Не желая тратиться, наш герой прибился к Славе по прозвищу Хлеб, у которого лицензия имелась. Новый напарник Рудика – тоже бывший сотрудник «Вектора», здоровый, красивый и самоуверенный мачо, активный ловелас. Неплохой организатор, про таких говорят «залезет без мыла в задницу», расчетлив, жаден, по натуре Пройда с большой буквы и позёр.
Рудик завязал хорошие контакты с Алтайским витаминным заводом, часть продукции реализовывал сам, но большую разменивал у Хлеба и других оптовиков: чем шире предлагаемый ассортимент, тем интересней аптечной рознице с тобой сотрудничать. Сам сортировал, сам фасовал, сам развозил товар, предпочитая работать с клиентами по области, где народ попроще.
Однако выручаемого черного нала Рудику хватало лишь на «поддержание штанов». А вот с безналом, поступавшим на расчетный счет Хлеба, дело обстояло намного сложнее. Любой перевод упоминал лицензию, которой у Рудика как раз и не было. У Хлеба денежки водились всегда (содержал четыре аптечные точки), но он патологически не умел с ними расставаться. Рудик даже сравнивал его с Раджой из «Золотой антилопы»: опасно, говорит, просто давать ему деньги в руки – прилипают, не отодрать. От долга Хлеб не отказывался, но всегда предлагал вернуть его не деньгами, а теми же медикаментами. Которые опять же еще нужно пристроить, получить за них перевод на расчетный счет Хлеба, и вновь услышать песенку про «борзых щенков». Словом, получался замкнутый круг. В итоге, оборотных средств Рудику не хватало, товар на реализацию давали с неохотой и дороже, а это существенно снижало прибыль. И не поругаться – надо же дальше работать, и не «наехать» – не отказывается же от долга.
Я не раз увещевал Рудика, мол, что тебе самому мешает выправить лицензию, а еще лучше открыть хотя бы одну аптечную точку, чем ты хуже Хлеба? Но в ответ начинались долгие рассуждения: для открытия аптеки, дескать, надо лицензировать помещение, нанять провизора, продавцов, купить торговое оборудование, кассу. Отладить поставки и учет намного большего, по сравнению с оптовым, розничного ассортимента. Лекарства нужно где-то хранить, а не просто работать «с колес». В общем, требовалось создать сложную работающую систему, которую к тому же намного труднее укрыть от посторонних глаз. Ведь оптовика, особенно мелкого, попробуй, вылови!
Тут «на сцену» выходит очередной колоритный персонаж – Егор Бурлаков, по прозвищу Бур, муж сестры Рудика Розы. У зятька имелся опыт торговли обувью и трикотажем на рынке в московских Лужниках от фирмы брата. Бур, казахский подданный, решил перебраться с семьей в Россию, предложив Рудику обмозговать новую тему: представительство белорусской трикотажной фабрики «Купалинка», а уж «явки, пароли, связи» ему известны. Кроме того преуспевающий брат-москвич пообещал по-родственному дать Егору хороший кредит на развитие. Шел 1999 год.
Однако имелись несколько существенных «но». Во-первых, отсутствие у Бура собственного первоначального капитала, во-вторых, российского гражданства. В-третьих, жить его семье с дочкой-дошкольницей было негде: двухкомнатную квартиру в Караганде Егор с Розой продали всего за 400 долларов – такая тогда была невеселая ситуация в Казахстане. Но выручали удивительный оптимизм и доброжелательность Бура, а также любовь к музыке. Он сражал нас мастерским исполнением на гитаре «Шутки» Баха, «Грозы» Вивальди или «Каприза» Паганини.
Рудик зарегистрировал Бурлаковых в своей квартире, для проживания они сняли пустовавшее жилье наших общих знакомых, уехавших в Штаты. Взвесив все «за» и «против», родственнички решили стартовать в новом для Рудика направлении. Но, подумал он, полностью уходить из аптечного бизнеса не стоит, пока перспективы новой трикотажной темы неясны. Хотя Надиров ничего не терял: ситуация теперь под его полным контролем, ведь Буру с семьей надо было выживать, а потому слушаться.
И двинул Бур, освятив себя крестным знамением, в братскую Беларусь за товаром. Правда, своенравная Роза решила от них не зависеть и устроилась бухгалтером в пельменный цех. Муженек с братцем негодовали, особенно Рудик, который был убежден: сестрица обязана работать только с ними. Я, помнится, успокаивал его: что ж поделаешь, родная кровь – такая же упрямая, как и ты!
Боже, как все мы ждали тот судьбоносный контейнер с трикотажем! На Егора было больно смотреть, каждое утро начиналось с его нервного звонка в транспортную компанию: где вагон?! Наконец-то, спасительный контейнер пришел! Зятьки сняли склад, квадратов тридцать, и Бур ушел туда «жить». Казалось, что, с упоением перекладывая каждое изделие, он, после всех стрессов, проходил на складе курс психологической реабилитации.
Тут Рудик, хозяйски пощелкивая пальцами, показал себя как бай, во всей красе. Бур мирился с этим, хотя Надиров, как коммерсант, объективно был сильней. Наш герой аж лицом посветлел: наконец-то у него такой послушный компаньон! Егор всегда был холен и опрятен. Он даже на склад приходил прекрасно одетым, с кожаной папкой под мышкой – солидный и красивый. Однажды Рудик заявился туда ближе к обеду, как всегда отдуваясь после быстрой ходьбы, в легонькой рубашке с короткими рукавами и в штиблетах. Когда он взбегал по лесенке, его вдруг окликнула уборщица, подошла и, осторожно оглянувшись, заботливо предупредила шепотом: «А шеф-то ваш уже пришел!»
Товар они, в основном, сдавали на реализацию мелким оптом. Мало-помалу пошла прибыль. И когда возникла еще одна интересная тема, стало возможным отвлечься и на нее.
В Горном Алтае, в райцентре Турочак жил-был Леня Сидорив, бывший однокурсник Рудика по Казанскому университету. По распределению он отбыл в солнечный Магадан. Заработав приличные деньги, Леня решил вернуться, как там выражаются, «на материк». Купил квартиру в Бийске, женился, сотворил дочь, но вскоре развелся. Разменял жильё, перевез мать с Украины. Перебрался в Турочак и, продав свою долю бийской квартиры, построил хороший двухэтажный дом. Перевел дух, огляделся, оценил положение...
Спору нет, природа кругом красивая: алтайские горы, прекрасная тайга, стремительная Бия, на берегу которой горделиво высится его дом, неподалеку живописное Телецкое озеро. Однако заняться нечем, местное население весьма специфично, цивилизация неблизко...
Но вот, в 2000 году выдался богатейший урожай кедрового ореха. Сидорив подбросил идею всемогущему Рудику: отчего бы на этом не заработать? Надиров мгновенно собрал приличную сумму, даже меня уговорил одолжить на дело. Разместил, где мог, рекламные объявления о сдаче ореха оптом и командировал в Турочак Бура и еще одного мужичка. Сам же остался на связи. Сидорив оперативно запустил информацию о приеме ореха – и вот, с ближних и дальних улусов алтайцы, кто на коне, кто на своих двоих, потянулись с товаром к его дому, предвкушая волнующее свидание с «огненной водой» на вырученные за орех деньги. Нашим героям оставалось только взвешивать товар и складировать его для просушки в сенях дома Сидорива. Ну и баловаться водочкой, париться в баньке, сигая нагишом в Бию, да развлекаться с аборигеночками.
Вскоре в Новосибирск пошел первый КамАЗ с орехом нового урожая. Оптовики мигом расхватали товар прямо с колес, рентабельность рейса составила 400%! Срочно пошел второй КамАЗ – навар уменьшился уже наполовину. А третья ходка дала совсем небольшую прибыль: рынок, знаете ли. Рудик трезво оценил ситуацию и вынес жесткий вердикт: «Мужики, всё, «пути?на» окончена». Однако Сидорив, не вняв советам, через неделю после отъезда удалой команды «купцов» пригнал в Новосибирск четвертый КамАЗ. Сдал уже себе в убыток... Впрочем на водку и обратную дорогу неудачливому «алтайцу» мужики все же скинулись.
Результат проведенной операции был, в целом, блестящим. Бур прибарахлился, купил жене норковую шубу, а Рудик расширил жилплощадь. Меня это крайне удивило: так бездарно растратить драгоценный капитал, столь легко упавший с небес, точнее, с кедров! Но Надиров напомнил свой принцип: «Зарабатывать – на кредитных, заработанные – прожигать!»
* * *
Но как там трикотаж? Жалобы Рудика с Буром на «проклятых конкурентов», у которых, язви их в печень, почему-то всегда изыскивались возможности для увеличения оборотов, я пропускал мимо ушей – помнил, как растеклись «кедровые» денежки.
Вскоре случилась катастрофа. Компаньон брата Бурлакова, которого Егор и сам неплохо знал, предложил большую партию игл для швейного производства по очень низкой цене. Более того, «Купалинка» согласилась взять иглы в зачет оплаты очередной партии товара, причем по хорошей цене. Возникал приличный навар на пустом месте. Сделка состоялась, иглы поехали из Москвы прямиком в Беларусь. Но когда Бур прибыл за товаром, его «обрадовали», дескать, вся партия игл бракованная, можем вернуть ее назад. Как и следовало ожидать, московский поставщик послал Бура подальше вместе с иглами, вдобавок выяснилось, что бессовестный «кидала» и брату Егора стал злейшим врагом – они полностью разорвали отношения.
Ау-у, «ореховый» гешефт! Был бы запас прочности в виде достаточного объема оборотного капитала, положение выглядело бы не столь критичным. То был сокрушительный удар, на развитии направления ставился крест. Подавленный Бур попросил Рудика отдать его долю деньгами, исходя из стоимости остававшегося нереализованным, на тот момент, товара.
– Ты понимаешь, что кончишься как равноправный компаньон? –разочарованно вопросил Рудик, вспомнив, сколько поначалу у Егора было амбиций.
– Да, понимаю... – грустно выдохнул Бур.
Отдадим должное Рудику: сумев реализовать остатки товара, он не только вернул Буру его долю, но и закрыл все долги. Егорушка скис, и тут Роза доказала, что была дальновидна, не связавшись с ними. Всё время хандры Бура она кормила семью. На службе ее ценили, дали приличный оклад, да и пельмени с варениками (немного разрешалось брать домой бесплатно) позволяли чуточку экономить. Благодарное руководство даже помогло Розе с ипотекой. Впрочем Бур быстро взял себя в руки. А вскоре они получили российское гражданство.
«Кто виноват?» и «Что делать?». Извечные русские вопросы. И если на первый вопрос ответ был очевиден, то второй для Рудика с Буром был намного сложней. Хорошо хоть не «загнулся» потихоньку хромавший лекарственный бизнес. Правда, к тому времени, а шел уже 2001 год, на аптечном рынке произошли кардинальные изменения.
Во-первых, определились игроки-лидеры, имевшие огромные обороты и самый полный ассортимент медикаментов по низким ценам. Плюс их мощная рекламная раскрутка, удобные сайты, оперативная бесплатная доставка товара в аптеки. В Новосибирске – это, прежде всего, «Катрен». Во-вторых, увидело свет постановление, запрещающее розничную торговлю вне специализированных помещений площадью менее 70 квадратных метров, то есть аптек. Это приговорило к смерти разветвленную сеть мелких аптечных точек, резко сузив поле деятельности для оптовиков. В-третьих, муниципальным аптекам вообще не оставили выбора, административно закрепив их за определенными поставщиками. В-четвертых, ужесточились правила выдачи лицензий. Честно говоря, всего этого и следовало ожидать: аптечный рынок – вещь особая, избыток оптовиков на нем – «не есть гуд», это вам не трикотаж или орех.
В таких условиях смешно было сохранять существовавшую схему сотрудничества с Хлебом, метко именуемую в народе «на подсосе». Пришлось сделать то, что уже давно полагалось: выправить собственную лицензию. Не стану перегружать деталями, Рудик ее всё же сделал. Ура!Казалось, на три года (срок действия лицензии) о многом можно было забыть. Помещение под аптечный склад Надирову по знакомству выделил тогдашний директор торгового центра Кольцова Сан Саныч – душа компании и азартный игрок, он вместе с нами ходил к Рудику в гости пить водочку и играть в бильярд, шахматы и преферанс.
Рудик решил открыть аптеку в ТЦ Саныча, предложив тому войти в долю. Директор с большим энтузиазмом отнесся к этому, и окрыленные надеждой свежеиспеченные компаньоны тут же взялись за перепланировку помещений. Саныч даже своим кабинетом пожертвовал, поскольку он находился рядом с предполагаемым входом в аптеку. Они получили добро от пожарников, СЭС и других служб, но не срослось с главным: разрешением со стороны администрации поселка. Не хватило, как сейчас выражаются, «административного ресурса»: начиналась компания по реорганизации всей системы торговли в Кольцово, и Саныч стал стремительно терять свой некогда весомый и непререкаемый авторитет «главного по торговле» в нашем поселке. В результате, плодами трудов Рудика и Саныча воспользовался другой, более удачливый и ушлый «аптечник».
Вскоре Саныч вообще лишился должности директора ТЦ, а Рудик складского помещения, лицензированного с таким трудом. Он перевез своё хозяйство в подвальную комнатенку, но это помещение ни за что бы не лицензировали под склад. Более того, комиссия могла нагрянуть с проверкой без предупреждения, ее последствия сомнений не вызывали.
Но жизнь текла своим чередом, комиссии не беспокоили, благо, Кольцово на отшибе. Вскоре в директора завода медбиопрепаратов прошел по конкурсу еще один бывший сотрудник «Вектора» Саша Косых, хороший товарищ Рудика. Кое-какую продукцию этого завода наш герой брал по низким ценам, даже Хлеб завидовал. Однако из-за «Катрена» и других китов рынка, полноценное сотрудничество Рудику удавалось только с аптеками по области. Заодно удалось пристроить Бура менеджером в коммерческий отдел этого предприятия. Жизнь у него сразу же наполнилась новым содержанием, чему мы все, естественно, были очень рады.
Однако чем ближе подходил срок действия лицензии, тем острее вставал вопрос: что же дальше?
Изыскивая любую возможность заработать, Надиров даже оптовыми закупками мяса в Казахстане успел позаниматься. В «теории» обещала возникнуть двойная прибыль, на «практике» же не заработал ничего. Еще и ноги еле унес, причем в буквальном смысле. Провел он там более месяца, поведав по возвращении о своих приключениях.
Больше всего Рудика поразило чисто восточное коварство, с которым ранее в жизни сталкиваться не доводилось, хотя он сам считает себя отчасти восточным человеком. Ему и в голову не приходило, что один обман может накручиваться на другой, как проценты на проценты: «Вот представьте, вы пришли на наш рынок, видите, что вас обвешивают, но закрываете на это глаза, позволяя слегка себя обмануть. После этого вы уверены, что, по крайней мере, обсчитывать уже не станут – совести не хватит. Но там, оказалось, хватит! Тебя сначала обвесят, потом обсчитают, потом, уже обвесив и обсчитав, отдадут не всю сдачу. А ту, что получишь, окажется фальшивыми бумажками…»
Один мой знакомый, помнится, заметил.
– Рудик, знаешь, в чем была твоя ошибка? Ты был, как всегда, один, без команды. Ты бегал, суетился, торговался. Ты не производил впечатления, а на Востоке признают только силу и внешнюю солидность. В следующий раз возьми с собой компаньона, можно глухонемого, но обязательно большого и толстого.
– Это еще зачем?
– А ты говори всем, что это твой босс. И продолжай бегать, торговаться. Казахи тоже будут суетиться, но при этом непременно одним глазом все время будут косить на твоего «босса»: а как он реагирует? Потом станут обсуждать между собой: «Крутой! Слова не сказал, глазом не моргнул! Серьезные ребята, надо с ними работать честно…»
Рудик завязал хорошие контакты с Алтайским витаминным заводом, часть продукции реализовывал сам, но большую разменивал у Хлеба и других оптовиков: чем шире предлагаемый ассортимент, тем интересней аптечной рознице с тобой сотрудничать. Сам сортировал, сам фасовал, сам развозил товар, предпочитая работать с клиентами по области, где народ попроще.
Однако выручаемого черного нала Рудику хватало лишь на «поддержание штанов». А вот с безналом, поступавшим на расчетный счет Хлеба, дело обстояло намного сложнее. Любой перевод упоминал лицензию, которой у Рудика как раз и не было. У Хлеба денежки водились всегда (содержал четыре аптечные точки), но он патологически не умел с ними расставаться. Рудик даже сравнивал его с Раджой из «Золотой антилопы»: опасно, говорит, просто давать ему деньги в руки – прилипают, не отодрать. От долга Хлеб не отказывался, но всегда предлагал вернуть его не деньгами, а теми же медикаментами. Которые опять же еще нужно пристроить, получить за них перевод на расчетный счет Хлеба, и вновь услышать песенку про «борзых щенков». Словом, получался замкнутый круг. В итоге, оборотных средств Рудику не хватало, товар на реализацию давали с неохотой и дороже, а это существенно снижало прибыль. И не поругаться – надо же дальше работать, и не «наехать» – не отказывается же от долга.
Я не раз увещевал Рудика, мол, что тебе самому мешает выправить лицензию, а еще лучше открыть хотя бы одну аптечную точку, чем ты хуже Хлеба? Но в ответ начинались долгие рассуждения: для открытия аптеки, дескать, надо лицензировать помещение, нанять провизора, продавцов, купить торговое оборудование, кассу. Отладить поставки и учет намного большего, по сравнению с оптовым, розничного ассортимента. Лекарства нужно где-то хранить, а не просто работать «с колес». В общем, требовалось создать сложную работающую систему, которую к тому же намного труднее укрыть от посторонних глаз. Ведь оптовика, особенно мелкого, попробуй, вылови!
Тут «на сцену» выходит очередной колоритный персонаж – Егор Бурлаков, по прозвищу Бур, муж сестры Рудика Розы. У зятька имелся опыт торговли обувью и трикотажем на рынке в московских Лужниках от фирмы брата. Бур, казахский подданный, решил перебраться с семьей в Россию, предложив Рудику обмозговать новую тему: представительство белорусской трикотажной фабрики «Купалинка», а уж «явки, пароли, связи» ему известны. Кроме того преуспевающий брат-москвич пообещал по-родственному дать Егору хороший кредит на развитие. Шел 1999 год.
Однако имелись несколько существенных «но». Во-первых, отсутствие у Бура собственного первоначального капитала, во-вторых, российского гражданства. В-третьих, жить его семье с дочкой-дошкольницей было негде: двухкомнатную квартиру в Караганде Егор с Розой продали всего за 400 долларов – такая тогда была невеселая ситуация в Казахстане. Но выручали удивительный оптимизм и доброжелательность Бура, а также любовь к музыке. Он сражал нас мастерским исполнением на гитаре «Шутки» Баха, «Грозы» Вивальди или «Каприза» Паганини.
Рудик зарегистрировал Бурлаковых в своей квартире, для проживания они сняли пустовавшее жилье наших общих знакомых, уехавших в Штаты. Взвесив все «за» и «против», родственнички решили стартовать в новом для Рудика направлении. Но, подумал он, полностью уходить из аптечного бизнеса не стоит, пока перспективы новой трикотажной темы неясны. Хотя Надиров ничего не терял: ситуация теперь под его полным контролем, ведь Буру с семьей надо было выживать, а потому слушаться.
И двинул Бур, освятив себя крестным знамением, в братскую Беларусь за товаром. Правда, своенравная Роза решила от них не зависеть и устроилась бухгалтером в пельменный цех. Муженек с братцем негодовали, особенно Рудик, который был убежден: сестрица обязана работать только с ними. Я, помнится, успокаивал его: что ж поделаешь, родная кровь – такая же упрямая, как и ты!
Боже, как все мы ждали тот судьбоносный контейнер с трикотажем! На Егора было больно смотреть, каждое утро начиналось с его нервного звонка в транспортную компанию: где вагон?! Наконец-то, спасительный контейнер пришел! Зятьки сняли склад, квадратов тридцать, и Бур ушел туда «жить». Казалось, что, с упоением перекладывая каждое изделие, он, после всех стрессов, проходил на складе курс психологической реабилитации.
Тут Рудик, хозяйски пощелкивая пальцами, показал себя как бай, во всей красе. Бур мирился с этим, хотя Надиров, как коммерсант, объективно был сильней. Наш герой аж лицом посветлел: наконец-то у него такой послушный компаньон! Егор всегда был холен и опрятен. Он даже на склад приходил прекрасно одетым, с кожаной папкой под мышкой – солидный и красивый. Однажды Рудик заявился туда ближе к обеду, как всегда отдуваясь после быстрой ходьбы, в легонькой рубашке с короткими рукавами и в штиблетах. Когда он взбегал по лесенке, его вдруг окликнула уборщица, подошла и, осторожно оглянувшись, заботливо предупредила шепотом: «А шеф-то ваш уже пришел!»
Товар они, в основном, сдавали на реализацию мелким оптом. Мало-помалу пошла прибыль. И когда возникла еще одна интересная тема, стало возможным отвлечься и на нее.
В Горном Алтае, в райцентре Турочак жил-был Леня Сидорив, бывший однокурсник Рудика по Казанскому университету. По распределению он отбыл в солнечный Магадан. Заработав приличные деньги, Леня решил вернуться, как там выражаются, «на материк». Купил квартиру в Бийске, женился, сотворил дочь, но вскоре развелся. Разменял жильё, перевез мать с Украины. Перебрался в Турочак и, продав свою долю бийской квартиры, построил хороший двухэтажный дом. Перевел дух, огляделся, оценил положение...
Спору нет, природа кругом красивая: алтайские горы, прекрасная тайга, стремительная Бия, на берегу которой горделиво высится его дом, неподалеку живописное Телецкое озеро. Однако заняться нечем, местное население весьма специфично, цивилизация неблизко...
Но вот, в 2000 году выдался богатейший урожай кедрового ореха. Сидорив подбросил идею всемогущему Рудику: отчего бы на этом не заработать? Надиров мгновенно собрал приличную сумму, даже меня уговорил одолжить на дело. Разместил, где мог, рекламные объявления о сдаче ореха оптом и командировал в Турочак Бура и еще одного мужичка. Сам же остался на связи. Сидорив оперативно запустил информацию о приеме ореха – и вот, с ближних и дальних улусов алтайцы, кто на коне, кто на своих двоих, потянулись с товаром к его дому, предвкушая волнующее свидание с «огненной водой» на вырученные за орех деньги. Нашим героям оставалось только взвешивать товар и складировать его для просушки в сенях дома Сидорива. Ну и баловаться водочкой, париться в баньке, сигая нагишом в Бию, да развлекаться с аборигеночками.
Вскоре в Новосибирск пошел первый КамАЗ с орехом нового урожая. Оптовики мигом расхватали товар прямо с колес, рентабельность рейса составила 400%! Срочно пошел второй КамАЗ – навар уменьшился уже наполовину. А третья ходка дала совсем небольшую прибыль: рынок, знаете ли. Рудик трезво оценил ситуацию и вынес жесткий вердикт: «Мужики, всё, «пути?на» окончена». Однако Сидорив, не вняв советам, через неделю после отъезда удалой команды «купцов» пригнал в Новосибирск четвертый КамАЗ. Сдал уже себе в убыток... Впрочем на водку и обратную дорогу неудачливому «алтайцу» мужики все же скинулись.
Результат проведенной операции был, в целом, блестящим. Бур прибарахлился, купил жене норковую шубу, а Рудик расширил жилплощадь. Меня это крайне удивило: так бездарно растратить драгоценный капитал, столь легко упавший с небес, точнее, с кедров! Но Надиров напомнил свой принцип: «Зарабатывать – на кредитных, заработанные – прожигать!»
* * *
Но как там трикотаж? Жалобы Рудика с Буром на «проклятых конкурентов», у которых, язви их в печень, почему-то всегда изыскивались возможности для увеличения оборотов, я пропускал мимо ушей – помнил, как растеклись «кедровые» денежки.
Вскоре случилась катастрофа. Компаньон брата Бурлакова, которого Егор и сам неплохо знал, предложил большую партию игл для швейного производства по очень низкой цене. Более того, «Купалинка» согласилась взять иглы в зачет оплаты очередной партии товара, причем по хорошей цене. Возникал приличный навар на пустом месте. Сделка состоялась, иглы поехали из Москвы прямиком в Беларусь. Но когда Бур прибыл за товаром, его «обрадовали», дескать, вся партия игл бракованная, можем вернуть ее назад. Как и следовало ожидать, московский поставщик послал Бура подальше вместе с иглами, вдобавок выяснилось, что бессовестный «кидала» и брату Егора стал злейшим врагом – они полностью разорвали отношения.
Ау-у, «ореховый» гешефт! Был бы запас прочности в виде достаточного объема оборотного капитала, положение выглядело бы не столь критичным. То был сокрушительный удар, на развитии направления ставился крест. Подавленный Бур попросил Рудика отдать его долю деньгами, исходя из стоимости остававшегося нереализованным, на тот момент, товара.
– Ты понимаешь, что кончишься как равноправный компаньон? –разочарованно вопросил Рудик, вспомнив, сколько поначалу у Егора было амбиций.
– Да, понимаю... – грустно выдохнул Бур.
Отдадим должное Рудику: сумев реализовать остатки товара, он не только вернул Буру его долю, но и закрыл все долги. Егорушка скис, и тут Роза доказала, что была дальновидна, не связавшись с ними. Всё время хандры Бура она кормила семью. На службе ее ценили, дали приличный оклад, да и пельмени с варениками (немного разрешалось брать домой бесплатно) позволяли чуточку экономить. Благодарное руководство даже помогло Розе с ипотекой. Впрочем Бур быстро взял себя в руки. А вскоре они получили российское гражданство.
«Кто виноват?» и «Что делать?». Извечные русские вопросы. И если на первый вопрос ответ был очевиден, то второй для Рудика с Буром был намного сложней. Хорошо хоть не «загнулся» потихоньку хромавший лекарственный бизнес. Правда, к тому времени, а шел уже 2001 год, на аптечном рынке произошли кардинальные изменения.
Во-первых, определились игроки-лидеры, имевшие огромные обороты и самый полный ассортимент медикаментов по низким ценам. Плюс их мощная рекламная раскрутка, удобные сайты, оперативная бесплатная доставка товара в аптеки. В Новосибирске – это, прежде всего, «Катрен». Во-вторых, увидело свет постановление, запрещающее розничную торговлю вне специализированных помещений площадью менее 70 квадратных метров, то есть аптек. Это приговорило к смерти разветвленную сеть мелких аптечных точек, резко сузив поле деятельности для оптовиков. В-третьих, муниципальным аптекам вообще не оставили выбора, административно закрепив их за определенными поставщиками. В-четвертых, ужесточились правила выдачи лицензий. Честно говоря, всего этого и следовало ожидать: аптечный рынок – вещь особая, избыток оптовиков на нем – «не есть гуд», это вам не трикотаж или орех.
В таких условиях смешно было сохранять существовавшую схему сотрудничества с Хлебом, метко именуемую в народе «на подсосе». Пришлось сделать то, что уже давно полагалось: выправить собственную лицензию. Не стану перегружать деталями, Рудик ее всё же сделал. Ура!Казалось, на три года (срок действия лицензии) о многом можно было забыть. Помещение под аптечный склад Надирову по знакомству выделил тогдашний директор торгового центра Кольцова Сан Саныч – душа компании и азартный игрок, он вместе с нами ходил к Рудику в гости пить водочку и играть в бильярд, шахматы и преферанс.
Рудик решил открыть аптеку в ТЦ Саныча, предложив тому войти в долю. Директор с большим энтузиазмом отнесся к этому, и окрыленные надеждой свежеиспеченные компаньоны тут же взялись за перепланировку помещений. Саныч даже своим кабинетом пожертвовал, поскольку он находился рядом с предполагаемым входом в аптеку. Они получили добро от пожарников, СЭС и других служб, но не срослось с главным: разрешением со стороны администрации поселка. Не хватило, как сейчас выражаются, «административного ресурса»: начиналась компания по реорганизации всей системы торговли в Кольцово, и Саныч стал стремительно терять свой некогда весомый и непререкаемый авторитет «главного по торговле» в нашем поселке. В результате, плодами трудов Рудика и Саныча воспользовался другой, более удачливый и ушлый «аптечник».
Вскоре Саныч вообще лишился должности директора ТЦ, а Рудик складского помещения, лицензированного с таким трудом. Он перевез своё хозяйство в подвальную комнатенку, но это помещение ни за что бы не лицензировали под склад. Более того, комиссия могла нагрянуть с проверкой без предупреждения, ее последствия сомнений не вызывали.
Но жизнь текла своим чередом, комиссии не беспокоили, благо, Кольцово на отшибе. Вскоре в директора завода медбиопрепаратов прошел по конкурсу еще один бывший сотрудник «Вектора» Саша Косых, хороший товарищ Рудика. Кое-какую продукцию этого завода наш герой брал по низким ценам, даже Хлеб завидовал. Однако из-за «Катрена» и других китов рынка, полноценное сотрудничество Рудику удавалось только с аптеками по области. Заодно удалось пристроить Бура менеджером в коммерческий отдел этого предприятия. Жизнь у него сразу же наполнилась новым содержанием, чему мы все, естественно, были очень рады.
Однако чем ближе подходил срок действия лицензии, тем острее вставал вопрос: что же дальше?
Изыскивая любую возможность заработать, Надиров даже оптовыми закупками мяса в Казахстане успел позаниматься. В «теории» обещала возникнуть двойная прибыль, на «практике» же не заработал ничего. Еще и ноги еле унес, причем в буквальном смысле. Провел он там более месяца, поведав по возвращении о своих приключениях.
Больше всего Рудика поразило чисто восточное коварство, с которым ранее в жизни сталкиваться не доводилось, хотя он сам считает себя отчасти восточным человеком. Ему и в голову не приходило, что один обман может накручиваться на другой, как проценты на проценты: «Вот представьте, вы пришли на наш рынок, видите, что вас обвешивают, но закрываете на это глаза, позволяя слегка себя обмануть. После этого вы уверены, что, по крайней мере, обсчитывать уже не станут – совести не хватит. Но там, оказалось, хватит! Тебя сначала обвесят, потом обсчитают, потом, уже обвесив и обсчитав, отдадут не всю сдачу. А ту, что получишь, окажется фальшивыми бумажками…»
Один мой знакомый, помнится, заметил.
– Рудик, знаешь, в чем была твоя ошибка? Ты был, как всегда, один, без команды. Ты бегал, суетился, торговался. Ты не производил впечатления, а на Востоке признают только силу и внешнюю солидность. В следующий раз возьми с собой компаньона, можно глухонемого, но обязательно большого и толстого.
– Это еще зачем?
– А ты говори всем, что это твой босс. И продолжай бегать, торговаться. Казахи тоже будут суетиться, но при этом непременно одним глазом все время будут косить на твоего «босса»: а как он реагирует? Потом станут обсуждать между собой: «Крутой! Слова не сказал, глазом не моргнул! Серьезные ребята, надо с ними работать честно…»
