Вирт страшная зверюга, тем более людоед. Но его общества, почему-то, я опасалась меньше, чем беловолосого. Химеры не было видно. Не ожидала, небось, что мне так скоро придётся выйти из села.
Запустила свой поиск и ничего не обнаружила. Нет, какие-никакие жабки-пташки присутствовали, но ничего крупней ёжика в тумане. Это плохо. И для Рипли, ей пожрать тоже не помешает. Топать до реки, проходя весь тот путь, что только что проехала, было, ой, как лениво! Винни с Рюшей я оставила в таверне. Пусть отдохнут, отъедятся. Мне они только помешают. А если думать о приманке, то моя задница для виртова бифштекса сгодится не меньше, чем ягодицы хары.
Строились селяне на правом по течению реки, более высоком, берегу. Широкая, но не глубокая, она, скорее всего, разбухала во время дождей и тогда заливался только седой луг, а не деревенские огороды.
На этом же берегу стояла и "таможня". О дождях я судила по довольно высокому мосту, а ещё по длинному узкому острову, краешком уходившему под его арку. Остров был забит большими ветками и более мелким мусором, нанесённым рекой, очевидно, во время этих самых дождей.
Пройдясь своей чуйкой вдоль реки, я с удивлением обнаружила вирта под мостом, напротив дома сборщиков пошлин на другом берегу. Идти целую меру до тракта, чтоб перейти мост и спуститься под него или съехать по крутенькой песчаной ложбинке и перейти реку вброд? Тут совсем не глубоко, заодно и выкупаюсь от села подальше. Я сняла свою кожаную сбрую и длинную рубаху, атласное бельишко оставила на себе. На другом берегу выкручу, заодно и постирается. Это уж совсем по-мужски будет. И положив на голову узел, а сверху арбалет, вошла в воду. Водичка, тёплая и спокойная сподвигла меня искупаться. Я сбросила свой узел на берег, ещё раз проверив не выбрался ли вирт из-под моста, привлечённый моим нижним бельём.
Воды было по пояс. Бельё я простирнула, выкрутила и шлёпалась теперь в удовольствие нагишом. Пока не услышала ядовитый смешок. На другом берегу веселился красноглазый.
-Ну, как же избавиться от тебя, скотина!- я метнулась к берегу, поскольку он уже спокойно потянул через голову рубаху.
Ну, чтож, если он думает, что я насмешу его ёжика голым задом, то он глубоко ошибается. Арбалет, заряженый и взведённый, до него несколько шагов. Но обернулась я для того, чтоб увидеть небольшой стальной танк, который проехался по альбиносу, в одну секунду своротив ему шею и уже ломился ко мне. Вирт! Блин! А кто же под мостом? Огромными прыжками в облаке брызг на меня нёсся громадный самец, раза в два больше того, которого я пристрелила у деревни Мерена. Вода всё таки замедлила его и я чётко, как в тире, сделала прицельный выстрел, отойдя несколько шагов назад и подпустив его к самому берегу. Яд тысяченожки парализует почти мгновенно. Я была, в какой-то мере, даже благодарна седому зверюге-воину. Его убийство мне объяснять не надо, в отличие от убийства альбиноса, если бы его не остановила моя угроза. А, судя по всему, он бы в неё не поверил.
Сейчас его белёсые волосы полоскались в течении реки. А вирт, убивший его, в агонии в последний раз взрыл задними лапами землю. Из-под мощных кривых когтей вылетел ком травы и в ямке что-то блеснуло ярко-алым. Нагнувшись, я увидела кристалл, размером в мизинец. Стоило мне дотронуться до него, как грудь мою ожёг камень, которого я так и не сняла, зайдя в воду. А на руке, так же горячо, засветился золотом браслет под кожей.
-Неужели Зерно!? Моё собственное!?- какой-то восторженный прилив заставил задрожать руки. Но тут же я до крови прикусила губу,- и вправду камень искушения. Сейчас осталось только засипеть, как Горлум "моя пре-е-ле-с-с-ть!"
Я положила кристалл на песок и, одеваясь, с ненавистью глядела на него. Успокоившись, подумала, что надо просто отдать его монахам. И рассказать где нашла. Пусть делают с ним что хотят. Завязав в платочек собственное искушение, вернулась к своим баранам. Точнее к одному вирту и одному барану.
-Так кто же под мостом?- даром я воспользовалась поверхностно. Увидела, что вирт и ушла не вникая. Теперь же, внимательно прочувствовав животное, мне не осталось ничего другого как выругаться. Это была самка! Беременная. Вот для кого старался охотник.. Мне придётся убить её тоже. У зверей, попробовавших человечины, остаётся устойчивая страсть жрать эту лёгкую добычу, пока она не возьмётся за оружие. Чтоб оттянуть неприятный момент чистого тупого убийства, освежевала тушу. И тут заявилась Рипли.
-Ну ты прям, как стражи порядка, являешься, когда всё уже убиты и лежат в живописных позах.
Снятие шкуры "одеялком", было уже отработано.
-Ты,- показала я пальцем на вирта,- можешь пообедать, но туда,- кивок на другой берег,- ни-ни! Постереги, пока я наших не приведу.
Стражники у моста охали и ахали, когда их притащили к логову под самым их носом. Край острова закрывал нору и они ничего не видели, даже, когда спускались к реке за водой. А деревенские не могли и подумать, что вирт, уходя от них по реке выплывал прямо к мосту. Самку я не убивала. Просто не смогла. Пошла к страже, сказала им где она. Когда солдаты схватили хворост, чтоб заложить зев норы и поджечь, плюнула и ушла. Мне ещё нужно было сказать Капитану о белоголовом.
Хргота не спал несколько дней. Условных дней, естественно. После очередного перехода он мог попасть то под полуденное солнце, то под чёрное небо полное звёзд. Если бы ему повезло, рисунок миров мог бы сложится удачно. Они тоже смешивались, составляя свою, только Создателю видимую картину, располагаясь по, только ему понятным, критериям, с, только ему ведомой, идеальной последовательностью.
Короткий сон был всё же необходим. Тело он поддерживал кровью жертв, мозг злостью и жаждой жизни. Но когда-то силам приходит конец. В этом мире, сколько охватывал взгляд, были видны только горы. Он улёгся на широком карнизе, под небольшим каменным выступом, едва прикрывавшим солнце. Надеялся, что тут нет никого достаточно большого, чтоб им пообедать. На склонах лепились существа, похожие на ракушки. В воздухе носилась меленькая мошка. Ракушки раскрывали створки и высовывали розовые языки. Когда на них налипало достаточно воздушного планктона, они громко хлопали. Поскольку их было множество, вокруг постоянно стоял треск. Хргота под него и заснул.
Его разбудила перемена в шуме. Чмоканье, как-будто от мишени отдирали стрелы с присосками.
По отвесной стене полз гнойного цвета огромный мешок. Как-будто капля, местами серо-белая, местами грязно-жёлтая, местами жёлто-зелёная, сползала по коричневой коже скалы, выдавленная из гигантского прыща. Из неё, хамелеоновым языком, выскакивал ком на тонкой привязи, шлёпался на ракушку и с чавком отрывал от склона. Язык втягивался назад и моллюск пропадал в, переливающейся сытым перламутром, туше.
Хргота скривился.
-И это работа Создателя,- с издёвкой сказал он.
Блямба, прилипшая к камню, словно бы прислушалась, вопрос, чем бы, стрельнула языком в сторону хрготы. Но он был слишком далеко. Хмыкнул и расправил затёкшие крылья. Если бы этот комок биомассы добрался до него, он мог бы исчезнуть в нём так же как следующая пищащая "устрица".
Только раз в своей жизни он ходил между мирами. И то из чистого любопытства. Никуда не торопясь и имея амулет при себе. Вот с ним, за многие-многие годы, он не расставался ни разу. Камень звал его. И будил ещё большее бешенство. Он ревновал его к телу, которого тот сейчас касался. Ему не хватало обжигающих поцелуев силы.
Хргота перешёл. Увидел ближайший путь и ринулся навстречу новому миру. Огромная волна накрыла его с головой. Испугался по-настоящему. Плавал крылатый плохо. Конечно, он тут же обратился к магии, но изрядно хлебнул воды. Его крылья не покрывали намокшие перья, но всё же они отяжелели и пришлось обсушиться, чтоб легче лететь и не мёрзнуть под порывами холодного ветра. Сколько до ближайшего клочка земли с которого можно совершить переход? Он поднялся повыше, чтоб брызги ледяной воды не хлестали по телу и с раздражением разорвал крылатое ящерообразное существо с кислой едва тёплой кровью. Куски плоти, жёсткой и костистой, помогли долететь до вулканического острова. Вершина извергла облако горячего пепла. Едва коснувшись обжигающих жаром камней, крылатый поспешно покинул негостеприимный остров.
Сколько женщин растили для него потомков. Сколько их бродило по замку долгими годами, пытаясь продолжать жить. Или поскорее умереть. Скольких, пометив своим семенем, он отпускал побегать по Перейе, чтоб высокомерные шармы прогнали их от своего порога. Некоторые даже возвращались. Он следил за ними, не давая зверью сожрать глупых самок. Почему-то их смерть очень ослабляла амулет.
Отбирая маленьких крылатых, едва они меняли молоко на кровь, он следил, чтоб их тела набирали силу и ловкость, ничуть не стараясь обучить детей ещё чему-нибудь. Ему не нужны были умелые маги, только их крепкие молодые тела.
Хргота не мог позволить, чтоб всё пошло прахом из-за какой-то девки. Сейчас он жрал внутренности похожей, пойманной им у небольшого поселения. Перед этим он долго и жестоко насиловал её. Не потому, что его организм требовал этого. Это была замена той, что не сдалась перепуганной покорной овцой, как это случалось почти всегда. Иногда они кричали или царапались, но их хилое сопротивление только распаляло. Как можно было так расслабиться? Этой девке он разорвал рот, чтоб она не орала. Короткими толчками вжимая её в землю, он хохотал, видя, как окровавленное лицо мотается из стороны в сторону на тонкой шейке.
Возле таверны чесали отрядных хар, и они блеяли от удовольствия. Создавалось впечатление, что большая отара спустилась с гор, так как делали они это достаточно громко. В помещении с низким потолком, где подавали пищу и напитки, сидело несколько рыцарей, слегка навеселе. Командир позволял немного расслабиться, но не напиваться до зелёных чертей.
Суетливый хозяин сразу же засеменил ко мне навстречу. А, заметив свёрнутую шкуру за моими плечами, сразу же послал сыновей за старостой, живущим через дом и за Капитаном.
Те появились почти одновременно, так как старосте уже сообщил кто-то из ребятишек, видевших как я возвращалась по тракту в село, а старика, видать, оторвали от бытовых дел. Волосы его ещё были мокрыми, тогда как на мне уже и бельё успело просохнуть. За ним спустился, всё ещё необычно печальный, Харид.
Моя история была правдивой, за исключением того, что касалось только меня. Я даже честно призналась в своей ошибке и сказала, что, если бы белоголовый послушался и не отправился за мной, то, скорее всего, это я бы валялась у реки со свёрнутой шеей. Так что альбинос, для отряда, выглядел почти героем. Мне казалось, это будет правильным. Гибель своего, как бы к нему не относились в отряде, была гибелью своего. А я, держась возле Капитана, своим парнем стать не пыталась.
За телом отправились я, чтоб показать место, командир, Харид и двое ближайших приятелей погибшего. Пытались увязаться местные, но я не хотела их встречи с Рипли и попросила старосту, за счёт денег из моего вознаграждения, приготовить место на деревенском кладбище. Родни у покойного не было. Так что где лежать, большого вопроса не стояло.
Обстановка на месте подтверждала мой рассказ. Рипли снялась с места сразу, как мы вышли к реке. Альбиноса она не любила. Конечно, полу-снятая рубаха могла натолкнуть на мысли и старика и его племянника, если он окончательно утвердился во мнении, что я не та, за кого себя выдаю.
Возвращаться пришлось с приличествуем выражением на лице. К погосту сошлись все парни из отряда и даже кое-кто из деревенских. Ветреные девчонки, даже похороны использовали бы как повод поискать женихов. Но основная масса народа рыцарей дичилась. Пришёл староста, кабатчик, группка молодых юношей, кто восторженно, кто с завистью, глядящих на бравых городских , да к тому же военных.
В стороне стоял ещё не старый мужчина. Седина неровно легла по его вискам. Глаза с нездоровым блеском. Староста, проследив за моим взглядом, шепнул:
-Отец погибшего парнишки.. мать-то.. совсем плоха.. К шармам бы отвезти..
После похорон я догнала, уходящего понурившись, мужчину. Тронула за плечо.
-Возьмите,- я неловко протянула деньги. И те, что отдал мне староста, и за шкуру, что сразу выцыганил кабатчик,- для вашей жены. Вылечите её.
И ушла, едва дослушав торопливые слова благодарности. Всю дорогу крутились в голове резоны за и против. Оставаться в отряде или уйти, не дожидаясь пока моя женская природа не доведёт до неприятностей ещё кого. Например Харида. Ещё целую неделю можно было идти под защитой отряда, до развилки, где две дороги расходились: к заставе и к жилищам шармов в Ониксовых горах.
Женская слабость соблазняла переложить решение на мужские плечи. Я устала быть мужчиной. Это оказывается не так просто. Тем более будучи женщиной. Беременной. Как хорошо было бы сейчас положить голову на Илюшкино плечо и забыть обо всех неприятностях. Как он мог оставить меня одну! В этот момент не сложно оказалось понять детей, ставящих в вину матери,..смерть. Воспринимающих её, как предательство.
Ноги не шли в сторону гостинного двора, хотя всё ломило от усталости. Я была голодна. И пить хотелось тоже. И поспать. А тут, как яма на дороге, Харид. Блин горелый! Вот только с ним мне осталось повыяснять отношения.
-Рит!- он ступил ко мне слишком решительно для моего теперешнего состояния.
-Не сейчас,.. пожалуйста,- едва сдержалась я,- ноги не держат..
Капитан, благослови его Создатель, попросил для меня каморку в которой спала служанка. У неё, с таким наплывом народа, было работы на кухне на всю ночь. Милая девушка оставила мне еду и питьё прикрытое чистым до хруста полотенцем прямо у постели. Есть на свете бог..
Старик разбудил меня на рассвете. Постучал в дверь, когда подали голос первые птицы. Я была такой измученной, а постель такой свежей.., что мне не хотелось ощущать телом ничего, кроме простыни.
-Минутку,- крикнула я, торопливо одеваясь. Несколько движений щёткой по стриженой шевелюре и можно приглашать гостя.
Капитан, как школьник, стоял, прислонившись к стене и уперев в неё ступню.
Широко распахнув дверь, я пригласительно мотнула головой, показывая, что он может войти. Кроме расстеленной постели, присесть можно было только на стул с подносом, и мне пришлось поставить его на пол. Рыцарь сел и посмотрел на меня, не зная с чего начать разговор, хотя он, явно, обдумывал его, по крайней мере, часть ночи.
-Вы хотите, чтоб я покинула отряд?- попробовала я помочь.
-Что ты!- воскликнул он,- ты неправильно поняла моё сомнение. Просто.. не знаю.. могу ли я вмешиваться..
-Харид?..- мне осталось только вздохнуть.
-Да.,-Капитан тоже устало выдохнул,- он сказал, что слышал кое-что в лесу и пришёл к определённым выводам. Ему даже в голову не приходило, что я знаю гораздо больше, чем стало известно ему и мучается своей виной по отношению ко мне. А ещё.. мне кажется..
-Что он в меня влюбился,- мне оказалось легче закончить эту фразу, чем старому солдату.
-Ты знаешь его, как легкомысленного мальчишку, но сейчас, всё выглядит так, что он испытывает серьёзное чувство.
Вы не забываете, Капитан, что сейчас для меня немножко неподходящее время для новых отношений? У Харида есть долг..
Запустила свой поиск и ничего не обнаружила. Нет, какие-никакие жабки-пташки присутствовали, но ничего крупней ёжика в тумане. Это плохо. И для Рипли, ей пожрать тоже не помешает. Топать до реки, проходя весь тот путь, что только что проехала, было, ой, как лениво! Винни с Рюшей я оставила в таверне. Пусть отдохнут, отъедятся. Мне они только помешают. А если думать о приманке, то моя задница для виртова бифштекса сгодится не меньше, чем ягодицы хары.
Строились селяне на правом по течению реки, более высоком, берегу. Широкая, но не глубокая, она, скорее всего, разбухала во время дождей и тогда заливался только седой луг, а не деревенские огороды.
На этом же берегу стояла и "таможня". О дождях я судила по довольно высокому мосту, а ещё по длинному узкому острову, краешком уходившему под его арку. Остров был забит большими ветками и более мелким мусором, нанесённым рекой, очевидно, во время этих самых дождей.
Пройдясь своей чуйкой вдоль реки, я с удивлением обнаружила вирта под мостом, напротив дома сборщиков пошлин на другом берегу. Идти целую меру до тракта, чтоб перейти мост и спуститься под него или съехать по крутенькой песчаной ложбинке и перейти реку вброд? Тут совсем не глубоко, заодно и выкупаюсь от села подальше. Я сняла свою кожаную сбрую и длинную рубаху, атласное бельишко оставила на себе. На другом берегу выкручу, заодно и постирается. Это уж совсем по-мужски будет. И положив на голову узел, а сверху арбалет, вошла в воду. Водичка, тёплая и спокойная сподвигла меня искупаться. Я сбросила свой узел на берег, ещё раз проверив не выбрался ли вирт из-под моста, привлечённый моим нижним бельём.
Воды было по пояс. Бельё я простирнула, выкрутила и шлёпалась теперь в удовольствие нагишом. Пока не услышала ядовитый смешок. На другом берегу веселился красноглазый.
-Ну, как же избавиться от тебя, скотина!- я метнулась к берегу, поскольку он уже спокойно потянул через голову рубаху.
Ну, чтож, если он думает, что я насмешу его ёжика голым задом, то он глубоко ошибается. Арбалет, заряженый и взведённый, до него несколько шагов. Но обернулась я для того, чтоб увидеть небольшой стальной танк, который проехался по альбиносу, в одну секунду своротив ему шею и уже ломился ко мне. Вирт! Блин! А кто же под мостом? Огромными прыжками в облаке брызг на меня нёсся громадный самец, раза в два больше того, которого я пристрелила у деревни Мерена. Вода всё таки замедлила его и я чётко, как в тире, сделала прицельный выстрел, отойдя несколько шагов назад и подпустив его к самому берегу. Яд тысяченожки парализует почти мгновенно. Я была, в какой-то мере, даже благодарна седому зверюге-воину. Его убийство мне объяснять не надо, в отличие от убийства альбиноса, если бы его не остановила моя угроза. А, судя по всему, он бы в неё не поверил.
Сейчас его белёсые волосы полоскались в течении реки. А вирт, убивший его, в агонии в последний раз взрыл задними лапами землю. Из-под мощных кривых когтей вылетел ком травы и в ямке что-то блеснуло ярко-алым. Нагнувшись, я увидела кристалл, размером в мизинец. Стоило мне дотронуться до него, как грудь мою ожёг камень, которого я так и не сняла, зайдя в воду. А на руке, так же горячо, засветился золотом браслет под кожей.
-Неужели Зерно!? Моё собственное!?- какой-то восторженный прилив заставил задрожать руки. Но тут же я до крови прикусила губу,- и вправду камень искушения. Сейчас осталось только засипеть, как Горлум "моя пре-е-ле-с-с-ть!"
Я положила кристалл на песок и, одеваясь, с ненавистью глядела на него. Успокоившись, подумала, что надо просто отдать его монахам. И рассказать где нашла. Пусть делают с ним что хотят. Завязав в платочек собственное искушение, вернулась к своим баранам. Точнее к одному вирту и одному барану.
-Так кто же под мостом?- даром я воспользовалась поверхностно. Увидела, что вирт и ушла не вникая. Теперь же, внимательно прочувствовав животное, мне не осталось ничего другого как выругаться. Это была самка! Беременная. Вот для кого старался охотник.. Мне придётся убить её тоже. У зверей, попробовавших человечины, остаётся устойчивая страсть жрать эту лёгкую добычу, пока она не возьмётся за оружие. Чтоб оттянуть неприятный момент чистого тупого убийства, освежевала тушу. И тут заявилась Рипли.
-Ну ты прям, как стражи порядка, являешься, когда всё уже убиты и лежат в живописных позах.
Снятие шкуры "одеялком", было уже отработано.
-Ты,- показала я пальцем на вирта,- можешь пообедать, но туда,- кивок на другой берег,- ни-ни! Постереги, пока я наших не приведу.
Стражники у моста охали и ахали, когда их притащили к логову под самым их носом. Край острова закрывал нору и они ничего не видели, даже, когда спускались к реке за водой. А деревенские не могли и подумать, что вирт, уходя от них по реке выплывал прямо к мосту. Самку я не убивала. Просто не смогла. Пошла к страже, сказала им где она. Когда солдаты схватили хворост, чтоб заложить зев норы и поджечь, плюнула и ушла. Мне ещё нужно было сказать Капитану о белоголовом.
Глава 17.
Хргота не спал несколько дней. Условных дней, естественно. После очередного перехода он мог попасть то под полуденное солнце, то под чёрное небо полное звёзд. Если бы ему повезло, рисунок миров мог бы сложится удачно. Они тоже смешивались, составляя свою, только Создателю видимую картину, располагаясь по, только ему понятным, критериям, с, только ему ведомой, идеальной последовательностью.
Короткий сон был всё же необходим. Тело он поддерживал кровью жертв, мозг злостью и жаждой жизни. Но когда-то силам приходит конец. В этом мире, сколько охватывал взгляд, были видны только горы. Он улёгся на широком карнизе, под небольшим каменным выступом, едва прикрывавшим солнце. Надеялся, что тут нет никого достаточно большого, чтоб им пообедать. На склонах лепились существа, похожие на ракушки. В воздухе носилась меленькая мошка. Ракушки раскрывали створки и высовывали розовые языки. Когда на них налипало достаточно воздушного планктона, они громко хлопали. Поскольку их было множество, вокруг постоянно стоял треск. Хргота под него и заснул.
Его разбудила перемена в шуме. Чмоканье, как-будто от мишени отдирали стрелы с присосками.
По отвесной стене полз гнойного цвета огромный мешок. Как-будто капля, местами серо-белая, местами грязно-жёлтая, местами жёлто-зелёная, сползала по коричневой коже скалы, выдавленная из гигантского прыща. Из неё, хамелеоновым языком, выскакивал ком на тонкой привязи, шлёпался на ракушку и с чавком отрывал от склона. Язык втягивался назад и моллюск пропадал в, переливающейся сытым перламутром, туше.
Хргота скривился.
-И это работа Создателя,- с издёвкой сказал он.
Блямба, прилипшая к камню, словно бы прислушалась, вопрос, чем бы, стрельнула языком в сторону хрготы. Но он был слишком далеко. Хмыкнул и расправил затёкшие крылья. Если бы этот комок биомассы добрался до него, он мог бы исчезнуть в нём так же как следующая пищащая "устрица".
Только раз в своей жизни он ходил между мирами. И то из чистого любопытства. Никуда не торопясь и имея амулет при себе. Вот с ним, за многие-многие годы, он не расставался ни разу. Камень звал его. И будил ещё большее бешенство. Он ревновал его к телу, которого тот сейчас касался. Ему не хватало обжигающих поцелуев силы.
Хргота перешёл. Увидел ближайший путь и ринулся навстречу новому миру. Огромная волна накрыла его с головой. Испугался по-настоящему. Плавал крылатый плохо. Конечно, он тут же обратился к магии, но изрядно хлебнул воды. Его крылья не покрывали намокшие перья, но всё же они отяжелели и пришлось обсушиться, чтоб легче лететь и не мёрзнуть под порывами холодного ветра. Сколько до ближайшего клочка земли с которого можно совершить переход? Он поднялся повыше, чтоб брызги ледяной воды не хлестали по телу и с раздражением разорвал крылатое ящерообразное существо с кислой едва тёплой кровью. Куски плоти, жёсткой и костистой, помогли долететь до вулканического острова. Вершина извергла облако горячего пепла. Едва коснувшись обжигающих жаром камней, крылатый поспешно покинул негостеприимный остров.
Сколько женщин растили для него потомков. Сколько их бродило по замку долгими годами, пытаясь продолжать жить. Или поскорее умереть. Скольких, пометив своим семенем, он отпускал побегать по Перейе, чтоб высокомерные шармы прогнали их от своего порога. Некоторые даже возвращались. Он следил за ними, не давая зверью сожрать глупых самок. Почему-то их смерть очень ослабляла амулет.
Отбирая маленьких крылатых, едва они меняли молоко на кровь, он следил, чтоб их тела набирали силу и ловкость, ничуть не стараясь обучить детей ещё чему-нибудь. Ему не нужны были умелые маги, только их крепкие молодые тела.
Хргота не мог позволить, чтоб всё пошло прахом из-за какой-то девки. Сейчас он жрал внутренности похожей, пойманной им у небольшого поселения. Перед этим он долго и жестоко насиловал её. Не потому, что его организм требовал этого. Это была замена той, что не сдалась перепуганной покорной овцой, как это случалось почти всегда. Иногда они кричали или царапались, но их хилое сопротивление только распаляло. Как можно было так расслабиться? Этой девке он разорвал рот, чтоб она не орала. Короткими толчками вжимая её в землю, он хохотал, видя, как окровавленное лицо мотается из стороны в сторону на тонкой шейке.
Глава 18.
Возле таверны чесали отрядных хар, и они блеяли от удовольствия. Создавалось впечатление, что большая отара спустилась с гор, так как делали они это достаточно громко. В помещении с низким потолком, где подавали пищу и напитки, сидело несколько рыцарей, слегка навеселе. Командир позволял немного расслабиться, но не напиваться до зелёных чертей.
Суетливый хозяин сразу же засеменил ко мне навстречу. А, заметив свёрнутую шкуру за моими плечами, сразу же послал сыновей за старостой, живущим через дом и за Капитаном.
Те появились почти одновременно, так как старосте уже сообщил кто-то из ребятишек, видевших как я возвращалась по тракту в село, а старика, видать, оторвали от бытовых дел. Волосы его ещё были мокрыми, тогда как на мне уже и бельё успело просохнуть. За ним спустился, всё ещё необычно печальный, Харид.
Моя история была правдивой, за исключением того, что касалось только меня. Я даже честно призналась в своей ошибке и сказала, что, если бы белоголовый послушался и не отправился за мной, то, скорее всего, это я бы валялась у реки со свёрнутой шеей. Так что альбинос, для отряда, выглядел почти героем. Мне казалось, это будет правильным. Гибель своего, как бы к нему не относились в отряде, была гибелью своего. А я, держась возле Капитана, своим парнем стать не пыталась.
За телом отправились я, чтоб показать место, командир, Харид и двое ближайших приятелей погибшего. Пытались увязаться местные, но я не хотела их встречи с Рипли и попросила старосту, за счёт денег из моего вознаграждения, приготовить место на деревенском кладбище. Родни у покойного не было. Так что где лежать, большого вопроса не стояло.
Обстановка на месте подтверждала мой рассказ. Рипли снялась с места сразу, как мы вышли к реке. Альбиноса она не любила. Конечно, полу-снятая рубаха могла натолкнуть на мысли и старика и его племянника, если он окончательно утвердился во мнении, что я не та, за кого себя выдаю.
Возвращаться пришлось с приличествуем выражением на лице. К погосту сошлись все парни из отряда и даже кое-кто из деревенских. Ветреные девчонки, даже похороны использовали бы как повод поискать женихов. Но основная масса народа рыцарей дичилась. Пришёл староста, кабатчик, группка молодых юношей, кто восторженно, кто с завистью, глядящих на бравых городских , да к тому же военных.
В стороне стоял ещё не старый мужчина. Седина неровно легла по его вискам. Глаза с нездоровым блеском. Староста, проследив за моим взглядом, шепнул:
-Отец погибшего парнишки.. мать-то.. совсем плоха.. К шармам бы отвезти..
После похорон я догнала, уходящего понурившись, мужчину. Тронула за плечо.
-Возьмите,- я неловко протянула деньги. И те, что отдал мне староста, и за шкуру, что сразу выцыганил кабатчик,- для вашей жены. Вылечите её.
И ушла, едва дослушав торопливые слова благодарности. Всю дорогу крутились в голове резоны за и против. Оставаться в отряде или уйти, не дожидаясь пока моя женская природа не доведёт до неприятностей ещё кого. Например Харида. Ещё целую неделю можно было идти под защитой отряда, до развилки, где две дороги расходились: к заставе и к жилищам шармов в Ониксовых горах.
Женская слабость соблазняла переложить решение на мужские плечи. Я устала быть мужчиной. Это оказывается не так просто. Тем более будучи женщиной. Беременной. Как хорошо было бы сейчас положить голову на Илюшкино плечо и забыть обо всех неприятностях. Как он мог оставить меня одну! В этот момент не сложно оказалось понять детей, ставящих в вину матери,..смерть. Воспринимающих её, как предательство.
Ноги не шли в сторону гостинного двора, хотя всё ломило от усталости. Я была голодна. И пить хотелось тоже. И поспать. А тут, как яма на дороге, Харид. Блин горелый! Вот только с ним мне осталось повыяснять отношения.
-Рит!- он ступил ко мне слишком решительно для моего теперешнего состояния.
-Не сейчас,.. пожалуйста,- едва сдержалась я,- ноги не держат..
Капитан, благослови его Создатель, попросил для меня каморку в которой спала служанка. У неё, с таким наплывом народа, было работы на кухне на всю ночь. Милая девушка оставила мне еду и питьё прикрытое чистым до хруста полотенцем прямо у постели. Есть на свете бог..
Старик разбудил меня на рассвете. Постучал в дверь, когда подали голос первые птицы. Я была такой измученной, а постель такой свежей.., что мне не хотелось ощущать телом ничего, кроме простыни.
-Минутку,- крикнула я, торопливо одеваясь. Несколько движений щёткой по стриженой шевелюре и можно приглашать гостя.
Капитан, как школьник, стоял, прислонившись к стене и уперев в неё ступню.
Широко распахнув дверь, я пригласительно мотнула головой, показывая, что он может войти. Кроме расстеленной постели, присесть можно было только на стул с подносом, и мне пришлось поставить его на пол. Рыцарь сел и посмотрел на меня, не зная с чего начать разговор, хотя он, явно, обдумывал его, по крайней мере, часть ночи.
-Вы хотите, чтоб я покинула отряд?- попробовала я помочь.
-Что ты!- воскликнул он,- ты неправильно поняла моё сомнение. Просто.. не знаю.. могу ли я вмешиваться..
-Харид?..- мне осталось только вздохнуть.
-Да.,-Капитан тоже устало выдохнул,- он сказал, что слышал кое-что в лесу и пришёл к определённым выводам. Ему даже в голову не приходило, что я знаю гораздо больше, чем стало известно ему и мучается своей виной по отношению ко мне. А ещё.. мне кажется..
-Что он в меня влюбился,- мне оказалось легче закончить эту фразу, чем старому солдату.
-Ты знаешь его, как легкомысленного мальчишку, но сейчас, всё выглядит так, что он испытывает серьёзное чувство.
Вы не забываете, Капитан, что сейчас для меня немножко неподходящее время для новых отношений? У Харида есть долг..
