ГЛАВА 1. Все бабы — стервы, а мужики — козлы
— Ты — дебил! — сказала очередная в его жизни баба и с высокой трагедией захлопнула за собой дверь.
Минута, вторая. Парень лишь истерично рассмеялся. Наконец-то сплавил дуру, аж камень с души свалился. Нет, на самом деле Илларионов не был подонком или мажором, для которого случайная ночь с девушкой ничего не значила. Все куда интереснее.
Его размышления неожиданно прервала резко открывшаяся дверь. Чуть нервно не подавился. Как он мог забыть, что зло всегда возвращается?
— Ты даже не остановишь меня?! — раздраженно спросила Олеська на всю общагу.
— А должен типо? — сухо усмехнулся Серый. — Ты так смешно бесишься. Можно смело оставаться дома и не ходить в цирк.
«Эх, рано обрадовался. Правду говорят, мол, «г» так просто не отлипает».
— Вообще-то, да! — зло тыкнув пальцем в грудь, предъявила шатенка.
— Перекрестись трижды. Мы ничего друг другу не должны, — равнодушно ответил парень и вернулся за ноутбук.
Она недовольно подбежала к нему, настроенная до победного вынести мозг. И это вместо того, чтобы просто выбросить саму себя из его жизни, чего он так героически добивался.
«Жаль у нее гордости не хватит. Вцепилась в меня, как за свой последний шанс».
— Олесь, дверь-то закрой, дует, — за минуту перед началом второго акта пьесы опередил истеричку хозяин комнаты.
— Да ты... да ты... — начала аж заикаться от возмущения девушка, а затем, отдышавшись перед «забегом», во всех красках описала какое он «чмо» и почему.
Илларионов тяжело вздохнул. Ничего нового.
— Дверь-то закроешь? — холодно спросил Сергей, большую часть давно устаревшей информации пропустив мимо ушей.
Та едва не подавилась собственной слюной. Ему до нее давно всё это объяснили.
— Смотри, не захлебнись ядом. Мне трупы в общаге не нужны. Как бы жить еще здесь.
Это стало для нее последней каплей. Девушка умотала из комнаты быстрее поезда-экспресса.
«До чего она любит строить из себя жертву обстоятельств, куда бы деться. Все бабы — стервы, этим всё сказано. Слава Богу, хоть свалила. Теперь с чистой совестью и целой нервной системой можно доделывать реферат на завтра».
***
— Нет, ну, ты представляешь, да? — метеором ворвалась в комнату к своей подруге Олеся.
— Что опять? — сонно поинтересовалась блондинка, нехотя отбросив в сторону одеяло.
«Дурацкий день, как обычно, подкрался незаметно».
— Этот козел даже не поздравил меня с двумя месяцами!
— Да, ужасный козел, — скептически произнесла девушка, а потом, сонно протерев глаза, добавила. — Двумя месяцами чего?
— Как мы встречаемся!
— Точно козел, — с иронией усмехнулась собеседница, зевнув. — Нынче все мужики такие. А чего ты ждала? Букетов роз как в сериалах? Ура, ты смогла вытерпеть меня два месяца, пошли в кино?
— Не смешно, Танька! Не смешно! — чуть ли не рыдая, произнесла Олеська.
Таня лишь зевнула.
— Нет, вот что во мне не так? Почему попадаются одни сволочи?! — всплеснула руками Белова, неизбежно впадая в очередную истерику.
— Не знаю. Сиськи есть, задница на месте, талия — почти часы. Черт разбери этих парней, — пожала плечами Танька, про себя в который раз подметив подозрительное отсутствие соседки по комнате.
«Предательница Тоня. Не захотела, видимо, концерты слушать. Бросила меня одну на милость врага. Хоть бы разбудила! Знает ведь о моей привычке выключить будильник и продолжать дрыхнуть дальше с чистой совестью».
— Я — полная неудачница! — снова завела привычную шарманку подруга, с несчастным видом усевшись на край постели.
Как Щукина не переубеждала — все без толку.
Татьяна без лишних слов прошла в пижаме к чайнику и важно заглянула внутрь.
«Олеся хочет пострадать фигней? Хай страдает. Лично у меня сейчас утро, плевать на какие-то там двенадцать дня».
— Тань, ну, реально, чем я им не нравлюсь? Вон, за Краскиной все млеют, хотя сама она та еще пофигистка. Даже о салоне красоты не слышала, судя по состоянию волос! За Литвинской бегают, невзирая на то, что вообще, говорят, по девочкам. Представь, такая, а мальчики пачками провожать лезут. Может, это сейчас модно?
— А ты лично удостоверялась? — слегка приподняла бровь собеседница, заливая питьевую воду. — На счёт ее ориентации.
— Ну-у-у... — замялась Белова.
— Плохо, Олесь, плохо. Хороший журналист всегда проверит факты, прежде чем открыто обсуждать их с кем не попадя, — пристыдила одногруппницу Щукина, под конец поставив чайник на платформу.
Она нажала кнопку, тот привычно зашумел.
— С ума сошла?! Мне теперь с ней взасос до десен проверяться?!
— Нет, я не об этом. Сначала надо установить истину. А слушки, домыслы, сплетни не по нашей части, раз поступила на журфак. Задумайся! — философски пресекла Татьяна дальнейшее перечисление всей женской половины университета.
Олеся задумчиво смолкла. Этого затишья вполне хватило для полноценного закипания воды. Затем Таня по-хозяйски «наболтала» на двоих чай с бергамотом, прекрасно зная, сколько ложек сахара предпочитала гостья.
— Держи, горе-журналистка, — Щука вручила подруге кружку и села рядом на кровать.
— Верно говоришь, я все делаю через задницу. Не удивлюсь, если родилась также! — совсем расклеилась Олеська.
— Забей. Найдешь себе ещё ни одного Сережу. Универ огромный. Целый остров в твоем распоряжении.
— Я не хочу другого, Тань. Да, он — урод. Да, он ведет себя хуже свиньи, но, блин, похоже влюбилась в Илларионова. Понимаешь?
Танюшка скривилась. Она терпеть не могла все эти розовые сопли.
— Он очень красивый, и маме понравился. Она даже с его матерью, Светланой Викторовной, дружит. Представляешь? Это определенно судьба.
— Быть с козлом? Так себе судьба. Может, ты просто переключишься на другого? На Витьку Кузнецова, например. Он с первого курса по тебе сохнет, —предложила альтернативу девушка, отпивая.
— Он — неудачник по жизни! Нет, уж, спасибо.
— Вай, а ты профи, можно подумать? Напомни, кем ты себя называла несколько минут назад? — холодно спросила Таня.
Олеся раздраженно подскочила, едва не окатив содержимым кружки от возмущения:
— Да ты, да ты...
— Так, сбавь обороты, чай горячий!
— Знаешь, что?! Засунь его себе...
Продолжение фразы потонуло в неожиданном оре какой-то металл группы, резко взорвавшей тишину комнаты.
Чертыхнувшись, Белова недовольно поставила кружку и вылетела прочь. Щукина, как сидела спокойно, в умиротворенной позе, так и осталась. Ей не привыкать к вспышкам подруги. Потом та сама придет извиняться за свой дебильный невыносимый характер — классика жанра, можно не париться. А что до звонков...
«Пусть все сегодня дружно идут на фиг. У меня по расписанию чаепитие сейчас. Телефон смолк после трeх минут игнора? Вот и славненько. Так, чай кончился, можно брести ко второй паре, по дороге на улице посидеть, воздухом подышать».
Собираясь, Щукина Татьяна еще не догадывалась о том, как кардинально сегодня изменится привычная студенческая жизнь…
ГЛАВА 2. Если подруга — наказание, жди беды
***
— Как ты мог?! — зло раздалось из динамика вместо «привет».
— Что мог? — с недоумением поинтересовался Илларионов у матери.
— Дочь Натальи Александровны — прекрасная девочка, — опять начала давление родительница. — А ты ее доводишь.
— Чем?
— Даты помнить надо! — раздраженно рыкнула женщина.
На что парень скептически закатил глаза к небу. Спустя минуту Сергей наконец заговорил снова.
— Свадьбу помнят, развод празднуют, но никак не два месяца тупых встреч! Мам, не надо лезть! Мы сами разберемся.
— Ага, разберетесь. Скорее разбежитесь, как собаки по углам.
— Значит не судьба. Велика беда? — равнодушно спросил парень.
— Она — дочь влиятельного папиного партнера по бизнесу. Вот ответ. И сейчас нужно сделать все, чтобы он максимально оказал твоему отцу поддержку, иначе дошираками питаться будешь. Не знаю, как тебе, а мне их вкус осточертел! Немедленно извинись перед девчонкой, пока она не настучала папику. Понял?!
— Не утрируй, до папика не докатится. Я ее раньше закопаю.
— Чего?! — с возмущением и ужасом одновременно вспыхнула женщина.
— Шучу, расслабься, — спокойно ответил младший сын.
— До сих пор не привыкну к твоему ужасному чувству юмора! Доведешь меня когда-нибудь.
— Да ладно, я же не Димка. Чего от меня еще ждать, кроме очередной глупости? — риторически спросил Сергей и нагло нажал сброс вызова.
До чего он сейчас страстно любил собственных родственников — словами не передать! Повесили идиотку на шею, а ему разгребать всё, что та воротила.
Как бы Серый хотел хотя бы один день в своей жизни обойтись без надоедливых нотаций матери, вечного недовольства будущей тещи и истерик девушки. «Достали бабы, спасу нет!»
Радовало Сергея, что отец мало отсвечивал на горизонте, с головой погруженный в работу. Будь воля батьки, мужчина никогда бы не вылезал из душного офиса на какой-то там вечерний ужин с семьей.
«Да и где эта семья?»
Старший брат Димка съехал. Его жена Вероника ждала малыша. Ее Сергей практически не знал, но любил уже заочно.
Благодаря появлению Веры, мамка часто зависала у них на квартире, давая бесценные советы по предстоящему материнству и организации домашнего, семейного счастья.
Невестка на редкость терпеливая. Она способна часами слушать свекровь, не взорвавшись.
«Браво, стальные нервы! Вот где она была раньше?!»
Он хоть с облегчением вздохнул. Из сурового надзора, правда, остались постоянные звонки по телефону, которые парень порой игнорировал днями.
Сергей тоже отличился, радостно «упархав» жить в общежитие, на остров. «Жаль, Олеська уже училась там на журналистике в другом учебном корпусе».
Девушка нашла его непонятно как в два счета. Теперь ему приходилось терпеть ее ещё и на острове.
Да, родители Сереже предлагали купить квартиру в городе, как купили Димке, но тот отмахнулся, желая всего добиться самостоятельно. Парню, например, не нужно срочно искать крышу для беременной жены. А когда отец узнал, на кого решил поступать нерадивый сын, перекрыл всё финансовое обеспечение к чертям собачим.
«Жалкий архитектор?! Ты издеваешься?!» — негодовал тогда родитель: «И это вместо того, чтобы помогать мне в семейном бизнесе?! Если поступишь, живи, как хочешь! Ко мне вообще не обращайся!»
Это был первый случай за все годы Сергея, когда отец повысил на него голос.
Зато сейчас появился просвет в финансовом вопросе. Сергею больше не придется занимать денег у мамы. Стипендию ведь он потерял благодаря Олесечке, из-за чего теперь вынужден хвататься за любой заработок.
Освободилась вакансия бариста в кафе баре главного корпуса универа? Парень самый первый летел, не собираясь упускать новой возможности. Студент уверенно дошел до корпуса «А» и приготовил пропуск для охранника.
«Надеюсь, темная полоса наконец закончится», — с этой мыслью Серёжа прошел в огромные раздвижные стеклянные двери...
***
Стоило Татьяне выйти из общаги, к ней подбежала Белова, как всегда, с очень виноватым выражением лица да щенячьими глазами, которым отказать — все равно что пнуть беззащитное животное.
— Блин, Таньк, прости, я немного вспылила.
— Ничего, — равнодушно отмахнулась Щукина.
Так уж сошлись звезды, что она единственная, с кем Олеся вообще смогла найти общий язык. Остальные девчонки шарахались от чересчур взбалмошной особы, не рискуя общаться с той дольше тридцати минут. А Танька из разряда бессмертных. Ей было пофиг. Щука никогда не заморачивалась кто, когда, почему взорвался. Она просто давала отпор и автоматически забывала конфликт, поэтому друзей у этой девушки порядком больше.
— Все из-за Илларионова. Скоро совсем чокнутой стану.
— Любовь — зло, — перевела все в шутку та. — Пошли уже на пары, страдалица ты наша.
Дальше девушки, болтая про учебу, принялись беззаботно обходить другие общаги.
Студенческий город на острове включал в себя огромную россыпь многоэтажных высоток, зоны отдыха и развлечения, учебные корпуса, а также морские пристани, куда частенько любили прогуливаться все местные. Крупный государственный университет имел кучу различных школ. Сюда ехали учиться со всех стран мира, поэтому можно было встретить кого угодно, даже афроамериканцев.
Проходя мимо главного корпуса, Белова неожиданно потянула Таню за собой.
— До пар пятнадцать минут. Давай кофейка, а!
Щукина не стала возражать, тем более здесь его делали лучше всего. Она не понаслышке это знала, как самая заядлая кофеманка...
***
Девушки, привычно предъявив охранникам пропуск, быстро поднялись с помощью лифта на третий этаж и вошли в небольшое помещение кофейни. Здесь их встретили лишь пустые столики со стульями. Даже за барной стойкой никого не было. Зато аккуратно выложен товар, расставлены все необходимые приспособления для варки натурального зернового кофе, рядом с кассой выставлено меню с ценами.
— Может, у них сегодня выходной? — тихо предположила Татьяна.
— Нет. Был бы выходной, дверь была бы закрыта, — нахмурилась Белова. — Сиропы вон, стаканы стопкой. Всяко работают.
Подруга первой направилась к кассе, громко крикнув.
— Эй, кто-нибудь здесь есть?! Нам бы кофе.
Словно ей в ответ неожиданно раздался мужской голос из-за закрытой двери, находящейся за барной стойкой.
— Ладно, новенький, говоришь хороший бариста? Давай проверим.
В следующий миг оттуда вышли двое парней: один брюнет в фартуке с названием кафе, другой шатен в обычной одежде. Казалось, на втором юноше не было ничего примечательного — обычная серая футболка да темные джинсы с кроссовками, однако Олеся резко изменилась в лице.
Щукина не приняла этого во внимание, с интересом рассматривая высокого шатена, при взгляде на которого ее сердце внезапно пропустило удар.
«Где таких штампуют? Мальчик, пожалуйста, стань моим! — промелькнуло на уме Тани. — До чего он красив зараза!»
Его лицо просто магнит для женщин. Правильные контуры, четко очерченные губы, ух! Бонусом красавец имел фантастически умопомрачительную фигуру и роскошную светло-русую шевелюру, такую, что невольно захотелось запустить в неё кончики пальцев. На какое-то мгновение Щуке почудилось, будто она сделала это, встретив рукой мягкие волосы нежнее шелка. Фантазия неожиданно начала дразнить новыми картинками, вызывая жажду чего-то большего, нежели «скучные гляделки».
Подавив странное желание облапать незнакомца вдоль и поперёк, Татьяна откровенно продолжила изучение его внешности.
«Никакой щетины или дурацких тату, словно по заказу. Ну, не прелесть ли? А глаза...»
Своей глубиной они могли бы заменить девушке весь мир. Кажется, еще пара минут безмолвного зрительного контакта, она утащит парнишку приватно знакомиться в ближайшее, укромное местечко.
— Добро пожаловать, девушки, — на автомате улыбнулся брюнет. — Что будем пить?
— Мне... — начала Таня с абсолютно спокойным выражением лица, стараясь скрыть внезапные чувства, как подруга внезапно отвела ее от кассы.
— Не вздумай! Вдруг траванешься еще?
— С чего это? — не поняла юмора Щукина.
— Видишь того шатена?
«Черт, да! Его сложно не заметить!»
— Он, походу, стажер. Наварит, чую, бед не оберешься. Оно тебе надо в больничный корпус загреметь в начале учебного семестра?
— Минутку, — неожиданно вклинился в беседу вышеупомянутый, — я делаю отличный кофе. И никто никогда от него не умирал.
«Твою мать! Какой у него приятный голос! Интересно, а какой он в шепоте?» — мельком озадачилась Татьяна, представляя волнующие минуты сближения.
