Вы, наёмники, народ горячий… Давай договоримся так: отдай то, что взял у контрабандиста, и я позволю тебе с сестрой плыть хоть на остров, хоть к дьяволу в пасть… Идёт?
Лезвие прочертило пока тонкую полоску на жирной шее заверещавшего пленника, и лицо капитана ещё больше помрачнело:
-- Не спеши… Согласен -- в твоих словах есть здравый смысл. Но всё не так просто. Не делай этого, пожалей сестру -- её же из-под земли достанут. И хорошо, если это сделают мои люди, чем родня… уважаемого господина. Поверь, парень, с ними лучше не связываться. Ты здесь чужой и наших порядков не знаешь, а я -- человек подневольный…
Кивнул, что понял намёк -- правда никому не нужна, пришлого чужака уже назначили убийцей.
-- Что ж, капитан, предлагай выход, который устроит нас обоих… и, разумеется, этого милого господина. Ему ведь совсем не хочется умирать, верно? -- я потрепал свою жертву по упитанной щеке, и «важная шишка», замычав, согласно кивнула, чуть не насадив себя на лезвие…
К побледневшим щекам капитана Городской Стражи вернулся румянец:
-- Всем, -- он указал глазами на притихшего пленника, -- нужна пропавшая вещь. Про неё известно только одно -- это фигурка странного зверя из необычного зелёного камня. Принеси её до заката, и можешь катиться на все четыре стороны. А пока не пытайся покинуть город, не получится… Сам буду ждать тебя у Главного фонтана в Дворцовом парке. Отпускай сына нашего славного градоначальника и займись делом. Даю слово капитана Шема -- до заката тебя и девочку не тронут. Поторопись, и… бог в помощь, парень.
Я не заставил себя упрашивать -- оттолкнул трясущегося «вельможного сыночка» прямо в руки погрустневшего противника и пошёл назад в город мимо замерших в ожидании приказа побитых стражников. Может, мне и показалось, но в умных глазах капитана Шема было сочувствие, а губы шепнули:
- Удачи тебе, солдат…
Как я добрался до рыночной площади -- хоть убейте не помню. В голове крутилось только одно: надо спрятать Эрин так, чтобы не нашли ни Стража, ни те, о ком даже храбрый капитан Шем говорил с ужасом в голосе. О том, как найти пропавшую каменную фигурку, я даже не думал -- проще было разыскать пресловутую иголку в стоге сена…
Рыночная площадь бурлила от изобилия людей, словно сети рыбака после удачного улова. Горожане толкались между рядами лавок, смеясь и лузгая семечки, торговались до хрипоты, радуясь каждой сбережённой монетке, с интересом обсуждая услышанные новости. Голова разламывалась от только что пережитых событий, а душа упрямо отказывалась верить, что, похоже, сегодня наступил последний день моей не такой уж длинной жизни…
Не было сомнений, что ушлый капитан послал хорошо обученного человека следить за нами, и завтра бывшему наёмнику, в лучшем случае, предстоит встретить утро в тюремной камере городского каземата, а худшем -- пыточном подвале тех самых «страшных» людей, что на самом деле управляли этим огромным городом…
Нервы были на пределе, и потому, когда кто-то сзади осторожно коснулся моего плеча, я только чудом удержался, чтобы не воткнуть кинжал глупцу между рёбер.
-- Го, это я, Эрин…
От ужаса, что мог совершить непоправимое, сердце забилось как раненая птица у ног охотника, и, не оборачиваясь, я перехватил руку девочки, прижав её к своей давно не бритой щеке:
-- Боже, малышка, как же ты меня напугала…
Пройдя несколько торговых рядов, остановились в шатре, где подавали куриную похлёбку -- посетителей тут было немного, и я сел так, чтобы видеть всех, кто входил и выходил из заведения. Эрин еле ковырялась в миске, и её глаза всё больше расширялись от ужаса, пока рассказывал, как обстоят наши дела.
-- Что же теперь делать, Го? -- прошептала она, стуча зубами о край деревянной ложки.
-- Для начала, поедим -- день только начался, и нам надо беречь силы. Так что перестань трястись, ты же такая храбрая, сестричка…
Она кивнула, с трудом сделав глоток:
-- А потом?
-- Подумаю, где можно спрятаться. И не задавай больше вопросов -- у братишки нет на них ответов. Мы влипли, и всё из-за моей глупости: надо было сразу разворачиваться и уходить из города, как только рыбаки один за другим стали отказываться от денег, а ведь предложил немало. Следовало насторожиться, но я упёрся с этой поездкой на остров. Ладно себя -- и тебя подставил, дурак…
Эрин послушно молчала, а я лихорадочно перебирал память, пытаясь вспомнить хоть кого-то, к кому можно было бы обратиться за помощью. Итог этих размышлений был неутешителен -- за двадцать лет утекло слишком много воды… Оставалось надеяться лишь на себя, и лучшим выбором, а точнее -- единственным, был женский монастырь, расположенный на окраине города.
Туда мы добирались по солнцепёку почти три часа -- пришлось путать следы, выбирая дорогу через трущобы и злачные места. Не удивительно, что мой меч почти не возвращался в ножны, и всё же, когда усталые и измотанные жарой остановились у ворот обители, я не был уверен, что смог оторваться от слежки…
Вышедшая на стук колотушки в ворота монашка, взглянув на притихшую Эрин, кивнула:
-- Прощайтесь, мужчинам сюда входа нет…
Я обнял девочку, шепнув:
-- Держись, Эри, когда-нибудь увидимся, -- и она быстро сунула мне в руки узелок с деньгами:
-- Здесь они ни к чему. А ты постарайся выжить, ради сестрёнки…
Совсем рядом кто-то выразительно закашлял, и, обернувшись, я заметил белобрысого парнишку в чёрном, сидящего в густой кроне дерева. Хитро прищурившись, одной рукой он подкидывал яблоко и нахально улыбался.
Ругнулся от досады:
-- Чёрт, чёрт… Вот ведь дурак, столько времени убил, путая следы, а этот сообразительный паршивец просто пришёл сюда заранее -- в единственный женский монастырь на всю округу… Значит, вечером Эрин будет в руках капитана -- его никакие стены и запреты не остановят.
Я показал мальчишке на пальцах, что о нём думаю, и тот расхохотался в ответ, швырнув в меня яблоко. Поймав его на лету, отдал Эрин, и за руку потащил прочь, не обращая внимания ни на смех шпиона, ни на молчаливое осуждение монахини.
Пройдя немного, остановились в тенистой роще, устроившись на начинавшей подсыхать траве. Эрин смотрела на меня грустными глазами, заставляя краснеть от досады:
-- Прости, малышка… но время ещё есть, что-нибудь придумаю…
Она вздохнула, указав куда-то в сторону:
-- Это тот парень, что следил за нами, да, Го? Даже не прячется, наглец… Давай не обращать на него внимания, просто поедим -- в котомке ещё остались лепёшки с сыром.
Я обернулся на и не пытавшегося скрываться белобрысого капитанского шпиона и вздохнул:
-- Бесит, заср..ц, но это его работа. Вытряхивай, что там у тебя есть -- желудок требует еды.
Эрин кивнула, вытаскивая из недр котомки вкусно пахнувший узелок, но, неожиданно охнув, резко схватила меня за руку. Её милое личико побелело, заставляя напрячься:
-- Тебе плохо, детка?
Дрожащими руками сестрёнка протянула небольшой бархатный мешочек:
-- Что это, Го? Даже не представляю, как оно там оказалось…
Меня затрясло от невидимого ледяного ветра, потому что интуиция кричала, оглушая и заставляя сердце солдата дёргаться от боли:
-- Вот оно, ваше спасение…
Вместе с Эрин я рассматривал небольшую светло-зелёную фигурку из полупрозрачного камня -- некрупный зверёк с длинным изогнутым телом и большими глазами… Ничего особенного, хотя красиво, конечно. И вот из-за этого погибло столько людей?
-- Кому ты давала в руки котомку, Эри? -- бережно убрал фигурку в мешочек, спрятав его на груди.
Девочка растерянно хлопала ресницами:
-- Она всегда со мной, даже сплю, подложив её под голову. Хотя вспомнила -- Мири понравился вышитый рисунок, и я разрешила ей посмотреть, но из рук не выпускала… Когда же она успела спрятать эту штуку и зачем?
Вытер пот со лба:
-- Эта дочь контрабандиста -- непростая девочка. Видно, отец, никому кроме неё не доверял. Может, Мири решила спрятать драгоценную вещь в твоём мешке, думая, что так будет безопаснее? Мы же все вместе собирались на остров…
От знакомого покашливания я схватился за меч, сделав резкий выпад назад, но мальчишка ловко увернулся:
-- Не надо, господин Го. Мик Мори, -- он церемонно поклонился, -- на вашей стороне. Идите за мной и вскоре будете свободны. Проведу обоих прямо к дяде… хм… капитану Шему.
Переглянувшись с Эрин, я встал:
-- Дядя, говоришь? Ну смотри, одно подозрительное движение и… -- кинжал незаметно скользнул в руку, замерев у шеи даже не моргнувшего глазом парнишки.
Новый знакомый понятливо кивнул, и на этот раз он был очень серьёзен. Впрочем, как и я…
Племянник капитана, или кем он там ему приходился, уверенно вёл нас за собой, наняв на соседней улице крытый экипаж. Не прошло и часа, как я стоял в полутёмной комнате белоснежного особняка, объясняя сидевшему в кресле Шему, как, предположительно, ценная фигурка попала в котомку Эрин.
Он слушал, не перебивая, внимательно рассматривая зелёного зверька. Его голос казался не на шутку озабоченным:
-- А ты везунчик, Го. Считай, что все обвинения сняты. Держи пропуск, с ним в течении двух недель можешь пребывать в городе. Безопасности, увы -- не гарантирую, потому что власть предержащие не простят какому-то наёмнику покушение на жизнь «важной шишки». Хочешь совет? Беги со всех ног подальше отсюда. Но если всё-таки решишь отправиться на остров и навестить мать -- я тебе помогу…
Удивлённо поднял бровь, и капитан, виски которого, как и у меня, слишком рано поседели, встал, убирая трофей в шкатулку:
-- Разумеется, не из симпатии -- ещё чего… Не буду врать -- у капитана стражи свой интерес. Во-первых, фигурок всего две; подозреваю, вторая -- уже у убийцы, а сам он скрылся на острове. Наблюдатели засекли незнакомую лодку, двигавшуюся этой ночью в нужном направлении. Конечно, это только предположение, так что вот тебе условие -- хочешь встретиться с роднёй, возьми с собой одного человека. Твоя помощь ему не понадобится -- просто занимайся своими делами и не мешай опытному сыщику искать убийцу.
В его глазах сверкнула сумасшедшая искра, словно он уже знал ответ. Я хмыкнул:
-- А лодка?
Он довольно хлопнул по плечу:
-- Уже ждёт на пристани прямо за этим домом. Удачи тебе, солдат…
Небольшое судно рассекало изумрудные волны, сверкавшие бликами южного солнца, взбивая на их поверхности белоснежную, рассыпавшуюся солёными брызгами пену. Эрин сидела на носу лодки, с восхищением ребёнка всматриваясь в бесконечную водную гладь и любуясь игрой сопровождавших нас дельфинов.
Мик сосредоточенно управлял парусом, и маленькая морщинка между тёмных бровей делала его совсем юное, веснушчатое лицо немного старше. Я следил за рулём, пытаясь понять -- почему, вместо того чтобы сломя голову бежать из этого опасного города, опять рискую, и не только своей жизнью, отправившись на проклятый, заразный остров. Только ли ради того, чтобы через столько лет увидеть маму? Или дело в чём-то другом…
И не находил ответа…
Лезвие прочертило пока тонкую полоску на жирной шее заверещавшего пленника, и лицо капитана ещё больше помрачнело:
-- Не спеши… Согласен -- в твоих словах есть здравый смысл. Но всё не так просто. Не делай этого, пожалей сестру -- её же из-под земли достанут. И хорошо, если это сделают мои люди, чем родня… уважаемого господина. Поверь, парень, с ними лучше не связываться. Ты здесь чужой и наших порядков не знаешь, а я -- человек подневольный…
Кивнул, что понял намёк -- правда никому не нужна, пришлого чужака уже назначили убийцей.
-- Что ж, капитан, предлагай выход, который устроит нас обоих… и, разумеется, этого милого господина. Ему ведь совсем не хочется умирать, верно? -- я потрепал свою жертву по упитанной щеке, и «важная шишка», замычав, согласно кивнула, чуть не насадив себя на лезвие…
К побледневшим щекам капитана Городской Стражи вернулся румянец:
-- Всем, -- он указал глазами на притихшего пленника, -- нужна пропавшая вещь. Про неё известно только одно -- это фигурка странного зверя из необычного зелёного камня. Принеси её до заката, и можешь катиться на все четыре стороны. А пока не пытайся покинуть город, не получится… Сам буду ждать тебя у Главного фонтана в Дворцовом парке. Отпускай сына нашего славного градоначальника и займись делом. Даю слово капитана Шема -- до заката тебя и девочку не тронут. Поторопись, и… бог в помощь, парень.
Я не заставил себя упрашивать -- оттолкнул трясущегося «вельможного сыночка» прямо в руки погрустневшего противника и пошёл назад в город мимо замерших в ожидании приказа побитых стражников. Может, мне и показалось, но в умных глазах капитана Шема было сочувствие, а губы шепнули:
- Удачи тебе, солдат…
Как я добрался до рыночной площади -- хоть убейте не помню. В голове крутилось только одно: надо спрятать Эрин так, чтобы не нашли ни Стража, ни те, о ком даже храбрый капитан Шем говорил с ужасом в голосе. О том, как найти пропавшую каменную фигурку, я даже не думал -- проще было разыскать пресловутую иголку в стоге сена…
Рыночная площадь бурлила от изобилия людей, словно сети рыбака после удачного улова. Горожане толкались между рядами лавок, смеясь и лузгая семечки, торговались до хрипоты, радуясь каждой сбережённой монетке, с интересом обсуждая услышанные новости. Голова разламывалась от только что пережитых событий, а душа упрямо отказывалась верить, что, похоже, сегодня наступил последний день моей не такой уж длинной жизни…
Не было сомнений, что ушлый капитан послал хорошо обученного человека следить за нами, и завтра бывшему наёмнику, в лучшем случае, предстоит встретить утро в тюремной камере городского каземата, а худшем -- пыточном подвале тех самых «страшных» людей, что на самом деле управляли этим огромным городом…
Нервы были на пределе, и потому, когда кто-то сзади осторожно коснулся моего плеча, я только чудом удержался, чтобы не воткнуть кинжал глупцу между рёбер.
-- Го, это я, Эрин…
От ужаса, что мог совершить непоправимое, сердце забилось как раненая птица у ног охотника, и, не оборачиваясь, я перехватил руку девочки, прижав её к своей давно не бритой щеке:
-- Боже, малышка, как же ты меня напугала…
Пройдя несколько торговых рядов, остановились в шатре, где подавали куриную похлёбку -- посетителей тут было немного, и я сел так, чтобы видеть всех, кто входил и выходил из заведения. Эрин еле ковырялась в миске, и её глаза всё больше расширялись от ужаса, пока рассказывал, как обстоят наши дела.
-- Что же теперь делать, Го? -- прошептала она, стуча зубами о край деревянной ложки.
-- Для начала, поедим -- день только начался, и нам надо беречь силы. Так что перестань трястись, ты же такая храбрая, сестричка…
Она кивнула, с трудом сделав глоток:
-- А потом?
-- Подумаю, где можно спрятаться. И не задавай больше вопросов -- у братишки нет на них ответов. Мы влипли, и всё из-за моей глупости: надо было сразу разворачиваться и уходить из города, как только рыбаки один за другим стали отказываться от денег, а ведь предложил немало. Следовало насторожиться, но я упёрся с этой поездкой на остров. Ладно себя -- и тебя подставил, дурак…
Эрин послушно молчала, а я лихорадочно перебирал память, пытаясь вспомнить хоть кого-то, к кому можно было бы обратиться за помощью. Итог этих размышлений был неутешителен -- за двадцать лет утекло слишком много воды… Оставалось надеяться лишь на себя, и лучшим выбором, а точнее -- единственным, был женский монастырь, расположенный на окраине города.
Туда мы добирались по солнцепёку почти три часа -- пришлось путать следы, выбирая дорогу через трущобы и злачные места. Не удивительно, что мой меч почти не возвращался в ножны, и всё же, когда усталые и измотанные жарой остановились у ворот обители, я не был уверен, что смог оторваться от слежки…
Вышедшая на стук колотушки в ворота монашка, взглянув на притихшую Эрин, кивнула:
-- Прощайтесь, мужчинам сюда входа нет…
Я обнял девочку, шепнув:
-- Держись, Эри, когда-нибудь увидимся, -- и она быстро сунула мне в руки узелок с деньгами:
-- Здесь они ни к чему. А ты постарайся выжить, ради сестрёнки…
Совсем рядом кто-то выразительно закашлял, и, обернувшись, я заметил белобрысого парнишку в чёрном, сидящего в густой кроне дерева. Хитро прищурившись, одной рукой он подкидывал яблоко и нахально улыбался.
Ругнулся от досады:
-- Чёрт, чёрт… Вот ведь дурак, столько времени убил, путая следы, а этот сообразительный паршивец просто пришёл сюда заранее -- в единственный женский монастырь на всю округу… Значит, вечером Эрин будет в руках капитана -- его никакие стены и запреты не остановят.
Я показал мальчишке на пальцах, что о нём думаю, и тот расхохотался в ответ, швырнув в меня яблоко. Поймав его на лету, отдал Эрин, и за руку потащил прочь, не обращая внимания ни на смех шпиона, ни на молчаливое осуждение монахини.
Пройдя немного, остановились в тенистой роще, устроившись на начинавшей подсыхать траве. Эрин смотрела на меня грустными глазами, заставляя краснеть от досады:
-- Прости, малышка… но время ещё есть, что-нибудь придумаю…
Она вздохнула, указав куда-то в сторону:
-- Это тот парень, что следил за нами, да, Го? Даже не прячется, наглец… Давай не обращать на него внимания, просто поедим -- в котомке ещё остались лепёшки с сыром.
Я обернулся на и не пытавшегося скрываться белобрысого капитанского шпиона и вздохнул:
-- Бесит, заср..ц, но это его работа. Вытряхивай, что там у тебя есть -- желудок требует еды.
Эрин кивнула, вытаскивая из недр котомки вкусно пахнувший узелок, но, неожиданно охнув, резко схватила меня за руку. Её милое личико побелело, заставляя напрячься:
-- Тебе плохо, детка?
Дрожащими руками сестрёнка протянула небольшой бархатный мешочек:
-- Что это, Го? Даже не представляю, как оно там оказалось…
Меня затрясло от невидимого ледяного ветра, потому что интуиция кричала, оглушая и заставляя сердце солдата дёргаться от боли:
-- Вот оно, ваше спасение…
Вместе с Эрин я рассматривал небольшую светло-зелёную фигурку из полупрозрачного камня -- некрупный зверёк с длинным изогнутым телом и большими глазами… Ничего особенного, хотя красиво, конечно. И вот из-за этого погибло столько людей?
-- Кому ты давала в руки котомку, Эри? -- бережно убрал фигурку в мешочек, спрятав его на груди.
Девочка растерянно хлопала ресницами:
-- Она всегда со мной, даже сплю, подложив её под голову. Хотя вспомнила -- Мири понравился вышитый рисунок, и я разрешила ей посмотреть, но из рук не выпускала… Когда же она успела спрятать эту штуку и зачем?
Вытер пот со лба:
-- Эта дочь контрабандиста -- непростая девочка. Видно, отец, никому кроме неё не доверял. Может, Мири решила спрятать драгоценную вещь в твоём мешке, думая, что так будет безопаснее? Мы же все вместе собирались на остров…
От знакомого покашливания я схватился за меч, сделав резкий выпад назад, но мальчишка ловко увернулся:
-- Не надо, господин Го. Мик Мори, -- он церемонно поклонился, -- на вашей стороне. Идите за мной и вскоре будете свободны. Проведу обоих прямо к дяде… хм… капитану Шему.
Переглянувшись с Эрин, я встал:
-- Дядя, говоришь? Ну смотри, одно подозрительное движение и… -- кинжал незаметно скользнул в руку, замерев у шеи даже не моргнувшего глазом парнишки.
Новый знакомый понятливо кивнул, и на этот раз он был очень серьёзен. Впрочем, как и я…
Племянник капитана, или кем он там ему приходился, уверенно вёл нас за собой, наняв на соседней улице крытый экипаж. Не прошло и часа, как я стоял в полутёмной комнате белоснежного особняка, объясняя сидевшему в кресле Шему, как, предположительно, ценная фигурка попала в котомку Эрин.
Он слушал, не перебивая, внимательно рассматривая зелёного зверька. Его голос казался не на шутку озабоченным:
-- А ты везунчик, Го. Считай, что все обвинения сняты. Держи пропуск, с ним в течении двух недель можешь пребывать в городе. Безопасности, увы -- не гарантирую, потому что власть предержащие не простят какому-то наёмнику покушение на жизнь «важной шишки». Хочешь совет? Беги со всех ног подальше отсюда. Но если всё-таки решишь отправиться на остров и навестить мать -- я тебе помогу…
Удивлённо поднял бровь, и капитан, виски которого, как и у меня, слишком рано поседели, встал, убирая трофей в шкатулку:
-- Разумеется, не из симпатии -- ещё чего… Не буду врать -- у капитана стражи свой интерес. Во-первых, фигурок всего две; подозреваю, вторая -- уже у убийцы, а сам он скрылся на острове. Наблюдатели засекли незнакомую лодку, двигавшуюся этой ночью в нужном направлении. Конечно, это только предположение, так что вот тебе условие -- хочешь встретиться с роднёй, возьми с собой одного человека. Твоя помощь ему не понадобится -- просто занимайся своими делами и не мешай опытному сыщику искать убийцу.
В его глазах сверкнула сумасшедшая искра, словно он уже знал ответ. Я хмыкнул:
-- А лодка?
Он довольно хлопнул по плечу:
-- Уже ждёт на пристани прямо за этим домом. Удачи тебе, солдат…
Небольшое судно рассекало изумрудные волны, сверкавшие бликами южного солнца, взбивая на их поверхности белоснежную, рассыпавшуюся солёными брызгами пену. Эрин сидела на носу лодки, с восхищением ребёнка всматриваясь в бесконечную водную гладь и любуясь игрой сопровождавших нас дельфинов.
Мик сосредоточенно управлял парусом, и маленькая морщинка между тёмных бровей делала его совсем юное, веснушчатое лицо немного старше. Я следил за рулём, пытаясь понять -- почему, вместо того чтобы сломя голову бежать из этого опасного города, опять рискую, и не только своей жизнью, отправившись на проклятый, заразный остров. Только ли ради того, чтобы через столько лет увидеть маму? Или дело в чём-то другом…
И не находил ответа…
