Митя долго меня не отпускал, не переставая твердить об опасности, которая, по его словам, поджидала здесь на каждом шагу. Но всё же сдался… И на что он рассчитывал, зная настырный характер жены?
И вот я здесь, у маминой могилы… Папу похоронили рядом -- просто добавили фото на памятник, дописав ничего не значащие слова. Но могила ухожена, видно, кто-то за ней присматривал, и я даже догадываюсь кто -- мои новые «друзья-монстры».
Первый час я только безутешно плакала, а теперь сидела на скамеечке, глядя на них двоих -- маму и папу, всегда хотевших быть вместе…
Выплакавшись, наконец, смогла мысленно поговорить с ним:
-- Здравствуй, папочка! Вот я и приехала… Прости, что не смогла проводить тебя, знаю, что не обижаешься за это. Ты хотел, чтобы я бежала подальше отсюда и была в безопасности -- послушная дочурка так и сделала. Вот только в безопасности ли я теперь? Сложный вопрос… Наверное, хотя до конца в этом не уверена…
Зато у меня нескучная жизнь, папа: мы с Митей стали гражданами другой страны, носим чужие имена, и всё же я по-прежнему -- Ася Трифонова, твоя дочь. Прости за глупость, за то, что сомневалась в тебе -- горько об этом сожалею. А знаешь, ты можешь гордиться мной: я всё-таки выучилась и получила диплом, и Митя тоже. Нам помогла его тётя в Швеции, приютившая беглецов… И не беспокойся, у «дочурки» теперь есть всё: семья, работа, деньги. Только тебя нет рядом…
Я обхватила голову руками, стараясь не зареветь в голос, продолжив этот сумасшедший односторонний разговор:
-- Мы с Митей часто переезжаем из города в город, из одной страны в другую. Делаем всё, как говорят новые «друзья», они опекают и заботятся о нас… Господи, да кого я пытаюсь обмануть? Мы попали в западню, папа: детишки под колпаком, что-то вроде лабораторных мышей -- проклятые монстры контролируют нашу жизнь от и до…
Ненавижу их, ненавижу… Не понимаю, как ты мог им доверять? Я вот за эти годы так и не научилась. А, может, ты тоже им не верил, и то, что случилось четыре года назад, просто было хитроумной ловушкой? Это проклятые твари во всём виноваты: ты им мешал, не подпуская ко мне, и поэтому погиб, а они получили то, что хотели… Я всё чаще и чаще думаю об этом…
Что я о них узнала, папа? Ничего… Думаешь, насколько твоя дочурка продвинулась в расследовании этих ужасных смертей? Ни на шаг! Но пусть мерзавцы не рассчитывают, что я сдамся. Если бы ты знал, как же они меня достали. Митя говорит, что это паранойя, но я точно знаю -- они следят за каждым нашим шагом, мы им нужны, знать бы ещё -- зачем? Ничего, ничего -- рано или поздно найду способ избавиться от этой ненавистной опеки и отомстить за тебя… Клянусь, папочка…
Я вытерла слёзы, горько усмехаясь:
-- Прости, что завелась, надо сказать и о хорошем. Несмотря ни на что, я счастлива с Митей -- он такой замечательный человек и похож на тебя, а другого бы и не полюбила. И, конечно, близняшки -- моя бесконечная радость в этом проклятом мире. Да, папа, ты теперь -- дедушка… Ради наших малышей мы с мужем живём и боремся. Спросишь, с кем? Да с нашими «тюремщиками-друзьями»…
Я верю, что однажды сумею вывести их на чистую воду. Не сомневайся, папа -- твоя дочурка уже не та инфантильная, домашняя девочка, что раньше. Мне многое пришлось пережить и повидать -- поневоле исколесила всю Европу. Нас с Митей часто приглашают в гости к «друзьям», ведь мы для них -- почти свои. Какая мерзость, меня до сих пор тошнит от одного взгляда на их приторные морды…
Это страшно -- мерзавцы ловко прячутся среди людей, и с каждым годом их становится всё больше и больше. Чудовища проникают во все сферы нашей жизни, произносят высокопарные речи с высоких трибун и улыбаются с огромных экранов. Но меня им не обмануть -- за благообразными физиономиями я по-прежнему отчетливо вижу их страшную звериную сущность: острые зубы и тёмные души. И Митя тоже…
Папочка, настанет день, когда я смогу вернуться на Родину вместе с мужем и детьми. Это моё самое заветное желание, и оно обязательно сбудется…
Сзади раздалось негромкое покашливание, и я насмешливо скривила губы:
-- Похоже, пора уходить -- мой «друг» подаёт сигнал. Что ж, буду улыбаться, делая вид, что «очень ему благодарна». Надеюсь, это ненадолго… Возвращаюсь назад, в Германию, последний год мы с Митей жили там.
Я поправила принесённые цветы и медленно, то и дело оглядываясь на памятник, пошла вперёд по знакомой тропинке.
-- А где же «моя» могила? Исчезла -- ну дела… Передумали, значит, твари, меня хоронить -- на этом месте теперь скамеечка и мусорный контейнер. Что ж, смешно...
И, улыбнувшись, дружелюбно помахала сопровождавшему меня «другу»:
-- Вот, сволочь, чтоб ты сдох…
Он радостно оскалился в ответ.
Мой страшный сон продолжался…
Конец
И вот я здесь, у маминой могилы… Папу похоронили рядом -- просто добавили фото на памятник, дописав ничего не значащие слова. Но могила ухожена, видно, кто-то за ней присматривал, и я даже догадываюсь кто -- мои новые «друзья-монстры».
Первый час я только безутешно плакала, а теперь сидела на скамеечке, глядя на них двоих -- маму и папу, всегда хотевших быть вместе…
Выплакавшись, наконец, смогла мысленно поговорить с ним:
-- Здравствуй, папочка! Вот я и приехала… Прости, что не смогла проводить тебя, знаю, что не обижаешься за это. Ты хотел, чтобы я бежала подальше отсюда и была в безопасности -- послушная дочурка так и сделала. Вот только в безопасности ли я теперь? Сложный вопрос… Наверное, хотя до конца в этом не уверена…
Зато у меня нескучная жизнь, папа: мы с Митей стали гражданами другой страны, носим чужие имена, и всё же я по-прежнему -- Ася Трифонова, твоя дочь. Прости за глупость, за то, что сомневалась в тебе -- горько об этом сожалею. А знаешь, ты можешь гордиться мной: я всё-таки выучилась и получила диплом, и Митя тоже. Нам помогла его тётя в Швеции, приютившая беглецов… И не беспокойся, у «дочурки» теперь есть всё: семья, работа, деньги. Только тебя нет рядом…
Я обхватила голову руками, стараясь не зареветь в голос, продолжив этот сумасшедший односторонний разговор:
-- Мы с Митей часто переезжаем из города в город, из одной страны в другую. Делаем всё, как говорят новые «друзья», они опекают и заботятся о нас… Господи, да кого я пытаюсь обмануть? Мы попали в западню, папа: детишки под колпаком, что-то вроде лабораторных мышей -- проклятые монстры контролируют нашу жизнь от и до…
Ненавижу их, ненавижу… Не понимаю, как ты мог им доверять? Я вот за эти годы так и не научилась. А, может, ты тоже им не верил, и то, что случилось четыре года назад, просто было хитроумной ловушкой? Это проклятые твари во всём виноваты: ты им мешал, не подпуская ко мне, и поэтому погиб, а они получили то, что хотели… Я всё чаще и чаще думаю об этом…
Что я о них узнала, папа? Ничего… Думаешь, насколько твоя дочурка продвинулась в расследовании этих ужасных смертей? Ни на шаг! Но пусть мерзавцы не рассчитывают, что я сдамся. Если бы ты знал, как же они меня достали. Митя говорит, что это паранойя, но я точно знаю -- они следят за каждым нашим шагом, мы им нужны, знать бы ещё -- зачем? Ничего, ничего -- рано или поздно найду способ избавиться от этой ненавистной опеки и отомстить за тебя… Клянусь, папочка…
Я вытерла слёзы, горько усмехаясь:
-- Прости, что завелась, надо сказать и о хорошем. Несмотря ни на что, я счастлива с Митей -- он такой замечательный человек и похож на тебя, а другого бы и не полюбила. И, конечно, близняшки -- моя бесконечная радость в этом проклятом мире. Да, папа, ты теперь -- дедушка… Ради наших малышей мы с мужем живём и боремся. Спросишь, с кем? Да с нашими «тюремщиками-друзьями»…
Я верю, что однажды сумею вывести их на чистую воду. Не сомневайся, папа -- твоя дочурка уже не та инфантильная, домашняя девочка, что раньше. Мне многое пришлось пережить и повидать -- поневоле исколесила всю Европу. Нас с Митей часто приглашают в гости к «друзьям», ведь мы для них -- почти свои. Какая мерзость, меня до сих пор тошнит от одного взгляда на их приторные морды…
Это страшно -- мерзавцы ловко прячутся среди людей, и с каждым годом их становится всё больше и больше. Чудовища проникают во все сферы нашей жизни, произносят высокопарные речи с высоких трибун и улыбаются с огромных экранов. Но меня им не обмануть -- за благообразными физиономиями я по-прежнему отчетливо вижу их страшную звериную сущность: острые зубы и тёмные души. И Митя тоже…
Папочка, настанет день, когда я смогу вернуться на Родину вместе с мужем и детьми. Это моё самое заветное желание, и оно обязательно сбудется…
Сзади раздалось негромкое покашливание, и я насмешливо скривила губы:
-- Похоже, пора уходить -- мой «друг» подаёт сигнал. Что ж, буду улыбаться, делая вид, что «очень ему благодарна». Надеюсь, это ненадолго… Возвращаюсь назад, в Германию, последний год мы с Митей жили там.
Я поправила принесённые цветы и медленно, то и дело оглядываясь на памятник, пошла вперёд по знакомой тропинке.
-- А где же «моя» могила? Исчезла -- ну дела… Передумали, значит, твари, меня хоронить -- на этом месте теперь скамеечка и мусорный контейнер. Что ж, смешно...
И, улыбнувшись, дружелюбно помахала сопровождавшему меня «другу»:
-- Вот, сволочь, чтоб ты сдох…
Он радостно оскалился в ответ.
Мой страшный сон продолжался…
Конец
