Всё в стирку! Чтоб и следа не осталось этого запаха! Стиральная машина давилась постельным бельём, порошок я сыпанула так щедро, что пена лезла во все щели. С полочек исчезли все его вещи: бритвенные принадлежности, шампунь, нет и огромного полотенца с принтом Эйфелевой башни.
Уборка заняла три часа. Ни одной вещи, даже мелкой! Всё собрал, даже носки под шкафом, хотя их я находила регулярно. Звонок в дверь был до того неожиданным, что я едва не подпрыгнула. Соседи?
- Да... - как неосмотрительно открывать дверь, не глянув предварительно в глазок! Шкафообразные личности затолкали меня в квартиру и тихо прикрыли дверь.
- Матова Лоллалия? - осведомились вежливо. Я кивнула, внутренне подобралась. Это те, о ком предупреждал вероломный возлюбленный?
- Да, это я, - подтвердила вслух, потому что молчание затягивалось, гости стояли как две скалы, явно не понимая моей мимики.
- Вы знаете такого человека? - мне сунули большую, цветную фотографию. На ней мой Сеня стоял у какого-то отеля. Берег моря, синего и такого маняще-красивого, виднелся невдалеке. Сеня был смуглым, стройным, волосы ещё светлее, чем обычно. Выгорели на солнце? И что сказать? А, будь что будет!
- Знаю... Мы встречались, даже жили вместе... И он бросил меня-а-а! - не выдержала и разрыдалась на последнем слове. Как ни странно, но качки переглянулись сочувственно, запрятали фото, усадили меня на стул, притащенный из кухни.
- Он говорил, куда отправится? Вспомните!
Я стала послушно "вспоминать", но после десяти минут бесполезных терзаний своей памяти, растерянно покачала головой.
- Нет, ничего и никогда. Да мы и знакомы всего два месяца! - я не стала добавлять, что мы редко разговаривали вообще, вместо этого Сеня предпочитал действовать. Я не была против - столько любви и ласки мне раньше не доводилось видеть.
- Если вспомните - позвоните! - ало-золотая визитка с красивыми завитушками легла мне в руку. Соломон Санай - прочла я. Хотела спросить, кто это, но дверь хлопнула, и я осталась в квартире одна. Радовало, что меня не стали калечить в попытке узнать подробности нашей с Сеней жизни.
Лазурная занавеска на окне кухни мерно колыхалась от лёгкого, летнего ветерка, пели птицы, во дворе гуляли дети, их мамы обговаривали всё на свете: сериалы, мужей, правительство. Я гладила Марки, который сам запрыгнул на мои колени, по голубой спинке, чесала за ушками. На столе лежал телефон. Надо звонить маме, рассказать, что её любимый супер - зять сбежал в неизвестные дали. А может ну его? Поеду к ней одна, скажу, что Сеня занят...
- Привет, мам! - мама молчала и слушала.
- Лола, неужели ты думаешь, что я ничего не поняла? Он был слишком хорош, чтобы быть правдой! - оказывается, мама с самого начала не верила Сене, но ради меня соглашалась с ним.
- Меня сегодня отпустили домой... Представляешь, даже Аннушка и Гоша пожалели меня! Наверно я выгляжу так жалко... Когда к вам следующий автобус?
- Через... час! Ой, а ты успеешь? Тебе ведь ещё в аптеку! - да, на выходные мне уже был продиктован список лекарств, которые я должна была купить. А брат заказал ещё и три книги.
- Успею! По пути есть аптека. Всё, ждите меня!
Закрыла окна, выключила газ и воду, покидала в сумку несколько вещей, благо сейчас лето, и много мне не надо. Подхватила кота, коврик и вышла на площадку.
- Нина Фёдоровна! - стучала я всё громче и громче в соседкину дверь. Если её нет дома, то мой план летит к чертям! Но нет, дверь скрипнула, и седовласая, степенная дама стала в проёме. Её узкие очки сползли на нос, когда она углядела моё голубое чудо. На всегда брюзгливом лице расплывалась широкая улыбка.
- А кто это у тебя, Лолочка? Такой красивый котик! - пока она гладила его и умилялась, я коротко обрисовала ситуацию.
- Мне нужно ехать к маме, а Маркиза оставить не на кого, - видя, что соседка хочет спросить про кавалера, который жил у меня в последнее время, и был на хорошей ноге со всеми окрестными бабками, я поспешила добавить, - Сеня уехал к родителям. Какие-то семейные дела. Так присмотрите?
- Конечно же присмотрю! - из моих рук вынули и коврик, и питомца, жалобно мяукающего и растерянно цепляющегося за мои руки.
- Вот, здесь три сотни. Он любит творог, рыбу, сметану, - что там ещё любят кошки? Я пока отметила только эти его предпочтения. Соседка важно кивала, - Ой! Опаздываю! - Всё, пока! Вернусь в воскресенье вечеро-о-ом! - кричала я уже с первого этажа, куда ссыпалась за миг.
Ноги сами несли меня всё дальше и дальше от города. Отвлечься, забыть, сделать вид, что и не было ничего! Обнять Ваньку, нырнуть в мамины руки, как когда-то в детстве. К чёрту Сеню, к чёрту всех парней вообще!
На автобус я успела, даже книги купила Ваньке, благо что магазинчик со всякой беллетристикой был рядом. Три ярких томика подросткового фэнтэзи должны обрадовать братишку. Маме взяла сборник рецептов салатов и засолок - она уже не раз говорила, что на огороде теперь зреют десяток другой овощных культур. Вообще складывалось впечатление, что мама даже рада переехать в деревню. Ей нравилось там абсолютно всё: воздух, простор, копание в огороде, козы, куры, покосы, надои. Я уже лет десять там не была, так что для меня всё было внове.
Орал шансон, нас подбрасывало на ухабах, дедки и бабки с внуками ойкали и покрепче вцеплялись в свои свёртки, вёдра и сумки руками - мы въехали на грунтовую дорогу к нашему селу. Покосившаяся табличка ознаменовала последние два километра, я вытащила наушники из ушей и выключила музыку. Собрала в кучу ручки сумки и пакета, поправила юбку и блузку.
- Лола!!! - голубоглазый болид с соломенной головой летел прямо на меня. Я счастливо рассмеялась и прижала к себе крепкое, загорелое тело брата. Зелёная майка и шорты цвета хаки, непривычно - лёгкая одежда для него. Обычно он укутан даже летом по самый кончик носа.
- Ванька, тише! Где мама? - брат махнул на магазин. Там в двери стояли три женщины. Одна из них явно мама - она гордо показывала на нас рукой и с улыбкой принимала комплименты в наш адрес. Я только глаза закатила - село есть село, все друг друга знают, а если не знают, то с присущей деревенским бесцеремонностью выпытывают у тех, кто знает.
- Лолочка! Как я рада, милая, что ты приехала! - мама была... счастливой? Такой здоровой, румяной, довольной. Обнимала меня крепко, а глаза излучали сочувствие и желание помочь, облегчить мои тревоги, - Это Марфа Андреевна, - указала она на худую женщину. Белый в цветочках платок её немного съехал набок, но в целом она была опрятно и даже нарядно одета. А-а, я и забыла! В пятницу у них Базар! Вот так вот, с большой буквы!
Оглянулась. На центральной площади, куда сходились наши пять улиц, были магазины (в количестве аж трёх штук!), две пивнушки, две остановки для автобусов, а также многочисленные в этот день длинные прилавки и палатки, поставленные тут же, у грузовых машин. Реяли на ветру какие-то цветные тряпки, продавщицы флегматично гоняли мух и деревенских ребятишек от товаров.
- Очень приятно! - кивнула я обоим. Ванька уже листал книги, глаза горели. На лицо наползла улыбка - я так его люблю! - Ну, идём?
- Да, - мама метнулась к прилавку с колбасами, быстро скупила самые дорогие, и мы повернулись к нашей улице,- Молоко у нас есть, яйца свои. Вот только кое-чего подкупим и домой. Мороженное будете?
Прямо как в детстве! Мы с Ванькой заговорщицки переглянулись: мама разрешает нам мороженное?
- А как же его кашель? - не могла не спросить я.
- Ты не поверишь! Он уже месяц как не кашляет! - огорошила меня мама. - Да. Но всё же мы ждём, чтобы оно немного подтаяло.
Ванька пристально вглядывался в верхушку пломбира, ожидая, когда он прогреется достаточно, чтобы не опасаясь простуды, начать его есть. Мы шли по улице, ели мороженное и говорили, говорили. Мама указывала на дома, давая краткую справку, кто уехал, кто вернулся, кто умер, кто унаследовал. Светило солнце, дул ласковый летний ветерок, я почувствовала себя маленькой девочкой, которую впервые привезли в село. Те же ощущения: свобода, неспешность, как будто мир замер именно здесь, остановился.
Бродили под дворами ленивые куры, жмурились в тени разморенные теплом кошки и коты, с лавочек привставали соседи, вглядываясь в нас, угадывая, кто мы, к какому роду-племени принадлежим.
- Это ж Матовы! - неслось нам вслед. Мама здоровалась, мы тоже вежливо кивали. Так принято, здесь все друг друга знают. Своего рода память поколений эти вот бабки.
Дом блестел свежей краской, новой черепицей и новыми же пластиковыми окнами, к нему шёл толстый, основательный такой кабель со столба электропередач. В палисаднике цвели пионы, лилии, множество цветов всех возможных расцветок. У меня даже голова закружилась от чистого воздуха и этих ароматов.
Ванька уже вскочил на порог и скрипнул дверью - не терпится начать трилогию. Мама отнесла покупки и стала показывать мне двор.
- Забор новый поставили. А то Манька может сбежать! Она вредная у нас, но молока много даёт, мы с Ванечкой не жалуемся. А там куры. Десять штук. Я сразу взрослых купила, чтобы неслись уже. Смотри! Те три рыженьких несут яйца с двойным желтком! - я молчала, просто радовалась за маму, за брата. Они счастливы здесь. И я сделаю всё, чтобы они не нуждались. Куры мирно кормились под присмотром долговязого, строгого петуха. Он, уложив голову набок, рассматривал меня хитрым серым глазом.
Мы походили по двору, потом я переобулась в выданные мамой старые ботинки, и мы пошли в грядки. Сперва мне показалось, что огород уходит в небеса, так много было картошки, фасоли, баклажан и морковки со свеклой. Но потом я поняла, что это иллюзия, и наш огород по цвету сливается с огородами соседей. Выдохнула. Мама хитро улыбалась.
- Мы наймём людей для сбора урожая, так что не бойся! - побрели назад. У дома росли вишни и сливы, три яблони, сейчас полностью усыпанные плодами, - Да, в этом году яблок, как никогда. Так соседи говорят... я в городе всё уже позабыла. Идём в дом! Ты еще нашу печку не видела! Мы её расписали цветами! Ванька так старался...
Оказалось, мама сегодня встала рано, вытопила печку и сделала мои любимые блюда! Ароматная, исходящая паром картошка с мясом, борщ со сметаной и пампушками! А ещё сырники! Я боялась лопнуть, но мама всё подкладывала их мне в тарелку и подкладывала, поливала их сметаной и мёдом.
- Ты так похудела, Лолочка! Переживала из-за него, да? - стала подбираться к больной теме родительница. Я вздохнула тяжко и отложила ложку. - Перестань! Ты у меня такая красавица, умница! Это просто не твой мужчина, вот и всё.
- Ма, давай... не будем, - взмолилась я. Не хочу больше думать о Сене! - Я привезла деньги.
- Сиди! Потом отдашь, - накрыла мою руку своей мама. Тёплая, ласковая, она тут же прижала меня к её груди. И всё же я разревелась. А мама гладила меня по волосам и приговаривала, - Ты ещё найдёшь своё счастье! Вот увидишь...
Ванька стал на пороге, не решаясь прервать момент. Я протянула руку, подзывая его к нам. Ласковым солнышком прижался ко мне. Как он пахнет! Молоко, какие-то травы... Я дома... Как мне их не хватало! Брат повозился у меня под рукой и сбежал - в его комнате раздавались звуки магического боя, что-то бравое выкрикивали эльфы или орки, во что он там играет.
- Ма, а ты что, умеешь печь топить? - удивлялась я, наблюдая, как мама деловито взялась за рогач и стала двигать горшки с обедом. После смерти бабушки печь не топилась лет пятнадцать точно!
- Ну мы ведь не всегда в городе жили. Многое забыла и пришлось соседок спрашивать, а так всё помню. Мы ведь с твоим папой из села были. Приехали в город, стали работать на заводе, потом ты появилась, нам дали квартиру.
- А на зиму ты снова вернёшься с Ваней? - встревожилась я. Дом хоть и крепкий, да и окна не дадут его выстудить, но всё же зима в деревне - это серьёзное испытание. И мне не хотелось бы, чтобы брат снова сотрясался в приступах.
- Не знаю, - мама открыла тумбочку, вытащила альбом с фотографиями. Я так любила их рассматривать в детстве! Чёрно-белые, таинственные, старые, они будоражили моё детское воображение почище сказок на ночь, - Папа...
Да, папа. Сильный, высокий, льняные волосы и голубые глаза - Ванька весь в него. Папа в поле, в расстёгнутой рубахе, папа у цветущей вишни, кормит телёнка. Мы плакали обе, тихо и молча. Светлая, не тягостная уже грусть, одинаково сжала наши сердца.
- Мы уже заказали котёл и батареи, скоро привезут. Но если Ванька будет плохо себя чувствовать - тут же переедем! - пообещала мама и захлопнула альбом, - Идём вишни рвать! А потом сделаем варенье, твоё любимое!
- И компот? - улыбалась я, вытирая глаза.
- И компот, - согласилась мама.
Вишни были крупные, красивые. Вёдра быстро наполнялись, я с тревогой спрашивала, куда нам столько? Не съедим ведь за зиму! Мама сказала, что я могу забрать немного себе в город, на вареники. Я предложила просто отдать соседям.
- Да у них такого добра хватает. Не хочешь - не вези. Идём косточки давить!
Телефон я отключила, чтобы меня никто не беспокоил. На работе, правда, знали и мамин номер, но, видно, решили дать мне время, чтобы я пришла в себя.
Так и прошли выходные. Мы варили варенье, потом ели пенку с булочкой и молоком. Ванька вымазался весь, как поросёнок, но глаза счастливые. Подозреваю, что мои сейчас тоже такие же. Мы наперебой вспоминали смешные случаи из детства, мама рассказывала, как они тут обустраивались с первых дней.
- В первый день электрик к нам не добрался, так что ужинали при свечах тем, что взяли с собой из дома. Потом уже я сообразила печь протопить.
- Дыма было! - протянул братец и издал издевательский смешок. Мама немного смутилась, но тоже улыбалась, - Мы выбежали на улицу, опасаясь пожара. Прибежали соседи, спросили, что случилось, тоже смеялись.
- Но помогли! Открыли вьюжку, помогли растопить печь, даже дров нам нанесли, а то наши были сырые. И так каждый день: утром надо было вытопить, чтоб тепло было, чтобы сварить что-то. Нет, электроплита у нас есть, но с неё ведь не будет тепла. Да и Ванька спал на печке, отогревался.
Покупка куриц была не менее эпичным событием, чем растопка печи. Поначалу куры разбегались по всему двору, и Ванька с мамой до позднего вечера искали их в зарослях. Потом мама нашла дюжих мужиков, заплатила им, чтобы поставили забор и сетку натянули. Теперь загнать их в курятник было делом двух минут. Брат с гордостью рассказывал, что петух слушает только его.
- Ты когда ещё приедешь? - прижимался он ко мне, заглядывая в глаза. Автобус должен был уже скоро подъехать, люди стояли на низком старте со своими котомками, готовясь занять лучшие места. Ну или просто сесть, чтобы не стоять целый час езды до города.
- На этих выходных, наверно, не смогу. А вот на следующих...
- Ну-у! - разочарованию братца не было предела. Тогда я пообещала новые игры или книги на выбор. Мне тут же всё простили, зацеловали.
- Я так скучаю за вами... - призналась я.
- И мы за тобой! - уверил меня Ваня.
- Автобус! - раздалось в толпе, все подобрались.
- Ну всё! - обняла меня мама, - Звони, чтобы мы не волновались. И не связывайся больше с авантюристами, хорошо? - вот не могла она без этого! Я с досадой отвернулась в сторону и поджала губы. Стоило один раз оступиться...
Уборка заняла три часа. Ни одной вещи, даже мелкой! Всё собрал, даже носки под шкафом, хотя их я находила регулярно. Звонок в дверь был до того неожиданным, что я едва не подпрыгнула. Соседи?
- Да... - как неосмотрительно открывать дверь, не глянув предварительно в глазок! Шкафообразные личности затолкали меня в квартиру и тихо прикрыли дверь.
- Матова Лоллалия? - осведомились вежливо. Я кивнула, внутренне подобралась. Это те, о ком предупреждал вероломный возлюбленный?
- Да, это я, - подтвердила вслух, потому что молчание затягивалось, гости стояли как две скалы, явно не понимая моей мимики.
- Вы знаете такого человека? - мне сунули большую, цветную фотографию. На ней мой Сеня стоял у какого-то отеля. Берег моря, синего и такого маняще-красивого, виднелся невдалеке. Сеня был смуглым, стройным, волосы ещё светлее, чем обычно. Выгорели на солнце? И что сказать? А, будь что будет!
- Знаю... Мы встречались, даже жили вместе... И он бросил меня-а-а! - не выдержала и разрыдалась на последнем слове. Как ни странно, но качки переглянулись сочувственно, запрятали фото, усадили меня на стул, притащенный из кухни.
- Он говорил, куда отправится? Вспомните!
Я стала послушно "вспоминать", но после десяти минут бесполезных терзаний своей памяти, растерянно покачала головой.
- Нет, ничего и никогда. Да мы и знакомы всего два месяца! - я не стала добавлять, что мы редко разговаривали вообще, вместо этого Сеня предпочитал действовать. Я не была против - столько любви и ласки мне раньше не доводилось видеть.
- Если вспомните - позвоните! - ало-золотая визитка с красивыми завитушками легла мне в руку. Соломон Санай - прочла я. Хотела спросить, кто это, но дверь хлопнула, и я осталась в квартире одна. Радовало, что меня не стали калечить в попытке узнать подробности нашей с Сеней жизни.
Лазурная занавеска на окне кухни мерно колыхалась от лёгкого, летнего ветерка, пели птицы, во дворе гуляли дети, их мамы обговаривали всё на свете: сериалы, мужей, правительство. Я гладила Марки, который сам запрыгнул на мои колени, по голубой спинке, чесала за ушками. На столе лежал телефон. Надо звонить маме, рассказать, что её любимый супер - зять сбежал в неизвестные дали. А может ну его? Поеду к ней одна, скажу, что Сеня занят...
- Привет, мам! - мама молчала и слушала.
- Лола, неужели ты думаешь, что я ничего не поняла? Он был слишком хорош, чтобы быть правдой! - оказывается, мама с самого начала не верила Сене, но ради меня соглашалась с ним.
- Меня сегодня отпустили домой... Представляешь, даже Аннушка и Гоша пожалели меня! Наверно я выгляжу так жалко... Когда к вам следующий автобус?
- Через... час! Ой, а ты успеешь? Тебе ведь ещё в аптеку! - да, на выходные мне уже был продиктован список лекарств, которые я должна была купить. А брат заказал ещё и три книги.
- Успею! По пути есть аптека. Всё, ждите меня!
Закрыла окна, выключила газ и воду, покидала в сумку несколько вещей, благо сейчас лето, и много мне не надо. Подхватила кота, коврик и вышла на площадку.
- Нина Фёдоровна! - стучала я всё громче и громче в соседкину дверь. Если её нет дома, то мой план летит к чертям! Но нет, дверь скрипнула, и седовласая, степенная дама стала в проёме. Её узкие очки сползли на нос, когда она углядела моё голубое чудо. На всегда брюзгливом лице расплывалась широкая улыбка.
- А кто это у тебя, Лолочка? Такой красивый котик! - пока она гладила его и умилялась, я коротко обрисовала ситуацию.
- Мне нужно ехать к маме, а Маркиза оставить не на кого, - видя, что соседка хочет спросить про кавалера, который жил у меня в последнее время, и был на хорошей ноге со всеми окрестными бабками, я поспешила добавить, - Сеня уехал к родителям. Какие-то семейные дела. Так присмотрите?
- Конечно же присмотрю! - из моих рук вынули и коврик, и питомца, жалобно мяукающего и растерянно цепляющегося за мои руки.
- Вот, здесь три сотни. Он любит творог, рыбу, сметану, - что там ещё любят кошки? Я пока отметила только эти его предпочтения. Соседка важно кивала, - Ой! Опаздываю! - Всё, пока! Вернусь в воскресенье вечеро-о-ом! - кричала я уже с первого этажа, куда ссыпалась за миг.
Ноги сами несли меня всё дальше и дальше от города. Отвлечься, забыть, сделать вид, что и не было ничего! Обнять Ваньку, нырнуть в мамины руки, как когда-то в детстве. К чёрту Сеню, к чёрту всех парней вообще!
ГЛАВА 4. Семейные ценности.
На автобус я успела, даже книги купила Ваньке, благо что магазинчик со всякой беллетристикой был рядом. Три ярких томика подросткового фэнтэзи должны обрадовать братишку. Маме взяла сборник рецептов салатов и засолок - она уже не раз говорила, что на огороде теперь зреют десяток другой овощных культур. Вообще складывалось впечатление, что мама даже рада переехать в деревню. Ей нравилось там абсолютно всё: воздух, простор, копание в огороде, козы, куры, покосы, надои. Я уже лет десять там не была, так что для меня всё было внове.
Орал шансон, нас подбрасывало на ухабах, дедки и бабки с внуками ойкали и покрепче вцеплялись в свои свёртки, вёдра и сумки руками - мы въехали на грунтовую дорогу к нашему селу. Покосившаяся табличка ознаменовала последние два километра, я вытащила наушники из ушей и выключила музыку. Собрала в кучу ручки сумки и пакета, поправила юбку и блузку.
- Лола!!! - голубоглазый болид с соломенной головой летел прямо на меня. Я счастливо рассмеялась и прижала к себе крепкое, загорелое тело брата. Зелёная майка и шорты цвета хаки, непривычно - лёгкая одежда для него. Обычно он укутан даже летом по самый кончик носа.
- Ванька, тише! Где мама? - брат махнул на магазин. Там в двери стояли три женщины. Одна из них явно мама - она гордо показывала на нас рукой и с улыбкой принимала комплименты в наш адрес. Я только глаза закатила - село есть село, все друг друга знают, а если не знают, то с присущей деревенским бесцеремонностью выпытывают у тех, кто знает.
- Лолочка! Как я рада, милая, что ты приехала! - мама была... счастливой? Такой здоровой, румяной, довольной. Обнимала меня крепко, а глаза излучали сочувствие и желание помочь, облегчить мои тревоги, - Это Марфа Андреевна, - указала она на худую женщину. Белый в цветочках платок её немного съехал набок, но в целом она была опрятно и даже нарядно одета. А-а, я и забыла! В пятницу у них Базар! Вот так вот, с большой буквы!
Оглянулась. На центральной площади, куда сходились наши пять улиц, были магазины (в количестве аж трёх штук!), две пивнушки, две остановки для автобусов, а также многочисленные в этот день длинные прилавки и палатки, поставленные тут же, у грузовых машин. Реяли на ветру какие-то цветные тряпки, продавщицы флегматично гоняли мух и деревенских ребятишек от товаров.
- Очень приятно! - кивнула я обоим. Ванька уже листал книги, глаза горели. На лицо наползла улыбка - я так его люблю! - Ну, идём?
- Да, - мама метнулась к прилавку с колбасами, быстро скупила самые дорогие, и мы повернулись к нашей улице,- Молоко у нас есть, яйца свои. Вот только кое-чего подкупим и домой. Мороженное будете?
Прямо как в детстве! Мы с Ванькой заговорщицки переглянулись: мама разрешает нам мороженное?
- А как же его кашель? - не могла не спросить я.
- Ты не поверишь! Он уже месяц как не кашляет! - огорошила меня мама. - Да. Но всё же мы ждём, чтобы оно немного подтаяло.
Ванька пристально вглядывался в верхушку пломбира, ожидая, когда он прогреется достаточно, чтобы не опасаясь простуды, начать его есть. Мы шли по улице, ели мороженное и говорили, говорили. Мама указывала на дома, давая краткую справку, кто уехал, кто вернулся, кто умер, кто унаследовал. Светило солнце, дул ласковый летний ветерок, я почувствовала себя маленькой девочкой, которую впервые привезли в село. Те же ощущения: свобода, неспешность, как будто мир замер именно здесь, остановился.
Бродили под дворами ленивые куры, жмурились в тени разморенные теплом кошки и коты, с лавочек привставали соседи, вглядываясь в нас, угадывая, кто мы, к какому роду-племени принадлежим.
- Это ж Матовы! - неслось нам вслед. Мама здоровалась, мы тоже вежливо кивали. Так принято, здесь все друг друга знают. Своего рода память поколений эти вот бабки.
Дом блестел свежей краской, новой черепицей и новыми же пластиковыми окнами, к нему шёл толстый, основательный такой кабель со столба электропередач. В палисаднике цвели пионы, лилии, множество цветов всех возможных расцветок. У меня даже голова закружилась от чистого воздуха и этих ароматов.
Ванька уже вскочил на порог и скрипнул дверью - не терпится начать трилогию. Мама отнесла покупки и стала показывать мне двор.
- Забор новый поставили. А то Манька может сбежать! Она вредная у нас, но молока много даёт, мы с Ванечкой не жалуемся. А там куры. Десять штук. Я сразу взрослых купила, чтобы неслись уже. Смотри! Те три рыженьких несут яйца с двойным желтком! - я молчала, просто радовалась за маму, за брата. Они счастливы здесь. И я сделаю всё, чтобы они не нуждались. Куры мирно кормились под присмотром долговязого, строгого петуха. Он, уложив голову набок, рассматривал меня хитрым серым глазом.
Мы походили по двору, потом я переобулась в выданные мамой старые ботинки, и мы пошли в грядки. Сперва мне показалось, что огород уходит в небеса, так много было картошки, фасоли, баклажан и морковки со свеклой. Но потом я поняла, что это иллюзия, и наш огород по цвету сливается с огородами соседей. Выдохнула. Мама хитро улыбалась.
- Мы наймём людей для сбора урожая, так что не бойся! - побрели назад. У дома росли вишни и сливы, три яблони, сейчас полностью усыпанные плодами, - Да, в этом году яблок, как никогда. Так соседи говорят... я в городе всё уже позабыла. Идём в дом! Ты еще нашу печку не видела! Мы её расписали цветами! Ванька так старался...
Оказалось, мама сегодня встала рано, вытопила печку и сделала мои любимые блюда! Ароматная, исходящая паром картошка с мясом, борщ со сметаной и пампушками! А ещё сырники! Я боялась лопнуть, но мама всё подкладывала их мне в тарелку и подкладывала, поливала их сметаной и мёдом.
- Ты так похудела, Лолочка! Переживала из-за него, да? - стала подбираться к больной теме родительница. Я вздохнула тяжко и отложила ложку. - Перестань! Ты у меня такая красавица, умница! Это просто не твой мужчина, вот и всё.
- Ма, давай... не будем, - взмолилась я. Не хочу больше думать о Сене! - Я привезла деньги.
- Сиди! Потом отдашь, - накрыла мою руку своей мама. Тёплая, ласковая, она тут же прижала меня к её груди. И всё же я разревелась. А мама гладила меня по волосам и приговаривала, - Ты ещё найдёшь своё счастье! Вот увидишь...
Ванька стал на пороге, не решаясь прервать момент. Я протянула руку, подзывая его к нам. Ласковым солнышком прижался ко мне. Как он пахнет! Молоко, какие-то травы... Я дома... Как мне их не хватало! Брат повозился у меня под рукой и сбежал - в его комнате раздавались звуки магического боя, что-то бравое выкрикивали эльфы или орки, во что он там играет.
- Ма, а ты что, умеешь печь топить? - удивлялась я, наблюдая, как мама деловито взялась за рогач и стала двигать горшки с обедом. После смерти бабушки печь не топилась лет пятнадцать точно!
- Ну мы ведь не всегда в городе жили. Многое забыла и пришлось соседок спрашивать, а так всё помню. Мы ведь с твоим папой из села были. Приехали в город, стали работать на заводе, потом ты появилась, нам дали квартиру.
- А на зиму ты снова вернёшься с Ваней? - встревожилась я. Дом хоть и крепкий, да и окна не дадут его выстудить, но всё же зима в деревне - это серьёзное испытание. И мне не хотелось бы, чтобы брат снова сотрясался в приступах.
- Не знаю, - мама открыла тумбочку, вытащила альбом с фотографиями. Я так любила их рассматривать в детстве! Чёрно-белые, таинственные, старые, они будоражили моё детское воображение почище сказок на ночь, - Папа...
Да, папа. Сильный, высокий, льняные волосы и голубые глаза - Ванька весь в него. Папа в поле, в расстёгнутой рубахе, папа у цветущей вишни, кормит телёнка. Мы плакали обе, тихо и молча. Светлая, не тягостная уже грусть, одинаково сжала наши сердца.
- Мы уже заказали котёл и батареи, скоро привезут. Но если Ванька будет плохо себя чувствовать - тут же переедем! - пообещала мама и захлопнула альбом, - Идём вишни рвать! А потом сделаем варенье, твоё любимое!
- И компот? - улыбалась я, вытирая глаза.
- И компот, - согласилась мама.
Вишни были крупные, красивые. Вёдра быстро наполнялись, я с тревогой спрашивала, куда нам столько? Не съедим ведь за зиму! Мама сказала, что я могу забрать немного себе в город, на вареники. Я предложила просто отдать соседям.
- Да у них такого добра хватает. Не хочешь - не вези. Идём косточки давить!
Телефон я отключила, чтобы меня никто не беспокоил. На работе, правда, знали и мамин номер, но, видно, решили дать мне время, чтобы я пришла в себя.
Так и прошли выходные. Мы варили варенье, потом ели пенку с булочкой и молоком. Ванька вымазался весь, как поросёнок, но глаза счастливые. Подозреваю, что мои сейчас тоже такие же. Мы наперебой вспоминали смешные случаи из детства, мама рассказывала, как они тут обустраивались с первых дней.
- В первый день электрик к нам не добрался, так что ужинали при свечах тем, что взяли с собой из дома. Потом уже я сообразила печь протопить.
- Дыма было! - протянул братец и издал издевательский смешок. Мама немного смутилась, но тоже улыбалась, - Мы выбежали на улицу, опасаясь пожара. Прибежали соседи, спросили, что случилось, тоже смеялись.
- Но помогли! Открыли вьюжку, помогли растопить печь, даже дров нам нанесли, а то наши были сырые. И так каждый день: утром надо было вытопить, чтоб тепло было, чтобы сварить что-то. Нет, электроплита у нас есть, но с неё ведь не будет тепла. Да и Ванька спал на печке, отогревался.
Покупка куриц была не менее эпичным событием, чем растопка печи. Поначалу куры разбегались по всему двору, и Ванька с мамой до позднего вечера искали их в зарослях. Потом мама нашла дюжих мужиков, заплатила им, чтобы поставили забор и сетку натянули. Теперь загнать их в курятник было делом двух минут. Брат с гордостью рассказывал, что петух слушает только его.
- Ты когда ещё приедешь? - прижимался он ко мне, заглядывая в глаза. Автобус должен был уже скоро подъехать, люди стояли на низком старте со своими котомками, готовясь занять лучшие места. Ну или просто сесть, чтобы не стоять целый час езды до города.
- На этих выходных, наверно, не смогу. А вот на следующих...
- Ну-у! - разочарованию братца не было предела. Тогда я пообещала новые игры или книги на выбор. Мне тут же всё простили, зацеловали.
- Я так скучаю за вами... - призналась я.
- И мы за тобой! - уверил меня Ваня.
- Автобус! - раздалось в толпе, все подобрались.
- Ну всё! - обняла меня мама, - Звони, чтобы мы не волновались. И не связывайся больше с авантюристами, хорошо? - вот не могла она без этого! Я с досадой отвернулась в сторону и поджала губы. Стоило один раз оступиться...
