-Ага, ты бы ещё Алику это присоветовал. У него уже урон престижу, так что он как раз не поймёт, если я соскочить решу, без веских доказательств, на одной собственной интуиции. За то такая козявка, как я, у него в чести, что маленько безбашенная. Ему знать не надо, что моя башня держится на строгом архитектурном расчёте. Это, Герочка, закон избушки на курьих ножках. Пусть лучше думают, что она из яйца вылупилась и по волшебству бегает. В крайнем случае ногу отдавят, а механизм цел останется.
Мои мозги - моё главное оружие, требовали пищи. У меня вообще довольно быстрый метаболизм, поэтому я худющая. А сегодня с самого утра я уже набегалась, как борзая. Сначала место преступления, которое могло отбить аппетит у кого угодно, кроме меня, да ещё долгие переговоры у босса. Сунув руку в вазочку с печеньем, я раскладывала воспоминания по полочкам.
Не слишком хорошо зная клановые земли, при любой возможности стараюсь исправить это упущение, потому что это моё основное поле деятельности. Хотя меня поносило по всему городу и не только, этого забитого угла я не знала. Тесная улочка, тёмные ободранные домишки. Прямо декорация к Лондонским трущобам, где подвизался Джек Потрошитель. В моём представлении.. Где бы я могла увидеть настоящие улицы Лондона, ещё и тех лет. Но атмосфера была подходящей.
Когда я пришла, тело священника уже убрали с улицы, но лужа крови ещё не высохла. Стала густой, свернулась и над ней кружился рой мух. Её было очень много. И ребёнку было бы ясно, что тот, кто здесь лежал, мёртв.
Даже сейчас, когда утро уже нельзя было назвать ранним, тут было пусто и тихо. Если зеваки и были, они разошлись. Мне пришлось самой пошарить по всем мусоркам в округе. У меня не было под рукой команды криминалистов. Но, тот кто орудовал здесь, тоже учитывал реалии современности. Знал, что профессиональной команды не будет. А про меня "во все дыры затычку"? Если он из наших клановых земель, то скорее всего знал. И в клане Китайца многие обо мне слышали.
Мне очень не хотелось сосредоточить на себе внимание убийцы, пока о нём самом я не знала ничего. Но вот о чём он не может догадываться, что застать меня врасплох нереально из-за сканера. Желание убийства такая сильная эмоция, что я почувствую её и успею предпринять меры защиты.
Не найдя в помойках ничего существенного, а мы с Синджем буквально обнюхали их, я отправилась в дом, где оставили тело. Выставив всех из комнаты, чтоб не усугублять собственный имидж юной девицы-скромницы, детальным осмотром тела мужчины и, кроме того, священника, я подключила к делу Сильвера. Он мог прекрасно подменить патологоанатома, хотя бы в наружном освидетельствовании. Надо будет подколоть Тимку фразочкой "вскрытие показало". Он такой наивный, как для профайлера! Так забавно смотреть, как его легко шокировать несоответствием моего облика и поступков, которые я, по большей части, придумывала..
Но тут выхода не было и тело действительно стоит обследовать со всей тщательностью. Хотя ничего занятного в этом нет. И кому надо знать, что меня едва не вырвало. Я практически отключилась и предоставила Сильверу свободу действий. Но смотреть на это всё я должна себя приучить. Это часть работы. Чип коментировал свои находки и поэтому я постепенно сосредоточилась на уликах.
Как просто раньше было предполагать причины банальных убийств. Деньги, страсть, месть.. Деньги есть и сейчас, но у чипмеченых с собой их практически не бывает. Купить всё можно при помощи чипа. Только незаконные сделки предполагали наличные. Ценность, единственная, что была у священника - золотой крест на цепи, действительно пропал. Только продать его нереально. Так что для того, кто его взял, это скорей трофей. Символ. Только вот чего? Смерти человека или победы над тем в кого он верил?
Страсть? Куда ж без неё. Сильвер насчитал шестдесят шесть ран. Почти символично. Шестьсот шестдесят шесть превратили бы тело в фарш. И того, что было, уже многовато. Ни одной раны, предполагающей колебания или сомнения.. Этот тип убивал и раньше. Несомненно.
Большинство из ран даже хранили следы гарды кинжала на теле. С такой силой убийца вонзал лезвие. Жалко. Наличие гарды не позволит руке, скользкой от крови, соскочить с рукоятки. Во многих расследованиях таким образом находили ДНК убийцы. Он мог бы порезать руку. Если не исследование крови, возможности для которого у меня не было, то, хоть след пореза на руке, мог быть одним из доказательств. Поймай я его, конечно.
Клинок был узким и длинным. Я специально прихватила веточку на этот случай и сейчас, морщась, сунула её в разрез. До самого конца. 15 сантиметров. Опять подкатил рвотный позыв. С огромным трудом я повернула на бок тяжёлое мужское тело. На затылке отчётливый след удара. Зачем? Если он мог сразу ударить клинком. Быстро взглянула на запястья. Следов связыванья нет. Зато обнаружился след иглы на сгибе руки. Ему вкололи какую-то бяку.. Собирались побеседовать о чём-то под "болтунчиком" или сделать что-то с ним самим, пока он в отключке? И всё это на улице?
Я задумалась. Это уже слишком.. А может его сначала оглушили в помещении, куда зазвали якобы к умирающему, провели дознание или обряд, возможно и то и другое, а уж потом вытащили на улицу и убили, чтоб не оставлять улик на месте, которое прямо укажет на след убийцы? Но в таком случае, если предполагать, что убийца один, далеко увести человека под кайфом трудно. А если это какая-то секта? Тогда убийц может быть несколько.. Но ни о чём подобном в городе никто не говорил. А ведь секте нужны адепты. Как-то бы себя она проявила.
Закончив осмотр, я постаралась придать телу наиболее благообразный вид. Не хотелось, чтоб у кого-нибудь разыгралась фантазия о моих действиях. Мне и так хватит бледного рыхловатого тела с рыжими волосами на коже и следами ножевых ранений для многочисленных ночных кошмаров. Давать ещё и повод к сплетням.. Я и без того довольно странная девочка в глазах окружающих. Перекреститься что ли на выходе?
Встряхнув башкой, я заметила, что оба моих домашних профайлера терпеливо смотрят на то, как я с застывшим взглядом жую печенье. Я добавила вслух мои последние умозаключения в общий багаж размышлений.
-Я попрошу Катю и других прихожанок поспрашивать про подходящую квартиру,- предложил Гера.
-А если они нарвутся на убийцу со своими распросами? Лучше пусть Алькины клевреты. Да и, по большей части, дома принадлежат клану, хотя бы номинально. Незаконнорожденные не имеют права собственности. Так что у Алика есть своя бухгалтерия по недвижимости. Ты бы, Гера, с ней поработал, вместе с канцелярией босса. Ты скорее увидишь что-то подозрительное. А Тимку туда вряд ли пустят. Он у нас представитель власти. Так что ты, дорогой,- я, с серьёзным видом, раздавала указания,- пошерсти инфу по секте. Может есть всё таки какие-то сведенья. А я пойду разузнаю о личной жизни отца Петра. Ты не знаешь, Гера, он семейный?
-Не интересовался..
-Ладно, я у Катерины спрошу. И Петьку отправь к Торину. Пусть он с ним поговорит о возможной причастности диггеров. Ну там, по путям отхода или.. пусть спросят у Витькиного семейства по поводу секты морлоков. Может ли быть какая-то связь?
Назначеная встреча была поближе к обеду и мне не очень хотелось приходить туда голодной. Когда я голодная, то обороты моей речи ставят в тупик не только чувствительного Тимура, но, порой, и боевиков моего криминального босса. Не думаю, что разговор в таком ключе был бы продуктивным среди священнослужителей.
Катерина, для которой мой успех был первоочередной задачей, поступилась всеми своими правилами по поводу регулярности питания и накормила меня всем, чего я пожелала. Моя довольная рожа ошарашила Тимку, когда я влезла к нему в машину. На встречу меня должен был отвезти он. И такой вид был ему в новинку. Обычно я всю дорогу подкалывала его и изводила намёками на наши будущие нежные отношения. Что смущало его и ставило в неудобное положение. Но сейчас я была сыта и благодушна. Кроме того, мы давно не виделись, и в мою детскую влюблённость вмешались чувства Торина. Моё непривычное молчание нервировало Тимура.
Он с напряжением поглядывал на меня всю дорогу, ожидая привычных подвохов и вздохнул с облегчением, высадив меня у тенистого сада, за которым угадывались толстые стены старинного здания. Любят святые отцы старину. И за дело. Дорожка, ухоженная и уютная, над которой нависали ветки большущих деревьев, вела к высокому крыльцу с каменными ступенями. Массивная дверь со стилизованным под старину звонком и камерой видеонаблюдения встроенной в лепную скульптуру.
Я позвонила. Дверь открылась, как будто за ней уже какое-то время стоял, ожидая меня, молодой, слегка косящий в сторону взглядом, монашек. Он кивнул и молча, даже не оглядываясь, пошёл к широкой лестнице. Чувствуя себя глупо, как в незапланированной съёмке фильма про изгнание нечистых духов, я почти бежала за очень быстро идущим служкой. Хотелось дёрнуть его сзади за рясу или крикнуть, не гадость какую, а просто крикнуть, чтоб услышать эхо.
Моё благодушие начинало испаряться, когда мы оказались в довольно небольшой комнате с очень высоким потолком. Отчего она казалась почти колодцем. Роспись на потолке вообще уводила его куда-то в заоблачную даль. Но задирать голову, разглядывая потолок, было бы ещё глупее, чем предыдущий бег за молоденьким святошей, который выглядел так, как будто убегал от домогающейся его юной грешницы.
Я могла ожидать чего угодно, хоть сидящего на подобии трона надменного патриарха, но получила маленького сладкого кругленького дяденьку на стуле с прямой высокой спинкой и маленькой скамеечкой под ногами, который, как и положенно, с умным видом листал страницы какого-то фолианта. Декорация? Или он действительно так проводит время?
К моему облегчению, мне не стали протягивать пухлую ручку, чтоб приложиться. Просто указали на такой же стул. И всё равно я почувствовала себя не в своей тарелке. Сначала присела на самый краешек, чтоб из-за моего совсем небольшого роста не чувствовать себя как кура на насесте. Мне табуреточки не подали и температура моего раздражения поднялась ещё на градус. А потом я посмотрела на хитрую мордочку священника и внутренне рассмеялась. Заёрзала на стуле, устраиваясь поудобнее, и начала вести себя сообразно возрасту, болтать ногами и вертеть головой, разглядывая картины на стенах и потолке.
Священник изучал моё притворно-невинное выражение лица, а я не спешила. Торопиться должен был он. Занятой серьёзный человек. А я так, девочка-припевочка. Чего тут делаю, не понятно.
-Чем я могу тебе помочь, дитя?- не выдержал он, наконец,- я слышал о тебе много, что, на первый взгляд, не соответствует твоей молодости и наивному виду.
-А вы забудьте о них,- резковато ответила я, внезапно приостановив суету на стуле,- следствие вещь малоприятная для всех, кто с ним соприкасается. Мы с вами в какой-то мере коллеги. Я тоже пришла за исповедью. И чем правдивее она будет, тем легче мне будет разобраться в гибели вашего коллеги или собрата по вере. Как будет лучше?
Он немного отпрянул, от, мгновенно изменившегося, выражения моего лица. А я продолжила по наитию шокировать его.
-Вы должны понимать, что его тело уже открыло мне все тайны. Теперь мне нужна его душа.
Священник вздрогнул и его рука непроизвольно потянулась со щепотью ко лбу. А монашек попятился и выскочил за дверь.
-Не бойтесь, во мне не сидит злой дух,- вновь возвращая обаятельную улыбку мягко сказала я,- специфика работы. Я должна вам дать понять, что вы должны воспринимать меня всерьёз. Да, мне не много лет. Но я выживаю в этой непростой жизни как умею. Посмотрите сквозь это детское личико и поймите, я много знаю и много уже прошла. Я могу хотя бы попробовать помочь вам. И, чтоб помощь была как можно более действенной, попробуйте скрывать как можно меньше. Обязуюсь тайну исповеди сохранить.
Теперь моё лицо было очень серьёзным. Я могла только надеяться, что моя небольшая провокация хотя бы вызовет интерес у святого отца. В психологических играх нам не ровняться.
-Даже если я буду очень стараться, девочка, ты не услышишь никаких грязых сенсаций.
Он действительно быстро пришёл в себя.
-А почему вы уверены, что я их жду?
-Это одна из вполне нормальных версий для детектива, что жестокое убийство предполагает поступки, которые могли бы его если не оправдать, то хотя бы объяснить. Я не детектив, но жизненный опыт мне бы подсказал то же самое, если бы я так хорошо не знал отца Петра.
-То есть вам ничего подобного в голову не приходит?
-Нет, детка. Я полагаю, что тебе захочется поговорить с его семьёй. Брат Никон,- он кивнул в сторону двери,- тебя отведёт в его дом. Чем ещё я могу тебе помочь?
-Я подумала, что могло быть что-то в его публичных проповедях, что подтолкнуло одного из прихожан. Может не совсем адекватного. Или с какими-то тёмными идеями. Возможно выбирающего подходящую жертву для их реализации. Если он был таким праведником, как вы говорите, это могло стать ещё одной причиной для его выбора.
-Я распоряжусь дать тебе флешку с записями за месяц. У нас ведётся съёмка в храме. Этого достаточно?
-Возможно, на первое время. Я хотела бы иметь возможность обратиться к вам, если я найду что-то, чего не смогу понять. Или уточнить какие-то детали.
-Не возражаю. Свяжись тем же путём. Я надеюсь, что ничего из того, что ты найдёшь, расследуя смерть моего брата по вере, не помешает нам встретиться и поговорить, каким бы ни был результат твоего расследования.
Я пожала плечами. Пока у меня не было потребности давать кому бы то ни было копаться в моей жизни. А это как раз то, что обожают делать священники.
-Безусловно, я отчитаюсь в своих действиях. Я зарабатываю на жизнь честным трудом,- морда лица под силикатный кирпич и лишний намёк на вознаграждение.
Алик, само собой, оценит свой восстановленный имидж, если мне удастся раскрыть дело, но и эти дяденьки живут не бедно. Пусть оплатят риск маленькой частной детективочке. Не обеднеют.
Но священники никогда не сдаются. Он улыбнулся, как обычно улыбаются ему подобные. Как будто всегда правы. И позвонил. Настоящим серебрянным колокольчиком с узорной ручечкой.
От дома отца Петра я почему-то ожидала такого же киношного штампа, как от здания святой резиденции. Показательной опрятности одноэтажной избушки, дородную статную женщину в платочке. Розовых благообразных детишек. Что мне в голову пришло?
Строгий двухэтажный котедж. Железные ворота. Ровный безликий газон. Женщина была маленькой. Молодой. Милой. Совершенно современной. Заплаканные глаза. Коса, свободно и изысканно заплетённая из четырёх прядей и, как приклеенная, лежащая вдоль позвоночника. Простое чёрное платье с узкими рукавами, такое неожиданно элегантное, как на коктейльной вечеринке. И малыш на руках. Прямо мадонна.. Да она моложе отца Петра лет на двадцать! А тут есть где разгуляться страстям!
Монашек, стрельнул глазом на женщину и покраснел. Поздоровался, представил меня и ушёл так быстро, что это больше походило на побег.
-Мне сказали, что ты пытаешься найти того, кто убил моего мужа,- с недоверием в голосе сказала она.
-Как мне надоело, что на меня смотрят сверху вниз! Разозлиться или притвориться, что злюсь?
Мои мозги - моё главное оружие, требовали пищи. У меня вообще довольно быстрый метаболизм, поэтому я худющая. А сегодня с самого утра я уже набегалась, как борзая. Сначала место преступления, которое могло отбить аппетит у кого угодно, кроме меня, да ещё долгие переговоры у босса. Сунув руку в вазочку с печеньем, я раскладывала воспоминания по полочкам.
Не слишком хорошо зная клановые земли, при любой возможности стараюсь исправить это упущение, потому что это моё основное поле деятельности. Хотя меня поносило по всему городу и не только, этого забитого угла я не знала. Тесная улочка, тёмные ободранные домишки. Прямо декорация к Лондонским трущобам, где подвизался Джек Потрошитель. В моём представлении.. Где бы я могла увидеть настоящие улицы Лондона, ещё и тех лет. Но атмосфера была подходящей.
Когда я пришла, тело священника уже убрали с улицы, но лужа крови ещё не высохла. Стала густой, свернулась и над ней кружился рой мух. Её было очень много. И ребёнку было бы ясно, что тот, кто здесь лежал, мёртв.
Даже сейчас, когда утро уже нельзя было назвать ранним, тут было пусто и тихо. Если зеваки и были, они разошлись. Мне пришлось самой пошарить по всем мусоркам в округе. У меня не было под рукой команды криминалистов. Но, тот кто орудовал здесь, тоже учитывал реалии современности. Знал, что профессиональной команды не будет. А про меня "во все дыры затычку"? Если он из наших клановых земель, то скорее всего знал. И в клане Китайца многие обо мне слышали.
Мне очень не хотелось сосредоточить на себе внимание убийцы, пока о нём самом я не знала ничего. Но вот о чём он не может догадываться, что застать меня врасплох нереально из-за сканера. Желание убийства такая сильная эмоция, что я почувствую её и успею предпринять меры защиты.
Не найдя в помойках ничего существенного, а мы с Синджем буквально обнюхали их, я отправилась в дом, где оставили тело. Выставив всех из комнаты, чтоб не усугублять собственный имидж юной девицы-скромницы, детальным осмотром тела мужчины и, кроме того, священника, я подключила к делу Сильвера. Он мог прекрасно подменить патологоанатома, хотя бы в наружном освидетельствовании. Надо будет подколоть Тимку фразочкой "вскрытие показало". Он такой наивный, как для профайлера! Так забавно смотреть, как его легко шокировать несоответствием моего облика и поступков, которые я, по большей части, придумывала..
Но тут выхода не было и тело действительно стоит обследовать со всей тщательностью. Хотя ничего занятного в этом нет. И кому надо знать, что меня едва не вырвало. Я практически отключилась и предоставила Сильверу свободу действий. Но смотреть на это всё я должна себя приучить. Это часть работы. Чип коментировал свои находки и поэтому я постепенно сосредоточилась на уликах.
Как просто раньше было предполагать причины банальных убийств. Деньги, страсть, месть.. Деньги есть и сейчас, но у чипмеченых с собой их практически не бывает. Купить всё можно при помощи чипа. Только незаконные сделки предполагали наличные. Ценность, единственная, что была у священника - золотой крест на цепи, действительно пропал. Только продать его нереально. Так что для того, кто его взял, это скорей трофей. Символ. Только вот чего? Смерти человека или победы над тем в кого он верил?
Страсть? Куда ж без неё. Сильвер насчитал шестдесят шесть ран. Почти символично. Шестьсот шестдесят шесть превратили бы тело в фарш. И того, что было, уже многовато. Ни одной раны, предполагающей колебания или сомнения.. Этот тип убивал и раньше. Несомненно.
Большинство из ран даже хранили следы гарды кинжала на теле. С такой силой убийца вонзал лезвие. Жалко. Наличие гарды не позволит руке, скользкой от крови, соскочить с рукоятки. Во многих расследованиях таким образом находили ДНК убийцы. Он мог бы порезать руку. Если не исследование крови, возможности для которого у меня не было, то, хоть след пореза на руке, мог быть одним из доказательств. Поймай я его, конечно.
Клинок был узким и длинным. Я специально прихватила веточку на этот случай и сейчас, морщась, сунула её в разрез. До самого конца. 15 сантиметров. Опять подкатил рвотный позыв. С огромным трудом я повернула на бок тяжёлое мужское тело. На затылке отчётливый след удара. Зачем? Если он мог сразу ударить клинком. Быстро взглянула на запястья. Следов связыванья нет. Зато обнаружился след иглы на сгибе руки. Ему вкололи какую-то бяку.. Собирались побеседовать о чём-то под "болтунчиком" или сделать что-то с ним самим, пока он в отключке? И всё это на улице?
Я задумалась. Это уже слишком.. А может его сначала оглушили в помещении, куда зазвали якобы к умирающему, провели дознание или обряд, возможно и то и другое, а уж потом вытащили на улицу и убили, чтоб не оставлять улик на месте, которое прямо укажет на след убийцы? Но в таком случае, если предполагать, что убийца один, далеко увести человека под кайфом трудно. А если это какая-то секта? Тогда убийц может быть несколько.. Но ни о чём подобном в городе никто не говорил. А ведь секте нужны адепты. Как-то бы себя она проявила.
Закончив осмотр, я постаралась придать телу наиболее благообразный вид. Не хотелось, чтоб у кого-нибудь разыгралась фантазия о моих действиях. Мне и так хватит бледного рыхловатого тела с рыжими волосами на коже и следами ножевых ранений для многочисленных ночных кошмаров. Давать ещё и повод к сплетням.. Я и без того довольно странная девочка в глазах окружающих. Перекреститься что ли на выходе?
Встряхнув башкой, я заметила, что оба моих домашних профайлера терпеливо смотрят на то, как я с застывшим взглядом жую печенье. Я добавила вслух мои последние умозаключения в общий багаж размышлений.
-Я попрошу Катю и других прихожанок поспрашивать про подходящую квартиру,- предложил Гера.
-А если они нарвутся на убийцу со своими распросами? Лучше пусть Алькины клевреты. Да и, по большей части, дома принадлежат клану, хотя бы номинально. Незаконнорожденные не имеют права собственности. Так что у Алика есть своя бухгалтерия по недвижимости. Ты бы, Гера, с ней поработал, вместе с канцелярией босса. Ты скорее увидишь что-то подозрительное. А Тимку туда вряд ли пустят. Он у нас представитель власти. Так что ты, дорогой,- я, с серьёзным видом, раздавала указания,- пошерсти инфу по секте. Может есть всё таки какие-то сведенья. А я пойду разузнаю о личной жизни отца Петра. Ты не знаешь, Гера, он семейный?
-Не интересовался..
-Ладно, я у Катерины спрошу. И Петьку отправь к Торину. Пусть он с ним поговорит о возможной причастности диггеров. Ну там, по путям отхода или.. пусть спросят у Витькиного семейства по поводу секты морлоков. Может ли быть какая-то связь?
Назначеная встреча была поближе к обеду и мне не очень хотелось приходить туда голодной. Когда я голодная, то обороты моей речи ставят в тупик не только чувствительного Тимура, но, порой, и боевиков моего криминального босса. Не думаю, что разговор в таком ключе был бы продуктивным среди священнослужителей.
Катерина, для которой мой успех был первоочередной задачей, поступилась всеми своими правилами по поводу регулярности питания и накормила меня всем, чего я пожелала. Моя довольная рожа ошарашила Тимку, когда я влезла к нему в машину. На встречу меня должен был отвезти он. И такой вид был ему в новинку. Обычно я всю дорогу подкалывала его и изводила намёками на наши будущие нежные отношения. Что смущало его и ставило в неудобное положение. Но сейчас я была сыта и благодушна. Кроме того, мы давно не виделись, и в мою детскую влюблённость вмешались чувства Торина. Моё непривычное молчание нервировало Тимура.
Он с напряжением поглядывал на меня всю дорогу, ожидая привычных подвохов и вздохнул с облегчением, высадив меня у тенистого сада, за которым угадывались толстые стены старинного здания. Любят святые отцы старину. И за дело. Дорожка, ухоженная и уютная, над которой нависали ветки большущих деревьев, вела к высокому крыльцу с каменными ступенями. Массивная дверь со стилизованным под старину звонком и камерой видеонаблюдения встроенной в лепную скульптуру.
Я позвонила. Дверь открылась, как будто за ней уже какое-то время стоял, ожидая меня, молодой, слегка косящий в сторону взглядом, монашек. Он кивнул и молча, даже не оглядываясь, пошёл к широкой лестнице. Чувствуя себя глупо, как в незапланированной съёмке фильма про изгнание нечистых духов, я почти бежала за очень быстро идущим служкой. Хотелось дёрнуть его сзади за рясу или крикнуть, не гадость какую, а просто крикнуть, чтоб услышать эхо.
Моё благодушие начинало испаряться, когда мы оказались в довольно небольшой комнате с очень высоким потолком. Отчего она казалась почти колодцем. Роспись на потолке вообще уводила его куда-то в заоблачную даль. Но задирать голову, разглядывая потолок, было бы ещё глупее, чем предыдущий бег за молоденьким святошей, который выглядел так, как будто убегал от домогающейся его юной грешницы.
Я могла ожидать чего угодно, хоть сидящего на подобии трона надменного патриарха, но получила маленького сладкого кругленького дяденьку на стуле с прямой высокой спинкой и маленькой скамеечкой под ногами, который, как и положенно, с умным видом листал страницы какого-то фолианта. Декорация? Или он действительно так проводит время?
К моему облегчению, мне не стали протягивать пухлую ручку, чтоб приложиться. Просто указали на такой же стул. И всё равно я почувствовала себя не в своей тарелке. Сначала присела на самый краешек, чтоб из-за моего совсем небольшого роста не чувствовать себя как кура на насесте. Мне табуреточки не подали и температура моего раздражения поднялась ещё на градус. А потом я посмотрела на хитрую мордочку священника и внутренне рассмеялась. Заёрзала на стуле, устраиваясь поудобнее, и начала вести себя сообразно возрасту, болтать ногами и вертеть головой, разглядывая картины на стенах и потолке.
Священник изучал моё притворно-невинное выражение лица, а я не спешила. Торопиться должен был он. Занятой серьёзный человек. А я так, девочка-припевочка. Чего тут делаю, не понятно.
-Чем я могу тебе помочь, дитя?- не выдержал он, наконец,- я слышал о тебе много, что, на первый взгляд, не соответствует твоей молодости и наивному виду.
-А вы забудьте о них,- резковато ответила я, внезапно приостановив суету на стуле,- следствие вещь малоприятная для всех, кто с ним соприкасается. Мы с вами в какой-то мере коллеги. Я тоже пришла за исповедью. И чем правдивее она будет, тем легче мне будет разобраться в гибели вашего коллеги или собрата по вере. Как будет лучше?
Он немного отпрянул, от, мгновенно изменившегося, выражения моего лица. А я продолжила по наитию шокировать его.
-Вы должны понимать, что его тело уже открыло мне все тайны. Теперь мне нужна его душа.
Священник вздрогнул и его рука непроизвольно потянулась со щепотью ко лбу. А монашек попятился и выскочил за дверь.
-Не бойтесь, во мне не сидит злой дух,- вновь возвращая обаятельную улыбку мягко сказала я,- специфика работы. Я должна вам дать понять, что вы должны воспринимать меня всерьёз. Да, мне не много лет. Но я выживаю в этой непростой жизни как умею. Посмотрите сквозь это детское личико и поймите, я много знаю и много уже прошла. Я могу хотя бы попробовать помочь вам. И, чтоб помощь была как можно более действенной, попробуйте скрывать как можно меньше. Обязуюсь тайну исповеди сохранить.
Теперь моё лицо было очень серьёзным. Я могла только надеяться, что моя небольшая провокация хотя бы вызовет интерес у святого отца. В психологических играх нам не ровняться.
-Даже если я буду очень стараться, девочка, ты не услышишь никаких грязых сенсаций.
Он действительно быстро пришёл в себя.
-А почему вы уверены, что я их жду?
-Это одна из вполне нормальных версий для детектива, что жестокое убийство предполагает поступки, которые могли бы его если не оправдать, то хотя бы объяснить. Я не детектив, но жизненный опыт мне бы подсказал то же самое, если бы я так хорошо не знал отца Петра.
-То есть вам ничего подобного в голову не приходит?
-Нет, детка. Я полагаю, что тебе захочется поговорить с его семьёй. Брат Никон,- он кивнул в сторону двери,- тебя отведёт в его дом. Чем ещё я могу тебе помочь?
-Я подумала, что могло быть что-то в его публичных проповедях, что подтолкнуло одного из прихожан. Может не совсем адекватного. Или с какими-то тёмными идеями. Возможно выбирающего подходящую жертву для их реализации. Если он был таким праведником, как вы говорите, это могло стать ещё одной причиной для его выбора.
-Я распоряжусь дать тебе флешку с записями за месяц. У нас ведётся съёмка в храме. Этого достаточно?
-Возможно, на первое время. Я хотела бы иметь возможность обратиться к вам, если я найду что-то, чего не смогу понять. Или уточнить какие-то детали.
-Не возражаю. Свяжись тем же путём. Я надеюсь, что ничего из того, что ты найдёшь, расследуя смерть моего брата по вере, не помешает нам встретиться и поговорить, каким бы ни был результат твоего расследования.
Я пожала плечами. Пока у меня не было потребности давать кому бы то ни было копаться в моей жизни. А это как раз то, что обожают делать священники.
-Безусловно, я отчитаюсь в своих действиях. Я зарабатываю на жизнь честным трудом,- морда лица под силикатный кирпич и лишний намёк на вознаграждение.
Алик, само собой, оценит свой восстановленный имидж, если мне удастся раскрыть дело, но и эти дяденьки живут не бедно. Пусть оплатят риск маленькой частной детективочке. Не обеднеют.
Но священники никогда не сдаются. Он улыбнулся, как обычно улыбаются ему подобные. Как будто всегда правы. И позвонил. Настоящим серебрянным колокольчиком с узорной ручечкой.
От дома отца Петра я почему-то ожидала такого же киношного штампа, как от здания святой резиденции. Показательной опрятности одноэтажной избушки, дородную статную женщину в платочке. Розовых благообразных детишек. Что мне в голову пришло?
Строгий двухэтажный котедж. Железные ворота. Ровный безликий газон. Женщина была маленькой. Молодой. Милой. Совершенно современной. Заплаканные глаза. Коса, свободно и изысканно заплетённая из четырёх прядей и, как приклеенная, лежащая вдоль позвоночника. Простое чёрное платье с узкими рукавами, такое неожиданно элегантное, как на коктейльной вечеринке. И малыш на руках. Прямо мадонна.. Да она моложе отца Петра лет на двадцать! А тут есть где разгуляться страстям!
Монашек, стрельнул глазом на женщину и покраснел. Поздоровался, представил меня и ушёл так быстро, что это больше походило на побег.
-Мне сказали, что ты пытаешься найти того, кто убил моего мужа,- с недоверием в голосе сказала она.
-Как мне надоело, что на меня смотрят сверху вниз! Разозлиться или притвориться, что злюсь?
