У гандхарвов появилось два ученика - парни лет двадцати решили нарастить мускулы перед переездом в большой город. Арджун и Ильяс поначалу казались им просто смазливыми шарлатанами, но через неделю они вежливо кланялись и называли их сенсеями. И привели своих приятелей, восемь человек! Сеня поначалу радовался, что его оставили в покое, что ученики не спешат к нему на порог. Но недолго. Оказывается, любителей игр и программ здесь тоже порядком. Теперь к нам с самого утра тянулись люди. Мы их даже кормили, потому что особой работы в городке не было, так что жители были бедны и горды, как истинные аристократы.
Весной Ваня и Соня пошли в школу. Оказывается, здесь учёба начинается в апреле, когда сойдёт снег. Снега, правда, было ещё прилично, так что младшие возили детей на машине. И учеников тоже привозили и развозили, что влетало нам в копеечку, но поддерживало легенду для властей.
Ванька стал всеобщим школьным кумиром! Во - первых, у него был невероятно крутой дом с драконом на крыше, во - вторых, он был из Европы, а это автоматически делало его загадкой номер один на острове. Он знал всё об играх, аниме, манге, чисто и без ошибок писал и говорил на японском, демонстрировал отличные знания по всем предметам. В общем, был просто идеалом во всём. А Сонечку полюбили за милую улыбку, за доброту и мягкость. А ещё все любовались её белыми кудрями и удивительной мраморной кожей. Братишка никому не давал её в обиду, всегда был рядом, носил её школьную сумку, водил на обед в зимний сад при школе. Похоже, он серьёзно намерен не отпускать её от себя всю жизнь.
Приятели у брата появились, да ещё сколько! Весь класс, а это пятнадцать человек, все ежедневно ходили к нам то учить уроки, то готовиться к фестивалю, то просто поглазеть на дракона. А когда увидели уроки гандхарвов с их учениками, то чуть дверь в комнату для тренировок не вывалили! Теперь у моих эльфов есть и младшие ученики. И ученицы. Вот это последнее было не очень приятно. Нет, мои любимые мужья повода для ревности не создавали, ко всем дамам относились с уважением и неизменным арктическим холодом, но это не мешало японкам вздыхать громко и с чувством под нашими окнами.
- Надо что-то делать! - решила я и устроила демонстративное представление с собой в главной роли. Пусть уж лучше идут слухи о нас, как о сумасшедшей семье с обилием любовников, но мне эти вздохи уже надоели!
- Ты уверена? - спросил Аигот, - Сплетен не оберёшься потом.
- А лучше пусть виснут на них в коридорах?! Да я их! - меня ловили, успокаивали нежными ласками и поцелуями. Но хватало этого не надолго.
Ученицы снова у дверей в зал. Гандхарвы показали стойки ученикам и приказали их выполнять. Сами же ушли со мной в подсобку и дверь не закрыли. Мы целовались долго, пока всем желающим не дошло, что наше помешательство гораздо глубже, чем простая измена или шведская семья. Дамы провожали Аигота сочувственными взглядами, а меня - осуждающими и завистливыми. Я прямым текстом им заявила, что вон бог, а вот порог. Тогда школьницы - хищницы присмирели и стали заглядываться на младших и Сеню. Вот так правильно! Моё довольство они оценили сразу: перестали ломаться каблуки, выпадать волосы и вскакивать прыщи на носу, таланты к бою и оружию удачно развивались, всех угощали вкусными европейскими блюдами. Тогда мне простили всё. Более того! Теперь я консультант в отношениях, косметике и красоте. К тому же мои пожелания, если они шли от сердца, всегда сбывались, так что удачу во всём и здоровье для всей семьи получить было охота каждому. Маму все осадили на предмет рецептов супов, салатов, национальных блюд.
Мои ученики показывали потрясающее владение скрипкой, пианино и вокалом. Причём всё это вместе! Как сказал Арджун, это вероятнее всего моё влияние, как богини. Я хочу дать детям как можно больше знаний, вот и чарую понемногу. У нас в классной комнате уже стоял роскошный концертный рояль, были скрипки, флейты, гитары, даже барабаны. На них с огромным энтузиазмом играл Хирошидзу, мальчишка четырнадцати лет. Его малиновая чёлка красноречиво намекала на будущего рок - музыканта, ну и любителя косплея конечно же. Ванька часто к нему подсаживался и слушал с блестящими от восторга глазами. Оба фанатели от японского фолк - рока, игр и, как ни странно, истории. Купили кимоно, свистнули мечи для начинающих у моих эльфов, и расхаживали так несколько дней. Мы сначала посмеивались, но я изменила своё мнение после одного случая.
Весной, уже настоящей, довольно поздней, когда срок мой перевалил за шесть месяцев, а сексуальный голод за максимум, мои гандхарвы в этих самых кимоно тренировались под моими окнами. Полянка тут действительно удобная: её закрывают кусты и деревья, к тому же девицы тут появиться не решатся, опасаясь моего гнева. Медовые волосы Арджуна летели по ветру, будто золотой туман, в вырезе кимоно мелькали плиточки пресса и гладкая грудь. Ильяс был ещё краше... Звенели мечи, мои гандхарвы легко и плавно меняли стойки, буквально летая по поляне.
- Лолка! Ты кофе мимо льёшь! - ехидно заржал братец и смылся из моей комнаты. А я смотрела на лужу у своих ног и понимала, что девять месяцев - это очень долго...
- А вы что, беременны? - спросила вначале одна девица, потом с любопытными мордашками подтянулись остальные.
- Да. Уже шестой месяц, - сказала я и погладила круглый живот. Я его особо и не скрывала, просто тактичные ученики старались меня не разглядывать.
- А кто...
- Ни слова больше, Хаши - тян! - обрезала я самую смелую из них, - А то удача отвернётся.
Все знали, что если я что-то говорю, то всё непременно сбудется. Так что девочки искренне пожелали мне счастливых родов и здорового малыша, и смылись.
Летом Аигот уехал в Токио, чтобы наладить связи и свой бизнес. Гандхарвы пропадали на тренировках и в небе, выгуливая пегасов. Со мной на земле оставалась только моя кобылка. Я сама за нею ухаживала, гладила с удовольствием плюшевую золотистую морду, расчёсывала гриву. Алойша приняла ухаживания Дэйго, Таури и Луина Аи. Теперь она тоже ждёт малыша. А может и не одного.
Коза уже перестала доиться, мама расстроилась, что не будет молока для внука. Я уверила её, что у меня молока будет более чем достаточно, ну и разрешила ей купить две коровы для фермы. Мы наняли пять рабочих, купили двух поросят, курочек. Всё, мама пропала! Она и учениц наших к земле приобщала, те с энтузиазмом внимали её пояснениям. Все были заняты, все при деле. Только я сидела то в саду, мух пересчитывая, то в башне, слушая крики из окон классов или мелодии флейт, скрипок и рояля. Живот тяжелел с каждым днём, настроение портилось, ревность убивала. Аигот отчитывался каждый день, где был и с кем. И я точно знала, то он мне не изменяет. Не то чтобы он не хотел провести ночь с женщиной, просто эта женщина - я, и я далеко. Мы с ним теперь занимаемся этим по мыслесвязи. Ощущения потрясающие! Гандхарвы довольствуются тем малым, что я могу дать - ласками и снова ласками. А что? Я жду, и вы тоже ожидайте.
Помимо этого стали происходить разные странности и чудеса. То вещи вдруг оживут, то цвет обоев (одеяла, цветов, маминых рук, травы под ногами) вдруг поменяется, то я икаю радужными пузырями, то вдруг взлетаю. Я уж молчу, что может сам собою прилететь какой-то фрукт мне в руки, так что приходится есть его, хочу я того или нет. Похоже, мой маленький сынок будет много сильнее меня! Переглядывания мужей меня бесили. Тем более, что они не спешили со мной делиться своими соображениями. Один Марки меня любит и понимает! Лежит себе рядом на травке и шевелит ушками. Он иногда разговаривает, но по большей части вечером, когда посторонние уходят. Половина горожанок записали своих кошек в длинную очередь на ночь любви с этим красавцем. И теперь через два-три дня его забирают в гости. Не всем кошкам повезло, но есть те, что скоро станут мамами очаровательных голубых комочков. Начальник аэропорта Саппоро тоже будет счастливым котовладельцем.
Марки! Иди на ручки! Тяжёлый ты уже... Интересно, будут твои детки тоже говорить?
Двадцатое августа, раннее утро. Живот странно тянуло, хотя боли не было. Я съела творожную запеканку, закусила это мороженным с чесноком, вафлей с мёдом и майонезом. Содрогаюсь, когда вспоминаю всё это, но раз малыш так желает. Пойду найду кого-нибудь, потребую толику любви и заботы. Мама уже в саду, я её видела из окна. А вот мои мужья должны быть ещё здесь, ведь их ученики только приехали.
- Любимый! - позвала я Арджуна. Он уже вывернул из тренировочного зала на лестницу, намереваясь уйти к пегасам. Ученики тоже полюбили конные прогулки. Теперь это ежедневный ритуал для всей группы.
- Я скоро вернусь, радость моя! - крепкий поцелуй, долгий взгляд, обещающий мне сладкие муки в ближайшие ночи, и он убежал.
- Ильяс! Ты... - уцепилась я за свитер моего любимого брюнета. То же самое, а потом он сбежал! Да что ж такое! Кто-нибудь в этом доме мной интересуется вообще? Я здесь рожаю, а они все от меня убежали-и-и!!!
Эмпатия унесла мой плач и распределила его этакой мстительной пеленой по всему поместью. Через пять минут на лестнице было не продохнуть. Мама причитала и сурово отчитывала мужчин, что не заметили моё состояние. Глава гневно высказывал порицание таким ужасным эгоистам. Досталось и Аиготу, который вздумал уехать перед самыми моими родами в такую даль. Аигот, кстати, уже летел назад. Моя прелесть! Мой послушный, любящий, мой красивый... А-а-а!
Сеня отчитался, что машина готова, Ванька сказал, что вещи тоже готовы и тряхнул сумкой с одеждой для меня и маленького. Одной машиной мы конечно не обошлись: вся семья и наши ученики пожелали ехать с нами. Слова Эрода о цыганском таборе стали воплощаться в реальность. Гандхарвы карали себя за чёрствость, буквально готовы были сделать сеппуку, то бишь как самураи вскрыть себе живот. Я успокаивала их, что ничего страшного, они ведь не знали. Но они, видя мою боль, ощущая её как свою, только мрачнели. Глупые! Я люблю вас! Я так рада, что вы нашли себе занятие по душе.
- Доктор, операционную! - мы и в больнице все поставили с ног на голову.
Поскольку палату и сами роды мы оплатили ещё месяц назад, то нас благополучно всех завернули с порога, выхватив из толпы меня, маму и Ильяса, как ни странно. Пусть хоть одного из вас. Подожди нас, Джун!
Роды длились час и закончились с появлением на свет... синекожего малыша. Я смотрела на сына и не могла слова вымолвить. Однако врачи подозрительно спокойны! Они что, не видят его цвет?! А мама? Мою настороженность и напряжённость понял только Ильяс, ведь он видел то же, что и я. Он взял меня за руку и уговаривал поговорить об этом дома, а сейчас сделать вид, что всё обычно. Как это обычно?! От кого ребёнок? Я стала соображать, анализировать все тайны, все переглядывания, загадки и недомолвки окружающих, начиная ещё с Алаки. Значит, Санти не могла сказать именно об этом! О том, что кто-то из синих морд пробрался в башню и занимался со мной... Да всё ведь понятно, ясно как божий день!!! Те планеты, туманности, те невидимые руки и губы, некто, кто выдохнул с большим удовлетворением и радостью, когда я сама подалась вперёд, не ведая, что творю! Кто же из вас, двух козлов, это сделал? Вишну или Шива? Шива или Вишну? По реакции Лакшми ясно, что это Вишну. Но Кали тоже своему врезала, так что тут вопрос.
- Желаете остаться здесь или уехать домой? - спросил врач. Молодой и очень милый акушер был предупредителен и вежлив, ведь мой ребёнок - первый в его практике. Здесь, в Юни, детей не рожали уже пять лет как. Японцы вообще холодноваты, зациклены на работе, вот и некогда им.
Юдзиро-сан тактично отводил взгляд от моей груди, которой насыщался малыш. Но я ведь ощущаю всё... Такая пылкость, нежность, тоскливая грусть. Кажется, в меня влюбился гинеколог... Это что-то новое в жизни. Ильяс сказал на ухо, что он юношу понимает как никто, ведь тот видел меня нагой. Ну да, как же! Роды - вещь просто невероятно возбуждающая!
- Здесь, конечно! - сказала мама врачу и заворковала над внуком, - Какой ты у нас большой, какой красивый! Правда, дедуля? А вот и папа!
Аигот ворвался в палату взмыленный и растрёпанный. Я никогда его таким не видела. Что с тобой? Сказал, что боялся за меня, за ребёнка, летел как мог быстро и карал себя попутно за то, что оставил одну. Я ведь не одна... Указал гневно на Ильяса глазами, сделав тому выговор за безразличие к жене. Ильяс опустил голову, признав вину. Бедный мой брюнет вынужден был отойти и уступить место законному супругу.
- Вот ваш малыш! - указал врач на ребёнка. Я зажмурилась, ожидая таких слов от мужа, что...
- Лоли, он весь в тебя! - на лице якшаса была широченная улыбка, а в глазах - счастье, огромное и неподдельное. И он не видит?! - Чего я не вижу?
- Потом, милый, мы всё тебе скажем, - мысленно я указала на многочисленных свидетелей. Ну положим, маму я не считаю опасной, но вот врач и медсестра, этим не нужно знать наши тайны. Глава поднял голову от кроватки и непонимающе на нас посмотрел. Мама всецело принадлежала внуку, так что наши слова её не заинтересовали вовсе. Ванька боялся даже дышать на племянника, и теперь они с Соней таращились на ребёнка, как на бомбу с часовым механизмом.
Ученики стали под окнами и хором поздравляли, пришлось выползти со свёртком в руках и помахать им. Был у нас и мэр Юни, поздравил первого официального гражданина города, рождённого на земле Японии и получившего своё гражданство тут же. Паломничество родственников и знакомых длилось до поздней ночи. Дольше всех задержались мама и Соломон Санай. Дед был фанатично рад и горд внуком, он даже стоял рядом во время кормления! Я сигналила Аиготу, чтоб он ему сделал выговор или хоть пояснил, что это несколько интимный процесс. Аигот уверил, что ажиотаж скоро сойдёт на нет. Угу, лет через десять!
- Ну всё! До завтра! - прощались в сотый уже раз мама, Санай - старший и наши дети. Я изобразила умирающего лебедя и растеклась по подушке, - Всё-всё!
Со мной остался Аигот и мои гандхарвы. Их пришлось скрыть от посторонних глаз иллюзией. Врачи и медсёстры провели осмотр меня и малыша, и ушли, пожелав спокойной ночи. Едва мы остались одни, я тут же вскочила с кровати и потащила своего якшаса к ребенку.
- Знаешь, я ожидала всего чего угодно, но это...
Малыш спал. Во сне он то улыбался, то хмурил чёрные бровки. Кожа у него была светло-светло голубая. Ручки две, что радовало. Аигот не понимал, к чему я это говорю. Гандхарвы с готовностью защищать меня и младенца стали за мной.
- И что? Он не похож на нас, но это не трагедия. Первый якшас - брюнет в роду! Лоли, всё хорошо! Я рад уже тому, что ты жива, что не пришлось приехать на... - он хотел сказать похороны. В душе мужа плескалась боль, тревога и радость от того, что я ещё с ним.
Глава рода в основном пил сакэ с Никишимой - саном. Они поставили в саду столик с лавочками, и теперь там их убежище. Как шутила мама, "убежище убеждённых холостяков". Но глава только жмурил свои змеиные очи, намекая, что скоро это название будет хромать ровно на одно слово. Наш поверенный любил смотреть, как на лугу у озера гандхарвы выгуливают пегасов. Сам он к ним не подходил, боялся.
Весной Ваня и Соня пошли в школу. Оказывается, здесь учёба начинается в апреле, когда сойдёт снег. Снега, правда, было ещё прилично, так что младшие возили детей на машине. И учеников тоже привозили и развозили, что влетало нам в копеечку, но поддерживало легенду для властей.
Ванька стал всеобщим школьным кумиром! Во - первых, у него был невероятно крутой дом с драконом на крыше, во - вторых, он был из Европы, а это автоматически делало его загадкой номер один на острове. Он знал всё об играх, аниме, манге, чисто и без ошибок писал и говорил на японском, демонстрировал отличные знания по всем предметам. В общем, был просто идеалом во всём. А Сонечку полюбили за милую улыбку, за доброту и мягкость. А ещё все любовались её белыми кудрями и удивительной мраморной кожей. Братишка никому не давал её в обиду, всегда был рядом, носил её школьную сумку, водил на обед в зимний сад при школе. Похоже, он серьёзно намерен не отпускать её от себя всю жизнь.
Приятели у брата появились, да ещё сколько! Весь класс, а это пятнадцать человек, все ежедневно ходили к нам то учить уроки, то готовиться к фестивалю, то просто поглазеть на дракона. А когда увидели уроки гандхарвов с их учениками, то чуть дверь в комнату для тренировок не вывалили! Теперь у моих эльфов есть и младшие ученики. И ученицы. Вот это последнее было не очень приятно. Нет, мои любимые мужья повода для ревности не создавали, ко всем дамам относились с уважением и неизменным арктическим холодом, но это не мешало японкам вздыхать громко и с чувством под нашими окнами.
- Надо что-то делать! - решила я и устроила демонстративное представление с собой в главной роли. Пусть уж лучше идут слухи о нас, как о сумасшедшей семье с обилием любовников, но мне эти вздохи уже надоели!
- Ты уверена? - спросил Аигот, - Сплетен не оберёшься потом.
- А лучше пусть виснут на них в коридорах?! Да я их! - меня ловили, успокаивали нежными ласками и поцелуями. Но хватало этого не надолго.
Ученицы снова у дверей в зал. Гандхарвы показали стойки ученикам и приказали их выполнять. Сами же ушли со мной в подсобку и дверь не закрыли. Мы целовались долго, пока всем желающим не дошло, что наше помешательство гораздо глубже, чем простая измена или шведская семья. Дамы провожали Аигота сочувственными взглядами, а меня - осуждающими и завистливыми. Я прямым текстом им заявила, что вон бог, а вот порог. Тогда школьницы - хищницы присмирели и стали заглядываться на младших и Сеню. Вот так правильно! Моё довольство они оценили сразу: перестали ломаться каблуки, выпадать волосы и вскакивать прыщи на носу, таланты к бою и оружию удачно развивались, всех угощали вкусными европейскими блюдами. Тогда мне простили всё. Более того! Теперь я консультант в отношениях, косметике и красоте. К тому же мои пожелания, если они шли от сердца, всегда сбывались, так что удачу во всём и здоровье для всей семьи получить было охота каждому. Маму все осадили на предмет рецептов супов, салатов, национальных блюд.
Мои ученики показывали потрясающее владение скрипкой, пианино и вокалом. Причём всё это вместе! Как сказал Арджун, это вероятнее всего моё влияние, как богини. Я хочу дать детям как можно больше знаний, вот и чарую понемногу. У нас в классной комнате уже стоял роскошный концертный рояль, были скрипки, флейты, гитары, даже барабаны. На них с огромным энтузиазмом играл Хирошидзу, мальчишка четырнадцати лет. Его малиновая чёлка красноречиво намекала на будущего рок - музыканта, ну и любителя косплея конечно же. Ванька часто к нему подсаживался и слушал с блестящими от восторга глазами. Оба фанатели от японского фолк - рока, игр и, как ни странно, истории. Купили кимоно, свистнули мечи для начинающих у моих эльфов, и расхаживали так несколько дней. Мы сначала посмеивались, но я изменила своё мнение после одного случая.
Весной, уже настоящей, довольно поздней, когда срок мой перевалил за шесть месяцев, а сексуальный голод за максимум, мои гандхарвы в этих самых кимоно тренировались под моими окнами. Полянка тут действительно удобная: её закрывают кусты и деревья, к тому же девицы тут появиться не решатся, опасаясь моего гнева. Медовые волосы Арджуна летели по ветру, будто золотой туман, в вырезе кимоно мелькали плиточки пресса и гладкая грудь. Ильяс был ещё краше... Звенели мечи, мои гандхарвы легко и плавно меняли стойки, буквально летая по поляне.
- Лолка! Ты кофе мимо льёшь! - ехидно заржал братец и смылся из моей комнаты. А я смотрела на лужу у своих ног и понимала, что девять месяцев - это очень долго...
- А вы что, беременны? - спросила вначале одна девица, потом с любопытными мордашками подтянулись остальные.
- Да. Уже шестой месяц, - сказала я и погладила круглый живот. Я его особо и не скрывала, просто тактичные ученики старались меня не разглядывать.
- А кто...
- Ни слова больше, Хаши - тян! - обрезала я самую смелую из них, - А то удача отвернётся.
Все знали, что если я что-то говорю, то всё непременно сбудется. Так что девочки искренне пожелали мне счастливых родов и здорового малыша, и смылись.
Летом Аигот уехал в Токио, чтобы наладить связи и свой бизнес. Гандхарвы пропадали на тренировках и в небе, выгуливая пегасов. Со мной на земле оставалась только моя кобылка. Я сама за нею ухаживала, гладила с удовольствием плюшевую золотистую морду, расчёсывала гриву. Алойша приняла ухаживания Дэйго, Таури и Луина Аи. Теперь она тоже ждёт малыша. А может и не одного.
Коза уже перестала доиться, мама расстроилась, что не будет молока для внука. Я уверила её, что у меня молока будет более чем достаточно, ну и разрешила ей купить две коровы для фермы. Мы наняли пять рабочих, купили двух поросят, курочек. Всё, мама пропала! Она и учениц наших к земле приобщала, те с энтузиазмом внимали её пояснениям. Все были заняты, все при деле. Только я сидела то в саду, мух пересчитывая, то в башне, слушая крики из окон классов или мелодии флейт, скрипок и рояля. Живот тяжелел с каждым днём, настроение портилось, ревность убивала. Аигот отчитывался каждый день, где был и с кем. И я точно знала, то он мне не изменяет. Не то чтобы он не хотел провести ночь с женщиной, просто эта женщина - я, и я далеко. Мы с ним теперь занимаемся этим по мыслесвязи. Ощущения потрясающие! Гандхарвы довольствуются тем малым, что я могу дать - ласками и снова ласками. А что? Я жду, и вы тоже ожидайте.
Помимо этого стали происходить разные странности и чудеса. То вещи вдруг оживут, то цвет обоев (одеяла, цветов, маминых рук, травы под ногами) вдруг поменяется, то я икаю радужными пузырями, то вдруг взлетаю. Я уж молчу, что может сам собою прилететь какой-то фрукт мне в руки, так что приходится есть его, хочу я того или нет. Похоже, мой маленький сынок будет много сильнее меня! Переглядывания мужей меня бесили. Тем более, что они не спешили со мной делиться своими соображениями. Один Марки меня любит и понимает! Лежит себе рядом на травке и шевелит ушками. Он иногда разговаривает, но по большей части вечером, когда посторонние уходят. Половина горожанок записали своих кошек в длинную очередь на ночь любви с этим красавцем. И теперь через два-три дня его забирают в гости. Не всем кошкам повезло, но есть те, что скоро станут мамами очаровательных голубых комочков. Начальник аэропорта Саппоро тоже будет счастливым котовладельцем.
Марки! Иди на ручки! Тяжёлый ты уже... Интересно, будут твои детки тоже говорить?
Двадцатое августа, раннее утро. Живот странно тянуло, хотя боли не было. Я съела творожную запеканку, закусила это мороженным с чесноком, вафлей с мёдом и майонезом. Содрогаюсь, когда вспоминаю всё это, но раз малыш так желает. Пойду найду кого-нибудь, потребую толику любви и заботы. Мама уже в саду, я её видела из окна. А вот мои мужья должны быть ещё здесь, ведь их ученики только приехали.
- Любимый! - позвала я Арджуна. Он уже вывернул из тренировочного зала на лестницу, намереваясь уйти к пегасам. Ученики тоже полюбили конные прогулки. Теперь это ежедневный ритуал для всей группы.
- Я скоро вернусь, радость моя! - крепкий поцелуй, долгий взгляд, обещающий мне сладкие муки в ближайшие ночи, и он убежал.
- Ильяс! Ты... - уцепилась я за свитер моего любимого брюнета. То же самое, а потом он сбежал! Да что ж такое! Кто-нибудь в этом доме мной интересуется вообще? Я здесь рожаю, а они все от меня убежали-и-и!!!
Эмпатия унесла мой плач и распределила его этакой мстительной пеленой по всему поместью. Через пять минут на лестнице было не продохнуть. Мама причитала и сурово отчитывала мужчин, что не заметили моё состояние. Глава гневно высказывал порицание таким ужасным эгоистам. Досталось и Аиготу, который вздумал уехать перед самыми моими родами в такую даль. Аигот, кстати, уже летел назад. Моя прелесть! Мой послушный, любящий, мой красивый... А-а-а!
Сеня отчитался, что машина готова, Ванька сказал, что вещи тоже готовы и тряхнул сумкой с одеждой для меня и маленького. Одной машиной мы конечно не обошлись: вся семья и наши ученики пожелали ехать с нами. Слова Эрода о цыганском таборе стали воплощаться в реальность. Гандхарвы карали себя за чёрствость, буквально готовы были сделать сеппуку, то бишь как самураи вскрыть себе живот. Я успокаивала их, что ничего страшного, они ведь не знали. Но они, видя мою боль, ощущая её как свою, только мрачнели. Глупые! Я люблю вас! Я так рада, что вы нашли себе занятие по душе.
- Доктор, операционную! - мы и в больнице все поставили с ног на голову.
Поскольку палату и сами роды мы оплатили ещё месяц назад, то нас благополучно всех завернули с порога, выхватив из толпы меня, маму и Ильяса, как ни странно. Пусть хоть одного из вас. Подожди нас, Джун!
Роды длились час и закончились с появлением на свет... синекожего малыша. Я смотрела на сына и не могла слова вымолвить. Однако врачи подозрительно спокойны! Они что, не видят его цвет?! А мама? Мою настороженность и напряжённость понял только Ильяс, ведь он видел то же, что и я. Он взял меня за руку и уговаривал поговорить об этом дома, а сейчас сделать вид, что всё обычно. Как это обычно?! От кого ребёнок? Я стала соображать, анализировать все тайны, все переглядывания, загадки и недомолвки окружающих, начиная ещё с Алаки. Значит, Санти не могла сказать именно об этом! О том, что кто-то из синих морд пробрался в башню и занимался со мной... Да всё ведь понятно, ясно как божий день!!! Те планеты, туманности, те невидимые руки и губы, некто, кто выдохнул с большим удовлетворением и радостью, когда я сама подалась вперёд, не ведая, что творю! Кто же из вас, двух козлов, это сделал? Вишну или Шива? Шива или Вишну? По реакции Лакшми ясно, что это Вишну. Но Кали тоже своему врезала, так что тут вопрос.
- Желаете остаться здесь или уехать домой? - спросил врач. Молодой и очень милый акушер был предупредителен и вежлив, ведь мой ребёнок - первый в его практике. Здесь, в Юни, детей не рожали уже пять лет как. Японцы вообще холодноваты, зациклены на работе, вот и некогда им.
Юдзиро-сан тактично отводил взгляд от моей груди, которой насыщался малыш. Но я ведь ощущаю всё... Такая пылкость, нежность, тоскливая грусть. Кажется, в меня влюбился гинеколог... Это что-то новое в жизни. Ильяс сказал на ухо, что он юношу понимает как никто, ведь тот видел меня нагой. Ну да, как же! Роды - вещь просто невероятно возбуждающая!
Глава с Ваней и Соней просочились в палату. Все в синих халатах и шапочках. Культура, однако.
- Здесь, конечно! - сказала мама врачу и заворковала над внуком, - Какой ты у нас большой, какой красивый! Правда, дедуля? А вот и папа!
Аигот ворвался в палату взмыленный и растрёпанный. Я никогда его таким не видела. Что с тобой? Сказал, что боялся за меня, за ребёнка, летел как мог быстро и карал себя попутно за то, что оставил одну. Я ведь не одна... Указал гневно на Ильяса глазами, сделав тому выговор за безразличие к жене. Ильяс опустил голову, признав вину. Бедный мой брюнет вынужден был отойти и уступить место законному супругу.
- Вот ваш малыш! - указал врач на ребёнка. Я зажмурилась, ожидая таких слов от мужа, что...
- Лоли, он весь в тебя! - на лице якшаса была широченная улыбка, а в глазах - счастье, огромное и неподдельное. И он не видит?! - Чего я не вижу?
- Потом, милый, мы всё тебе скажем, - мысленно я указала на многочисленных свидетелей. Ну положим, маму я не считаю опасной, но вот врач и медсестра, этим не нужно знать наши тайны. Глава поднял голову от кроватки и непонимающе на нас посмотрел. Мама всецело принадлежала внуку, так что наши слова её не заинтересовали вовсе. Ванька боялся даже дышать на племянника, и теперь они с Соней таращились на ребёнка, как на бомбу с часовым механизмом.
Ученики стали под окнами и хором поздравляли, пришлось выползти со свёртком в руках и помахать им. Был у нас и мэр Юни, поздравил первого официального гражданина города, рождённого на земле Японии и получившего своё гражданство тут же. Паломничество родственников и знакомых длилось до поздней ночи. Дольше всех задержались мама и Соломон Санай. Дед был фанатично рад и горд внуком, он даже стоял рядом во время кормления! Я сигналила Аиготу, чтоб он ему сделал выговор или хоть пояснил, что это несколько интимный процесс. Аигот уверил, что ажиотаж скоро сойдёт на нет. Угу, лет через десять!
- Ну всё! До завтра! - прощались в сотый уже раз мама, Санай - старший и наши дети. Я изобразила умирающего лебедя и растеклась по подушке, - Всё-всё!
Со мной остался Аигот и мои гандхарвы. Их пришлось скрыть от посторонних глаз иллюзией. Врачи и медсёстры провели осмотр меня и малыша, и ушли, пожелав спокойной ночи. Едва мы остались одни, я тут же вскочила с кровати и потащила своего якшаса к ребенку.
- Знаешь, я ожидала всего чего угодно, но это...
Малыш спал. Во сне он то улыбался, то хмурил чёрные бровки. Кожа у него была светло-светло голубая. Ручки две, что радовало. Аигот не понимал, к чему я это говорю. Гандхарвы с готовностью защищать меня и младенца стали за мной.
- И что? Он не похож на нас, но это не трагедия. Первый якшас - брюнет в роду! Лоли, всё хорошо! Я рад уже тому, что ты жива, что не пришлось приехать на... - он хотел сказать похороны. В душе мужа плескалась боль, тревога и радость от того, что я ещё с ним.
