Вести чуть живое авто без дверцы по тёмным улицам города, когда вокруг бушуют пожары, в небе вспыхивают отблески непонятного зарева, а мимо проносятся, завывая сиренами, машины скорой помощи и полицейские экипажи -- то ещё приключение. Тем более что я только недавно начал учиться в автошколе, и до получения прав было ещё очень далеко. Если бы нас остановили…
Но никому не было дела до мчащейся прочь из города колымаги, когда вокруг творилось такое светопреставление. Меня всё ещё трясло от страха при мысли, что скоро придётся сражаться с ожившими мертвецами. Ещё час назад я и подумать не мог о подобном, готовый рассмеяться шутнику в лицо -- мол, держите свою буйную фантазию при себе. А лучше оставьте эту чушь для любителей пощекотать нервы с попкорном у экрана.
Но тем не менее сейчас послушно вёл чужую машину навстречу неизвестности. И чтобы хоть как-то отвлечься от раздиравших голову видений, в которых я поливал нападавших на нас зомби из огнемёта, тихо обратился к сидевшему рядом задумчивому Алистеру:
-- Скажи честно, Ал, ты ведь мне солгал?
Он поднял опущенную голову:
-- Ты это о чём, Док?
-- Ты же знал, что, выпив пилюлю, я наверняка стану бессмертным. У Анри -- он сам проговорился -- ещё до нашей встречи было видение о том, как я обрекаю вас троих на смерть. И вот я появился в этом чёртовом мире, и Жорж вольно или невольно привёл меня к тебе. Единственное, что пришло знаменитому нестареющему магу Алистеру в голову, чтобы спасти семью от гибели -- как можно скорее выпроводить «чужака» на родину. Даже такой ценой -- обрекая на вечную жизнь.
Он замер, вцепившись в кожаное сидение побелевшими от напряжения длинными пальцами. Я круто вывернул руль, и машина вильнула в сторону. Жорж воплем напомнил «неумехе-водителю», что он везёт живых людей, а не мебель, да к тому же в повозке без двери. Усмехнувшись, ответил, что виновата яма на дороге -- пришлось объезжать.
Толстяк успокоился, вернувшись к прерванному разговору с Анри, а я снова обратился к помрачневшему Алхимику:
-- Ну пожалуйста, друг, скажи, что я ошибаюсь, и всё было так, как ты меня уверял -- случилось невероятное, просто нелепая случайность, и у твоего Учителя вдруг всё получилось. А ты и не знал. Или всё было ещё хуже -- напуганный предстоящей встречей, лучший ученик доработал пилюлю бессмертия и ему удалось сделать невозможное. Почему молчишь, Алистер? Неужели маленький клон Бертье был прав, и у вас троих души не чище его собственной?
Он вдруг вцепился в мою руку так, словно хотел её сломать, глаза на белом лице переливались жёлтыми огнями, напомнив странные радужки его друга Симона:
-- Замолчи, Док! Даже если ты прав, это только мой грех! Ни Жорж, ни Анри ни о чём не подозревают, они честные люди. Я не оправдываю себя, и ты вправе ненавидеть лжеца, но, умоляю, пусть это останется между нами. Ребята никогда не простят…
У меня тряслись не только губы, но и руки на руле, но я нашёл в себе силы произнести:
-- Ладно, Ал, понимаю, семья -- это всё… Но вряд ли смогу забыть такое. Объясни, зачем на самом деле вы пришли в мой мир, и как это у тебя получилось. Значит, ты снова лгал, когда уверял, что не знаешь сюда дорогу. Для разнообразия хоть сейчас скажи правду.
Смахнув дрожащими пальцами слезу, он кивнул:
-- Старый Алхимик заслужил эту иронию, Док. А правда заключается в том, что, загнав тебя в ловушку бессмертия, я не смог с этим смириться и поставил свою жизнь на кон, чтобы постараться исправить то, что натворил.
-- Что значит -- поставил на кон?
-- Обменял её на возможность перемещения туда и обратно -- как только мы вернёмся, меня не станет. Об этом ребятам тоже не следует знать, сейчас надо помочь тебе, это всё, чего я хочу.
Я потрясённо молчал, не зная, что сказать на это признание и проклиная себя, дурака:
«Молодец, Док! Нашёл время для душещипательных объяснений. Лучше бы подумал, чем будешь сражаться с мертвецами. В руках нет не то что пресловутого огнемёта, даже паршивой дубинки…»
Неудивительно, что в таком состоянии я чуть не въехал в дерево -- хорошо, что Алистер успел вовремя перехватить руль. А увлечённые спором друзья на заднем сидении, похоже, ничего не заметили. Когда нас тряхнуло на очередной кочке, Анри спросил:
-- Долго ещё, Док? Даже на наших плохих дорогах меня так не укачивало, как здесь.
Сглотнул горечь во рту, пробормотав:
-- Уже приехали -- вон за тем поворотом начинается кладбище… Кстати, Анри, у вас есть ещё какое-нибудь оружие -- или прикажете прятаться в этой машине? Как-то ненадёжно.
Ответа не последовало. Я испуганно оглянулся на сидевших сзади друзей: оба с надеждой уставились на кусавшего губы Алистера, словно простой и вполне закономерный вопрос застал их врасплох. Но он молчал. И в этот момент огромная ветка со всей дури ударила меня по затылку через разбитое лобовое стекло.
Это стало последней каплей для человека с до предела взвинченными нервами, и я «высказался», громко и не выбирая выражений, самым приличным из которых было:
-- Да чтоб ты сгорела в адском пламени, сволочь!
К моему ужасу и неописуемому восторгу ненормальной троицы, ветка вспыхнула, практически мгновенно превратившись в пепел. Икнув, я нажал на тормоз, вжимаясь спиной в водительское кресло:
-- А-алистер! Что это б-было?
Но ответа снова не последовало. Поэтому я через силу заставил себя обернуться, чтобы убедиться -- с друзьями не произошло ничего страшного. К счастью, они были живы, но, кажется, при экстренном торможении здорово приложились лбами и теперь смотрели на неаккуратного водителя совсем не добрыми взглядами.
Алистер спас меня от дружеской разборки, сказав с грустной улыбкой:
-- Ну вот и ответ на твой вопрос, Док: как и предполагал -- на лицо ещё один побочный эффект применения пилюли -- слабо контролируемая пока способность применять природную магию проявилась в экстремальной ситуации. Нет, я не шучу. Используй свой гнев или страх и просто приказывай:
-- Исчезни! Уйди! Рассыпься… или что там тебе придёт в голову -- слова не так важны, главное -- эмоции. Во всяком случае, на неодушевлённые предметы это точно действует -- ветка же сгорела.
Я перестал икать, но не трястись:
-- А можно ли считать неупокоенных -- неодушевлёнными? И что, если это была просто случайность?
Сердитый Жорж с багровой ссадиной на лбу чувствительно хлопнул меня по спине:
-- Вот скоро и узнаешь! -- и вылез из машины, помогая выбраться задумчивому Анри. Прозвучало не очень оптимистично, и, не знай я отходчивость Жоржа, сказал бы даже -- злорадно. Но было похоже, что «охотник» уже забыл о мелкой неприятности и, обнажив меч, внимательно осматривался по сторонам.
-- Алистер, а как ты узнал, что происходит на кладбище? -- Анри тоже вынул меч из ножен, но, в отличие от друга, не спешил идти вперёд.
-- Симон связался со мной ещё в отеле, попросив помочь остановить пробудившуюся нежить. Старый друг выслеживал Тиша и переместился по его следу в наш мир, для него это привычное дело. А тут такое… Давайте поспешим, пока ему удаётся сдерживать «их» своей магией, но это ненадолго -- кто-то специально «поднял» неупокоенных. Кто-то без сомнения куда более сильный, чем я или Бертье.
Я видел, как замер Жорж, а у Анри заалели пунцовые пятна на щеках:
-- Ал, ты действительно ему веришь? Ещё совсем недавно…
-- Верю! Иначе не потащил бы вас сюда, -- голос Алистера звучал решительно и жёстко, -- я ошибался на его счёт и виноват перед другом. Пошли, сразу за этим поворотом и начинается «тихое местечко», так ведь, доктор Саня?
В этот момент я как раз подобрал на краю дороги тяжёлую сучковатую палку, с которой почувствовал себя немного уверенней, и потому бодро ответил:
-- Так точно, командир -- за деревьями стоит роскошный дом местного батюшки, чуть подальше -- церковь, а за ней… Стойте, чувствуете запах? По-моему, и здесь пожар.
Эти слова послужили толчком, после которого наша маленькая команда, бросив машину, побежала вперёд и вскоре стояла перед полыхающим домом, тушить который уже не было смысла. Вернее, мы замерли возле большой дымящейся ямы всего в нескольких шагах от него. Любопытный Жорж попытался к ней приблизиться, но жар, поднимавшийся из глубины, не позволил этого сделать.
Прикрываясь свободной рукой от летавшего вокруг пепла, зачем-то сказал:
-- Наверное, это упал осколок метеорита -- давайте уйдём от греха, вдруг радиация… -- и, видя недоумённые взгляды ребят, быстро поправился, -- забудьте, это я так пошутил.
Никто не стал задавать «болтуну» неудобные вопросы -- не до того было. Алистер кивнул в сторону церкви: она не пострадала, но в тёмных окнах мелькал дрожащий свет, видимо, от зажжённых свечей:
-- Не будем проверять, нежить туда не сунется. Пошли к воротам кладбища, что-то не нравится мне этот зелёный туман -- наверняка дело рук колдуна.
Пожар освещал ночное небо, хоть луна и спряталась за облаками. Мы стояли у узорных ворот, сразу за которыми клубился ненормальный туман, скрывавший абсолютно всё. Неудивительно, что входить внутрь никто не торопился. Алистер замер, словно к чему-то прислушиваясь, и, когда я попытался спросить, как мы будем ориентироваться в этом зеленоватом «молоке», Анри совсем не вежливо закрыл мне рот рукой. А Жорж жестами показал, что он думает об умственных способностях земного доктора. Это было обидно, но я промолчал.
Наконец «очнувшийся» Алхимик повернулся к нам:
-- Я применю заклинание, и туман рассеется, но не более чем на пятнадцать минут. Держитесь вместе и не теряйте меня из виду, старайтесь «уложить» как можно больше тварей. Не смотри так Док, это уже не люди -- магия наполнила их злобой, они идут, чтобы… причинять вред. Не думай о них как о женщинах, стариках и детях -- перед нами враги. Понял? Да не молчи, кивни хоть. Вот и славно, и постарайся, чтобы они тебя не укусили, трупный яд -- неприятная штука. Ну это ты и сам знаешь.
Я зачем-то спросил совсем не то, что хотел:
-- А где Симон?
Ал пожал плечами:
-- Где-то там… Сражается один, пока мы здесь болтаем.
Это был очевидный намёк, но от страха я его не понял, продолжая «любопытствовать»:
-- А что делать, если «природная магия» не сработает?
Анри снова закрыл мне рот рукой:
-- Не мешай Алистеру, если что, просто прячься за одним из нас и смотри не попади под меч -- собирать тебя по частям будет некогда…
Как только наш командир махнул рукой, туман растаял, и Жорж, распахнув незапертые ворота, подтолкнул меня вперёд, шагнув следом. Я даже не заметил, как он бросился к ближайшему памятнику, и, взмахнув мечом, показал Анри на небольшое надгробие слева, из-за которого вылезла парочка медленно копошащихся «теней». «Умник», как я шутливо его называл, сделал несколько резких движений рукой, блеснув лезвием, и «нечто», издалека напоминавшее мешок из-под картошки, без звука повалилось на землю.
Успокоенный, что у друзей всё получается так «просто», а ожившие покойники настолько неторопливы, что не успевают оказать сопротивление, я немного успокоился. Пялился по сторонам, помахивая палкой и наблюдая, как Анри и Жорж резво расправляются с еле двигавшимся противником. Пока Алистер, замерев на месте, шевелил губами, видимо, читая заклинание. Короче, расслабился, идиот. А зря…
Она подобралась со спины -- я даже не понял, откуда идёт этот сладковато тошнотворный запах. Кто-то легонько тронул моё плечо, и, обернувшись, я уставился в лицо женщины с вытаращенными мутными глазами и тёмной, висящей лоскутами кожей. Но напугало не это, а её сверкавшие в темноте золотые зубы и совершенно сумасшедшая улыбка, вызвавшая у меня не вполне адекватную реакцию. Я охнул, выпалив в, как показалось, радостно ухмылявшуюся физиономию:
-- Чего надо? А ну лети отсюда в эту, как её… -- дальше последовал не очень внятный адрес, но ей этого хватило: налетевший ветер подхватил худое тело в цветастом платье, унося его куда-то под самые облака.
И всё бы хорошо, если бы не вцепившаяся в моё плечо кисть -- она так и осталась висеть на куртке одиноким грязным эполетом, оторвать который никак не получалось. Я было метнулся за помощью к друзьям, но внезапно обнаружил, что стою совершенно один у высокого камня на небольшом, единственно свободном от покрывавшего всё вокруг клубящегося тумана пяточке земли.
Насчёт «совершенно один» -- я немного поторопился. Человек лет пятидесяти в элегантном чёрном костюме с приличной лысиной и круглыми очками в золотой оправе медленно, нарочито театрально повернулся лицом. Но нужного, видимо, пугающего эффекта это не произвело. Моя голова была занята исключительно пропавшими друзьями и панической мыслью:
«Что же теперь без них делать?»
Поэтому, увидев, что на мертвеца он не похож, вежливо поздоровавшись, поинтересовался:
-- Вы здесь работаете, нет? Значит, тоже заблудились в тумане? Мы с вами как два ёжика…
Но мужчина шутки, кажется, не понял, а, чуть склонив голову набок, произнёс с лёгким акцентом, немного растягивая слова:
-- Я -- Жиль… Вы слышали обо мне?
Доктор Саня наморщил лоб:
-- Жиль? Вроде… Э… А должен? Кстати, я -- Александр Иванов, врач районной больницы.
Незнакомец, назвавшийся Жилем, кивнул:
-- Да, да -- я много о Вас знаю, Док. Этот болван Симон был очень разговорчив. Видите ли, под пытками все становятся болтливыми. Не сердитесь на беднягу Бертье -- ему пришлось вызвать всех сюда, наверное, было очень больно… -- и он неприятно улыбнулся.
Это сразу привело мою голову в порядок, напомнив рассказ Алистера об ещё одном ученике ненормального Алхимика. Он, кажется, сам сбежал от жестокого Наставника и, по слухам, был той ещё сволочью. Значит, способен на разные пакости, и верить ему нельзя.
Я сжал палку покрепче, и этот жест рассмешил колдуна -- в том, что он и есть мерзавец, устроивший нам «весёлую» жизнь, сомнений не было. Постаравшись взять себя в руки, спросил так, словно совсем его не боюсь -- дрожащие колени не в счёт:
-- Что Вам нужно?
Я представил, как он шипит мне в лицо совсем в духе плохого детектива:
-- Вы забрали то, что Вам не принадлежит! Верните немедленно!
Это мысль вдруг так рассмешила -- с ума, наверное, от страха сошёл -- что «слабак» доктор фыркнул, поразив противника своей наглостью:
-- Вам же нужна пилюля «бессмертия», верно? Но увы, Жиль, этот поезд давно ушёл… -- и, я зачем-то похлопал себя по животу.
Конечно, это было некрасиво и ещё очень глупо -- дразнить быка, то есть колдуна, красной тряпкой. А вдруг бы он сразу прикончил нахала? Впрочем, с бессмертным это сделать совсем непросто, а вот помучить… Но у Жиля, чья злая физиономия с каждым мгновением нравилась мне всё меньше и меньше, на Дока, похоже, были свои планы.
Он подошёл вплотную, резко выдернув палку из руки, и сломал её с таким выражением превосходства на лице, словно это был меч-кладенец из сказки. А я не люблю, когда так делают. И хотя особой храбростью доктор Саня никогда не отличался, иногда и меня «прорывало». Неудивительно, что у вопля:
-- Чем палка-то тебе помешала, урод? Нравится отнимать? Так забирай её и жри, чтоб ты подавился, сволочь! -- были потрясающие последствия.
Скажу честно, доктор Саня -- не злой человек, и смотреть, как этот пожилой тип ломает зубы, пытаясь отгрызть куски прочной деревяшки, а потом ещё проглотить… -- было невыносимо. Я суетился, бегая вокруг, и, слушая его стоны, охал, искренне раскаиваясь и не зная, как помочь:
Но никому не было дела до мчащейся прочь из города колымаги, когда вокруг творилось такое светопреставление. Меня всё ещё трясло от страха при мысли, что скоро придётся сражаться с ожившими мертвецами. Ещё час назад я и подумать не мог о подобном, готовый рассмеяться шутнику в лицо -- мол, держите свою буйную фантазию при себе. А лучше оставьте эту чушь для любителей пощекотать нервы с попкорном у экрана.
Но тем не менее сейчас послушно вёл чужую машину навстречу неизвестности. И чтобы хоть как-то отвлечься от раздиравших голову видений, в которых я поливал нападавших на нас зомби из огнемёта, тихо обратился к сидевшему рядом задумчивому Алистеру:
-- Скажи честно, Ал, ты ведь мне солгал?
Он поднял опущенную голову:
-- Ты это о чём, Док?
-- Ты же знал, что, выпив пилюлю, я наверняка стану бессмертным. У Анри -- он сам проговорился -- ещё до нашей встречи было видение о том, как я обрекаю вас троих на смерть. И вот я появился в этом чёртовом мире, и Жорж вольно или невольно привёл меня к тебе. Единственное, что пришло знаменитому нестареющему магу Алистеру в голову, чтобы спасти семью от гибели -- как можно скорее выпроводить «чужака» на родину. Даже такой ценой -- обрекая на вечную жизнь.
Он замер, вцепившись в кожаное сидение побелевшими от напряжения длинными пальцами. Я круто вывернул руль, и машина вильнула в сторону. Жорж воплем напомнил «неумехе-водителю», что он везёт живых людей, а не мебель, да к тому же в повозке без двери. Усмехнувшись, ответил, что виновата яма на дороге -- пришлось объезжать.
Толстяк успокоился, вернувшись к прерванному разговору с Анри, а я снова обратился к помрачневшему Алхимику:
-- Ну пожалуйста, друг, скажи, что я ошибаюсь, и всё было так, как ты меня уверял -- случилось невероятное, просто нелепая случайность, и у твоего Учителя вдруг всё получилось. А ты и не знал. Или всё было ещё хуже -- напуганный предстоящей встречей, лучший ученик доработал пилюлю бессмертия и ему удалось сделать невозможное. Почему молчишь, Алистер? Неужели маленький клон Бертье был прав, и у вас троих души не чище его собственной?
Он вдруг вцепился в мою руку так, словно хотел её сломать, глаза на белом лице переливались жёлтыми огнями, напомнив странные радужки его друга Симона:
-- Замолчи, Док! Даже если ты прав, это только мой грех! Ни Жорж, ни Анри ни о чём не подозревают, они честные люди. Я не оправдываю себя, и ты вправе ненавидеть лжеца, но, умоляю, пусть это останется между нами. Ребята никогда не простят…
У меня тряслись не только губы, но и руки на руле, но я нашёл в себе силы произнести:
-- Ладно, Ал, понимаю, семья -- это всё… Но вряд ли смогу забыть такое. Объясни, зачем на самом деле вы пришли в мой мир, и как это у тебя получилось. Значит, ты снова лгал, когда уверял, что не знаешь сюда дорогу. Для разнообразия хоть сейчас скажи правду.
Смахнув дрожащими пальцами слезу, он кивнул:
-- Старый Алхимик заслужил эту иронию, Док. А правда заключается в том, что, загнав тебя в ловушку бессмертия, я не смог с этим смириться и поставил свою жизнь на кон, чтобы постараться исправить то, что натворил.
-- Что значит -- поставил на кон?
-- Обменял её на возможность перемещения туда и обратно -- как только мы вернёмся, меня не станет. Об этом ребятам тоже не следует знать, сейчас надо помочь тебе, это всё, чего я хочу.
Я потрясённо молчал, не зная, что сказать на это признание и проклиная себя, дурака:
«Молодец, Док! Нашёл время для душещипательных объяснений. Лучше бы подумал, чем будешь сражаться с мертвецами. В руках нет не то что пресловутого огнемёта, даже паршивой дубинки…»
Неудивительно, что в таком состоянии я чуть не въехал в дерево -- хорошо, что Алистер успел вовремя перехватить руль. А увлечённые спором друзья на заднем сидении, похоже, ничего не заметили. Когда нас тряхнуло на очередной кочке, Анри спросил:
-- Долго ещё, Док? Даже на наших плохих дорогах меня так не укачивало, как здесь.
Сглотнул горечь во рту, пробормотав:
-- Уже приехали -- вон за тем поворотом начинается кладбище… Кстати, Анри, у вас есть ещё какое-нибудь оружие -- или прикажете прятаться в этой машине? Как-то ненадёжно.
Ответа не последовало. Я испуганно оглянулся на сидевших сзади друзей: оба с надеждой уставились на кусавшего губы Алистера, словно простой и вполне закономерный вопрос застал их врасплох. Но он молчал. И в этот момент огромная ветка со всей дури ударила меня по затылку через разбитое лобовое стекло.
Это стало последней каплей для человека с до предела взвинченными нервами, и я «высказался», громко и не выбирая выражений, самым приличным из которых было:
-- Да чтоб ты сгорела в адском пламени, сволочь!
К моему ужасу и неописуемому восторгу ненормальной троицы, ветка вспыхнула, практически мгновенно превратившись в пепел. Икнув, я нажал на тормоз, вжимаясь спиной в водительское кресло:
-- А-алистер! Что это б-было?
Но ответа снова не последовало. Поэтому я через силу заставил себя обернуться, чтобы убедиться -- с друзьями не произошло ничего страшного. К счастью, они были живы, но, кажется, при экстренном торможении здорово приложились лбами и теперь смотрели на неаккуратного водителя совсем не добрыми взглядами.
Алистер спас меня от дружеской разборки, сказав с грустной улыбкой:
-- Ну вот и ответ на твой вопрос, Док: как и предполагал -- на лицо ещё один побочный эффект применения пилюли -- слабо контролируемая пока способность применять природную магию проявилась в экстремальной ситуации. Нет, я не шучу. Используй свой гнев или страх и просто приказывай:
-- Исчезни! Уйди! Рассыпься… или что там тебе придёт в голову -- слова не так важны, главное -- эмоции. Во всяком случае, на неодушевлённые предметы это точно действует -- ветка же сгорела.
Я перестал икать, но не трястись:
-- А можно ли считать неупокоенных -- неодушевлёнными? И что, если это была просто случайность?
Сердитый Жорж с багровой ссадиной на лбу чувствительно хлопнул меня по спине:
-- Вот скоро и узнаешь! -- и вылез из машины, помогая выбраться задумчивому Анри. Прозвучало не очень оптимистично, и, не знай я отходчивость Жоржа, сказал бы даже -- злорадно. Но было похоже, что «охотник» уже забыл о мелкой неприятности и, обнажив меч, внимательно осматривался по сторонам.
-- Алистер, а как ты узнал, что происходит на кладбище? -- Анри тоже вынул меч из ножен, но, в отличие от друга, не спешил идти вперёд.
-- Симон связался со мной ещё в отеле, попросив помочь остановить пробудившуюся нежить. Старый друг выслеживал Тиша и переместился по его следу в наш мир, для него это привычное дело. А тут такое… Давайте поспешим, пока ему удаётся сдерживать «их» своей магией, но это ненадолго -- кто-то специально «поднял» неупокоенных. Кто-то без сомнения куда более сильный, чем я или Бертье.
Я видел, как замер Жорж, а у Анри заалели пунцовые пятна на щеках:
-- Ал, ты действительно ему веришь? Ещё совсем недавно…
-- Верю! Иначе не потащил бы вас сюда, -- голос Алистера звучал решительно и жёстко, -- я ошибался на его счёт и виноват перед другом. Пошли, сразу за этим поворотом и начинается «тихое местечко», так ведь, доктор Саня?
В этот момент я как раз подобрал на краю дороги тяжёлую сучковатую палку, с которой почувствовал себя немного уверенней, и потому бодро ответил:
-- Так точно, командир -- за деревьями стоит роскошный дом местного батюшки, чуть подальше -- церковь, а за ней… Стойте, чувствуете запах? По-моему, и здесь пожар.
Эти слова послужили толчком, после которого наша маленькая команда, бросив машину, побежала вперёд и вскоре стояла перед полыхающим домом, тушить который уже не было смысла. Вернее, мы замерли возле большой дымящейся ямы всего в нескольких шагах от него. Любопытный Жорж попытался к ней приблизиться, но жар, поднимавшийся из глубины, не позволил этого сделать.
Прикрываясь свободной рукой от летавшего вокруг пепла, зачем-то сказал:
-- Наверное, это упал осколок метеорита -- давайте уйдём от греха, вдруг радиация… -- и, видя недоумённые взгляды ребят, быстро поправился, -- забудьте, это я так пошутил.
Никто не стал задавать «болтуну» неудобные вопросы -- не до того было. Алистер кивнул в сторону церкви: она не пострадала, но в тёмных окнах мелькал дрожащий свет, видимо, от зажжённых свечей:
-- Не будем проверять, нежить туда не сунется. Пошли к воротам кладбища, что-то не нравится мне этот зелёный туман -- наверняка дело рук колдуна.
Пожар освещал ночное небо, хоть луна и спряталась за облаками. Мы стояли у узорных ворот, сразу за которыми клубился ненормальный туман, скрывавший абсолютно всё. Неудивительно, что входить внутрь никто не торопился. Алистер замер, словно к чему-то прислушиваясь, и, когда я попытался спросить, как мы будем ориентироваться в этом зеленоватом «молоке», Анри совсем не вежливо закрыл мне рот рукой. А Жорж жестами показал, что он думает об умственных способностях земного доктора. Это было обидно, но я промолчал.
Наконец «очнувшийся» Алхимик повернулся к нам:
-- Я применю заклинание, и туман рассеется, но не более чем на пятнадцать минут. Держитесь вместе и не теряйте меня из виду, старайтесь «уложить» как можно больше тварей. Не смотри так Док, это уже не люди -- магия наполнила их злобой, они идут, чтобы… причинять вред. Не думай о них как о женщинах, стариках и детях -- перед нами враги. Понял? Да не молчи, кивни хоть. Вот и славно, и постарайся, чтобы они тебя не укусили, трупный яд -- неприятная штука. Ну это ты и сам знаешь.
Я зачем-то спросил совсем не то, что хотел:
-- А где Симон?
Ал пожал плечами:
-- Где-то там… Сражается один, пока мы здесь болтаем.
Это был очевидный намёк, но от страха я его не понял, продолжая «любопытствовать»:
-- А что делать, если «природная магия» не сработает?
Анри снова закрыл мне рот рукой:
-- Не мешай Алистеру, если что, просто прячься за одним из нас и смотри не попади под меч -- собирать тебя по частям будет некогда…
Как только наш командир махнул рукой, туман растаял, и Жорж, распахнув незапертые ворота, подтолкнул меня вперёд, шагнув следом. Я даже не заметил, как он бросился к ближайшему памятнику, и, взмахнув мечом, показал Анри на небольшое надгробие слева, из-за которого вылезла парочка медленно копошащихся «теней». «Умник», как я шутливо его называл, сделал несколько резких движений рукой, блеснув лезвием, и «нечто», издалека напоминавшее мешок из-под картошки, без звука повалилось на землю.
Успокоенный, что у друзей всё получается так «просто», а ожившие покойники настолько неторопливы, что не успевают оказать сопротивление, я немного успокоился. Пялился по сторонам, помахивая палкой и наблюдая, как Анри и Жорж резво расправляются с еле двигавшимся противником. Пока Алистер, замерев на месте, шевелил губами, видимо, читая заклинание. Короче, расслабился, идиот. А зря…
Она подобралась со спины -- я даже не понял, откуда идёт этот сладковато тошнотворный запах. Кто-то легонько тронул моё плечо, и, обернувшись, я уставился в лицо женщины с вытаращенными мутными глазами и тёмной, висящей лоскутами кожей. Но напугало не это, а её сверкавшие в темноте золотые зубы и совершенно сумасшедшая улыбка, вызвавшая у меня не вполне адекватную реакцию. Я охнул, выпалив в, как показалось, радостно ухмылявшуюся физиономию:
-- Чего надо? А ну лети отсюда в эту, как её… -- дальше последовал не очень внятный адрес, но ей этого хватило: налетевший ветер подхватил худое тело в цветастом платье, унося его куда-то под самые облака.
И всё бы хорошо, если бы не вцепившаяся в моё плечо кисть -- она так и осталась висеть на куртке одиноким грязным эполетом, оторвать который никак не получалось. Я было метнулся за помощью к друзьям, но внезапно обнаружил, что стою совершенно один у высокого камня на небольшом, единственно свободном от покрывавшего всё вокруг клубящегося тумана пяточке земли.
Насчёт «совершенно один» -- я немного поторопился. Человек лет пятидесяти в элегантном чёрном костюме с приличной лысиной и круглыми очками в золотой оправе медленно, нарочито театрально повернулся лицом. Но нужного, видимо, пугающего эффекта это не произвело. Моя голова была занята исключительно пропавшими друзьями и панической мыслью:
«Что же теперь без них делать?»
Поэтому, увидев, что на мертвеца он не похож, вежливо поздоровавшись, поинтересовался:
-- Вы здесь работаете, нет? Значит, тоже заблудились в тумане? Мы с вами как два ёжика…
Но мужчина шутки, кажется, не понял, а, чуть склонив голову набок, произнёс с лёгким акцентом, немного растягивая слова:
-- Я -- Жиль… Вы слышали обо мне?
Доктор Саня наморщил лоб:
-- Жиль? Вроде… Э… А должен? Кстати, я -- Александр Иванов, врач районной больницы.
Незнакомец, назвавшийся Жилем, кивнул:
-- Да, да -- я много о Вас знаю, Док. Этот болван Симон был очень разговорчив. Видите ли, под пытками все становятся болтливыми. Не сердитесь на беднягу Бертье -- ему пришлось вызвать всех сюда, наверное, было очень больно… -- и он неприятно улыбнулся.
Это сразу привело мою голову в порядок, напомнив рассказ Алистера об ещё одном ученике ненормального Алхимика. Он, кажется, сам сбежал от жестокого Наставника и, по слухам, был той ещё сволочью. Значит, способен на разные пакости, и верить ему нельзя.
Я сжал палку покрепче, и этот жест рассмешил колдуна -- в том, что он и есть мерзавец, устроивший нам «весёлую» жизнь, сомнений не было. Постаравшись взять себя в руки, спросил так, словно совсем его не боюсь -- дрожащие колени не в счёт:
-- Что Вам нужно?
Я представил, как он шипит мне в лицо совсем в духе плохого детектива:
-- Вы забрали то, что Вам не принадлежит! Верните немедленно!
Это мысль вдруг так рассмешила -- с ума, наверное, от страха сошёл -- что «слабак» доктор фыркнул, поразив противника своей наглостью:
-- Вам же нужна пилюля «бессмертия», верно? Но увы, Жиль, этот поезд давно ушёл… -- и, я зачем-то похлопал себя по животу.
Конечно, это было некрасиво и ещё очень глупо -- дразнить быка, то есть колдуна, красной тряпкой. А вдруг бы он сразу прикончил нахала? Впрочем, с бессмертным это сделать совсем непросто, а вот помучить… Но у Жиля, чья злая физиономия с каждым мгновением нравилась мне всё меньше и меньше, на Дока, похоже, были свои планы.
Он подошёл вплотную, резко выдернув палку из руки, и сломал её с таким выражением превосходства на лице, словно это был меч-кладенец из сказки. А я не люблю, когда так делают. И хотя особой храбростью доктор Саня никогда не отличался, иногда и меня «прорывало». Неудивительно, что у вопля:
-- Чем палка-то тебе помешала, урод? Нравится отнимать? Так забирай её и жри, чтоб ты подавился, сволочь! -- были потрясающие последствия.
Скажу честно, доктор Саня -- не злой человек, и смотреть, как этот пожилой тип ломает зубы, пытаясь отгрызть куски прочной деревяшки, а потом ещё проглотить… -- было невыносимо. Я суетился, бегая вокруг, и, слушая его стоны, охал, искренне раскаиваясь и не зная, как помочь:
