Завороженный её голосом, послушно отпил из глиняной миски, внезапно почувствовав, что могу глубоко дышать, и почти замершее сердце бьётся чаще и ровнее. Увидев, что «больному» стало лучше, Эва обрадовалась, протянув кружку:
-- Теперь можешь выпить воды, только немного, а то вырвет.
Я послушно выполнил её указания, осматривая маленькую комнату с убогой обстановкой. Взгляд наткнулся на сидевшего у стены Дью, с увлечением приделывавшего ручку к большому котелку с закопчённым дном. Непохоже, что он страдал от раны.
-- Дью, ты в порядке? -- неуверенно окликнул его, -- как себя чувствуешь?
Он ухмыльнулся, закончив работу и с довольным видом протянув котелок девочке:
-- Держи, маленькая волшебница! Эта штука ещё послужит… Рад, что ты очнулся, Андраш, и спасибо, что снова спас. Чувствую себя совсем неплохо. После лекарства, что дала Эва, рана быстро затянулась. У девочки просто золотые руки, -- в доказательство своих слов он задрал рубаху, демонстрируя тонкий розовый шрам на боку.
-- Не может быть, ни одно лекарство не способно заживить рану за такое короткое время… Или? -- я похолодел, -- сколько мы уже здесь?
Дью спокойно встал на ноги, заправляя рубашку в штаны и натягивая кожаный жилет:
-- Больше суток. Малышка нанесла тебе остатки мази, но начался жар. Не поверишь, этой ночью она сама сделала новое лекарство, и поэтому ты всё ещё жив.
Потрясённый его словами, я подтащил к себе упиравшуюся девчонку, приставив нож к её тонкому горлу:
-- Чепуха, что за бред! Немедленно признавайся, у кого украла мазь?
Переставший улыбаться Андраш осторожно убрал мою руку от, похоже, не испугавшейся угрозы «спасительницы»:
-- Тихо, тихо… Совсем рехнулся? Понимаю, звучит невероятно, но это факт -- я сам стоял рядом с ней, пока она готовила твоё лекарство в лаборатории деда.
Ещё раз скептически осмотрел убогое жилище нищенки:
-- Да ты не здоров, Дью! Алхимическая лаборатория -- здесь?
Оттолкнув Дью, пытавшегося закрыть её собой, Эва вдруг заговорила на удивление уверенным тоном:
-- Не веришь? Твоё дело… Но я только что спасла никчёмную жизнь наёмного убийцы. Разве не об этом ты просил, упав вчера на пороге моего дома? Что смотришь, удивлён? Да ваши с Дью портреты сейчас везде -- я могла бы хорошо заработать, но не стала этого делать, смешав придуманное дедушкой зелье. Наверное, зря, да? Неблагодарный…
Её бледные щёки раскраснелись, точёный носик был гордо вздёрнут, в глазах плескались возмущение пополам со злорадством. И я почему-то совершенно не к месту подумал:
«Девчонка-то с характером, а ведь через пару лет она станет настоящей красавицей… Что за чёрт -- откуда в голове подобные глупости?»
Я быстро взглянул на ухмылявшегося Дью, чувствуя, что почему-то заливаюсь краской, словно балабол только что прочитал мои мысли. Теперь, зараза, наверняка воспользуется этим, чтобы подшучивать.
-- И где же эта хвалёная лаборатория, в которой ты с дедом якобы создавала «волшебные зелья»? Неужели в грязном подвале под этой лачугой? -- взбесился я, но, подбоченившись, Эва усмехнулась, открывая замаскированную лоскутным одеялом дверь:
-- Прошу, только перед тем как войти, не забудь вытереть ноги вон на той тряпке.
Иронично хмыкнув, я преувеличенно тщательно потоптался на огрызке старого половика и вошёл, замерев от удивления: эта комната разительно отличалась от предыдущей. Она была значительно больше и несравненно чище, точно копируя маленькую мастерскую алхимика -- длинный стол, уставленный стеклянными колбами и непонятными штуками из трубок и сфер. Полки, заполненные банками с разнообразными травами и минералами. Даже воздух тут был какой-то особенный…
Внезапно ноги подкосились, и в попытке найти опору я протянул руку к рванувшемуся на помощь Дью, но Эва оказалась проворнее, вовремя поддержав и не дав мне упасть. В её голосе смешались испуг и неподдельное сострадание:
-- Надо его покормить -- сутки же ничего не ел… Подержи своего вредного друга, Дью, и выведи отсюда. Я погрею остатки вчерашней похлёбки.
Было чертовски неловко принимать еду от человека, над которым только что смеялся, но голод оказался сильнее стыда и гордости -- я ел так, словно сидел за королевским столом, наслаждаясь изысканными яствами, а не простой похлёбкой из овощей. И ни Дью, ни Эва не проронили ни слова. Когда большая миска опустела, до меня вдруг дошло, почему они не присоединились к трапезе -- я один умудрился съесть то, что предназначалось всем.
Реакция на это была вполне предсказуемой -- гнев:
-- Бестолковый балабол, почему не остановил?
Дью вздохнул, пожав плечами:
-- Да потому, что сыт. И как с таким несдержанным характером ты умудряешься оставаться «лучшим из лучших», бешеный?
-- Вот именно, мы с Андрашем уже наелись, пока ты болел, -- покраснев, Эва отвернулась, пряча голодные глаза и заставляя меня сгорать от стыда.
Остатки «гонорара» я разделил пополам, первую часть отдав Дью, а вторую протянув девчонке:
-- Здесь достаточно, чтобы месяц нормально питаться. Извини, я был неправ насчёт лаборатории. Так кем был твой дед?
Эва, как взрослая, засунула монеты в лиф платья:
-- Когда-то давно он был очень известным алхимиком, потом… потом что-то случилось, и всё пошло наперекосяк. Его бросила жена, и он остался с дочкой, моей мамой, на руках. Работал как проклятый, но дочь выросла и, родив ему внучку, умерла. Это стало последней каплей, и дедушка начал пить. Да ещё пристрастился к азартным играм. Всё, что я выручала за сделанные нами лекарства, тут же исчезало в карманах мошенников. Но это ещё не самое страшное -- три дня назад он продал внучку одному типу…
Мы с Андрашем одновременно вскрикнули:
-- Нет!
Но, усмехнувшись, Эва продолжила свой печальный рассказ:
-- Дедушка был очень болен и последние дни плохо соображал. По договору, «хозяин» заберёт меня завтра утром. А чтобы присматривать за «покупкой», этот негодяй приставил охранника. К счастью, я сумела его напоить, подсыпав снотворное, и он не видел, как вы вошли. Если бы не это, ещё вчера ушла в Эгер -- хочу стать подмастерьем у знакомого аптекаря: он добрый человек и не откажет сироте.
Сжав кулаки, спросил, пугаясь дрожи в собственном голосе:
-- Так почему не сбежала, бросив нас?
Девчонка, от одного взгляда которой моё сердце то замирало, то начинало беситься подобно своему хозяину, тихо засмеялась:
-- Когда дедушка ещё был в своём уме, учил -- настоящий лекарь не может бросить больного человека, даже если ему самому грозит опасность… Помогите с «этим» -- она кивнула на сначала принятую мной за мешок скорчившуюся в углу фигуру человека, а я выведу вас из города.
Я подошёл к охраннику, осмотрев его -- тот был мёртв уже несколько часов.
-- Кажется, кто-то не рассчитал дозу снотворного, -- хмыкнул, подмигивая Дью, но перестал насмешничать, увидев, как побелели её сжатые кулачки.
Быстро соображавший напарник взвалил тело невезучего «сторожа» на плечо и, буркнув:
-- Пристрою в ближайшей канаве у трактира, -- скрылся в дверях.
Между мной и Эвой установилось тягостное молчание. Не знаю, как эта мысль пришла в голову, но, потрясённый догадкой, я спросил:
-- Дедушка… Это ты его?
Эва вскинула голову, дерзко глядя в глаза:
-- А как бы ты сам поступил с человеком, продавшим свою родную кровь мерзавцу, о котором ходят ужасные слухи? -- она вдруг отчаянно зарыдала, и мне захотелось утешить её, обняв, обещая защитить от любых бед, как когда-то делала мама. Но я промолчал, не посмев ей солгать, ведь знал цену подобным обещаниям.
Выплакавшись, девчонка вытерла слёзы рукавом:
-- Прости. На самом деле, у него была опухоль. Это очень больно, он сам попросил дать ему «капли вечного забвения», когда позавчера пришёл в себя. Напоследок долго просил прощения, допытываясь, не причинил ли мне в своём безумии вреда, -- она горько засмеялась, хлюпнув покрасневшим носом, -- я пожалела его, не сказав жестокой правды. Дедушка ушёл без мучений, а почему умер охранник -- клянусь, не знаю. Доза была совсем маленькой… Но теперь я всё равно такая же как ты, да?
Успел только покачать головой, пытаясь проглотить горький ком в горле:
-- Нет, ты -- другая… -- как в комнату вошёл Дью:
-- Дело сделано -- решат, что парень перепил. Судя по синим губам, у него было больное сердце. Бери вещи, Эва, и выводи нас из города.
Она вытащила из пыльного сундука приготовленный дорожный мешок, завязав тесёмки длинного плаща с капюшоном:
-- Можем идти, здесь недалеко вход в катакомбы. Дедушка настоял, чтобы я выучила короткий путь за городские стены, им обычно пользуются контрабандисты.
Но я поднял руку, останавливая обоих:
-- Подождите… Эва, так кому тебя продал дед? Имя знаешь?
-- Настоящего имени не слышала, но все называли его Шарманщик. А что?
Мы с Дью понимающе переглянулись:
-- Что ж, видно, мне всё-таки суждено выполнить заказ -- мерзавец Каллаи получит убийцу Клары. Вот что, Эва, веди нас к дому Шарманщика и подожди за воротами. Не вмешивайся, что бы ни происходило, а если нас схватят, уходи через катакомбы, поняла?
Она повела новых знакомых грязными переулками, остановившись у богатого дома в одном из благополучных кварталов города. По словам прислуги, здесь жил почтенный купец, отец семейства, филантроп и меценат, собравший самую большую коллекцию музыкальных инструментов, особенно любивший старинные шарманки.
Отправив Эву снять комнату в ближайшем трактире и ждать нас там, сами, разработав план, приступили к его выполнению. Проникнув ночью в дом негодяя, я без особого труда заставил его написать признание в своих многочисленных грехах, в том числе, и убийстве Клары Каллаи. Тем временем, Андраш встретился со знакомыми из местного отделения Тайного Сыска. Вот ему пришлось попотеть, чтобы уговорить их помочь в поимке «опасного преступника». Но недаром же я прозвал напарника балаболом -- он умел не только без конца рассуждать на любые темы, но и убеждать…
Сыщики, вовремя явившиеся в дом Шарманщика, взяли преступника под стражу, ведь я тоже мог быть весьма убедительным. Всё-таки лучший из лучших в своём деле. Недаром перепуганный негодяй встретил своих тюремщиков как спасителей, не просто отдав бумагу с письменным признанием, но и подтвердив показания при свидетелях.
К утру Шарманщика увезли в Тайный Сыск, а с нас были сняты все обвинения… Мы нашли Эву в маленькой комнатушке трактира, метавшейся из угла в угол в ожидании исхода дела. Она внезапно бросилась нам на шеи, обрадовав Андраша, привыкшего к женскому вниманию, и окончательно смутив меня, даже не представлявшего, что это такое.
После короткого рассказа все вместе пообедали в том же трактире, правда, не переставая оглядываться по сторонам, ведь новости о том, что награда за наши головы отменена, не обрадовала мрачных посетителей заведения. Узнав, что Шарманщик арестован, Эва не изменила своего решения покинуть Мишкольц, и нам ничего не оставалось, как проводить её до городских ворот.
Она тепло обняла Дью и, подойдя ко мне, неожиданно спросила:
-- А как тебя обычно называют друзья?
Я фыркнул, делая безразличное выражение лица:
-- У меня нет друзей, за исключением этого балабола, остальные зовут -- Андраш-мёртвые глаза… Как тебе такое?
Она неожиданно прижалась горячими губами к моей щеке, шепнув на ухо:
-- Глупости! Они совсем не мёртвые, а очень красивые -- такие зелёные, как трава весной. Разыщи меня когда-нибудь, ладно? Я буду ждать…
Растерявшись, как последний дурак, Андраш Петефи не придумал ничего лучше, чем просто кивнуть в ответ, кусая губы и долго провожая взглядом уходящую вдаль тоненькую фигурку.
Дью тронул за плечо, протягивая небольшой свёрток:
-- Это только что принёс уличный мальчишка -- сказал, от Гая Каллаи.
Мы отошли в безлюдное место, чтобы развернуть послание «заказчика». В свёртке оказался небольшой кошель с деньгами и записка, в которой Гай пояснил, что большего я не заслуживаю, потому что не придерживался Договора -- не доставил ему голову убийцы любимой племянницы. Чем ужасно разочаровал. Кошель с деньгами -- плата за беспокойство. И ещё наглец посоветовал забыть о взятом на него заказе, как можно скорее покинув Мишкольц, ведь теперь город стал для меня по-настоящему небезопасен.
Это была неприкрытая угроза и одновременно вызов для «лучшего из лучших». Он знал, что я не отступлю.
-- Ну, как поступим? -- ухмыляясь, спросил Дью, прекрасно зная ответ.
-- Для начала разработаем план, я обязательно выполню заказ, принятый от Аурела -- пусть Гай Каллаи заранее подыскивает себе место на кладбище.
Дью кивнул и, сделав задумчивое лицо, протянул, дёргая себя за ухо:
-- Конечно, конечно… Но всё-таки она сумасшедшая, хоть и признаю, -- красивая и талантливая.
-- Кто?
-- Эва, разумеется! Надо же было запасть на тебя -- мало того, что убийца, так ещё и бешеный…
Покраснев, я бросился вслед за убегавшим напарником, начав атаковать его собранными под ближайшей сосной шишками:
-- Стой, придурок -- а ну повтори, что сказал, чёртов балабол!
-- Теперь можешь выпить воды, только немного, а то вырвет.
Я послушно выполнил её указания, осматривая маленькую комнату с убогой обстановкой. Взгляд наткнулся на сидевшего у стены Дью, с увлечением приделывавшего ручку к большому котелку с закопчённым дном. Непохоже, что он страдал от раны.
-- Дью, ты в порядке? -- неуверенно окликнул его, -- как себя чувствуешь?
Он ухмыльнулся, закончив работу и с довольным видом протянув котелок девочке:
-- Держи, маленькая волшебница! Эта штука ещё послужит… Рад, что ты очнулся, Андраш, и спасибо, что снова спас. Чувствую себя совсем неплохо. После лекарства, что дала Эва, рана быстро затянулась. У девочки просто золотые руки, -- в доказательство своих слов он задрал рубаху, демонстрируя тонкий розовый шрам на боку.
-- Не может быть, ни одно лекарство не способно заживить рану за такое короткое время… Или? -- я похолодел, -- сколько мы уже здесь?
Дью спокойно встал на ноги, заправляя рубашку в штаны и натягивая кожаный жилет:
-- Больше суток. Малышка нанесла тебе остатки мази, но начался жар. Не поверишь, этой ночью она сама сделала новое лекарство, и поэтому ты всё ещё жив.
Потрясённый его словами, я подтащил к себе упиравшуюся девчонку, приставив нож к её тонкому горлу:
-- Чепуха, что за бред! Немедленно признавайся, у кого украла мазь?
Переставший улыбаться Андраш осторожно убрал мою руку от, похоже, не испугавшейся угрозы «спасительницы»:
-- Тихо, тихо… Совсем рехнулся? Понимаю, звучит невероятно, но это факт -- я сам стоял рядом с ней, пока она готовила твоё лекарство в лаборатории деда.
Ещё раз скептически осмотрел убогое жилище нищенки:
-- Да ты не здоров, Дью! Алхимическая лаборатория -- здесь?
Оттолкнув Дью, пытавшегося закрыть её собой, Эва вдруг заговорила на удивление уверенным тоном:
-- Не веришь? Твоё дело… Но я только что спасла никчёмную жизнь наёмного убийцы. Разве не об этом ты просил, упав вчера на пороге моего дома? Что смотришь, удивлён? Да ваши с Дью портреты сейчас везде -- я могла бы хорошо заработать, но не стала этого делать, смешав придуманное дедушкой зелье. Наверное, зря, да? Неблагодарный…
Её бледные щёки раскраснелись, точёный носик был гордо вздёрнут, в глазах плескались возмущение пополам со злорадством. И я почему-то совершенно не к месту подумал:
«Девчонка-то с характером, а ведь через пару лет она станет настоящей красавицей… Что за чёрт -- откуда в голове подобные глупости?»
Я быстро взглянул на ухмылявшегося Дью, чувствуя, что почему-то заливаюсь краской, словно балабол только что прочитал мои мысли. Теперь, зараза, наверняка воспользуется этим, чтобы подшучивать.
-- И где же эта хвалёная лаборатория, в которой ты с дедом якобы создавала «волшебные зелья»? Неужели в грязном подвале под этой лачугой? -- взбесился я, но, подбоченившись, Эва усмехнулась, открывая замаскированную лоскутным одеялом дверь:
-- Прошу, только перед тем как войти, не забудь вытереть ноги вон на той тряпке.
Иронично хмыкнув, я преувеличенно тщательно потоптался на огрызке старого половика и вошёл, замерев от удивления: эта комната разительно отличалась от предыдущей. Она была значительно больше и несравненно чище, точно копируя маленькую мастерскую алхимика -- длинный стол, уставленный стеклянными колбами и непонятными штуками из трубок и сфер. Полки, заполненные банками с разнообразными травами и минералами. Даже воздух тут был какой-то особенный…
Внезапно ноги подкосились, и в попытке найти опору я протянул руку к рванувшемуся на помощь Дью, но Эва оказалась проворнее, вовремя поддержав и не дав мне упасть. В её голосе смешались испуг и неподдельное сострадание:
-- Надо его покормить -- сутки же ничего не ел… Подержи своего вредного друга, Дью, и выведи отсюда. Я погрею остатки вчерашней похлёбки.
Было чертовски неловко принимать еду от человека, над которым только что смеялся, но голод оказался сильнее стыда и гордости -- я ел так, словно сидел за королевским столом, наслаждаясь изысканными яствами, а не простой похлёбкой из овощей. И ни Дью, ни Эва не проронили ни слова. Когда большая миска опустела, до меня вдруг дошло, почему они не присоединились к трапезе -- я один умудрился съесть то, что предназначалось всем.
Реакция на это была вполне предсказуемой -- гнев:
-- Бестолковый балабол, почему не остановил?
Дью вздохнул, пожав плечами:
-- Да потому, что сыт. И как с таким несдержанным характером ты умудряешься оставаться «лучшим из лучших», бешеный?
-- Вот именно, мы с Андрашем уже наелись, пока ты болел, -- покраснев, Эва отвернулась, пряча голодные глаза и заставляя меня сгорать от стыда.
Остатки «гонорара» я разделил пополам, первую часть отдав Дью, а вторую протянув девчонке:
-- Здесь достаточно, чтобы месяц нормально питаться. Извини, я был неправ насчёт лаборатории. Так кем был твой дед?
Эва, как взрослая, засунула монеты в лиф платья:
-- Когда-то давно он был очень известным алхимиком, потом… потом что-то случилось, и всё пошло наперекосяк. Его бросила жена, и он остался с дочкой, моей мамой, на руках. Работал как проклятый, но дочь выросла и, родив ему внучку, умерла. Это стало последней каплей, и дедушка начал пить. Да ещё пристрастился к азартным играм. Всё, что я выручала за сделанные нами лекарства, тут же исчезало в карманах мошенников. Но это ещё не самое страшное -- три дня назад он продал внучку одному типу…
Мы с Андрашем одновременно вскрикнули:
-- Нет!
Но, усмехнувшись, Эва продолжила свой печальный рассказ:
-- Дедушка был очень болен и последние дни плохо соображал. По договору, «хозяин» заберёт меня завтра утром. А чтобы присматривать за «покупкой», этот негодяй приставил охранника. К счастью, я сумела его напоить, подсыпав снотворное, и он не видел, как вы вошли. Если бы не это, ещё вчера ушла в Эгер -- хочу стать подмастерьем у знакомого аптекаря: он добрый человек и не откажет сироте.
Сжав кулаки, спросил, пугаясь дрожи в собственном голосе:
-- Так почему не сбежала, бросив нас?
Девчонка, от одного взгляда которой моё сердце то замирало, то начинало беситься подобно своему хозяину, тихо засмеялась:
-- Когда дедушка ещё был в своём уме, учил -- настоящий лекарь не может бросить больного человека, даже если ему самому грозит опасность… Помогите с «этим» -- она кивнула на сначала принятую мной за мешок скорчившуюся в углу фигуру человека, а я выведу вас из города.
Я подошёл к охраннику, осмотрев его -- тот был мёртв уже несколько часов.
-- Кажется, кто-то не рассчитал дозу снотворного, -- хмыкнул, подмигивая Дью, но перестал насмешничать, увидев, как побелели её сжатые кулачки.
Быстро соображавший напарник взвалил тело невезучего «сторожа» на плечо и, буркнув:
-- Пристрою в ближайшей канаве у трактира, -- скрылся в дверях.
Между мной и Эвой установилось тягостное молчание. Не знаю, как эта мысль пришла в голову, но, потрясённый догадкой, я спросил:
-- Дедушка… Это ты его?
Эва вскинула голову, дерзко глядя в глаза:
-- А как бы ты сам поступил с человеком, продавшим свою родную кровь мерзавцу, о котором ходят ужасные слухи? -- она вдруг отчаянно зарыдала, и мне захотелось утешить её, обняв, обещая защитить от любых бед, как когда-то делала мама. Но я промолчал, не посмев ей солгать, ведь знал цену подобным обещаниям.
Выплакавшись, девчонка вытерла слёзы рукавом:
-- Прости. На самом деле, у него была опухоль. Это очень больно, он сам попросил дать ему «капли вечного забвения», когда позавчера пришёл в себя. Напоследок долго просил прощения, допытываясь, не причинил ли мне в своём безумии вреда, -- она горько засмеялась, хлюпнув покрасневшим носом, -- я пожалела его, не сказав жестокой правды. Дедушка ушёл без мучений, а почему умер охранник -- клянусь, не знаю. Доза была совсем маленькой… Но теперь я всё равно такая же как ты, да?
Успел только покачать головой, пытаясь проглотить горький ком в горле:
-- Нет, ты -- другая… -- как в комнату вошёл Дью:
-- Дело сделано -- решат, что парень перепил. Судя по синим губам, у него было больное сердце. Бери вещи, Эва, и выводи нас из города.
Она вытащила из пыльного сундука приготовленный дорожный мешок, завязав тесёмки длинного плаща с капюшоном:
-- Можем идти, здесь недалеко вход в катакомбы. Дедушка настоял, чтобы я выучила короткий путь за городские стены, им обычно пользуются контрабандисты.
Но я поднял руку, останавливая обоих:
-- Подождите… Эва, так кому тебя продал дед? Имя знаешь?
-- Настоящего имени не слышала, но все называли его Шарманщик. А что?
Мы с Дью понимающе переглянулись:
-- Что ж, видно, мне всё-таки суждено выполнить заказ -- мерзавец Каллаи получит убийцу Клары. Вот что, Эва, веди нас к дому Шарманщика и подожди за воротами. Не вмешивайся, что бы ни происходило, а если нас схватят, уходи через катакомбы, поняла?
Она повела новых знакомых грязными переулками, остановившись у богатого дома в одном из благополучных кварталов города. По словам прислуги, здесь жил почтенный купец, отец семейства, филантроп и меценат, собравший самую большую коллекцию музыкальных инструментов, особенно любивший старинные шарманки.
Отправив Эву снять комнату в ближайшем трактире и ждать нас там, сами, разработав план, приступили к его выполнению. Проникнув ночью в дом негодяя, я без особого труда заставил его написать признание в своих многочисленных грехах, в том числе, и убийстве Клары Каллаи. Тем временем, Андраш встретился со знакомыми из местного отделения Тайного Сыска. Вот ему пришлось попотеть, чтобы уговорить их помочь в поимке «опасного преступника». Но недаром же я прозвал напарника балаболом -- он умел не только без конца рассуждать на любые темы, но и убеждать…
Сыщики, вовремя явившиеся в дом Шарманщика, взяли преступника под стражу, ведь я тоже мог быть весьма убедительным. Всё-таки лучший из лучших в своём деле. Недаром перепуганный негодяй встретил своих тюремщиков как спасителей, не просто отдав бумагу с письменным признанием, но и подтвердив показания при свидетелях.
К утру Шарманщика увезли в Тайный Сыск, а с нас были сняты все обвинения… Мы нашли Эву в маленькой комнатушке трактира, метавшейся из угла в угол в ожидании исхода дела. Она внезапно бросилась нам на шеи, обрадовав Андраша, привыкшего к женскому вниманию, и окончательно смутив меня, даже не представлявшего, что это такое.
После короткого рассказа все вместе пообедали в том же трактире, правда, не переставая оглядываться по сторонам, ведь новости о том, что награда за наши головы отменена, не обрадовала мрачных посетителей заведения. Узнав, что Шарманщик арестован, Эва не изменила своего решения покинуть Мишкольц, и нам ничего не оставалось, как проводить её до городских ворот.
Она тепло обняла Дью и, подойдя ко мне, неожиданно спросила:
-- А как тебя обычно называют друзья?
Я фыркнул, делая безразличное выражение лица:
-- У меня нет друзей, за исключением этого балабола, остальные зовут -- Андраш-мёртвые глаза… Как тебе такое?
Она неожиданно прижалась горячими губами к моей щеке, шепнув на ухо:
-- Глупости! Они совсем не мёртвые, а очень красивые -- такие зелёные, как трава весной. Разыщи меня когда-нибудь, ладно? Я буду ждать…
Растерявшись, как последний дурак, Андраш Петефи не придумал ничего лучше, чем просто кивнуть в ответ, кусая губы и долго провожая взглядом уходящую вдаль тоненькую фигурку.
Дью тронул за плечо, протягивая небольшой свёрток:
-- Это только что принёс уличный мальчишка -- сказал, от Гая Каллаи.
Мы отошли в безлюдное место, чтобы развернуть послание «заказчика». В свёртке оказался небольшой кошель с деньгами и записка, в которой Гай пояснил, что большего я не заслуживаю, потому что не придерживался Договора -- не доставил ему голову убийцы любимой племянницы. Чем ужасно разочаровал. Кошель с деньгами -- плата за беспокойство. И ещё наглец посоветовал забыть о взятом на него заказе, как можно скорее покинув Мишкольц, ведь теперь город стал для меня по-настоящему небезопасен.
Это была неприкрытая угроза и одновременно вызов для «лучшего из лучших». Он знал, что я не отступлю.
-- Ну, как поступим? -- ухмыляясь, спросил Дью, прекрасно зная ответ.
-- Для начала разработаем план, я обязательно выполню заказ, принятый от Аурела -- пусть Гай Каллаи заранее подыскивает себе место на кладбище.
Дью кивнул и, сделав задумчивое лицо, протянул, дёргая себя за ухо:
-- Конечно, конечно… Но всё-таки она сумасшедшая, хоть и признаю, -- красивая и талантливая.
-- Кто?
-- Эва, разумеется! Надо же было запасть на тебя -- мало того, что убийца, так ещё и бешеный…
Покраснев, я бросился вслед за убегавшим напарником, начав атаковать его собранными под ближайшей сосной шишками:
-- Стой, придурок -- а ну повтори, что сказал, чёртов балабол!
