Наконец-то с неимоверными усилиями мне удалось приподняться и сесть. Пару минут я просто сидел и с удивлением оглядывался по сторонам. Тишину нарушали лишь тихий стон ветра, дувшего сквозь заросли деревьев, да пронзительный крик спрятавшейся на ветке сосны птицы. Вокруг меня простирался лес с его запахом сырой земли и перегнивших листьев. Полная Луна плыла по небу, и, по мере того как свет луны становился ярче, отчётливее была видна лунная дорога, одиноко спускавшаяся в сумрак земли и освещавшая чёрную даль. Вот она изнанка мира, того тайного мира который запечатлел невидимый художник на полночном небесном полотне. Вот она вечность, которая таит в себе загадки бытия, вокруг которого вращаются человеческие жизни по законам реального мира. Словно виртуальная реальность окутывала своими объятиями ночную хмурь, лунная дорога. Всё было лишено логики и смысла, остро ощущалась граница между человеческим и нечеловеческим. Зияющая, сумрачная пасть изнанки мира, которая как воронка засасывает события и смыслы, показывая их с неожиданной стороны, смотрела на меня сквозь пелену лунного света и приковывала мой взгляд к своему действию. Эта сущность давала понять о том, что в эту минуту невидимый живописец начнёт свою работу, он будет чертить на пространственной глади лунного света образы, которые я непременно должен запечатлеть в своём сознании, в своей душе. И весь наш великий мир с его волнениями, радостями, будет разделён на две части - на мнимость и реальность, на сущее и призрачное. Акт творения, осуществляемого божественной волей, стал выводить сквозь лунный свет нечто химерическое в виде неких образов, обнаруживающих в своём очертании смысл реального в облике мёртвого. Вдруг мой разум стал различать и узнавать изображённые на лунной дороге черты образов. Властвующие боги позволили моему разуму раскрыть смысл увиденного мной и отобразить его в своей душе. Это видение было похоже на театральное зрелище из божественной мелодрамы. В этой зримой композиции соблюдались даже фантастические блики на все приведённые порядки, которые отражались от жёлтой завесы лунного света. В моём сознании мир выворачивался наизнанку - я стал различать движущиеся по лунной дороге света, фигуры. Вот она граница между человеческим и нечеловеческим, между реальностью и воображением, которая пролегает в наших снах, засасывая нас событиями, где мнимое встречается с вещим. Фигуры образов медленно двигались по лунной дороге по направлению к земному сумраку. Это было похоже на выход из параллельного мира. Черные, молчаливые фигуры спускались неровными рядами по лунной дороге навстречу земной поверхности, которая была устлана сумрачным покрывалом ночи с густым слоем, лиственного, сырого шороха. Над спускающимися фигурами уже ничего не было, кроме неба - неизмеримо высокого, чёрного неба, с ползущей по нему Луной. Странен был гигантский диск Луны, не жёлтой уже, а серой. Она напоминала клокотавшую и вдруг замерзшую массу, на которой, как на закипевшей каше в котелке, вздувались пузыри и, лопнув, оставили контуры кратеров. Эта огромная Луна, выпуклая, вся в зубцах гор, шероховатая, рельефная, она казалась мрачным центром чужой Вселенной. Луна была настолько велика, что мне казалось - она задевает своим диском край земли. Луна походила на гигантскую серую массу с расплывчатыми краями и каким-то странным рисунком, в котором можно было угадать очертания самой вечности, нетленной, зарожденной там, среди звездного мерцания. Я смотрел на эту картину словно завороженный, а тёмные фигуры образов продолжали молча спускаться по лунной дороге на землю. Они шли, и казалось мне, что я вижу сон, в котором мне приснилось это жуткое видение. Я подмечал каждый шаг неведомых мне образов, каждое их сотрясение тела полное тайн и безмолвия. В этот миг мне казалось, что вся реальная жизнь вокруг меня - это пустой обман, нет в жизни ни Солнца, ни Земли, ни лета, ни счастья, нет ничего кроме этого бесконечного, чёрного неба с серой Луной... нет ничего кроме этой гробовой тишины, упокоения и бесконечного небесного пространства. Сознание зашевелилось в моей голове, но мысли никак не вязались друг с другом.- "Что это происходит со мной?" - растерянно думал я. " Ты не желаешь в это верить?"- вопрошала моя душа. Некое незримое таинственное начало привело в движение волшебные крылья магического колеса и разыграло своё действо над безмолвной землёй. Всё выглядело загадочно и призрачно - образы непонятных мне существ ступали на землю и я видел их сказочные очертания, но не мог понять, кто эти существа. Они были похожи на людей и на животных. В какое-то мгновение они казались мне простым узором, проекцией томного мира меж полночным небом и землей. Призраки сходили на землю и исчезали среди дремлющего леса. Вдруг, ночное пространство прорезал томный вопль похожий на протяжный вой. Потом наступила мёртвая тишина. Я замер в ожидании. Мой рассудок лихорадочно искал объяснения. Я всматривался в темноту, которая простиралась вокруг меня и пытался разглядеть хоть какие-нибудь очертания, но и этого даже я не смог заметить. Вокруг была тишина и упокоенная ночь. "Глупый и бессмысленный обман" - подумал я. И снова раздавшийся из глубины леса протяжный вой заставил меня вздрогнуть. В этот раз мне показалось, что вой таинственного существа был похож на плач. Я находился во власти невыразимого волнения, напряженно вслушивался в происходящее, скрытое от меня сумраком ночи, и пытался найти различия между этими звуками и теми, что издают живые существа. В порыве слепого страха я замер. Плачевный вой раздался снова и снова.
-Возможно так плачет душа леса ? - подумал я и в это же мгновение меня осенила догадка - эти призрачные существа, которых я видел идущими по лунной дороге, есть ни что иное как души. Да...это были души умерших существ, жизнь которых потухла давным - давно. Из всего, что я видел и слышал, я заключил, что вселенский художник по какой-то непонятной прихоти судьбы или, возможно, в порыве слепой восторженности, страсти, иногда отпускает из-за грани отделяющей смерть от жизни, души мёртвых. Они устремляются на землю под покровом ночи, спускаясь по лунной дороге, для того, чтобы ещё раз ощутить себя в образе земных существ, которыми они были ранее. Неведомый механизм на короткое время останавливает смерть и вдыхает в сошедшие души трепет жизни, после чего они оживают. Раздался звук. Это был глухой звук похожий на шаги. Кто-то совсем рядом у меня за спиной ступал по земле, издавая мягкий, влажный хруст. Я оглянулся...
Вглядываясь в темноту, я не мог разобраться в смутных фантастических грезах, которые рисовало моё сознание. Что же это за неизвестное...что за видение надрывает мне душу? Мои мысли остановились в раздумье. Особенность увиденного и все детали картины увлекшие моё внимание, производили на меня скорбное впечатление. Я хотел понять - что двигается в моём направлении, чьи шаги, шум которых доносился до меня, я слышал. Внутренний трепет ещё больше охватил меня.- Неужели это место - обиталище настоящего ужаса, будет безысходным концом для меня? - судорожно думал я. Приблизительно минуту я вглядывался в медленно движущуюся фигуру. Стряхнув с себя то, что должно было быть только иллюзией, я обратил более детальное внимание на действительный вид приближающейся формы и затем мой разум получил совершенно явственный сигнал - это была Марина. Под влиянием этого ночного страха её внешний вид изменился. Едва ступая по земле, девушка двигалась в сгорбленном положении опустив руки, которые болтались словно плётки. Во всём образе Марины было много такого, что являлось признаком её ненормального состояния. Я окликнул Марину по имени. Она приблизилась ко мне.
- Марина!- снова позвал я её по имени. Марина мне не ответила.
Похоже девушка была не в своём сознании. При лунном свете я рассмотрел лицо Марины. Я, молча смотрел на неё со смешанными чувствами сострадания и страха. Никогда мне не приходилось видеть людей, которые быстро и так страшно изменялись в такое короткое время. Я не мог поверить в то, что бледное существо, находящееся передо мной и та Марина, которую я видел ранее - один и тот же человек. У неё была мертвенная бледность лица; широко раскрытые глаза, бесчувственные изогнутые губы, взъерошенные волосы и появившиеся глубокие морщины на лбу и под глазами. Я был поражён бессвязностью и непоследовательностью её движений. Как я вскоре понял, это происходило от постоянных и бесплодных усилий побороть нервное возбуждение, сделавшее девушку невменяемой.
Марина приблизилась ко мне, опустилась на колени и зарыдала тем обрывистым, тяжелым и глухим гортанным звуком, который можно наблюдать у закоренелого психопата, в период наиболее сильного возбуждения. Я обнял Марину за плечи и стал её гладить по голове.
- Это просто нервное возбуждение,- говорил я,- оно скоро пройдёт,- успокаивал я девушку словами.
Марина дрожала всем телом и сильно прижалась ко мне. Её рыдание не прекращалось. Я ощущал, что Марина сделалась рабыней охватившего её страха. Она была совершенно поглощена какими-то суеверными ощущениями; это было связано с влиянием на психику девушки чего - то ужасного и необъяснимого. Я глядел на неё с чувством крайнего изумления, нечуждым ужаса,- ощущение которое я помню до сих пор, когда представляю ту ночь в лесу. И чем дольше продолжался плач Марины, тем глубже я видел бесплодность каких-либо попыток озарить свой ум идеей о спасении. Моё сознание было наполнено нервной стихией, а ум поглощён мраком, окутывающим мои ощущения физического мира.
Бежали мгновения, уходили минуты, а я всё никак не мог прийти в себя и принять адекватное решение - что делать дальше и как спасаться. Я пытался трезвыми рассуждениями утешить свою нервную систему. Я говорил себе, что вероятно, многое из того, что произошло, если только не всё, было навеяно чарами ночного леса и его мрачной обстановкой.
Но мои усилия были тщетны. Неотступный страх не хотел покидать мой разум и более глубже проникал в мою душу. Марина прекратила рыдать, но по-прежнему дрожала, уткнувшись лицом мне в плечо. Я гладил Марину по голове и пытался словами её успокоить. Эта трагическая, ужасно-мрачная ночь была, по истине, безумной и
необычайной в своем ужасе и дьявольском сюжете. Я старался не прислушиваться к посторонним звукам, чтобы не нагнетать ужас в своём рассудке.
- Марина, нам нужно уходить отсюда,- произнёс я глядя на обезумевшую девушку,- вставай, осторожно, и мы сейчас уйдём из этого леса.
- Успокойся...всё закончилось,- говорил я шёпотом на ухо Марины. Девушка ничего не отвечала, только продолжала дрожать.
В какой-то момент мне показалось, что издалека, из самой отдаленной части леса до моего слуха доносится неясный звук. Вначале я не обратил внимания на этот звук. Но звук продолжал настоятельно повторяться, словно пытался заставить меня вслушаться в него. Когда я попробовал встать и поднять Марину, я снова услышал этот звук, но уже совсем рядом, словно заглушённое подавленное эхо. У меня не было сомнений, этот звук был волчьими завываниями. Тревога налегла мне на сердце.
- Давай...давай быстрей,- говорил я Марине, помогая ей встать на ноги.
Протяжный волчий вой раздался снова. Мне хотелось в ту минуту думать, что слышимый мною вой волка, есть обман моего расстроенного воображения. Я сделал ещё усилие и мне удалось подняться самому на ноги и поднять с земли Марину. Теперь оставалось только быстро покинуть этот лес, идти, бежать, стремительно нестись прочь от этого злополучного места. Я поднял голову и устремил свой пронзительный взгляд в темноту, пытаясь определить направление нашего обратного пути. В ту же минуту, я сам не знаю, почему стал прислушиваться к каким-то глухим и неопределённым звукам, которые долетали откуда-то с небольшими паузами в промежутках, когда я замирал и не переставал двигаться.
- Марина, нам нужно идти, мы выберемся отсюда и вернёмся домой,- продолжал шептать я на ухо девушки,- ты только успокойся, прошу тебя.
Едва замерли в воздухе эти слова, как вдруг - точно протяжный вой трубы, где-то совсем рядом от нас раздался гулкий, протяжный вой зверя. Я оглянулся и посмотрел в ту сторону, откуда доносилось завывание. На фоне света исходящего уже от кроваво-красной луны, которая спускалась к горизонту, я увидел зверя - одного, затем другого...их было множество. Волчьи зелёные глаза светились ярким пронзительным светом. У меня всё же нашлось ещё немного присутствие духа, чтобы не возбудить чуткую нервозность Марины, которая вцепилась в мою руку, боясь её отпустить. Мой взор был прикованы к волчьим мордам - я смотрел на них с чувством трепета и пронзительного страха. Некоторые из них напоминали людей с оскалившимися лицами, словно эти лесные монстры собирались броситься на меня и утащить с собой, чтобы я навсегда остался в их зверином мире. И тут возник еще более поразительный источник тревоги:
хищники приблизились к каменной спирали и стали обнюхивать тело лежащего там Валеры-ассистента. При виде этого, я с ужасом представил, как это лесное зверьё начнёт разрывать человеческую плоть для того, чтобы насытить своё нутро. Я не знал - жив Валера или мёртв, но вид этой чудовищной картины сломил своим напряжением мою волю. Я стал ощущать, как начинают дрожать мои ноги и руки. Вид происходящего поразил меня до оцепенения, я не мог сдвинуться с места. И в это мгновение, когда я уже решил, что видение предвещает
либо мою смерть, либо, еще того страшней - помешательство, произошло совершенно странное явление. Волки не тронули тело лежащего Валеры, а принялись волчьим хороводом, один за другим двигаться вокруг каменной спирали. Внезапная перемена в поведении зверей, вызвала во мне глубочайшее изумление. В эти минуты, мне положительно
казалось, что возбужденный звериный ум был во власти какой-то тайны, секрет которой не знал ни один смертный, живущий на земле. Я посмотрел на картину этого странного и неправдоподобного волчьего ритуала, охватив своим взглядом все это место целиком.
Марина, которая до этого крепко сжимала мою руку, резко оттолкнула меня и угнетаемая чувством нахлынувшего безумия бросилась бежать прочь, в лес. Я немного поколебавшись, бросился за ней вслед. Я пытался звать Марину, кричал ей, чтобы она остановилась, однако девушка исчезла в лесной темноте. Унылая чаща с кустарниками и переплетёнными сучьями деревьев царапали меня и рвали на мне одежду, когда я пробиралась сквозь заросли леса. Я карабкался по склонам, уже плохо воспринимая окружающую меня обстановку, я бежал то вверх то вниз, пока заросли наконец не поредели и я не вышел на большую пустынную проплешину у вершины лесного холма. Пробираясь сквозь ползучие кусты я спотыкался об уродливые камни, которые встречались мне на пути. Мне казалось, что лесная чаща кривлялась мне, подражая гримасам безобразных лиц, которые принимали разнообразные виды древесных чудищ, имитируя восставших мертвецов. Я вновь продолжил путь среди бесконечных деревьев, которые были похожи на зверей - ужасных зверей с высунутыми языками. Я двигался сквозь лес между земляных холмов, с которых свешивались страшные чёрные деревья, словно занавеси в огромном зале.
-Возможно так плачет душа леса ? - подумал я и в это же мгновение меня осенила догадка - эти призрачные существа, которых я видел идущими по лунной дороге, есть ни что иное как души. Да...это были души умерших существ, жизнь которых потухла давным - давно. Из всего, что я видел и слышал, я заключил, что вселенский художник по какой-то непонятной прихоти судьбы или, возможно, в порыве слепой восторженности, страсти, иногда отпускает из-за грани отделяющей смерть от жизни, души мёртвых. Они устремляются на землю под покровом ночи, спускаясь по лунной дороге, для того, чтобы ещё раз ощутить себя в образе земных существ, которыми они были ранее. Неведомый механизм на короткое время останавливает смерть и вдыхает в сошедшие души трепет жизни, после чего они оживают. Раздался звук. Это был глухой звук похожий на шаги. Кто-то совсем рядом у меня за спиной ступал по земле, издавая мягкий, влажный хруст. Я оглянулся...
Вглядываясь в темноту, я не мог разобраться в смутных фантастических грезах, которые рисовало моё сознание. Что же это за неизвестное...что за видение надрывает мне душу? Мои мысли остановились в раздумье. Особенность увиденного и все детали картины увлекшие моё внимание, производили на меня скорбное впечатление. Я хотел понять - что двигается в моём направлении, чьи шаги, шум которых доносился до меня, я слышал. Внутренний трепет ещё больше охватил меня.- Неужели это место - обиталище настоящего ужаса, будет безысходным концом для меня? - судорожно думал я. Приблизительно минуту я вглядывался в медленно движущуюся фигуру. Стряхнув с себя то, что должно было быть только иллюзией, я обратил более детальное внимание на действительный вид приближающейся формы и затем мой разум получил совершенно явственный сигнал - это была Марина. Под влиянием этого ночного страха её внешний вид изменился. Едва ступая по земле, девушка двигалась в сгорбленном положении опустив руки, которые болтались словно плётки. Во всём образе Марины было много такого, что являлось признаком её ненормального состояния. Я окликнул Марину по имени. Она приблизилась ко мне.
- Марина!- снова позвал я её по имени. Марина мне не ответила.
Похоже девушка была не в своём сознании. При лунном свете я рассмотрел лицо Марины. Я, молча смотрел на неё со смешанными чувствами сострадания и страха. Никогда мне не приходилось видеть людей, которые быстро и так страшно изменялись в такое короткое время. Я не мог поверить в то, что бледное существо, находящееся передо мной и та Марина, которую я видел ранее - один и тот же человек. У неё была мертвенная бледность лица; широко раскрытые глаза, бесчувственные изогнутые губы, взъерошенные волосы и появившиеся глубокие морщины на лбу и под глазами. Я был поражён бессвязностью и непоследовательностью её движений. Как я вскоре понял, это происходило от постоянных и бесплодных усилий побороть нервное возбуждение, сделавшее девушку невменяемой.
Марина приблизилась ко мне, опустилась на колени и зарыдала тем обрывистым, тяжелым и глухим гортанным звуком, который можно наблюдать у закоренелого психопата, в период наиболее сильного возбуждения. Я обнял Марину за плечи и стал её гладить по голове.
- Это просто нервное возбуждение,- говорил я,- оно скоро пройдёт,- успокаивал я девушку словами.
Марина дрожала всем телом и сильно прижалась ко мне. Её рыдание не прекращалось. Я ощущал, что Марина сделалась рабыней охватившего её страха. Она была совершенно поглощена какими-то суеверными ощущениями; это было связано с влиянием на психику девушки чего - то ужасного и необъяснимого. Я глядел на неё с чувством крайнего изумления, нечуждым ужаса,- ощущение которое я помню до сих пор, когда представляю ту ночь в лесу. И чем дольше продолжался плач Марины, тем глубже я видел бесплодность каких-либо попыток озарить свой ум идеей о спасении. Моё сознание было наполнено нервной стихией, а ум поглощён мраком, окутывающим мои ощущения физического мира.
Бежали мгновения, уходили минуты, а я всё никак не мог прийти в себя и принять адекватное решение - что делать дальше и как спасаться. Я пытался трезвыми рассуждениями утешить свою нервную систему. Я говорил себе, что вероятно, многое из того, что произошло, если только не всё, было навеяно чарами ночного леса и его мрачной обстановкой.
Но мои усилия были тщетны. Неотступный страх не хотел покидать мой разум и более глубже проникал в мою душу. Марина прекратила рыдать, но по-прежнему дрожала, уткнувшись лицом мне в плечо. Я гладил Марину по голове и пытался словами её успокоить. Эта трагическая, ужасно-мрачная ночь была, по истине, безумной и
необычайной в своем ужасе и дьявольском сюжете. Я старался не прислушиваться к посторонним звукам, чтобы не нагнетать ужас в своём рассудке.
- Марина, нам нужно уходить отсюда,- произнёс я глядя на обезумевшую девушку,- вставай, осторожно, и мы сейчас уйдём из этого леса.
- Успокойся...всё закончилось,- говорил я шёпотом на ухо Марины. Девушка ничего не отвечала, только продолжала дрожать.
В какой-то момент мне показалось, что издалека, из самой отдаленной части леса до моего слуха доносится неясный звук. Вначале я не обратил внимания на этот звук. Но звук продолжал настоятельно повторяться, словно пытался заставить меня вслушаться в него. Когда я попробовал встать и поднять Марину, я снова услышал этот звук, но уже совсем рядом, словно заглушённое подавленное эхо. У меня не было сомнений, этот звук был волчьими завываниями. Тревога налегла мне на сердце.
- Давай...давай быстрей,- говорил я Марине, помогая ей встать на ноги.
Протяжный волчий вой раздался снова. Мне хотелось в ту минуту думать, что слышимый мною вой волка, есть обман моего расстроенного воображения. Я сделал ещё усилие и мне удалось подняться самому на ноги и поднять с земли Марину. Теперь оставалось только быстро покинуть этот лес, идти, бежать, стремительно нестись прочь от этого злополучного места. Я поднял голову и устремил свой пронзительный взгляд в темноту, пытаясь определить направление нашего обратного пути. В ту же минуту, я сам не знаю, почему стал прислушиваться к каким-то глухим и неопределённым звукам, которые долетали откуда-то с небольшими паузами в промежутках, когда я замирал и не переставал двигаться.
- Марина, нам нужно идти, мы выберемся отсюда и вернёмся домой,- продолжал шептать я на ухо девушки,- ты только успокойся, прошу тебя.
Едва замерли в воздухе эти слова, как вдруг - точно протяжный вой трубы, где-то совсем рядом от нас раздался гулкий, протяжный вой зверя. Я оглянулся и посмотрел в ту сторону, откуда доносилось завывание. На фоне света исходящего уже от кроваво-красной луны, которая спускалась к горизонту, я увидел зверя - одного, затем другого...их было множество. Волчьи зелёные глаза светились ярким пронзительным светом. У меня всё же нашлось ещё немного присутствие духа, чтобы не возбудить чуткую нервозность Марины, которая вцепилась в мою руку, боясь её отпустить. Мой взор был прикованы к волчьим мордам - я смотрел на них с чувством трепета и пронзительного страха. Некоторые из них напоминали людей с оскалившимися лицами, словно эти лесные монстры собирались броситься на меня и утащить с собой, чтобы я навсегда остался в их зверином мире. И тут возник еще более поразительный источник тревоги:
хищники приблизились к каменной спирали и стали обнюхивать тело лежащего там Валеры-ассистента. При виде этого, я с ужасом представил, как это лесное зверьё начнёт разрывать человеческую плоть для того, чтобы насытить своё нутро. Я не знал - жив Валера или мёртв, но вид этой чудовищной картины сломил своим напряжением мою волю. Я стал ощущать, как начинают дрожать мои ноги и руки. Вид происходящего поразил меня до оцепенения, я не мог сдвинуться с места. И в это мгновение, когда я уже решил, что видение предвещает
либо мою смерть, либо, еще того страшней - помешательство, произошло совершенно странное явление. Волки не тронули тело лежащего Валеры, а принялись волчьим хороводом, один за другим двигаться вокруг каменной спирали. Внезапная перемена в поведении зверей, вызвала во мне глубочайшее изумление. В эти минуты, мне положительно
казалось, что возбужденный звериный ум был во власти какой-то тайны, секрет которой не знал ни один смертный, живущий на земле. Я посмотрел на картину этого странного и неправдоподобного волчьего ритуала, охватив своим взглядом все это место целиком.
Марина, которая до этого крепко сжимала мою руку, резко оттолкнула меня и угнетаемая чувством нахлынувшего безумия бросилась бежать прочь, в лес. Я немного поколебавшись, бросился за ней вслед. Я пытался звать Марину, кричал ей, чтобы она остановилась, однако девушка исчезла в лесной темноте. Унылая чаща с кустарниками и переплетёнными сучьями деревьев царапали меня и рвали на мне одежду, когда я пробиралась сквозь заросли леса. Я карабкался по склонам, уже плохо воспринимая окружающую меня обстановку, я бежал то вверх то вниз, пока заросли наконец не поредели и я не вышел на большую пустынную проплешину у вершины лесного холма. Пробираясь сквозь ползучие кусты я спотыкался об уродливые камни, которые встречались мне на пути. Мне казалось, что лесная чаща кривлялась мне, подражая гримасам безобразных лиц, которые принимали разнообразные виды древесных чудищ, имитируя восставших мертвецов. Я вновь продолжил путь среди бесконечных деревьев, которые были похожи на зверей - ужасных зверей с высунутыми языками. Я двигался сквозь лес между земляных холмов, с которых свешивались страшные чёрные деревья, словно занавеси в огромном зале.
