ПОДПИСКА НА ЧЕРНОВИК
Романтическая новелла в северном антураже.
Страсть - не повод для знакомства, а на Севере скучно?!
Герои этой истории готовы убедить вас, что страсть шикарный повод для любовных проблем!
Добро пожаловать!
Ах, Мидсумар, северное лето, короткие светлые ночи и пьянящие ароматы цветов. В эту магическую ночь любви девушки проходят самый древний женский обряд: собирают полевые цветы, плетут из них веночки и кладут под подушку. На рассвете первой ночи праздника за ним должен явиться суженный и назвать своей избранной невестой.
В этом году родители отпустили меня на праздник Мидсумар в угодьях конунга Нидельхейма. На празднике я с подружками испробовала все настойки и до упаду танцевала вокруг цветочного шеста. После мы пошли к священному источнику, поздравляли друг друга с наступлением лета, обнимались и целовались с празднующими.
Все сделала, как требовала того традиция. Сплела из незабудок венок в форме сердечка, положила его под подушку и пошла на пир.
Вот и первая праздничная ночь пролетела быстро. Проснулась я на рассвете со странными ощущениями в теле и сильной усталостью. Еле подняла тяжелые веки. Ноги гудели. Губы жгло. Нижняя рубашка порвана. Все тело было липким и словно не моим. Голова болела и кружилась. Сильно подташнивало от послевкусия настойки во рту.
Но это было не самое страшное, что я обнаружила. Приподнялась и с ужасом поняла, что нахожусь не в своей постели и не одна.
Боги, где я?
Очаг догорел, и в покоях стоял сумрак. Не сразу поняла, кто спал с со мной рядом. Присмотрелась к нему и прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. На глаза навернулись слезы, и меня чуть не вырвало. Я была в постели с обнаженным темноволосым мужчиной. На груди у него был светящийся амулет с голубым кристаллом.
О боги, это же конунг Ингвальд!
Как я оказалась тут?
Первое, что пришло мне в голову, — это как можно скорее исчезнуть, до того, как он проснется. Ингвальд женат, и вместо меня в его постели должна быть его супруга. Если нас увидят вместе и об этом узнает дроннинг Кристин, она закопает меня живьем.
Собравшись силами, сняла порванную рубаху и нащупала на полу свой сарафан и обувь. Оделась и как можно тише покинула постель, а затем покои. Выглянув за дверь, я посмотрела, нет ли кого в проходе. Обычно покои конунга охраняют вооруженные дружинники, но, так как сейчас идет праздник, им было разрешено гулять до утра со своими невестами.
Выскользнув наружу, на цыпочках понеслась к комнате, где спала вместе с служанками госпожи. Которую тоже обычно сторожили, но и тут у дверей никого не было. Тихо войдя, быстро метнулась к своей кровати. Подняла подушку и увидела, что мой веночек на месте.
Как же так! Ингвальд обесчестил меня, а веночек не забрал. Я ничего не понимала.
Легла в постель и постаралась уснуть, хотя так хотелось помыться и вдоволь нареветься. Закрыла глаза и начала молить богов, чтобы конунг не вспомнил меня. Однако поспать спокойно мне не удалось, мучали мысли и чувство вины.
Слезы обжигали щеки. Боги, как я оказалась в постели мужчины, которого знаю от силы два дня…
Последнее, что помнила, как мы с подругами были у источника. Старый жрец благословил нас, чтобы мы удачно нашли себе женихов, и все гуляющие начали соединяться в пары. Только как так получилось, что вместо свободного жениха я оказалась вместе с конунгом?
Тихо плача, я не заметила, как уснула. Надеюсь, что завтра проснусь, и все будет по-прежнему, словно ничего и не случилось.
Видимо, я так крепко спала, что никто не смог разбудить. Подтянулась и привстала. Моей подруги землячки Эммы все еще не было, как и других девушек, которые прислуживают госпоже Кристин.
Странные ощущения в теле прошли, особенно непонятные ощущения между ног. Вот только меня все тошнило. Зажав рот рукой, вскочила и еле добежала до ушата. Меня вырвало несколько раз. Затем я тщательно помылась и натянула свежую рубаху. Прилегла обратно на постель и попыталась снова вспомнить тот важный момент, когда согласилась пойти с конунгом.
Да и где была в ту ночь его супруга?
В комнату вошла смотрительница Фрида в зеленом сарафане, которая была практически нашей нянькой и следила за нами и порядком в комнате. Она была очень доброй и заботливой, все служанки уважали ее и слушались.
В начале этой недели Фрида представила нас госпоже Кристин, и она сразу выбрала нас с Эммой в личные служанки.
— Кэролайн, как ты себя чувствуешь? — Фрида присела рядом и подала мне кубок с травяным отваром.
Быстро вытерла слезы и приподнялась. Выпила немного отвара и отдала кубок.
— Мне очень плохо... — еле прошептала я, готовая снова разреветься. Как же мне признаться Фриде в содеянном.
— Что такого ты вчера выпила? — смотрительница нахмурилась. Мимо нее не пролетит и муха. Если она не спала этой ночью, то наверняка знает, что меня тут не было.
— Совсем не помню, как оказалась в комнате… — уткнувшись в подушку, Я разревелась во весь голос.
Смотрительница поглаживала меня и успокаивала.
— Ну что ты, не надо, всякое бывает...
— Что же мне теперь делать?
— Да ничего, поступи так же, как и другие, отлежись, и тошнота с рвотой пройдут, — Фрида погладила меня по плечу и оставила.
В конце концов, я уже больше не могла реветь и просто лежала. Голова болела, и мысли крутились по кругу. Бессмысленно заставляла себя вспомнить тот момент, когда согласилась пойти с конунгом. Но у меня не получалось, словно этот отрывок боги специально стерли из моей памяти.
Половину дня не выходила из комнаты. Мне не хотелось сталкиваться и видеться с конунгом и вдвойне страшно с госпожой Кристин. Но я служила ей и не могла себе позволить валятся в постели и отсутствовать в главном зале. Тем более мне хорошо платили за работу. Я помогала госпоже Кристин с ее одеждой, почти всегда сопровождала и была с ней рядом в зале у стола.
Я обтерла лицо влажным лоскутком, пропитанным настоем из ромашки, чтобы снять отеки. Оделась в свежую одежду и начала приводить себя в порядок. Мои молочного цвета волосы спутались, в них застряли цветы, светло-голубые глаза потемнели. Тщательно расчесала волосы и собрала их назад.
Едва я закончила приводить себя в порядок, как в комнату явилась еще одна из старших прислужниц Ингрид. Эта отвечала за то, чтобы на столе у госпожи всегда все было, свежая еда, фрукты и эль. У Ингрид не было особенной одежды, как у Фриды, она носила лишь зеленый ободок.
— Ох, слава богам, Кэролайн, ты на ногах, нам срочно нужна помощь в зале, — простонала прислужница, смотря на меня с отчаянием.
— Но это не моя обязанность, — ответила я, надевая тонкий расшитый бисером голубой ободок, который мне выдала госпожа.
Ингрид знала об этом и тем не менее не отставала от меня.
— Ты получишь от меня дополнительный выходной после праздника, обещаю.
— Во дворце же много служанок на кухне? — повернулась я к зеркалу.
— Ну, не только ты вчера напилась какой-то дряни. Сегодня почти все кухарки не вернулись во дворец, — Ингрид села кровать и схватилась за голову. — Остались только мы с Фридой, рабынь — и тех мужики увели по сеновалам.
— А госпожа Кристин разрешила тебе забрать меня прислуживать? — наша дроннинг была всегда против того, чтобы ее личные служанки занимались чем-то другим. Мы должны были крутиться только возле нее.
— Госпожа решила сегодня не покидать своих личных покоев, ей тоже нездоровится, — ответила Ингрид, цокнув недовольно языком.
Я облегченно выдохнула и расслабилась, узнав, что хоть сегодня мне не предстоит встретится с дроннинг. Надела бусы из бирюзы, которые хорошо сочетались с цветом глаз. Это был предсмертный подарок моей бабушки. Она подарила их в день моего совершеннолетия и пошутила, сказав, что этот таинственный камень сведет с ума любого мужика. На мои глаза навернулись слезы. Знала бы бабка, что ее злая шутка сбылась.
— Ладно, согласна на выходной.
— Ой, ну что ты, не плачь, Кэролайн, оно того не стоит. Зато теперь будешь знать, что нельзя пить всякую дрянь, — посочувствовала мне Ингрид.
Глубоко выдохнув, я надела обувь. Мы покинули комнату и направились в зал.
— Что я должна делать?
— Ничего сложного, разносить кувшины, — ответила Ингрид, идя впереди.
— Весь вечер? — волочилась я за ней.
— Само собой!
— Я хочу потом сходить в баню, — пожелала я.
— Вряд ли ее топили, придется идти на речку.
— Помоюсь в холодной.
Ингрид тяжело вздохнула, и мы окунули взглядом Медовый зал. Отвратительный запах перегара и мяса ударил в нос. Это был только первый день праздника. Мидсумар мы отмечали три дня. По традиции на потолочных балках были развешаны огромные цветочные венки. Углы украшены сочными зелеными шарами из веток кустарников. На время праздника очаг тушился и засыпался камнями.
Страшно представить, какой потом будет во дворце твориться бардак. Как хорошо, что я не служанка на кухне и в зале.
— Вон, видишь в углу бочки, и там стоят кувшины. Я буду разливать эль, а ты подавать на столы.
— Да, — коротко ответила я и пошла за Ингрид.
Все столы были полны гуляющим народом, в основном мужиками. Они ели, пили и орали во все горло. Дети разносили из больших корзин печенье и сладкие булочки. Двери были распахнуты и собаки шныряли туда-сюда, лаяли и таскали кости.
Во главе стола, конечно же, сидел молодой конунг. Внутри все перевернулось, от свежего запаха медового эля меня чуть не стошнило снова. Я собралась и начала помогать Ингрид. Раньше начну, раньше отпустят.
— Отнеси господину на стол, — Ингрид наполнила серебряный чеканный сосуд элем и подала мне.
Я взяла его и, развернувшись, пошла вдоль стен, чтобы подойти сзади и подать. Так конунг, увлеченный разговором, не заметит меня. У меня почти все получилось, пока я не подошла ближе. Тут один из воинов, сидевший рядом с конунгом, увидел меня.
— Эй, кровь с молоком, неси сюда! — выкрикнул он, и все за столом рассмеялись.
Меня затрясло, руки задрожали, я чуть не уронила кувшин. Конечно, все за столом обратили на меня внимание. Конунг посмотрел, на мгновение я застыла на месте, и наши взгляды встретились. На его влажных губах заиграла легкая улыбка. Темно-синие хмельные глаза заблестели. Сегодня господину было лень позаботиться о своей внешности и виде. Длинные до локтей светло-каштановые волосы с золотистым оттенком были не расчесаны и растрепались по широким плечам. Ворот кожаной вышитой жилетки распахнут. По мускулистой груди стекали капли пота. Не сводя с меня глаз, Ингвальд слегка поднял кубок вверх и отпил из него.
Опустив взгляд, я поставила свою ношу на стол и сразу метнулась в сторону. Раньше может и могла себе позволить тайком смотреть на конунга, как это делают все девушки во дворце. Теперь же мне лучше вести себя как можно больше незаметно. Глубоко вдохнув, я вернулась обратно к бочкам за следующей партией.
— Что с тобой, на тебе лица нет? — спросила Ингрид, вытирая руки о вышитое полотенце на ее бедре.
Я положила руку на мокрые глаза.
— Да, ты же знаешь, как воины господина шутят над нами.
— Не обращай внимания. Они просто бесятся, что вы им недоступны, — Ингрид подала мне глиняный кувшин. — Подай этот на второй ряд.
Кивнув, что поняла, отнесла его на стол к торговцам, которые сидели недалеко от бочек. Потом намеренно не брала серебряные кувшины, которые было положено подавать к столу конунга.
Вечером я устало свалилась на лавку вдоль стены у бочек.
— Ты хорошо поработала, моя девочка, иди отдыхай, — Ингрид подала мне кубок с элем.
Я пересилила себя и выпила. Говорят, что после пьянки лучше похмеляться тем, что пил вечером. Желудок принял этот кубок эля, голова хоть и закружилась, но меня не вырвало.
— Тогда я в баню и в комнату, — отчиталась я Ингрид, кто-то из главных прислужниц всегда должен знать, куда мы ходим и что делаем.
— Не пойдешь сегодня на речку венок пускать? — напомнила Ингрид о моем венке, который так и остался лежать под подушкой.
— Не знаю… — рассеянно ответила я.
— Давай в баньку сходи, переодевайся и беги с девчонками на речку, а то старой девой останешься!
Я чуть не разревелась от ее слов. Представляю, какое у меня сейчас вырождение лица, явно как у умирающего лебедя. Пошла сразу в баню. Не терпелось залезть в бочку с теплой водой.
По дороге туда думала о том, что все-таки, может, пойти на речку. Я должна найти себе жениха. Никто не знает, что меня обесчестил конунг, кроме меня и богов. Ингвальд крепко спал, когда я покинула его покои, и сегодня в зале он не заговорил со мной. Может, господин, как и я, толком ничего не помнит.
Как же я надеялась на это.
Баню хоть и не топили, так как сейчас не холодно, но теплая вода там всегда в бочках была. Ее грели на улице на печках. Там меня встретила тощая рабыня, бедняжки-невольницы всегда делали самую грязную и тяжелую работу.
— Ты вовремя, вода почти закончилась, уже все девки помылись, — сказала она и, закрыв двери, начала помогать мне снимать сарафан.
— Ой, забыла полотенца, — простонала я, когда увидела пустые полки.
— Сейчас принесу, я мигом, ага, — рабыня выскочила из бани и понеслась во дворец.
Я встала возле бочки, начала умывать заплаканное опухшее лицо. Никто себе представить не мог, как же паршиво у меня на душе было.
Как мне теперь пускать по речке венок?
Ведь, если его поймает кто из мужчин, будет обманут мной. Он возьмет в жены обесчещенную деву. От таких мыслей мне становилось все хуже.
— Неужели я был так плох? — внезапно услышала знакомый мужской голос.
Повернувшись, я увидела стоящего напротив конунга и чуть не вскрикнула. Видимо так громко ревела, что не заметила, как Ингвальд вошел. Хотя эта баня была предназначена только для женщин, и он тут ничего не потерял.
Господин стоял и с грустным томным взглядом смотрел на меня.
— Я ничего не помню, — едва вымолвила, продолжая умывать заплаканное лицо.
— Зато я, и не вижу повода реветь, — продолжал он стоять рядом.
— Как ты узнал меня, господин? — от мысли о том, что Ингвальд помнит о нашей ночи, мне стало не по себе.
— Когда увидел тебя с кувшином, Незабудка.
— Как я попала к тебе в.… — последнее слово «постель» не осмелилась выговорить.
Конунг сделал медленный шаг ко мне и слегка прикоснулся пальцами к моим волосам. Я почувствовала его горячее дыхание у себя на затылке.
— Мы поцеловались у источника, потом я унес тебя к себе, и дальше случилось то, что случилось. Ты что, жалеешь об этом? — тихо сказал он с ноткой грусти в низком голосе.
— Ты воспользовался мной, я была пьяная! — посмела я высказать ему в лицо.
— Что-о-о?! Ну нет уж, красавица, мы оба этого хотели, и ты мне сама отдалась, — возмутился Ингвальд, нахмурив густые темные брови.
— Боги, что теперь будет? — я всхлипывала, не понимая, как жить дальше.
— Не жалей об этом, по воле богов, между нами случилось что-то еще, — прошептал конунг, проведя пальцами по моему плечу.
— Не трогай меня! — я убрала его руку, понятное дело, что ему-то не о чем жалеть.
Ингвальд сделал тяжелый шаг назад.
— Оставим это пока в секрете, Незабудка.
Я посмотрела на него и постаралась сделать самый ненавидящий взгляд.
— Ой, не надо смотреть на меня так, как это делает моя жена. Тебе это не идет, ты слишком добрая.
Романтическая новелла в северном антураже.
Страсть - не повод для знакомства, а на Севере скучно?!
Герои этой истории готовы убедить вас, что страсть шикарный повод для любовных проблем!
Добро пожаловать!
ПРОДА ТРИ РАЗА В НЕДЕЛЮ
ГЛАВА 1
Ах, Мидсумар, северное лето, короткие светлые ночи и пьянящие ароматы цветов. В эту магическую ночь любви девушки проходят самый древний женский обряд: собирают полевые цветы, плетут из них веночки и кладут под подушку. На рассвете первой ночи праздника за ним должен явиться суженный и назвать своей избранной невестой.
В этом году родители отпустили меня на праздник Мидсумар в угодьях конунга Нидельхейма. На празднике я с подружками испробовала все настойки и до упаду танцевала вокруг цветочного шеста. После мы пошли к священному источнику, поздравляли друг друга с наступлением лета, обнимались и целовались с празднующими.
Все сделала, как требовала того традиция. Сплела из незабудок венок в форме сердечка, положила его под подушку и пошла на пир.
Вот и первая праздничная ночь пролетела быстро. Проснулась я на рассвете со странными ощущениями в теле и сильной усталостью. Еле подняла тяжелые веки. Ноги гудели. Губы жгло. Нижняя рубашка порвана. Все тело было липким и словно не моим. Голова болела и кружилась. Сильно подташнивало от послевкусия настойки во рту.
Но это было не самое страшное, что я обнаружила. Приподнялась и с ужасом поняла, что нахожусь не в своей постели и не одна.
Боги, где я?
Очаг догорел, и в покоях стоял сумрак. Не сразу поняла, кто спал с со мной рядом. Присмотрелась к нему и прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. На глаза навернулись слезы, и меня чуть не вырвало. Я была в постели с обнаженным темноволосым мужчиной. На груди у него был светящийся амулет с голубым кристаллом.
О боги, это же конунг Ингвальд!
Как я оказалась тут?
Первое, что пришло мне в голову, — это как можно скорее исчезнуть, до того, как он проснется. Ингвальд женат, и вместо меня в его постели должна быть его супруга. Если нас увидят вместе и об этом узнает дроннинг Кристин, она закопает меня живьем.
Собравшись силами, сняла порванную рубаху и нащупала на полу свой сарафан и обувь. Оделась и как можно тише покинула постель, а затем покои. Выглянув за дверь, я посмотрела, нет ли кого в проходе. Обычно покои конунга охраняют вооруженные дружинники, но, так как сейчас идет праздник, им было разрешено гулять до утра со своими невестами.
Выскользнув наружу, на цыпочках понеслась к комнате, где спала вместе с служанками госпожи. Которую тоже обычно сторожили, но и тут у дверей никого не было. Тихо войдя, быстро метнулась к своей кровати. Подняла подушку и увидела, что мой веночек на месте.
Как же так! Ингвальд обесчестил меня, а веночек не забрал. Я ничего не понимала.
Легла в постель и постаралась уснуть, хотя так хотелось помыться и вдоволь нареветься. Закрыла глаза и начала молить богов, чтобы конунг не вспомнил меня. Однако поспать спокойно мне не удалось, мучали мысли и чувство вины.
Слезы обжигали щеки. Боги, как я оказалась в постели мужчины, которого знаю от силы два дня…
Последнее, что помнила, как мы с подругами были у источника. Старый жрец благословил нас, чтобы мы удачно нашли себе женихов, и все гуляющие начали соединяться в пары. Только как так получилось, что вместо свободного жениха я оказалась вместе с конунгом?
Тихо плача, я не заметила, как уснула. Надеюсь, что завтра проснусь, и все будет по-прежнему, словно ничего и не случилось.
ГЛАВА 2
Видимо, я так крепко спала, что никто не смог разбудить. Подтянулась и привстала. Моей подруги землячки Эммы все еще не было, как и других девушек, которые прислуживают госпоже Кристин.
Странные ощущения в теле прошли, особенно непонятные ощущения между ног. Вот только меня все тошнило. Зажав рот рукой, вскочила и еле добежала до ушата. Меня вырвало несколько раз. Затем я тщательно помылась и натянула свежую рубаху. Прилегла обратно на постель и попыталась снова вспомнить тот важный момент, когда согласилась пойти с конунгом.
Да и где была в ту ночь его супруга?
В комнату вошла смотрительница Фрида в зеленом сарафане, которая была практически нашей нянькой и следила за нами и порядком в комнате. Она была очень доброй и заботливой, все служанки уважали ее и слушались.
В начале этой недели Фрида представила нас госпоже Кристин, и она сразу выбрала нас с Эммой в личные служанки.
— Кэролайн, как ты себя чувствуешь? — Фрида присела рядом и подала мне кубок с травяным отваром.
Быстро вытерла слезы и приподнялась. Выпила немного отвара и отдала кубок.
— Мне очень плохо... — еле прошептала я, готовая снова разреветься. Как же мне признаться Фриде в содеянном.
— Что такого ты вчера выпила? — смотрительница нахмурилась. Мимо нее не пролетит и муха. Если она не спала этой ночью, то наверняка знает, что меня тут не было.
— Совсем не помню, как оказалась в комнате… — уткнувшись в подушку, Я разревелась во весь голос.
Смотрительница поглаживала меня и успокаивала.
— Ну что ты, не надо, всякое бывает...
— Что же мне теперь делать?
— Да ничего, поступи так же, как и другие, отлежись, и тошнота с рвотой пройдут, — Фрида погладила меня по плечу и оставила.
В конце концов, я уже больше не могла реветь и просто лежала. Голова болела, и мысли крутились по кругу. Бессмысленно заставляла себя вспомнить тот момент, когда согласилась пойти с конунгом. Но у меня не получалось, словно этот отрывок боги специально стерли из моей памяти.
Половину дня не выходила из комнаты. Мне не хотелось сталкиваться и видеться с конунгом и вдвойне страшно с госпожой Кристин. Но я служила ей и не могла себе позволить валятся в постели и отсутствовать в главном зале. Тем более мне хорошо платили за работу. Я помогала госпоже Кристин с ее одеждой, почти всегда сопровождала и была с ней рядом в зале у стола.
Я обтерла лицо влажным лоскутком, пропитанным настоем из ромашки, чтобы снять отеки. Оделась в свежую одежду и начала приводить себя в порядок. Мои молочного цвета волосы спутались, в них застряли цветы, светло-голубые глаза потемнели. Тщательно расчесала волосы и собрала их назад.
Едва я закончила приводить себя в порядок, как в комнату явилась еще одна из старших прислужниц Ингрид. Эта отвечала за то, чтобы на столе у госпожи всегда все было, свежая еда, фрукты и эль. У Ингрид не было особенной одежды, как у Фриды, она носила лишь зеленый ободок.
— Ох, слава богам, Кэролайн, ты на ногах, нам срочно нужна помощь в зале, — простонала прислужница, смотря на меня с отчаянием.
— Но это не моя обязанность, — ответила я, надевая тонкий расшитый бисером голубой ободок, который мне выдала госпожа.
Ингрид знала об этом и тем не менее не отставала от меня.
— Ты получишь от меня дополнительный выходной после праздника, обещаю.
— Во дворце же много служанок на кухне? — повернулась я к зеркалу.
— Ну, не только ты вчера напилась какой-то дряни. Сегодня почти все кухарки не вернулись во дворец, — Ингрид села кровать и схватилась за голову. — Остались только мы с Фридой, рабынь — и тех мужики увели по сеновалам.
— А госпожа Кристин разрешила тебе забрать меня прислуживать? — наша дроннинг была всегда против того, чтобы ее личные служанки занимались чем-то другим. Мы должны были крутиться только возле нее.
— Госпожа решила сегодня не покидать своих личных покоев, ей тоже нездоровится, — ответила Ингрид, цокнув недовольно языком.
Я облегченно выдохнула и расслабилась, узнав, что хоть сегодня мне не предстоит встретится с дроннинг. Надела бусы из бирюзы, которые хорошо сочетались с цветом глаз. Это был предсмертный подарок моей бабушки. Она подарила их в день моего совершеннолетия и пошутила, сказав, что этот таинственный камень сведет с ума любого мужика. На мои глаза навернулись слезы. Знала бы бабка, что ее злая шутка сбылась.
— Ладно, согласна на выходной.
— Ой, ну что ты, не плачь, Кэролайн, оно того не стоит. Зато теперь будешь знать, что нельзя пить всякую дрянь, — посочувствовала мне Ингрид.
Глубоко выдохнув, я надела обувь. Мы покинули комнату и направились в зал.
ПРОДА
— Что я должна делать?
— Ничего сложного, разносить кувшины, — ответила Ингрид, идя впереди.
— Весь вечер? — волочилась я за ней.
— Само собой!
— Я хочу потом сходить в баню, — пожелала я.
— Вряд ли ее топили, придется идти на речку.
— Помоюсь в холодной.
Ингрид тяжело вздохнула, и мы окунули взглядом Медовый зал. Отвратительный запах перегара и мяса ударил в нос. Это был только первый день праздника. Мидсумар мы отмечали три дня. По традиции на потолочных балках были развешаны огромные цветочные венки. Углы украшены сочными зелеными шарами из веток кустарников. На время праздника очаг тушился и засыпался камнями.
Страшно представить, какой потом будет во дворце твориться бардак. Как хорошо, что я не служанка на кухне и в зале.
— Вон, видишь в углу бочки, и там стоят кувшины. Я буду разливать эль, а ты подавать на столы.
— Да, — коротко ответила я и пошла за Ингрид.
Все столы были полны гуляющим народом, в основном мужиками. Они ели, пили и орали во все горло. Дети разносили из больших корзин печенье и сладкие булочки. Двери были распахнуты и собаки шныряли туда-сюда, лаяли и таскали кости.
Во главе стола, конечно же, сидел молодой конунг. Внутри все перевернулось, от свежего запаха медового эля меня чуть не стошнило снова. Я собралась и начала помогать Ингрид. Раньше начну, раньше отпустят.
— Отнеси господину на стол, — Ингрид наполнила серебряный чеканный сосуд элем и подала мне.
Я взяла его и, развернувшись, пошла вдоль стен, чтобы подойти сзади и подать. Так конунг, увлеченный разговором, не заметит меня. У меня почти все получилось, пока я не подошла ближе. Тут один из воинов, сидевший рядом с конунгом, увидел меня.
— Эй, кровь с молоком, неси сюда! — выкрикнул он, и все за столом рассмеялись.
Меня затрясло, руки задрожали, я чуть не уронила кувшин. Конечно, все за столом обратили на меня внимание. Конунг посмотрел, на мгновение я застыла на месте, и наши взгляды встретились. На его влажных губах заиграла легкая улыбка. Темно-синие хмельные глаза заблестели. Сегодня господину было лень позаботиться о своей внешности и виде. Длинные до локтей светло-каштановые волосы с золотистым оттенком были не расчесаны и растрепались по широким плечам. Ворот кожаной вышитой жилетки распахнут. По мускулистой груди стекали капли пота. Не сводя с меня глаз, Ингвальд слегка поднял кубок вверх и отпил из него.
Опустив взгляд, я поставила свою ношу на стол и сразу метнулась в сторону. Раньше может и могла себе позволить тайком смотреть на конунга, как это делают все девушки во дворце. Теперь же мне лучше вести себя как можно больше незаметно. Глубоко вдохнув, я вернулась обратно к бочкам за следующей партией.
— Что с тобой, на тебе лица нет? — спросила Ингрид, вытирая руки о вышитое полотенце на ее бедре.
Я положила руку на мокрые глаза.
— Да, ты же знаешь, как воины господина шутят над нами.
— Не обращай внимания. Они просто бесятся, что вы им недоступны, — Ингрид подала мне глиняный кувшин. — Подай этот на второй ряд.
Кивнув, что поняла, отнесла его на стол к торговцам, которые сидели недалеко от бочек. Потом намеренно не брала серебряные кувшины, которые было положено подавать к столу конунга.
Вечером я устало свалилась на лавку вдоль стены у бочек.
— Ты хорошо поработала, моя девочка, иди отдыхай, — Ингрид подала мне кубок с элем.
Я пересилила себя и выпила. Говорят, что после пьянки лучше похмеляться тем, что пил вечером. Желудок принял этот кубок эля, голова хоть и закружилась, но меня не вырвало.
— Тогда я в баню и в комнату, — отчиталась я Ингрид, кто-то из главных прислужниц всегда должен знать, куда мы ходим и что делаем.
— Не пойдешь сегодня на речку венок пускать? — напомнила Ингрид о моем венке, который так и остался лежать под подушкой.
— Не знаю… — рассеянно ответила я.
— Давай в баньку сходи, переодевайся и беги с девчонками на речку, а то старой девой останешься!
Я чуть не разревелась от ее слов. Представляю, какое у меня сейчас вырождение лица, явно как у умирающего лебедя. Пошла сразу в баню. Не терпелось залезть в бочку с теплой водой.
По дороге туда думала о том, что все-таки, может, пойти на речку. Я должна найти себе жениха. Никто не знает, что меня обесчестил конунг, кроме меня и богов. Ингвальд крепко спал, когда я покинула его покои, и сегодня в зале он не заговорил со мной. Может, господин, как и я, толком ничего не помнит.
Как же я надеялась на это.
ГЛАВА 3
Баню хоть и не топили, так как сейчас не холодно, но теплая вода там всегда в бочках была. Ее грели на улице на печках. Там меня встретила тощая рабыня, бедняжки-невольницы всегда делали самую грязную и тяжелую работу.
— Ты вовремя, вода почти закончилась, уже все девки помылись, — сказала она и, закрыв двери, начала помогать мне снимать сарафан.
— Ой, забыла полотенца, — простонала я, когда увидела пустые полки.
— Сейчас принесу, я мигом, ага, — рабыня выскочила из бани и понеслась во дворец.
Я встала возле бочки, начала умывать заплаканное опухшее лицо. Никто себе представить не мог, как же паршиво у меня на душе было.
Как мне теперь пускать по речке венок?
Ведь, если его поймает кто из мужчин, будет обманут мной. Он возьмет в жены обесчещенную деву. От таких мыслей мне становилось все хуже.
— Неужели я был так плох? — внезапно услышала знакомый мужской голос.
Повернувшись, я увидела стоящего напротив конунга и чуть не вскрикнула. Видимо так громко ревела, что не заметила, как Ингвальд вошел. Хотя эта баня была предназначена только для женщин, и он тут ничего не потерял.
Господин стоял и с грустным томным взглядом смотрел на меня.
— Я ничего не помню, — едва вымолвила, продолжая умывать заплаканное лицо.
— Зато я, и не вижу повода реветь, — продолжал он стоять рядом.
— Как ты узнал меня, господин? — от мысли о том, что Ингвальд помнит о нашей ночи, мне стало не по себе.
— Когда увидел тебя с кувшином, Незабудка.
— Как я попала к тебе в.… — последнее слово «постель» не осмелилась выговорить.
Конунг сделал медленный шаг ко мне и слегка прикоснулся пальцами к моим волосам. Я почувствовала его горячее дыхание у себя на затылке.
— Мы поцеловались у источника, потом я унес тебя к себе, и дальше случилось то, что случилось. Ты что, жалеешь об этом? — тихо сказал он с ноткой грусти в низком голосе.
— Ты воспользовался мной, я была пьяная! — посмела я высказать ему в лицо.
— Что-о-о?! Ну нет уж, красавица, мы оба этого хотели, и ты мне сама отдалась, — возмутился Ингвальд, нахмурив густые темные брови.
— Боги, что теперь будет? — я всхлипывала, не понимая, как жить дальше.
— Не жалей об этом, по воле богов, между нами случилось что-то еще, — прошептал конунг, проведя пальцами по моему плечу.
— Не трогай меня! — я убрала его руку, понятное дело, что ему-то не о чем жалеть.
Ингвальд сделал тяжелый шаг назад.
— Оставим это пока в секрете, Незабудка.
Я посмотрела на него и постаралась сделать самый ненавидящий взгляд.
— Ой, не надо смотреть на меня так, как это делает моя жена. Тебе это не идет, ты слишком добрая.
