Конечно боевые маги были наилучшими защитниками, но, когда, в моменты нападения монстров, поступал срочный вызов, отряд мог воспользоваться мобильным порталом. Всё зависело от ситуации. И где ты окажешься тогда? Либо один на дороге, либо на месте боя, в самом его разгаре.. По желанию. "Летучки" не гнали попутчиков, но и не тормозили, если они, присоединившись на свой страх и риск, не могли удержать темпа. Ведь магов дожидались, порой, десятки, а то и сотни попавших в беду. Сигнал тревожного маяка мог прозвучать внезапно.
Караван по любому надёжнее. И к нему я собиралась прибиться. Тем более, что в столицу отправлялся один из тех, что водил давний знакомец моего деда. С ним тоже следовал отряд "Летучих" для охраны.
Моя пегая кобылка могла быть довольно быстрой, если это соответствовало её настроению и таинственным внутренним резонам. О чём думало это хитрое и вредное животное с оригинальной для лошади кличкой Клякса, догадаться было невозможно. Причиной возникновения имени способствовал необычный пятнистый окрас. Её шкура напоминала застиранную скатёрку после пьяного гулянья. Пятна на шкуре были и чёрными, и серыми, и рыжеватыми. А в нетривиальности желаний она могла дать фору гибриду балованной королевской фаворитки и дикой пустынной ослицы, пойманной для перехода в драгоценные копи.
Там работали только приговорённые к смерти заключённые. В надежде на дарованный шанс выжить. Отработав на копях двадцать лет. А караваны ослиц возили им продовольствие. Их нагружали так, что ноги у них подгибались от груза и они не могли лягаться. Мясо ослов было настолько жёстким, что им брезговали даже пустынные хищники. Сами же они питались колючими плетями песчаной лианы, шары которой гоняет по пустыне обжигающий ветер. А ещё жевали солончаковые камни. Упрямее и злобнее животного я лично в своей жизни не видела. Они клацали длинными жёлтыми зубами не только на погонщиков, но даже в сторону стаек мелких кроваво-красных пустынных мушек, отловить которых можно только при помощи магии.
Прогнав ослиц с грузом до шахтёрского посёлка, их разгружали одним рывком верёвки с хитро завязанным узлом. Груз падал, а ослицы, лягаясь и вопя, уносились в пустыню отъедаться. До следующего раза. Держать этих бестий в неволе тяжелее, чем всякий раз ловить снова, подманивая к кормушкам с солончаковым камнем, щедро сдобреным снотворным. Оставляли всегда только самок. Ослы были вдвое сильнее и свирепей. И гарантированно нападали на погонщиков после снятия груза.
В шахтах, что спускались на сотни метров вглубь ржавой почвы, добывали синий, как южное небо, камень, с неожиданно яркими оранжево-алыми сполохами магической энергии в глубине. Маги платили огромные деньги за самый крошечный самоцвет, так как он увеличивал магический резерв хозяина и давал возможность использовать заклинания более высокого класса при помощи запаса аккумулированной энергии.
Пользоваться камнем тоже надо с умом. Нельзя разряжать его окончательно. Иначе маг не сможет пополнить его запас. Камень попросту будет отталкивать энергию и превратится в обычную драгоценность. Восстанавить использованный резерв камня, можно было, выдержав его в свежей крови тех же пустынных монстров, разведённой банальным спиртом. Тогда она долго не сворачивалась, а постепенно позволяла поглотить камню остаточную энергию, собранную чудовищем. Годились для этого и джины, и ифриты. Ифриты - голубовато-синие, гладкокожие вампиры с четырьмя щупальцами с присосками на концах. Размером они с крупную горную кошку. Их имя совпадало с названием камня, хотя сам камень образовывался и в их крови, и в крови джинов, похожих на ярко алые сгустки биомассы. Они лишь чуть отличались оттенком.
Джины, нападая на всё живое, не высасывали кровь как ифриты, а начисто поглощали любую биологическую субстанцию. Это была скорее нелюдь, чем животные. С ними чудовищ роднили только плотные тела, имеющие кровеносную систему, но с полным отсутствием сердечной мышцы. Если не брать в рассчёт легенды о растущих внутри камнях. Но тогда получается, что рождаются твари без сердца или только с его зародышем? То, что называлось кровью, было сочетанием физиологической жидкости и энергии, за счёт которой эта смесь циркулировала по сосудам. Ни нервной, ни дыхательной, ни половой систем не было. Имелось что-то похожее на помесь пищеварения и примитивного поглощения солнечной энергии. Как у растений. Как только сожранная биомасса и поглощённая энергия доходили до критической точки, существо делилось на два идентичных. Объём тела имел меньшее значение, чем накопленная им энергия, но всё же служил показателем размера внутреннего камня.
Но найти пустынного монстра вне времени Ляза очень трудно. Да ещё и успеть сцедить и смешать со спиртом его кровь среди пустыни.. Ведь доставить его к жилью вряд ли удастся. Окаменеет он очень быстро. Час, максимум два и всё. Таким способом могут пользоваться разве что жители юга, которые всегда носят на себе украшения из разряженного камня. Лелеют надежду убить бродячего монстра. Зато сейчас столичные маги и даже отряды "Летучих" были похожи на дворцовые люстры в драгоценных подвесках. Даже самые бедные молоденькие боевики таскали на себе чужую ифритовую ювелирку, с надеждой восстановить разряженные камни и получить за это свой процент с владельцев.
Хотя я, при помощи плети с колючкой пустынной лианы на конце и кое-каких хитрых заклинаний собственного изобретения, могла бы заставить свою кобылу бежать со скоростью любой другой лошади, принадлежавшей магу или военному, отправлялась я, конечно, с караваном. Тем более, что все Летучки, кроме отряда провожающего караван, сворачивали на тропу, проходящую по краю пустыни. До окончания Ляза их работа здесь. На границе.
Пусть караван не слишком скор, но в нём множество разношёрстного люда, на фоне которого я не слишком выделялась. А это было то, чего я желала больше всего. Внимание мужчин, по большей части бесцеремонных в отношениях с женщинами путешествующими в одиночестве, грозило мне большими неприятностями. И я не собиралась дёргать за усы удачу. И даже караванщик, дедов знакомец, который в какой-то мере брал на себя опеку, мог не поспеть с помощью. А то и не захотеть ввязываться, если меня угораздит вляпаться во что-то уж больно крутое и мерзкое. Своя шкура всегда ближе к телу. А тем более свой товар. Да и деда уже давно схоронили. Отвечать и каяться не перед кем. Поэтому привычная личина мальчика должна была облегчить старому Шимасу возможность оберегать меня по мере сил и возможностей.
Я не настолько наивна в заблуждениях о человеческой нравственности, чтоб не подпитать его дружеские чувства собственной нужностью. Договорилась всю дорогу подпитывать амулеты, охраняющие самые ценные грузы. А это намного сокращало расходы караванщика, будучи для моего резерва сущей мелочью. И, конечно, вставать в строй, если нужно при защите от нападений. Лишний маг в охране не повредит. И это было единственной связью с Шимасом, которую я озвучила в караване. Его опеку это оправдывало. Караванщик считал своих работников почти семьёй. И работали они на него годами. И даже случайно нанятый человек попадал под его защиту.
Но торговый тракт не королевский бальный зал, где кавалеры церемонны и вежливы. И никогда не догадаешься кого встретишь под личиной. Может удачливого вора, а может архимага одной из Академий. Я могла защитить себя. От одного, может даже от двух магов. Но, лишний раз кичиться резервом, не стоит. Любой воспримет это как вызов. Против силы всегда может найтись большая. Поэтому даже призрачная защита Шимаса была совсем не лишней. Даже на нищего мальчишку могли позариться. Рабство, хоть и считалось противозаконным, но от этого не исчезло. Всегда находились люди, получающие доход от незаконных сделок. От продажи рабов в частности. А при пленении тебя непременно тщательно обыщут и что-что, а признаки пола обнаружат по-любому. А тогда женщина теряла всё. Её магия была ценнее собственно женской сути.
Мой пол и в Академии создаст проблемы. И я к этому готовилась. Конечно в среде образованных магов были и женщины. И некоторое, из сильнейших, даже отучились на боевом. Правда последний случай был лет сто назад. А в наше время, даже попади они на боевой, в "Летучки", на границы, их бы не взяли. Слишком тяжела, неудобна и опасна жизнь в полевом отряде. Особенно для женщины. Впрочем, боевое направление обучения девушки и сами выбирали крайне редко. За четыре столетия существования столичной Академии таких экзотических студенток можно было сосчитать по пальцам. Две из них стали жёнами императоров. Одна сама стала воинствующей императрицей. Ещё три погибли, героически сражаясь за свою страну во время межрасовых конфликтов. Две ушли за грань, защищая свою честь от нежеланных браков. Одна, пленённая Кругом орочьих шаманов, пропала без вести в степях.
Парни привычно бахвалились, что среди женщин сильных магов, с достаточным резервом для боевых заклятий, просто нет. Конечно это была глупость несусветная, годная только потешить тщеславие боевиков. Некоторые целительские заклинания требовали куда большего резерва, да и более изящного, что и говорить, плетения. А уж сила артефакторов - элиты магического сообщества, не привычных к похвальбе, а напротив, скрывающих свою реальную силу всеми возможными средствами, была несравнимо выше. Ведь артефакт, в момент своего создания, должен быть заполнен при помощи одного непрерывного вливания магии. И его эффективность, зачастую, приходилось дополнять при помощи, как раз тех самых, драгоценных минералов-накопителей, поскольку весь резерв артефактора, порой, уходил на сложность магической подкладки. А на остальные этапы - стабилизации и активации, своих сил просто не хватало. И новодельные артефакты не принимали энергии круга. Только однородный поток. Этот секрет остался среди многих утерянных знаний. Войны - беда.
Неправильный рассчёт требуемой силы мог привести к полному выгоранию мага. И всё потому, что в момент активации артефакта, его создатель связывался с ним энергетическими протоками в единое целое. И пока требуемое количество магии не поступало в изделие мастера, эти протоки могли быть разорваны только более сильным магом, и то, при условии, что он вовремя почувствует опустошение каналов мага-создателя. Иначе происходит процесс, называемый магами склеиванием. Магические сосуды как-будто слипаются и маг выгорает. В этот же момент, при недостаточном наполнении, может взорваться и артефакт. Такие случаи бывали. Особенно в древности. А потом обнаружили свойства ифрита, как камня аккумулятора. И создание артефактов стало более безопасным.
Как любое послабление, пользование камнями-накопителями произвело таки свой негативный эффект. Маги, которые раньше стремились к наибольшей раскачке и повышению резерва, стали лениться. Что-то похожее происходит с физическими нагрузками, когда появляются механизмы, облегчающие труд. Зачем таскать груз на плечах, если изобрели тележку? Правда маги быстро заметили эту тенденцию и пошли по тому же проторённому пути, как и в случае физического развития. Альтернатива спорту. Магические соревнования и игры. Участвовали в них преимущественно мужчины. Для передачи наследственного резерва для них важна была именно раскачка. Потому, что мужчина передавал только активную магию. Реально разработанный резерв. Женщина же передавала наследственную предрасположенность. Тоесть резерв потенциальный. Свой природный верхний предел. С одним исключением, если мать умирает во время родов.
Это по сути и произошло с моим батюшкой. Дед тогда был ещё совсем молоденьким магом и до полной раскачки резерва ему было ещё далеко. А мама умерла родами. В этом случае вся энергия, которую должен получить плод, задействуется организмом в попытке сохранить резерв роженицы. А тем самым и её жизнь. И в наследственной линии что-то ломается. Ребёнок может родиться и вовсе без магических способностей. Либо с не раскачанной магией отца.
А вообще, если обратиться к статистике, то таланты, при рождении, богами распределялись поровну, не глядя на гендерную принадлежнось. Видно среди богов существовало равноправие. Жаль сверху его не внедрили в народ. Женщин, привычно, затирали при поступлении в Академии магии. Но совсем не из-за слабого резерва. Гораздо удобнее для мужского общества использовать её способности для передачи наследникам. А уж про поступление на боевой факультет и мечтать трудно. Только в исключительных случаях, при наивысшем вступительном балле. И даже при таком варианте это было бы невозможно, если бы не, упомянутый уже мной, свод законов. По нему вступительные экзамены сдавались письменно и анонимно. При входе в Академию, поступающий доставал магический шарик с номером, который видел только он. А результаты получал, опуская шарик на выходе в отверстие артефакта-экзаменатора.
Только девушки, рождённые с высочайшими способностями к целительству, допускались к учёбе без волокиты. Они единственно и могли добраться до выпускных экзаменов, оставаясь девицами. Остальных женщин, выбиравших Академию вместо выгодного брака, считали чуть ли не блаженными. Не гнали, но и не привечали. А если уж они умудрялись поступить, то редко до второго курса дохаживали не беременными. Виновников позора подвергали суровому "Ай-ай-ай!" и заставляли жениться. А там уж, на усмотрение мужа и его семьи, давать жене, после рождения ребёнка, доучиться или нет. Чаще, конечно, нет. Если способности средние, то за время обучения резерв можно было ещё раскачать. Но и тех и других, при выпуске, всеми силами старались пристроить в богатейшие рода, чтоб, как говориться, одним задом на двух стульях..
Что будет, когда в Академию заявлюсь я, со своим желанием поступить сразу на два факультета, одним из которых будет боевой, предположить не трудно. С моими данными скорее всего возьмут, но нервов попортят.. Да и во время учёбы всеми силами "переубедить" попытаются. Любыми методами.
Мой отец, после смерти деда, существенно сдал. За счёт недостатка магического резерва, здоровьем он был значительно слабее деда и выглядел чуть не старше собственного отца. Поддержать чужой энергией человека можно, но только во время целительского процесса и только до изначального уровня пациента.
Дед до самой смерти носился в поисках утерянных знаний и артефактов по легендарным городам, как урождённый пустынный нежить. И не подорви его резерв последняя эпическая схватка, он прожил бы ещё несколько десятков лет в полной дееспособности.
Но ему не повезло сразиться сначала с гигантским червём около солончаковых озёр. А сразу после с нагами-паломниками, в найденных по соседству, руинах древнего храма, до крыши погребённого песками.
Дед почти выгорел, хоть и вырвался и вернулся с хорошей добычей. Но при том резко посадил резерв. Даже камни не спасли. С возрастом, выгорание, так же как и любую обычную болезнь, лечить сложнее. А он пострадал значительно. Песчанный червь - могучая тварь, длиной около двадцати метров. И к магии довольно устойчива. Правда очень медлительна. Зато неутомима. И упорно, безостановочно идёт по следу. Он потратил на бой почти все камни-накопители. Но он бы смог справиться, если бы не встреча с нагами.
Караван по любому надёжнее. И к нему я собиралась прибиться. Тем более, что в столицу отправлялся один из тех, что водил давний знакомец моего деда. С ним тоже следовал отряд "Летучих" для охраны.
Моя пегая кобылка могла быть довольно быстрой, если это соответствовало её настроению и таинственным внутренним резонам. О чём думало это хитрое и вредное животное с оригинальной для лошади кличкой Клякса, догадаться было невозможно. Причиной возникновения имени способствовал необычный пятнистый окрас. Её шкура напоминала застиранную скатёрку после пьяного гулянья. Пятна на шкуре были и чёрными, и серыми, и рыжеватыми. А в нетривиальности желаний она могла дать фору гибриду балованной королевской фаворитки и дикой пустынной ослицы, пойманной для перехода в драгоценные копи.
Там работали только приговорённые к смерти заключённые. В надежде на дарованный шанс выжить. Отработав на копях двадцать лет. А караваны ослиц возили им продовольствие. Их нагружали так, что ноги у них подгибались от груза и они не могли лягаться. Мясо ослов было настолько жёстким, что им брезговали даже пустынные хищники. Сами же они питались колючими плетями песчаной лианы, шары которой гоняет по пустыне обжигающий ветер. А ещё жевали солончаковые камни. Упрямее и злобнее животного я лично в своей жизни не видела. Они клацали длинными жёлтыми зубами не только на погонщиков, но даже в сторону стаек мелких кроваво-красных пустынных мушек, отловить которых можно только при помощи магии.
Прогнав ослиц с грузом до шахтёрского посёлка, их разгружали одним рывком верёвки с хитро завязанным узлом. Груз падал, а ослицы, лягаясь и вопя, уносились в пустыню отъедаться. До следующего раза. Держать этих бестий в неволе тяжелее, чем всякий раз ловить снова, подманивая к кормушкам с солончаковым камнем, щедро сдобреным снотворным. Оставляли всегда только самок. Ослы были вдвое сильнее и свирепей. И гарантированно нападали на погонщиков после снятия груза.
В шахтах, что спускались на сотни метров вглубь ржавой почвы, добывали синий, как южное небо, камень, с неожиданно яркими оранжево-алыми сполохами магической энергии в глубине. Маги платили огромные деньги за самый крошечный самоцвет, так как он увеличивал магический резерв хозяина и давал возможность использовать заклинания более высокого класса при помощи запаса аккумулированной энергии.
Пользоваться камнем тоже надо с умом. Нельзя разряжать его окончательно. Иначе маг не сможет пополнить его запас. Камень попросту будет отталкивать энергию и превратится в обычную драгоценность. Восстанавить использованный резерв камня, можно было, выдержав его в свежей крови тех же пустынных монстров, разведённой банальным спиртом. Тогда она долго не сворачивалась, а постепенно позволяла поглотить камню остаточную энергию, собранную чудовищем. Годились для этого и джины, и ифриты. Ифриты - голубовато-синие, гладкокожие вампиры с четырьмя щупальцами с присосками на концах. Размером они с крупную горную кошку. Их имя совпадало с названием камня, хотя сам камень образовывался и в их крови, и в крови джинов, похожих на ярко алые сгустки биомассы. Они лишь чуть отличались оттенком.
Джины, нападая на всё живое, не высасывали кровь как ифриты, а начисто поглощали любую биологическую субстанцию. Это была скорее нелюдь, чем животные. С ними чудовищ роднили только плотные тела, имеющие кровеносную систему, но с полным отсутствием сердечной мышцы. Если не брать в рассчёт легенды о растущих внутри камнях. Но тогда получается, что рождаются твари без сердца или только с его зародышем? То, что называлось кровью, было сочетанием физиологической жидкости и энергии, за счёт которой эта смесь циркулировала по сосудам. Ни нервной, ни дыхательной, ни половой систем не было. Имелось что-то похожее на помесь пищеварения и примитивного поглощения солнечной энергии. Как у растений. Как только сожранная биомасса и поглощённая энергия доходили до критической точки, существо делилось на два идентичных. Объём тела имел меньшее значение, чем накопленная им энергия, но всё же служил показателем размера внутреннего камня.
Но найти пустынного монстра вне времени Ляза очень трудно. Да ещё и успеть сцедить и смешать со спиртом его кровь среди пустыни.. Ведь доставить его к жилью вряд ли удастся. Окаменеет он очень быстро. Час, максимум два и всё. Таким способом могут пользоваться разве что жители юга, которые всегда носят на себе украшения из разряженного камня. Лелеют надежду убить бродячего монстра. Зато сейчас столичные маги и даже отряды "Летучих" были похожи на дворцовые люстры в драгоценных подвесках. Даже самые бедные молоденькие боевики таскали на себе чужую ифритовую ювелирку, с надеждой восстановить разряженные камни и получить за это свой процент с владельцев.
Хотя я, при помощи плети с колючкой пустынной лианы на конце и кое-каких хитрых заклинаний собственного изобретения, могла бы заставить свою кобылу бежать со скоростью любой другой лошади, принадлежавшей магу или военному, отправлялась я, конечно, с караваном. Тем более, что все Летучки, кроме отряда провожающего караван, сворачивали на тропу, проходящую по краю пустыни. До окончания Ляза их работа здесь. На границе.
Пусть караван не слишком скор, но в нём множество разношёрстного люда, на фоне которого я не слишком выделялась. А это было то, чего я желала больше всего. Внимание мужчин, по большей части бесцеремонных в отношениях с женщинами путешествующими в одиночестве, грозило мне большими неприятностями. И я не собиралась дёргать за усы удачу. И даже караванщик, дедов знакомец, который в какой-то мере брал на себя опеку, мог не поспеть с помощью. А то и не захотеть ввязываться, если меня угораздит вляпаться во что-то уж больно крутое и мерзкое. Своя шкура всегда ближе к телу. А тем более свой товар. Да и деда уже давно схоронили. Отвечать и каяться не перед кем. Поэтому привычная личина мальчика должна была облегчить старому Шимасу возможность оберегать меня по мере сил и возможностей.
Я не настолько наивна в заблуждениях о человеческой нравственности, чтоб не подпитать его дружеские чувства собственной нужностью. Договорилась всю дорогу подпитывать амулеты, охраняющие самые ценные грузы. А это намного сокращало расходы караванщика, будучи для моего резерва сущей мелочью. И, конечно, вставать в строй, если нужно при защите от нападений. Лишний маг в охране не повредит. И это было единственной связью с Шимасом, которую я озвучила в караване. Его опеку это оправдывало. Караванщик считал своих работников почти семьёй. И работали они на него годами. И даже случайно нанятый человек попадал под его защиту.
Но торговый тракт не королевский бальный зал, где кавалеры церемонны и вежливы. И никогда не догадаешься кого встретишь под личиной. Может удачливого вора, а может архимага одной из Академий. Я могла защитить себя. От одного, может даже от двух магов. Но, лишний раз кичиться резервом, не стоит. Любой воспримет это как вызов. Против силы всегда может найтись большая. Поэтому даже призрачная защита Шимаса была совсем не лишней. Даже на нищего мальчишку могли позариться. Рабство, хоть и считалось противозаконным, но от этого не исчезло. Всегда находились люди, получающие доход от незаконных сделок. От продажи рабов в частности. А при пленении тебя непременно тщательно обыщут и что-что, а признаки пола обнаружат по-любому. А тогда женщина теряла всё. Её магия была ценнее собственно женской сути.
Мой пол и в Академии создаст проблемы. И я к этому готовилась. Конечно в среде образованных магов были и женщины. И некоторое, из сильнейших, даже отучились на боевом. Правда последний случай был лет сто назад. А в наше время, даже попади они на боевой, в "Летучки", на границы, их бы не взяли. Слишком тяжела, неудобна и опасна жизнь в полевом отряде. Особенно для женщины. Впрочем, боевое направление обучения девушки и сами выбирали крайне редко. За четыре столетия существования столичной Академии таких экзотических студенток можно было сосчитать по пальцам. Две из них стали жёнами императоров. Одна сама стала воинствующей императрицей. Ещё три погибли, героически сражаясь за свою страну во время межрасовых конфликтов. Две ушли за грань, защищая свою честь от нежеланных браков. Одна, пленённая Кругом орочьих шаманов, пропала без вести в степях.
Парни привычно бахвалились, что среди женщин сильных магов, с достаточным резервом для боевых заклятий, просто нет. Конечно это была глупость несусветная, годная только потешить тщеславие боевиков. Некоторые целительские заклинания требовали куда большего резерва, да и более изящного, что и говорить, плетения. А уж сила артефакторов - элиты магического сообщества, не привычных к похвальбе, а напротив, скрывающих свою реальную силу всеми возможными средствами, была несравнимо выше. Ведь артефакт, в момент своего создания, должен быть заполнен при помощи одного непрерывного вливания магии. И его эффективность, зачастую, приходилось дополнять при помощи, как раз тех самых, драгоценных минералов-накопителей, поскольку весь резерв артефактора, порой, уходил на сложность магической подкладки. А на остальные этапы - стабилизации и активации, своих сил просто не хватало. И новодельные артефакты не принимали энергии круга. Только однородный поток. Этот секрет остался среди многих утерянных знаний. Войны - беда.
Неправильный рассчёт требуемой силы мог привести к полному выгоранию мага. И всё потому, что в момент активации артефакта, его создатель связывался с ним энергетическими протоками в единое целое. И пока требуемое количество магии не поступало в изделие мастера, эти протоки могли быть разорваны только более сильным магом, и то, при условии, что он вовремя почувствует опустошение каналов мага-создателя. Иначе происходит процесс, называемый магами склеиванием. Магические сосуды как-будто слипаются и маг выгорает. В этот же момент, при недостаточном наполнении, может взорваться и артефакт. Такие случаи бывали. Особенно в древности. А потом обнаружили свойства ифрита, как камня аккумулятора. И создание артефактов стало более безопасным.
Как любое послабление, пользование камнями-накопителями произвело таки свой негативный эффект. Маги, которые раньше стремились к наибольшей раскачке и повышению резерва, стали лениться. Что-то похожее происходит с физическими нагрузками, когда появляются механизмы, облегчающие труд. Зачем таскать груз на плечах, если изобрели тележку? Правда маги быстро заметили эту тенденцию и пошли по тому же проторённому пути, как и в случае физического развития. Альтернатива спорту. Магические соревнования и игры. Участвовали в них преимущественно мужчины. Для передачи наследственного резерва для них важна была именно раскачка. Потому, что мужчина передавал только активную магию. Реально разработанный резерв. Женщина же передавала наследственную предрасположенность. Тоесть резерв потенциальный. Свой природный верхний предел. С одним исключением, если мать умирает во время родов.
Это по сути и произошло с моим батюшкой. Дед тогда был ещё совсем молоденьким магом и до полной раскачки резерва ему было ещё далеко. А мама умерла родами. В этом случае вся энергия, которую должен получить плод, задействуется организмом в попытке сохранить резерв роженицы. А тем самым и её жизнь. И в наследственной линии что-то ломается. Ребёнок может родиться и вовсе без магических способностей. Либо с не раскачанной магией отца.
А вообще, если обратиться к статистике, то таланты, при рождении, богами распределялись поровну, не глядя на гендерную принадлежнось. Видно среди богов существовало равноправие. Жаль сверху его не внедрили в народ. Женщин, привычно, затирали при поступлении в Академии магии. Но совсем не из-за слабого резерва. Гораздо удобнее для мужского общества использовать её способности для передачи наследникам. А уж про поступление на боевой факультет и мечтать трудно. Только в исключительных случаях, при наивысшем вступительном балле. И даже при таком варианте это было бы невозможно, если бы не, упомянутый уже мной, свод законов. По нему вступительные экзамены сдавались письменно и анонимно. При входе в Академию, поступающий доставал магический шарик с номером, который видел только он. А результаты получал, опуская шарик на выходе в отверстие артефакта-экзаменатора.
Только девушки, рождённые с высочайшими способностями к целительству, допускались к учёбе без волокиты. Они единственно и могли добраться до выпускных экзаменов, оставаясь девицами. Остальных женщин, выбиравших Академию вместо выгодного брака, считали чуть ли не блаженными. Не гнали, но и не привечали. А если уж они умудрялись поступить, то редко до второго курса дохаживали не беременными. Виновников позора подвергали суровому "Ай-ай-ай!" и заставляли жениться. А там уж, на усмотрение мужа и его семьи, давать жене, после рождения ребёнка, доучиться или нет. Чаще, конечно, нет. Если способности средние, то за время обучения резерв можно было ещё раскачать. Но и тех и других, при выпуске, всеми силами старались пристроить в богатейшие рода, чтоб, как говориться, одним задом на двух стульях..
Что будет, когда в Академию заявлюсь я, со своим желанием поступить сразу на два факультета, одним из которых будет боевой, предположить не трудно. С моими данными скорее всего возьмут, но нервов попортят.. Да и во время учёбы всеми силами "переубедить" попытаются. Любыми методами.
Мой отец, после смерти деда, существенно сдал. За счёт недостатка магического резерва, здоровьем он был значительно слабее деда и выглядел чуть не старше собственного отца. Поддержать чужой энергией человека можно, но только во время целительского процесса и только до изначального уровня пациента.
Дед до самой смерти носился в поисках утерянных знаний и артефактов по легендарным городам, как урождённый пустынный нежить. И не подорви его резерв последняя эпическая схватка, он прожил бы ещё несколько десятков лет в полной дееспособности.
Но ему не повезло сразиться сначала с гигантским червём около солончаковых озёр. А сразу после с нагами-паломниками, в найденных по соседству, руинах древнего храма, до крыши погребённого песками.
Дед почти выгорел, хоть и вырвался и вернулся с хорошей добычей. Но при том резко посадил резерв. Даже камни не спасли. С возрастом, выгорание, так же как и любую обычную болезнь, лечить сложнее. А он пострадал значительно. Песчанный червь - могучая тварь, длиной около двадцати метров. И к магии довольно устойчива. Правда очень медлительна. Зато неутомима. И упорно, безостановочно идёт по следу. Он потратил на бой почти все камни-накопители. Но он бы смог справиться, если бы не встреча с нагами.
