Часть Первая
Глава 1
Кроваво-алая звезда в созвездии первого чародея видна всего лишь час и знаменует собой середину ночи. Всего лишь час, но люди верят, что именно тогда на Золларее рождается смерть. Едва появившись на свет, внимает она зову мрачного светила и неспешно отправляется в свое скорбное путешествие. Храбрец ты или трус ей не интересно. Молод или стар – ей все равно. Попробуй не становиться у нее на пути. Попробуй. Для этого оставайся дома, наглухо закрыв все ставни. Душу же свою спрячь в объятиях сна, чтобы новорожденная ненароком ее не заметила. Но если лето пряное, тело сильное, а впереди сотни тысяч лет, потому что тебе всего лишь двадцать, то какое тебе дело до неотвратимой? Какое тебе дело до того, во что верят другие, когда в сердце горит пожар? Или это всего лишь костер?
Да, именно костер весело разгонял мрачную темноту середины ночи, потрескивая догорающими ветками. Вокруг него собралась стайка деревенских – четверо парней и три девушки. Они сидели полукругом и только рыжий Рой примостился чуть в стороне от других. Он лежал на траве, задумчиво перебирая струны старой гитары. Ненавязчивый печальный мотивчик отгораживал своего автора от разговоров остальной компании. А между тем лица всех с жадным вниманием были обращены к невероятно красивой девушке. В ее руке тускло поблескивала бутыль с вином.
– Ну! Давай! – не выдержал толстый Гова. Он так разволновался, что даже забыл закрыть рот, отчего его круглое лицо и без того простоватое стало вовсе каким-то глупым.
Девушка небрежно перекинула черную косу за плечи и сделала глоток. Затем осторожно повертела бутылку в руке, любуясь причудливой игрой бликов на древнем стекле.
– Кислятина, – вынесла свой вердикт красавица.
– Да не может того быть! – обиженно воскликнул Гова, – Сама сказала, что это знаменитое арнаисское вино из погреба Деклана!
– Сказала. И что с того? Наш хозяин, как выяснилось, любит все такое… – девушка мгновение помялась, подбирая нужное слово, – Унылое.
– Ну-ка, дай сюда! – с этими словами вечно хмурый Барди выдернул ценный сосуд из рук гордячки и жадно присосался к горлышку. Кадык на его тощей шее мигом заходил ходуном. Глотал он громко и так решительно, что у остальных присутствующих возникли вполне законные опасения – мерзавец сейчас выпьет все хваленое содержимое и не подавится.
– Эй! – тут же заверещали близняшки Милли и Салли.
– Хорош, лакать! – вместе с ними возмутился Дэйв.
Нетерпеливый Гова, и без того взбудораженный ожиданием, такой наглости приятелю спустить уже не смог. Лихо залепив Барди подзатыльник, отчего тот поперхнулся, толстяк наконец завладел вожделенным напитком. В сопровождении пинков да тычков хмельная добыча пошла по рукам. Ценители и ценительницы смаковали, причмокивали, закатывали глаза, восторгались и пьянели от осознания, что вкушают то самое, арнаисское.
– Мальва, сама ты кислая! Это же нектар! – мечтательно воскликнула разрумянившаяся Милли (или все-таки Салли?). Глаза ее блестели, словно медные монетки в руке бедняка, и вся она в этот момент была такой хорошенькой-прехорошенькой.
– Точно! Напиток Богов! – вторила ей Салли (а может все-таки Милли?), которая сияла не меньше, чем ее сестрица.
Мальва пожала плечами. Подобрав палку, девушка с деланным равнодушием стала выгребать из костра уже обуглившиеся картофелины. Конечно, она сказала неправду. Вино показалось ей восхитительным. Сладкое, манящее ароматом своей далекой родины, оно дурманило, будоражило, кружило голову, как и ласки того, кому принадлежало. Сейчас девушка досадовала на себя за свою глупую месть. Что она хотела доказать своим поступком? Ну, пробралась она в погреб, ну, обокрала могущественного рыцаря, любимца короля Гура Кровавого самого Деклана де Мархара на тысячу злат. Что ему с того? Он даже не заметит. Мальва знала, что Хозяин Замка на Горе и не спускался ни разу в свои закрома. Напитки ему приносили слуги в высоких кувшинах, а всем его огромным хозяйством заведовала экономка Мелисса Дуиран, которая сама была не прочь запустить руку в неоскудевающий кошелек своего господина. Господин же то ли этого не видел, то ли ему было плевать, как плевать ему на бедную Мальву. Она сделала всего лишь глоток, а Деклан выпил ее всю без остатка и пошел дальше по своим важным делам.
– А ты видела Северную Деву? Какая она? – почему-то шепотом спросила одна из сестричек. Она даже оглянулась по сторонам, будто эта самая дева была неподалеку и подслушивала их веселую болтовню, устроившись где-нибудь на толстой ветке.
– Кого? – растерялась Мальва.
– Невесту нашего хозяина. Её так прозвали. Ты что не слышала? А еще в замке работаешь, – удивилась вторая сестра.
– Видела. Еще бы не видеть. Меня к ней горничной приставили, – скривилась Мальва.
– Не может быть! – в один голос воскликнули близняшки.
Все вновь пытливо воззрились на девушку. Она усмехнулась: «Еще бы, такое повышение – из кухарок да в горничные!» Мальва скосила глаза на Роя – смотрит ли он, но парень все с тем же невозмутимым выражением бренчал на своей гитаре. «К вину так и не притронулся», – вяло подумалось ей и почему-то захотелось его стукнуть.
– С чего бы такая честь? – поинтересовался Дэйв, неприминув ткнуть прыснувшего в кулак Гову локтем.
– Тоже мне честь, – буркнула девушка и окрысилась: – А что, по-вашему, мое место лишь в окружении сковородок?
– Ну, что ты… Просто, странно это. Разве у нее нет своих слуг? Она же знатная дама. Я сам видел, как ее карету сопровождала целая свита, – виновато пояснил парень.
– Это охрана, – успокоившись, ответила Мальва, а потом с несвойственной для нее робостью добавила: – А я… А меня горничной устроили, потому, наверное, что я уже год работаю в замке и знаю там все.
– Ну да, ты там всё знаешь! – многозначительно протянул Гова. Причем слово «всё» в его исполнении получилось каким-то уж очень похабным.
Барди мрачно цыкнул на толстяка. Дэйву же стало не по себе – вот зачем он сплетничает точно баба? Зато любопытство сестер остудить было не просто.
– Ну расскажи! Она хоть красивая?
– И рябая красивой будет! С таким-то приданным. Говорят, она с собой три сундука, набитых золотом прихватила.
Да, Гову было не унять.
– Наш хозяин не такой! – воскликнула Мальва.
– А какой? Хотя его могли заставить. А что? Король всей Ундагары так ему и сказал, мол, вот тебе рябая невеста – женись-ка на ней, докажи свою верность короне. Он там как? Доказывает?
– Гова, хватит! – снова осадил захмелевшего приятеля Барди. – Никто не заставит Деклана поступить против воли. Даже Гур. И вообще, оставь наконец свои шутки про короля. Оглянуться не успеешь, как придется худеть на рудниках!
– Ему давно пора, – буркнула Мальва.
– Северная Дева, что, правда, рябая? – не сдавалась хорошенькая Милли.
Дружный хохот стал ей ответом. Он даже заставил вспорхнуть ночную птицу и немного разогнал темноту, пробирающуюся в души.
– Нормальная она. Нет в ней ничего особенного. Сами увидите, когда будет сброшена наланиль, – отсмеявшись, сказала Мальва. И снова солгала.
Невеста хозяина Замка на Горе обычной не была. Впрочем, нормальной она своей горничной тоже не показалась. Никогда Мальве не доводилось видеть подобных людей. Начать с того, что будущая хозяйка была напрочь лишена красок, будто в жилах ее текла не кровь, а скисшее молоко. Белесые волосы печальными локонами обрамляли вытянутое лицо с острым подбородком. Брови на покатом лбу едва угадывались, кривой нос брезгливо нависал над тонкими губами, ресниц же не было вовсе, и блеклые глаза под тяжелыми веками пустыми зрачками взирали на мир. Она не улыбалась и не плакала, почти не говорила. Она сидела в комнате с наглухо задернутыми гардинами, через которые не пробирался солнечный свет. Она не вышивала, не читала, и чем были заняты ее дни, для Мальвы оставалось загадкой. «Кто знает, может, Боги забыли вдохнуть в это нескладное тело душу?» – думалось девушке.
– Скучная ты сегодня. Не рассказываешь ничего, – надулась Милли. – А наш хозяин, между прочим, передал паучихе целый кошель с морским жемчугом для наланиль. Целую тьму бусин! А ты говоришь ничего особенного.
Гова присвистнул:
– Эк, мужика пробрало!
Мальве стало тошно. Где, спрашивается, Деклан смог раздобыть эту самую тьму бусин? Жемчуг даже у очень богатых людей редкость, а он не только раздобыл, но выходит, сумел уговорить слепую Фаю или паучиху, как прозвали старую кружевницу в их деревне, сплести накидку невесты. А ведь эта самая Фая на днях ходила по всей округе со своей палкой и каждому встречному поперечному доверчиво сообщала, что собралась умирать, дескать, пришло ее время. Хозяин Замка на Горе приказал смерти повременить? «А ведь он мог!» – сама для себя решила девушка. Она зло подбросила в руке уже успевшую остыть картофелину и запульнула ее в Роя. Куда та угодила Мальва не рассмотрела, но гитара затихла. Барди, хмуро наблюдавший за выходкой красавицы, то ли спросил, то ли ответил:
– Сдурела.
– Не настолько плохо он и играл. Вот если бы начал петь! – порадовался Гова.
Отмахнувшись от парней, Мальва вздохнула, сделала над собой усилие и самым ласковым тоном начала:
– Рой, а Рой…
Ласково не вышло – получился сладкий голос людоеда, решившего побеседовать со своим десертом. Вся компания затаила дыхание в ожидании действа.
– Рой, помнится, ты меня на свидание звал, – продолжила девушка и уставилась на свою жертву. В темноте лица она не видела, но чувствовала его взгляд. Он молчал. Мальва продолжила: – Я ошиблась? Ты не звал?
Красавица очень выразительно смутилась, всплеснула руками, будто она знатная дама и собирается грохнуться в обморок.
– Ах, как неловко получилось!
Раздались смешки. Мальва, блестя лукавыми глазами, продолжила:
– А, может, это был не ты?
Рой вздрогнул. Девушка отчетливо уловила это движение. Стало приятно.
– Звал. И не раз… Помнится, ты не пошла, – наконец ответил он, а потом, помедлив, спросил: – Или это была не ты?
Мальва усмехнулась:
– Наш праведник Рой, оказывается, парень не промах! Многому научился, исполняя песенки в трактире, да? Видать, стольких звал, что и не помнит, была ли среди них я.
Не обращая внимания на гримасы Говы, мол, зазывать то этот задохлик мог кого угодно, да кто ж с ним пойдет, девушка поинтересовалась:
– Ну, ты меня зовешь?
Мальва была спокойна точно вода в луже и никому, а уж тем более себе, не призналась бы, что с надеждой ждет ответа.
– Зову... А пойдешь?
– Пойду, но с условием, – успокоилась красавица. – Принеси мне жемчуг. Я хочу сделать себе бусы.
Непосредственные сестры ахнули:
– Ты хочешь, чтобы он украл бусины, оставленные у Фаи?
– Они же не для чего-нибудь, а для самой наланиль. Даже если пропадет всего одна жемчужина, Деклану доложат и виновника найдут, – заметил Дэйв.
– И Рой лишится руки. Кажется, так у нас за воровство наказывают... – продолжил Барди.
– И не будет он больше мучить гитару во всяких злачных местах, – нежно улыбаясь, добил Гова.
Впечатлительная Милли всхлипнула:
– Мальва, как ты можешь, толкать Роя на такое!
«Да уж, когда они пили ворованное вино, то мои руки их не шибко беспокоили», – зло подумала Мальва, а вслух сказала: – Разве я просила красть? Зачем мне жемчуг, предназначенный для другой? Мне нужен свой, и только свой.
– Где же он тебе его найдет? – удивился Дэйв.
– В Сером озере, – просто ответила красавица.
– В озере самоубийц?! – воскликнула Салли.
Компания на миг притихла, в некотором священном ужасе внимая женскому коварству.
– Слушай, Мальва, а к чему такие сложности? – восхитился Гова. – Если Рой тебе так надоел, то давай вернем его папаше в кузню, поверь, и минуты не пройдет, как он обо что-нибудь убьется.
Девушка невольно представила, как худосочный музыкант пытается поднять молот. Картина и впрямь выходила эпическая. Сын кузнеца унаследовал от своего отца только ясный взгляд цвета весеннего неба да рыжеватые вихры. В остальном же – ни тебе косой сажени в плечах, ни мощных рук с мозолями на ладонях. Рой был худ и слаб точно старик. Рой был тих, как тростник у пруда. Рой, вообще, не должен был дожить до своих двадцати лет, но вмешался Хозяин Замка на Горе. Тогда еще пятнадцатилетний Деклан де Мархар вместе с отцом приехал в кузню к одному из лучших мастеров Ундагарских земель огненноволосому Кадору за своим первым мечом. Пока мужчины обсуждали клинки, не обращая внимания на юного господина, тот пошел бродить по округе. Видимо, сама судьба вела его, потому что неведомым образом он оказался у постели больного мальчика. Сердце пятилетнего Роя то пускалось вскачь, то забывало, как биться, и ребенок таял на глазах своих родителей. В то страшное для себя время Кадор боролся за отчаянно любимого первенца изо всех своих недюжинных сил: брал работы больше, чем мог потянуть человек, приглашал все новых целителей, которые лишь разводили руками – мальчик умирал. Кто знает, как юный Деклан сумел противостоять своему властному отцу, не желающему слышать о чужой беде, особенно если это беда простолюдина? Как он решился обратиться к королевскому магу, а получив отказ, сумел добиться аудиенции у самого Гура, прозванного кровавым? Почему последний не только принял и выслушал наглого юнца, но и приказал помочь? Наверное, уже тогда для могущественного рыцаря не существовало закрытых дверей. Одну из них он сумел отворить и для Роя – сын кузнеца выжил вопреки всему. Правда, сердце его все так же время от времени забывает, как биться...
– Почему ты решила, что в этом проклятом озере можно найти жемчуг? – изумился Барди.
– Мне смотритель хозяйской библиотеки сказал, – ответила Мальва.
Положим, сказал-то не совсем ей. Старый добрый Донат так долго прожил в окружении книг, что люди стали для него не больше своих теней. Он вел беседы исключительно с фолиантами и их авторами. К примеру, сдувая пыль с очередного тома, он говорил: «Уважаемый магистр Анхельм де Брант, ваша монография «Развенчивая мифы о северном народе» весьма любопытна, но содержит ряд спорных моментов, думаю, что вам будет интересно узнать о некоторых открытиях, которые сделал ваш коллега Ангус де Фур по прозвищу «Бойкий» во время своего путешествия в холодных землях Нортенгарда,» – с этими словами он ставил труды вышеозначенных ученых мужей по соседству, дабы они могли в неторопливой беседе обсудить эти самые спорные моменты. В обязанности Мальвы, когда она еще не была удостоена чести служить горничной, а трудилась на кухне, входило следить за тем, чтобы чудаковатый библиотекарь был сыт. Шустрая девушка лихо справлялась с этим нехитрым делом. Она приносила завтрак, обед и ужин, да возилась с почтенным старцем, будто с малым ребенком. Ее стараниями рассеянный Донат ложку мимо рта не проносил и даже умудрился поправиться, отчего походка его стала тяжелее, а голос значительнее. Видимо, этот окрепший голос и стал причиной того, что Мальва, обычно не вникающая в речи своего подопечного, в один из славных дней все же услышала о горном жемчуге и предполагаемом месте его нахождения. «Досточтимый Самуил Анденбургский, – вещал библиотекарь, любовно оглаживая корешок весьма обтрепанного томика, – Я согласен с Вами в том, что озеро Грейстл, прозванное в народе серым, образовалось во времена, так называемого ледового периода истории нашей планеты.
