое предложение сводится к тому, чтобы прятаться и бегать всю жизнь? Хочешь посадить меня в кадку, задвинуть в дальний угол, где на меня не обратят внимания, и периодически поливать? Трястись, что в один прекрасный день меня вырвут с корнем? Кёртис, это твое предложение? Может, мне стоит надеяться на чудо, что слабохарактерные людишки проникнутся всепрощением и даруют мне пощаду как безвредному сорняку? Совесть угнетателей — если она есть! — ослепла. Нас воспринимают беззащитными тараканами, которых не жалко раздавить. На нас можно ставить эксперименты, истязать, убивать. Никогда! Ни за что не буду сидеть сложа руки! Разве мы не имеем права сражаться за наши жизни? Мы выберемся отсюда и вместе продолжим борьбу за нашу свободу! Хватит прятаться! Мы громко и твердо заявим о себе и своих правах. Мы слабы, потому что разобщены. Наша сила не в НБИ и не в продвинутом геноме, она — в альтруизме. Общность для нас превыше всего. В этом мы превосходим гомосапов. Используем их слабости против них самих. Нам пора объединяться в большую общину. Пора взрослеть. Пора отбросить нимбы мучеников. Мы больше не жертвы, и мы не будем страдать. Мы позаимствуем у людишек их кровожадность. Мы сами станем палачами. Только жестокие методы эффективно дойдут до их серо-розовых клеток».
От услышанного я похолодел больше, чем от потери крови. Свет вспыхнул, и в его тусклом свечении глаза Дорианны гневно блеснули. Когда-то в этих глазах была кротость, но сейчас в них полыхал обжигающий вихрь решимости. Страшно представить, что будет, когда он обрушится на людишек. А это обязательно случится. И им не будет пощады. Дорианна прошла трудный путь от незаметной девчушки до лидера. Она потеряла всех своих близких, сестер и мать. Неудачи и лишения не страшат ее. Ничто не сломит. Нейробиологический имплантат даст только дополнительные знания, но сама ее сущность достаточно закалилась и ей не терпится в бой, — и эту сущность, этот внутренний огонь никакими настройками НБИ уже не изменить.
Что я мог ответить ей? Она не нуждалась ни в моих напутствиях, ни в назиданиях. Ее жизненный путь определился здесь и сейчас, и чтобы он не оборвался так глупо, я предложил обследовать глубоководный аппарат. Он мог быть единственным шансом вырваться из подводного плена.
Двухместная мини-подлодка предназначалась для коротких всплытий. Баки с горючим были полны, а вот запасов кислорода хватит одному человеку дня на три. Он закончится до того, как подлодка покинет зону поражения гипергана.
«Дори! — Я погрузил в свои ледяные ладони ее обжигающие пальцы. — Выслушай очень внимательно: я запрограммирую батискаф на конечную цель — главный Бункер Апокалипсиса. В нем располагается штаб-квартира повстанцев. Через неделю ты уже будешь там. Когда закончится кислород, ты впадешь в анабиоз, но по прибытию тебя оживят. Я не жилец. Рана слишком серьезна. К тому же кто-то должен загерметизировать шлюз с этой стороны… Тебе подберут личность другого человека. Когда встретишься с миссис Гессергтон, супругой кандидата в президенты, она поможет тебе встать на ноги. С ее помощью ты продолжишь мое дело».
«Без тебя не поеду! Кёртис, хочу кое-что тебе сказать. На самом деле давно хотела…»
«Выполнишь мою просьбу?»
«Что угодно».
Я отпустил ее трясущиеся пальцы и сказал:
«Сотри все чувства ко мне. Сотри всё, до последнего, и не жалей. Это обыкновенная химия головного мозга — ничего более».
Дорианна подняла горький взгляд, сведя дрогнувшие брови. Алые губы натянулись тонкой ниткой, побелели, будто присыпанные снегом лепестки мака. По лбу пробежали взрослые морщины. Она бурно задышала, готовя словесный протест, но дрогнувший голос коротенько произнес:
«Почему?»
«Чтобы не отвлекаться от борьбы. Дори, ты — ключ к будущему нашего рода».
«Мальчик и поезд…» — сказала она, поняв, что ее выбор предрешен.
Как же мне хотелось в тот момент прижать ее к сердцу и не отпускать, но чем трогательнее будут наши объятия, тем больнее будет расставание. Я собрал всю твердость, на какую был способен, и отрешенно произнес:
«Подготовим батискаф». — Никогда не умел расставаться красиво.
Она покорно мотнула головой.
Мы провозились несколько часов. Дышать становилось сложнее. С каждым вздохом воздух тяжелел, а лоб покрывался ледяным потом.
«Хочу побыть с тобой еще чуть-чуть».
«Чем скорее уедешь, тем больше кислорода останется, и тем дольше я проживу».
Дурак ты, Кёртис. Зачем ты так? Ведь вы больше никогда не увидитесь!
Она прижалась ко мне. Я прикусил язык и сглотнул. Сдержать подступающие слезы — тяжелейшее из испытаний. Наши губы почти касались, но я не допустил, чтобы теплые воспоминания о поцелуе в будущем будоражили ее. Я отстранился:
«И помни: сотри свои чувства. А теперь уходи».
Дорианна беспомощно наблюдала за моим противоборством с призраком: летели брызги, сверкали кулаки, лохмотьями из-под ботинок отваливалась скользкая грязь. Я падал. Поднимался. С диким остервенением атаковал. А затем беспомощно обрушивался, получая сокрушающие пинки.
Я сдавал позиции. Он был повсюду. Удары сыпались из пустоты, и я уже не соображал, куда бить, а куда отступать. Почувствовал, как что-то холодное кольнуло в мышцу бедра. Неглубоко. Блестящий полумесяц сверкнул и тут же исчез — из живота торопливо потекла кровь. Обагренный нож пытался ужалить меня, — но не смертельно. Он ловчился кромсать поверхностно, наслаждался расчерчиванием моей плоти для игры в крестики-нолики.
Краем глаза заметил, как Дорианна ползала в грязи, суматошно ища пистолет. Она шарила в жиже меж щеп поворотной рамы. Где-то там, рядом с чугунной пушкой, схоронился невидимый для наших глаз пистолет. Бесполезное занятие! Она не сможет им воспользоваться — легальное оружие имеет идентификатор.
Кромка солнечного диска стремительно убывала. Водянистый туман окутывал пространство вокруг. Видимость — не дальше вытянутой руки.
Я вслушивался в хлюпающие звуки, пытаясь разобрать их среди океанского воя. Чавканье ботинок то отдалялось, то вовсе пропадало. Я не боялся, что из пустоты метнется саднящее жало и сразит меня наповал — меня щемила тревога за дальнейшую судьбу Дорианны.
Неожиданно послышался кроткий и жалобный вскрик, утонувший в прибое. Негромкий вопль донесся вновь. На этот раз отчетливее. Ринулся к источнику звука.
Дорианна выплыла из полумрака. Она сжимала деревянный брус от лафета с торчащей погнутой скобой. На этом ржавом шампуре болтался рваный кусок плоти.
«Не зря я столько времени провела в потемках».
Дорианна расправилась с ним. Слух, заостренный тьмой в туннелях плотины, превзошел затуманенное зрение. Она опустила орудие убийства. Выпрямилась, и на ее лице читалась удовлетворенность, как после удачной охоты на грызуна.
Труп киллера валялся в убегающей под ногами розовой пене, а двуствольный пистолет, стреляющий как разрывными, так и обычными девятимиллиметровыми патронами, — в двух шагах от него. Одежда, ботинки и обмундирование налились красками. Еще бьющееся сердце выталкивало через разорванную шею сгустки крови. На развороченной физиономии уцелела знакомая родинка. Ее я никогда не забуду — он стоял неподалеку, равнодушно наблюдая за агонией Барбары, и делал какие-то пометки в голопланшет.
«Обыщем его».
«Кёртис, ты ранен!»
«Пустяки».
В кармане штанов, кроме всякой мелочи, обнаружился фонарик и контроллер НБИ. Мне были знакомы такие приборы по работе в «БиоРенью». Ими пользовались разработчики, чтобы считывать параметры имплантата или изменять его эмоциональные настройки. Сам по себе он неэффективен, но с наноботами, корректирующими пластичные нейросети головного мозга, открывались поистине безграничные возможности. Дорианна сможет загружать любые аппликации и управлять имплантатом без каких-либо ограничений. Она получит стопроцентный доступ ко всем знаниям Сети. Она станет неуловимой.
«Я больше не включу НБИ!»
«Переубеждениями займусь потом. Нам надо поспешить, пока нас не смыло».
Казематы затапливало. Грязевые потоки устремились с внутреннего двора, просеивались через решетку прямоугольных просветов под потолком.
Мы пробирались через плавучие завалы древней рухляди, ища портал в подземелье, но ничего, что походило бы на современную дверь, не попадалось. Тем временем вода подобралась к моей кровоточащей ране на животе, ослабляя меня.
Дорианна отчаялась:
«Если бы у меня работал НБИ, я смогла бы подгрузить детальный план здания».
«Кто-то говорил, что не будет им пользоваться?»
«Он нужен, как никогда! Какая я была дура, что не сберегла последнюю капсулу!»
Я извлек из ботинка капсулу наноботов и торжествующе сказал удивленной Дори:
«Вот и наступил тот особый случай! Дори, загрузи старый архив Пентагона».
Она нажала на мочку уха. В томительном ожидании загрузки она заговорила исповедальным тоном:
«В том погребе наговорила тебе ужасных вещей. Я не могла тебя потерять, поэтому прогнала. Зак представлял для тебя смертельную опасность. Он и меня убил бы, не подыграй я ему и не расскажи о Бункере-99. Мы условились, что я отведу его туда. Я не сомневалась, что ты будешь преследовать нас, поэтому не волновалась: у тебя был навигатор, а у меня — НБИ. Каково же было мое потрясение, когда он присоединился к трупоедам. Еще больший шок я испытала, когда он похвастал, что сломал твой навигатор и мы больше не увидимся. В то же время нас преследовал наемник. Его космолет и средства связи при посадке вышли из строя. Он снюхался с Заком в подземном торговом центре, когда мы с ним искали пропавших. Они условились, что Зак обменяет меня на беспечную жизнь в столице и поможет ему выжить в глазу гипергана. Однако Стилски, не доверяя никому, скрылся от наемника и пустился на мои поиски. Он использовал общину Мэгги, чтобы с их помощью добраться до побережья. Наемник настиг нас за Колумбией. Он преследовал нас в одиночку от самой Атланты. Зак переиграл ситуацию. Он лгал так виртуозно и убедительно, что наемник не поставил под сомнение, что пленниками у трупоедов мы не были. Он допустил ту же ошибку, что и все мы: принял Стилски-младшего за глупого подростка. Они расстреляли общину, а со Стейси Зак поквитался лично. А дальше ты все знаешь».
Я крепко обнял ее. Приятное тепло разлилось до кончиков пальцев. Стоял бы так вечность, но реалии вернули нас в затапливаемый подвал.
Дори указала на кирпичную кладку, кусок которой был чуть светлее остальной:
«Вход за этой стеной».
«Надо ее проломить».
Она сообразила моментально:
«Пистолет наемника!»
«Умница!»
Я проверил магазин: всего два разрывных патрона.
Выскочили наружу. Затмение должно было закончиться, но непроглядная тьма продолжала сгущаться. Даже слепящая солнечная корона и та исчезла. Потянуло озоном и холодом. Похоже, мои опасения оправдались: космический щит вышел на геосинхронную орбиту, и наступила нескончаемая ночь.
В свете фонарика отсек указательный палец наемника, чтобы приложить его к курку. Стрельнул в помещение сквозь узкое окно. Взрыв поднял лавину брызг. Кладка треснула, но не поддалась.
«Бесполезно! Тут даже артиллерия не возьмет».
Отлитый сотни лет назад ствол, валяющийся в шаге от нас, привлек внимание Дорианны:
«Еще как возьмет».
«А где мы раздобудем порох, фитиль?»
«Доверься».
Неподъемное чугунное дуло подтащили по скользкой глине к окну, направив его внутрь. Ядро, найденное неподалеку, по задумке, должно было пробить стену.
От таскания тяжестей рана открылась еще больше. Я чувствовал, как пах заливает горячей кровью. Меня мутило, но я держался.
«Что дальше?» — До меня все еще не доходила техническая реализация вопроса, но я не сомневался в возможностях аппликации «Суперзнания».
«Заложим патрон в дуло и втолкнем ядро. В рукоятке есть литиево-воздушный аккумулятор. Стоит только…»
«Я понял! Нужно замкнуть аккумулятор на токопроводящем стволе: металлический водород совершит фазовый переход, гексоген в патроне взорвется и вытолкнет ядро».
План сработал! Кладка рухнула, оголив потайную дверь — бронированную, с электронным замком. Световая панель не работала, но Дорианна догадалась подергать ручку, зарядив встроенную батарею. Замигали кнопки. Не представляю, как она раскрыла шифр, но дверь отъехала вбок; водный поток засосал нас в небольшое помещение, где путь преграждала вторая, более массивная дверь, механизм которой состоял из обычной системы рычагов и противовесов.
«Подожди! Сумка с дневником!»
Двор изрядно затопило. Усиливающийся штормовой нагон затоплял форт. Бурный водоворот вплескивался через главную арку внутрь, а когда волна спадала, «суп» из плавающих бревен и мусора выливался наружу. Каждый последующий вал был мощнее предыдущего. Море не успокоится, пока не сокрушит древнюю постройку.
Я добрался до заветной сумки, но на обратном пути меня толкнуло плывущее бревно. Я упал на дрейфовавший остров из досок. Когда увидел над собой каменный свод, сообразил, что если ничего не сделаю, то меня вынесет в открытый океан. Схватившись за проржавевшую петлю, на которой когда-то висела створка ворот, я еле удержался. Проплывавшие мимо бревна норовили забрать меня с собой. Дождавшись приливной волны, я почти добежал до казематов.
Отлив вымывал под слабыми ногами почву. Дорианна, заволновавшись, что меня долго нет, выскочила мне навстречу. Она вырвала меня из омута и отвела в полузатопленный подвал.
Герметичная дверь отрезала нас от внешнего мира.
В тусклом освещении мы спустились на неизвестную глубину, давясь затхлым воздухом подземелья. Небольшое пространство, разделенное на несколько комнат, и убогость обстановки разочаровали ее. Сводчатая зала доминировала над остальными небольшими комнатками: кухней, техническими помещениями, складами и спальным блоком для обслуживающего персонала. У шлюзового отсека на рельсах покоился компактный батискаф. Яркость подземному миру придавали пожухшие плакаты эротического содержания, а раздолбанный диван и пара кресел создавали некое подобие уюта.
«Это и есть Бункер-99? Ты же рассказывал про ремонт субмарин, повстанцев, которые нас вывезут. И как они сюда попадут?»
Внезапно стемнело. Подумал, что теряю сознание. В действительности электричество отключилось на несколько секунд.
«Нужно осмотреться повнимательнее».
Меня пробивал озноб — то ли от ранения, то ли от осознания того, что это вовсе не то место, куда нам следовало приходить. Эта была обычная подводная база двадцатого века для координации субмарин в случае ядерной войны. Возведенная под морским дном, толща воды защитила бы объект от рентгеновского излучения и ударных волн термоядерного взрыва. Беглый осмотр выявил нашу безнадежность: электросистема почти сдохла, что приводило к проблемам со светом и кислородом, вырабатываемым из морской воды.
Я поднял трубку доисторического телефонного аппарата. Гудков не было, сколько ни стучал бы по рычагу. Связи нет.
«Дори, милая, мы в западне».
Желтые лампы потухли. Мы стояли в темноте, слушая учащенное дыхание друг друга.
«Кёртис, не говори так. Мы что-нибудь придумаем. Мы выберемся отсюда».
«Так не должно было случиться. Я обязан был переправить тебя в надежное место, где ты жила бы долго и счастлива. Там они не добрались бы до тебя».
«После всего, что мы пережили? После того, что они сделали с тобой? Твое предложение сводится к тому, чтобы прятаться и бегать всю жизнь? Хочешь посадить меня в кадку, задвинуть в дальний угол, где на меня не обратят внимания, и периодически поливать? Трястись, что в один прекрасный день меня вырвут с корнем? Кёртис, это твое предложение? Может, мне стоит надеяться на чудо, что слабохарактерные людишки проникнутся всепрощением и даруют мне пощаду как безвредному сорняку? Совесть угнетателей — если она есть! — ослепла. Нас воспринимают беззащитными тараканами, которых не жалко раздавить. На нас можно ставить эксперименты, истязать, убивать. Никогда! Ни за что не буду сидеть сложа руки! Разве мы не имеем права сражаться за наши жизни? Мы выберемся отсюда и вместе продолжим борьбу за нашу свободу! Хватит прятаться! Мы громко и твердо заявим о себе и своих правах. Мы слабы, потому что разобщены. Наша сила не в НБИ и не в продвинутом геноме, она — в альтруизме. Общность для нас превыше всего. В этом мы превосходим гомосапов. Используем их слабости против них самих. Нам пора объединяться в большую общину. Пора взрослеть. Пора отбросить нимбы мучеников. Мы больше не жертвы, и мы не будем страдать. Мы позаимствуем у людишек их кровожадность. Мы сами станем палачами. Только жестокие методы эффективно дойдут до их серо-розовых клеток».
От услышанного я похолодел больше, чем от потери крови. Свет вспыхнул, и в его тусклом свечении глаза Дорианны гневно блеснули. Когда-то в этих глазах была кротость, но сейчас в них полыхал обжигающий вихрь решимости. Страшно представить, что будет, когда он обрушится на людишек. А это обязательно случится. И им не будет пощады. Дорианна прошла трудный путь от незаметной девчушки до лидера. Она потеряла всех своих близких, сестер и мать. Неудачи и лишения не страшат ее. Ничто не сломит. Нейробиологический имплантат даст только дополнительные знания, но сама ее сущность достаточно закалилась и ей не терпится в бой, — и эту сущность, этот внутренний огонь никакими настройками НБИ уже не изменить.
Что я мог ответить ей? Она не нуждалась ни в моих напутствиях, ни в назиданиях. Ее жизненный путь определился здесь и сейчас, и чтобы он не оборвался так глупо, я предложил обследовать глубоководный аппарат. Он мог быть единственным шансом вырваться из подводного плена.
Двухместная мини-подлодка предназначалась для коротких всплытий. Баки с горючим были полны, а вот запасов кислорода хватит одному человеку дня на три. Он закончится до того, как подлодка покинет зону поражения гипергана.
«Дори! — Я погрузил в свои ледяные ладони ее обжигающие пальцы. — Выслушай очень внимательно: я запрограммирую батискаф на конечную цель — главный Бункер Апокалипсиса. В нем располагается штаб-квартира повстанцев. Через неделю ты уже будешь там. Когда закончится кислород, ты впадешь в анабиоз, но по прибытию тебя оживят. Я не жилец. Рана слишком серьезна. К тому же кто-то должен загерметизировать шлюз с этой стороны… Тебе подберут личность другого человека. Когда встретишься с миссис Гессергтон, супругой кандидата в президенты, она поможет тебе встать на ноги. С ее помощью ты продолжишь мое дело».
«Без тебя не поеду! Кёртис, хочу кое-что тебе сказать. На самом деле давно хотела…»
«Выполнишь мою просьбу?»
«Что угодно».
Я отпустил ее трясущиеся пальцы и сказал:
«Сотри все чувства ко мне. Сотри всё, до последнего, и не жалей. Это обыкновенная химия головного мозга — ничего более».
Дорианна подняла горький взгляд, сведя дрогнувшие брови. Алые губы натянулись тонкой ниткой, побелели, будто присыпанные снегом лепестки мака. По лбу пробежали взрослые морщины. Она бурно задышала, готовя словесный протест, но дрогнувший голос коротенько произнес:
«Почему?»
«Чтобы не отвлекаться от борьбы. Дори, ты — ключ к будущему нашего рода».
«Мальчик и поезд…» — сказала она, поняв, что ее выбор предрешен.
Как же мне хотелось в тот момент прижать ее к сердцу и не отпускать, но чем трогательнее будут наши объятия, тем больнее будет расставание. Я собрал всю твердость, на какую был способен, и отрешенно произнес:
«Подготовим батискаф». — Никогда не умел расставаться красиво.
Она покорно мотнула головой.
Мы провозились несколько часов. Дышать становилось сложнее. С каждым вздохом воздух тяжелел, а лоб покрывался ледяным потом.
«Хочу побыть с тобой еще чуть-чуть».
«Чем скорее уедешь, тем больше кислорода останется, и тем дольше я проживу».
Дурак ты, Кёртис. Зачем ты так? Ведь вы больше никогда не увидитесь!
Она прижалась ко мне. Я прикусил язык и сглотнул. Сдержать подступающие слезы — тяжелейшее из испытаний. Наши губы почти касались, но я не допустил, чтобы теплые воспоминания о поцелуе в будущем будоражили ее. Я отстранился:
«И помни: сотри свои чувства. А теперь уходи».
