Большая масса искр из горящих ветвей и хвои, летела перед фронтом огня, создавая множественные очаги низовых пожаров. Я обернулся, посмотрел на подопечных. Лица серьёзные, взгляд сосредоточен. Нет ни страха, ни безрассудного геройства, что в принципе одно и то же. Что трусость, что отсутствие чувства самосохранения заставляет совершать не логичные, а в большинстве случаев фатально критичные ошибки.
Из размышлений вывел треск рации:
– Внимание всем!!! Говорит «База»! Экипажам доложить о готовности!
– «Кордон шестой» на позиции.
– «Кордон двенадцатый» на позиции…
– «Кордон семнадцать» на позиции, – последним произвёл доклад, как только автомобиль остановился.
– Атака!!! – сквозь треск помех прозвучал приказ.
– Расчёт, покинуть машину! Номера согласно боевому расписанию! Водитель на месте! Контроль расхода воды!
«Эх, времени не хватило. Чуть пораньше бы прибыть, но нам-то дальше всех было ехать.Ну, ничего. Развернёмся, успеем».
Все, даже почти всегда сонный второй номер расчёта Геннадий Николаевич, быстро покинули машину и принялись разворачивать стволы. Сколько помнил, Гена, слегка тучный мужчина средних лет, никогда не спорил, говорил мало, из-за чего складывалось впечатление, что ему всё до лампочки. Но дело он своё знал. Не зря долгое время занимал должность второго номера расчёта.
– Первый и второй номера! Проложить основную линию слева от машины и держать сектор. Третий номер! Проложить линию с разветвлениями. Будем тушить в два ствола! Четвёртый номер! В помощь третьему!
Ответов на команды не последовало, да и не ждал я их. Тут уже не до соблюдения устава. Огонь, разгоняемый ветром, с остервенением бушевал на высоте, что мощности пожарного насоса не хватало, чтобы достать до вершин. Лестницу разворачивать, смысла нет. Остаётся только одно – работать в два ствола, чтобы одна пара прикрывала другую, ставя сплошную стену из воды. Сначала хотел отдать приказ свалить ближайшие деревья, но убедившись, как распространяется огонь, понял, что это бессмысленно.
– Командир! Второй ствол подсоединён!
– Третий, к стволу! Четвёртый, помогай.
– Андрей, доклад о количестве воды каждые две минуты!!! Отставить, каждую минуту!
«Что-то совсем занервничал. При работе в два ствола на полную мощь всей воды хватит от силы на пять-шесть минут активной работы».
– Две трети остаток, – докричался водитель.
Шум выталкиваемой под давлением воды, шум ветра, шум от треска ломающихся ветвей, слился в единый гул. Я внимательно следил, чтобы огонь не обошёл нас и не взял в кольцо, давая указания перенаправить струю воды то левее, то чуть выше, локализуя опасные попытки вырваться из водной западни страшному, всепоглощающему чудовищу под названием огонь.
– Половина, командир!
«Не справимся. Воды не хватит. Запросить резерв?»
Я посмотрел вдаль, стараясь разглядеть, что происходит на правом фланге, но из-за клубов дыма не было видно и ближайший расчёт. Только по сливающемуся в один протяжный гул натужно работающих насосов понимал, что рядом кто-то есть.
– Треть, командир!
– Принял! Готовь машину к отходу. Поедем заправляться.
– Бочку не звать?
– Не думаю, что до нас очередь дойдёт. Сколько экипажей в работе, а сколько автоцистерн?
– Я только три видел, – раздосадовано произнёс Андрей.
– Вот то-то и оно. До нас очередь не дойдёт, тем более и им надо воду набирать.
– Тут, километрах в десяти речка есть.
– Так до неё ещё доехать надо, наполнить объём и вернуться.
– Это верно.
– Стоп!!! Всем стоп! Сворачиваемся!!! – отдал команду, не дожидаясь доклада об опустошении цистерны. Она, конечно большая. Три тысячи литров, но в одиночку, без подвоза воды, такой пожар не затушить.
«Интересно, какую степень сложности пожара присвоят? Если час назад уже присвоили «Вызов №4», это когда подтверждено сообщение о пожаре, сложная обстановка и запрошены дополнительные силы, только где их взять? На месте работают все кто рядом, и это явно больше тринадцати отделений», – размышлял, подходя к машине.
– Вода осталась?
– Литров сто, не больше.
– Серго! Пролейте машину и одежду. Намочите тряпки. Что-то дыма много.
– Командир, думаешь, предстоит прорываться?
– Лучше перестраховаться, что-то соседей не слышно.
– А рация?
– Молчала, – ответил водитель.
И тут я вспомнил, что поставил вызов на минимальную громкость, а световой индикатор в такой кутерьме сразу не разглядишь.
– «Кордон семнадцать»!!! Мать твою! Ответь «Базе»!
– «База», это «Кордон семнадцать», на приёме.
– Что не отвечал?! А ну быстро уходите оттуда. Все отошли, только вы там остались! Видишь, что огонь набирает силу!!!
– Принял. Куда отходить?
– К развилке Панасыча. Там перегруппируемся.
– Понял, – ответил и отключился.
– Развилка Панасыча? Где это? Что-то не припомню.
– Я покажу. Да заводи уже!!! Все на месте?
– Все. Всё собрали, ничего не забыли. Машину пролил, одежду пролил, сам-то, что не стал?
– Время до?рого. Да, поехали уже!
– Куда?
– Разворачивайся и на развилку, где три дороги в никуда уходят. Разве не знаешь? Это и есть дорога Панасыча.
– Во, как! Не знал.
– Будешь знать, Андрей.
Машина дернулась и поехала.
– Лет двадцать назад, – продолжал пояснять, – в лесничестве работал Панасыч. Крепкий мужичок. В Великую Отечественную, говорят, ещё воевал. Так он, чтоб говорит новым супостатам, если они на Родину двинут, тяжелее было сориентироваться, десяток просек-дорог понаделал на участках и ни на одну карту не нанёс. Когда вскрылось, как же незаконная вырубка, нарушение кучи правил и норм. Но, помнишь, хотя откуда, в конце девяностых сильные пожары были. Не такие как в этом году, но тогда, что… всё развалено. Одна автоцистерна на всё лесничество… так эти просеки и помогли сдержать огонь. Вот так вот.
– А Панасыч? – задал вопрос молодой.
– Что Панасыч? Умер он лет десять назад. Не то девяносто ему было, не то девяносто пять.
– А как же ЗАГС, ну там архивы разные, что возраст не могли точно установить? Почему такой разброс?
– Эх, Женька-Женька, и вправду молодой ты ещё, – ответил на развеселивший меня вопрос четвёртому номеру расчёта, – в те время, как документы выдавались?
– Не знаю.
– У нас в селе, например, документы только в тридцатые годы выдавать стали. Мне бабушка рассказывала. Вызвали, говорят в сельсовет, спрашивают, сколько годков от роду, а она и возьми, прибавь себе пару лет. Она сама статная была, не выглядела на свои шестнадцать. Ни школы, ни как ты говоришь, архива не осталось. Церковно-приходская книга, куда записывали родившихся и умерших, сгорела. Вот и прибавила она себе годков, чтоб замуж выйти.
– И что, вышла?
– Куда вышла? – не понял я.
– Ну, бабушка, замуж вышла?
– Конечно! А ты думал, как же я тогда появился?! Отец мой вторым у неё родился. Уже после войны.
– Командир, здесь куда?
Я отвлёкся от разговора. Все были уставшие, а отвлечённая беседа, особенно когда говоришь не заумными словами, располагает к эмоциональной разрядке. Василий, например, хитро? улыбался. Геннадий мирно дремал, прикрыв глаза. Серго сосредоточенно слушал, а Женька удивлённо, с раскрытыми глазами впитывал каждое слово. Только Андрей смотрел за дорогой.
– Та-ак, по ходу здесь сделали пункт заправки. Становись в конец очереди. Я пойду, поговорю с Петровичем…
– Иван! – не успел отойти от машины, как меня окликнули, – четырнадцатый экипаж не видел? Может, они за вами едут?
– Нет. Мы последние снялись. И по дороге никого не встретили. А что случилось?
– Одного экипажа нет. И рация молчит, но лучше у Петровича узнай. Он на прорыв команду собирает.
Я шёл в сторону наскоро организованного оперативного штаба и считал, сколько прошло времени с того момента, как покинули границу участков. Выходило не больше сорока минут. В принципе, время достаточное, чтобы экипажу не торопясь добраться. Но почему молчит рация? Ладно, я забыл включить громкость, но… кто там командир в четырнадцатом экипаже? Семён Сергеевич – мудрый, опытный. Такого безрассудства, что совершил я, не допустит. Хорошо, что ребята не поняли, что рация была выключена, хотя, скорее всего, поняли. Только виду не подали. Всё, как ни как хорошо закончилось. С другой стороны, может дальше ушли и лес глушит сигнал. Бывает, что стоишь всего в паре километрах, а кроны деревьев такие густые, что радиосигнал не проходит…
– Вань, как твои? Почему рация молчала? – сразу накинулся Петрович.
– Нормально, все в норме. Сигнала не было. Мёртвая зона. Как чуть отъехали, так связь восстановилась, – не моргнув, соврал, каюсь.
– Значит так. Четырнадцатый экипаж предположительно блокирован огнём на границе участков. Я собираю группу прорыва. Есть три экипажа. Пойдёшь?
– Воды нет, совсем пустой.
– Зальём. Это не переживай. Так согласен? Твои не откажутся?
Я не ответил. Только покачал головой. Для того пожарная служба и является полувоенной структурой, чтоб не рассуждали об отданном приказе. Конечно, я, и ещё человек двадцать из всех прошли обучение и получили специальные звания, дав присягу, но… с другой стороны, как я прикажу тому же Василию или Женьке рисковать жизнью, ради чего? Ради денег? Так зарплата пожарного в сельской местности… промолчу.
– Командир, мы в группе на прорыв? – подбежал Серго.
– Да, но откуда? – удивился, что весть о четырёх, идущих на прорыв экипажах, прилетела быстрее меня.
– Так машину без очереди заливают водой под завязку. Со всех машин сливают, что у кого осталось.
И вправду, к нашему УРАЛу выстроилась очередь из машин.
– Не волнуйся, командир. Знаем, на что идём, – незаметно подошёл Геннадий Николаевич, – тем более команда подобралась бывалая. Все три экипажа опытные, не посылать же молодых, не обстрелянных…
– И воды всем не хватит, – закончил мысль.
– И воды, – согласился второй номер расчёта, – кто поведёт?
– Петрович со своим экипажем.
– Командир, рация! – донёсся голос водителя, и я залез в машину.
– Иван, сколько вам ещё времени?
– Минут пять.
– Хорошо, пойдём по главной, колонной. Чётная машина контроль слева, нечётная справа. Занимаешь место за головной, моей машиной.
– А разъедемся, если понадобится?
– Разъедемся. Думаю четырнадцатый где-то недалеко.
– Может, всё-таки не колонной, а шеренгой? Четыре машины, как раз в ряд поставим и бо?льшую площадь сможем проверить.
– Так сами потеряемся, – отмёл моё предложение Петрович. И почему такие вопросы не обсудили сразу, а в последний момент, а время-то идёт и у потерявшегося экипажа, если он остался в лесу, всё меньше шансов на спасение.
На одном из занятий как-то поднялся вопрос о причинах смерти на пожаре. Выяснился интересный факт, что гибнут, как во время природного, так в особенности от техногенного пожара в основном от отравления продуктами горения. На природе-то понятно: дым, гарь, относительно не ядовитые вещества, а вот новомодная штуковина в офисах обшивать стены пластиком, неразумна. Ведь при горении пластик выделяет такой спектр ядовитых веществ, что без замкнутого дыхательного аппарата и десятка вздохов не сделаешь.
– Иван, что молчишь? Понял меня?!
– Понял, понял. Вторым в колонну встану. Через минуту выдвигаюсь.
– Вот и ладненько. Ждём, – и рация смолкла. Говорил я не закрыв дверь и команда слышала весь разговор.
– Командир, цистерна заполнена. Можно ехать.
– Выступаем.
Ехали молча. Я в голове прокручивал указание Петровича, что к предполагаемому месту поедем колонной.
– Приехали.
– Становись за головной, – приказал водителю, а сам вышел из машины, намереваясь поговорить с Петровичем и убедить его поменять решение.
– Что-то случилось?
– Петрович, колонной не…
– Вань, я тебя давно знаю.Если б кто другой посмел перечить, давно б дома сидел и баклуши бил, но ты, опытный…
– Так опыт мне и говорит, что колонной идти нельзя.
– В шеренгу не выстроимся. Места не хватит. Думаешь, я не взвесил твоё предложение? Вспомни, на той просеке еле две машины разъедутся. Как их в шеренгу выстроить?! Всё, иди к машине!
– Но тогда…
– Иди!!! Я сказал!
Хмурый я вернулся в машину и занял своё место. Колонна двинулась, углубляясь в лес.
– Командир, долго ехать?
– Пару километров. Потом останавливаемся, разворачиваем стволы и ждём.
– Что ждём? – не унимался Серго. Вот его прорвало на разговоры.
– Приказа. Наша задача пробить проход и держать, пока…
– Пока все не проедут. Теперь понял.
– Как высадимся, смотрите по сторонам, чтоб огонь в кольцо не взял.
Ехали не долго. Я приказал развернуть один ствол и работать согласно штатному расписанию. Кому прокладывать магистраль, кому работать со стволом, кому с шанцевым инструментом, а кому обеспечивать бесперебойную подачу воды. Что хорошо, у меня в расчёте каждый знал, что ему делать. Не зря, в свободное время, гонял, заставляя не только заучивать теорию, но и проводил практические занятия. Конечно, на учебно-тренировочном полигоне нам так и не удалось побывать, но практические навыки работы каждый номер расчёта имел, и немалый.
– Расход четверть! – доложил водитель.
– Работаем, – кивнул я, – рация молчит?
– Молчит, командир.
Нам удалось отбить от огня небольшой участок и сдерживать распространение, но из-за задымления стало не видно соседей. Первая машина проехала дальше, а мы остались держать свой участок.
Услышал натужное урчание двигателя. Показалась машина Петровича. Затрещала рация:
– На приёме «Кордон семнадцать».
– Что опять не отвечаешь?! А ну быстро назад! На участке четвёртой машины огонь сомкнул кольцо!!! Быстро назад!
– Петрович, а четырнадцатый?
– Он вышел на связь, с ним всё в порядке. Выехал,сволочь, в десяти километрах левее от резервного места, но не доложил!!! Вот вернётся, я ему задам!
– Может, в мёртвой зоне были? – прокомментировал Андрей.
– Может и в мёртвой. Расчёт! Сворачиваемся! – отдал команду, а сам обернулся назад, провожая взглядом проехавшую мимо машину.
– Командир, треть воды осталось.
– Понял, – ответил, продолжая смотреть вдаль уходящей машине.
«Возвращаться тем же маршрутом, если кольцо сомкнулось, прорвёмся?» – размышлял, как налетел порыв ветра и сзади, только что отвоёванный участок вновь вспыхнул, сомкнув, преградив дорогу.
– Серго! Пролей машину и экипаж. Водителя не забудь.
– Что будем делать, командир? – подошёл Василий.
– Прорываться. У нас осталась только одна дорога – это вперёд. Сзади, смотри, только начинает гореть. А впереди есть шанс, что огонь стихает. Ему просто больше негде брать источник сил. Ветви, стволы, всё сгорело.
– Но и жара там, под тысячу градусов, небось.
– Серго, хорошо проливай. Не экономь. И салон ещё залей, хоть чуток. Тряпки намочите, что б лицо прикрывать. Воздух в аппаратах остался?
– Нет, командир, «Омеги» пусты. Я проверял, – как-то грустно доложил молодой.
– Не дрейфь, ещё на твоей свадьбе погуляем.
Серго и вправду не жалел воды. Сначала облил по очереди всех, включая меня и водителя.Залил салон, а все остатки вылил на машину. Еле успели. Напирая сзади, бушевал огонь. Вершины деревьев горели, ломаясь и падали горящими обломками. И я утвердился в правильности своего решения, что пути назад нет.
Как только расселись, заработала рация:
– «Кордон семнадцать», Иван, где ты мать твою?!
Из размышлений вывел треск рации:
– Внимание всем!!! Говорит «База»! Экипажам доложить о готовности!
– «Кордон шестой» на позиции.
– «Кордон двенадцатый» на позиции…
– «Кордон семнадцать» на позиции, – последним произвёл доклад, как только автомобиль остановился.
– Атака!!! – сквозь треск помех прозвучал приказ.
Глава 2
– Расчёт, покинуть машину! Номера согласно боевому расписанию! Водитель на месте! Контроль расхода воды!
«Эх, времени не хватило. Чуть пораньше бы прибыть, но нам-то дальше всех было ехать.Ну, ничего. Развернёмся, успеем».
Все, даже почти всегда сонный второй номер расчёта Геннадий Николаевич, быстро покинули машину и принялись разворачивать стволы. Сколько помнил, Гена, слегка тучный мужчина средних лет, никогда не спорил, говорил мало, из-за чего складывалось впечатление, что ему всё до лампочки. Но дело он своё знал. Не зря долгое время занимал должность второго номера расчёта.
– Первый и второй номера! Проложить основную линию слева от машины и держать сектор. Третий номер! Проложить линию с разветвлениями. Будем тушить в два ствола! Четвёртый номер! В помощь третьему!
Ответов на команды не последовало, да и не ждал я их. Тут уже не до соблюдения устава. Огонь, разгоняемый ветром, с остервенением бушевал на высоте, что мощности пожарного насоса не хватало, чтобы достать до вершин. Лестницу разворачивать, смысла нет. Остаётся только одно – работать в два ствола, чтобы одна пара прикрывала другую, ставя сплошную стену из воды. Сначала хотел отдать приказ свалить ближайшие деревья, но убедившись, как распространяется огонь, понял, что это бессмысленно.
– Командир! Второй ствол подсоединён!
– Третий, к стволу! Четвёртый, помогай.
– Андрей, доклад о количестве воды каждые две минуты!!! Отставить, каждую минуту!
«Что-то совсем занервничал. При работе в два ствола на полную мощь всей воды хватит от силы на пять-шесть минут активной работы».
– Две трети остаток, – докричался водитель.
Шум выталкиваемой под давлением воды, шум ветра, шум от треска ломающихся ветвей, слился в единый гул. Я внимательно следил, чтобы огонь не обошёл нас и не взял в кольцо, давая указания перенаправить струю воды то левее, то чуть выше, локализуя опасные попытки вырваться из водной западни страшному, всепоглощающему чудовищу под названием огонь.
– Половина, командир!
«Не справимся. Воды не хватит. Запросить резерв?»
Я посмотрел вдаль, стараясь разглядеть, что происходит на правом фланге, но из-за клубов дыма не было видно и ближайший расчёт. Только по сливающемуся в один протяжный гул натужно работающих насосов понимал, что рядом кто-то есть.
– Треть, командир!
– Принял! Готовь машину к отходу. Поедем заправляться.
– Бочку не звать?
– Не думаю, что до нас очередь дойдёт. Сколько экипажей в работе, а сколько автоцистерн?
– Я только три видел, – раздосадовано произнёс Андрей.
– Вот то-то и оно. До нас очередь не дойдёт, тем более и им надо воду набирать.
– Тут, километрах в десяти речка есть.
– Так до неё ещё доехать надо, наполнить объём и вернуться.
– Это верно.
– Стоп!!! Всем стоп! Сворачиваемся!!! – отдал команду, не дожидаясь доклада об опустошении цистерны. Она, конечно большая. Три тысячи литров, но в одиночку, без подвоза воды, такой пожар не затушить.
«Интересно, какую степень сложности пожара присвоят? Если час назад уже присвоили «Вызов №4», это когда подтверждено сообщение о пожаре, сложная обстановка и запрошены дополнительные силы, только где их взять? На месте работают все кто рядом, и это явно больше тринадцати отделений», – размышлял, подходя к машине.
– Вода осталась?
– Литров сто, не больше.
– Серго! Пролейте машину и одежду. Намочите тряпки. Что-то дыма много.
– Командир, думаешь, предстоит прорываться?
– Лучше перестраховаться, что-то соседей не слышно.
– А рация?
– Молчала, – ответил водитель.
И тут я вспомнил, что поставил вызов на минимальную громкость, а световой индикатор в такой кутерьме сразу не разглядишь.
– «Кордон семнадцать»!!! Мать твою! Ответь «Базе»!
– «База», это «Кордон семнадцать», на приёме.
– Что не отвечал?! А ну быстро уходите оттуда. Все отошли, только вы там остались! Видишь, что огонь набирает силу!!!
– Принял. Куда отходить?
– К развилке Панасыча. Там перегруппируемся.
– Понял, – ответил и отключился.
– Развилка Панасыча? Где это? Что-то не припомню.
– Я покажу. Да заводи уже!!! Все на месте?
– Все. Всё собрали, ничего не забыли. Машину пролил, одежду пролил, сам-то, что не стал?
– Время до?рого. Да, поехали уже!
– Куда?
– Разворачивайся и на развилку, где три дороги в никуда уходят. Разве не знаешь? Это и есть дорога Панасыча.
– Во, как! Не знал.
– Будешь знать, Андрей.
Машина дернулась и поехала.
– Лет двадцать назад, – продолжал пояснять, – в лесничестве работал Панасыч. Крепкий мужичок. В Великую Отечественную, говорят, ещё воевал. Так он, чтоб говорит новым супостатам, если они на Родину двинут, тяжелее было сориентироваться, десяток просек-дорог понаделал на участках и ни на одну карту не нанёс. Когда вскрылось, как же незаконная вырубка, нарушение кучи правил и норм. Но, помнишь, хотя откуда, в конце девяностых сильные пожары были. Не такие как в этом году, но тогда, что… всё развалено. Одна автоцистерна на всё лесничество… так эти просеки и помогли сдержать огонь. Вот так вот.
– А Панасыч? – задал вопрос молодой.
– Что Панасыч? Умер он лет десять назад. Не то девяносто ему было, не то девяносто пять.
– А как же ЗАГС, ну там архивы разные, что возраст не могли точно установить? Почему такой разброс?
– Эх, Женька-Женька, и вправду молодой ты ещё, – ответил на развеселивший меня вопрос четвёртому номеру расчёта, – в те время, как документы выдавались?
– Не знаю.
– У нас в селе, например, документы только в тридцатые годы выдавать стали. Мне бабушка рассказывала. Вызвали, говорят в сельсовет, спрашивают, сколько годков от роду, а она и возьми, прибавь себе пару лет. Она сама статная была, не выглядела на свои шестнадцать. Ни школы, ни как ты говоришь, архива не осталось. Церковно-приходская книга, куда записывали родившихся и умерших, сгорела. Вот и прибавила она себе годков, чтоб замуж выйти.
– И что, вышла?
– Куда вышла? – не понял я.
– Ну, бабушка, замуж вышла?
– Конечно! А ты думал, как же я тогда появился?! Отец мой вторым у неё родился. Уже после войны.
– Командир, здесь куда?
Я отвлёкся от разговора. Все были уставшие, а отвлечённая беседа, особенно когда говоришь не заумными словами, располагает к эмоциональной разрядке. Василий, например, хитро? улыбался. Геннадий мирно дремал, прикрыв глаза. Серго сосредоточенно слушал, а Женька удивлённо, с раскрытыми глазами впитывал каждое слово. Только Андрей смотрел за дорогой.
– Та-ак, по ходу здесь сделали пункт заправки. Становись в конец очереди. Я пойду, поговорю с Петровичем…
– Иван! – не успел отойти от машины, как меня окликнули, – четырнадцатый экипаж не видел? Может, они за вами едут?
– Нет. Мы последние снялись. И по дороге никого не встретили. А что случилось?
– Одного экипажа нет. И рация молчит, но лучше у Петровича узнай. Он на прорыв команду собирает.
Я шёл в сторону наскоро организованного оперативного штаба и считал, сколько прошло времени с того момента, как покинули границу участков. Выходило не больше сорока минут. В принципе, время достаточное, чтобы экипажу не торопясь добраться. Но почему молчит рация? Ладно, я забыл включить громкость, но… кто там командир в четырнадцатом экипаже? Семён Сергеевич – мудрый, опытный. Такого безрассудства, что совершил я, не допустит. Хорошо, что ребята не поняли, что рация была выключена, хотя, скорее всего, поняли. Только виду не подали. Всё, как ни как хорошо закончилось. С другой стороны, может дальше ушли и лес глушит сигнал. Бывает, что стоишь всего в паре километрах, а кроны деревьев такие густые, что радиосигнал не проходит…
– Вань, как твои? Почему рация молчала? – сразу накинулся Петрович.
– Нормально, все в норме. Сигнала не было. Мёртвая зона. Как чуть отъехали, так связь восстановилась, – не моргнув, соврал, каюсь.
– Значит так. Четырнадцатый экипаж предположительно блокирован огнём на границе участков. Я собираю группу прорыва. Есть три экипажа. Пойдёшь?
– Воды нет, совсем пустой.
– Зальём. Это не переживай. Так согласен? Твои не откажутся?
Я не ответил. Только покачал головой. Для того пожарная служба и является полувоенной структурой, чтоб не рассуждали об отданном приказе. Конечно, я, и ещё человек двадцать из всех прошли обучение и получили специальные звания, дав присягу, но… с другой стороны, как я прикажу тому же Василию или Женьке рисковать жизнью, ради чего? Ради денег? Так зарплата пожарного в сельской местности… промолчу.
– Командир, мы в группе на прорыв? – подбежал Серго.
– Да, но откуда? – удивился, что весть о четырёх, идущих на прорыв экипажах, прилетела быстрее меня.
– Так машину без очереди заливают водой под завязку. Со всех машин сливают, что у кого осталось.
И вправду, к нашему УРАЛу выстроилась очередь из машин.
– Не волнуйся, командир. Знаем, на что идём, – незаметно подошёл Геннадий Николаевич, – тем более команда подобралась бывалая. Все три экипажа опытные, не посылать же молодых, не обстрелянных…
– И воды всем не хватит, – закончил мысль.
– И воды, – согласился второй номер расчёта, – кто поведёт?
– Петрович со своим экипажем.
– Командир, рация! – донёсся голос водителя, и я залез в машину.
– Иван, сколько вам ещё времени?
– Минут пять.
– Хорошо, пойдём по главной, колонной. Чётная машина контроль слева, нечётная справа. Занимаешь место за головной, моей машиной.
– А разъедемся, если понадобится?
– Разъедемся. Думаю четырнадцатый где-то недалеко.
– Может, всё-таки не колонной, а шеренгой? Четыре машины, как раз в ряд поставим и бо?льшую площадь сможем проверить.
– Так сами потеряемся, – отмёл моё предложение Петрович. И почему такие вопросы не обсудили сразу, а в последний момент, а время-то идёт и у потерявшегося экипажа, если он остался в лесу, всё меньше шансов на спасение.
На одном из занятий как-то поднялся вопрос о причинах смерти на пожаре. Выяснился интересный факт, что гибнут, как во время природного, так в особенности от техногенного пожара в основном от отравления продуктами горения. На природе-то понятно: дым, гарь, относительно не ядовитые вещества, а вот новомодная штуковина в офисах обшивать стены пластиком, неразумна. Ведь при горении пластик выделяет такой спектр ядовитых веществ, что без замкнутого дыхательного аппарата и десятка вздохов не сделаешь.
– Иван, что молчишь? Понял меня?!
– Понял, понял. Вторым в колонну встану. Через минуту выдвигаюсь.
– Вот и ладненько. Ждём, – и рация смолкла. Говорил я не закрыв дверь и команда слышала весь разговор.
– Командир, цистерна заполнена. Можно ехать.
– Выступаем.
Ехали молча. Я в голове прокручивал указание Петровича, что к предполагаемому месту поедем колонной.
– Приехали.
– Становись за головной, – приказал водителю, а сам вышел из машины, намереваясь поговорить с Петровичем и убедить его поменять решение.
– Что-то случилось?
– Петрович, колонной не…
– Вань, я тебя давно знаю.Если б кто другой посмел перечить, давно б дома сидел и баклуши бил, но ты, опытный…
– Так опыт мне и говорит, что колонной идти нельзя.
– В шеренгу не выстроимся. Места не хватит. Думаешь, я не взвесил твоё предложение? Вспомни, на той просеке еле две машины разъедутся. Как их в шеренгу выстроить?! Всё, иди к машине!
– Но тогда…
– Иди!!! Я сказал!
Хмурый я вернулся в машину и занял своё место. Колонна двинулась, углубляясь в лес.
– Командир, долго ехать?
– Пару километров. Потом останавливаемся, разворачиваем стволы и ждём.
– Что ждём? – не унимался Серго. Вот его прорвало на разговоры.
– Приказа. Наша задача пробить проход и держать, пока…
– Пока все не проедут. Теперь понял.
– Как высадимся, смотрите по сторонам, чтоб огонь в кольцо не взял.
Ехали не долго. Я приказал развернуть один ствол и работать согласно штатному расписанию. Кому прокладывать магистраль, кому работать со стволом, кому с шанцевым инструментом, а кому обеспечивать бесперебойную подачу воды. Что хорошо, у меня в расчёте каждый знал, что ему делать. Не зря, в свободное время, гонял, заставляя не только заучивать теорию, но и проводил практические занятия. Конечно, на учебно-тренировочном полигоне нам так и не удалось побывать, но практические навыки работы каждый номер расчёта имел, и немалый.
– Расход четверть! – доложил водитель.
– Работаем, – кивнул я, – рация молчит?
– Молчит, командир.
Нам удалось отбить от огня небольшой участок и сдерживать распространение, но из-за задымления стало не видно соседей. Первая машина проехала дальше, а мы остались держать свой участок.
Услышал натужное урчание двигателя. Показалась машина Петровича. Затрещала рация:
– На приёме «Кордон семнадцать».
– Что опять не отвечаешь?! А ну быстро назад! На участке четвёртой машины огонь сомкнул кольцо!!! Быстро назад!
– Петрович, а четырнадцатый?
– Он вышел на связь, с ним всё в порядке. Выехал,сволочь, в десяти километрах левее от резервного места, но не доложил!!! Вот вернётся, я ему задам!
– Может, в мёртвой зоне были? – прокомментировал Андрей.
– Может и в мёртвой. Расчёт! Сворачиваемся! – отдал команду, а сам обернулся назад, провожая взглядом проехавшую мимо машину.
– Командир, треть воды осталось.
– Понял, – ответил, продолжая смотреть вдаль уходящей машине.
«Возвращаться тем же маршрутом, если кольцо сомкнулось, прорвёмся?» – размышлял, как налетел порыв ветра и сзади, только что отвоёванный участок вновь вспыхнул, сомкнув, преградив дорогу.
– Серго! Пролей машину и экипаж. Водителя не забудь.
– Что будем делать, командир? – подошёл Василий.
– Прорываться. У нас осталась только одна дорога – это вперёд. Сзади, смотри, только начинает гореть. А впереди есть шанс, что огонь стихает. Ему просто больше негде брать источник сил. Ветви, стволы, всё сгорело.
– Но и жара там, под тысячу градусов, небось.
– Серго, хорошо проливай. Не экономь. И салон ещё залей, хоть чуток. Тряпки намочите, что б лицо прикрывать. Воздух в аппаратах остался?
– Нет, командир, «Омеги» пусты. Я проверял, – как-то грустно доложил молодой.
– Не дрейфь, ещё на твоей свадьбе погуляем.
Серго и вправду не жалел воды. Сначала облил по очереди всех, включая меня и водителя.Залил салон, а все остатки вылил на машину. Еле успели. Напирая сзади, бушевал огонь. Вершины деревьев горели, ломаясь и падали горящими обломками. И я утвердился в правильности своего решения, что пути назад нет.
Как только расселись, заработала рация:
– «Кордон семнадцать», Иван, где ты мать твою?!
