Глава 1
Попаду, не попаду? Замахнулась и выкинула штаны в окно. Они покружили в воздухе и упали рядом с мусорным баком. Следующая в окно полетела рубашка, присоединившись к трусам на ветке, не долетевшим до земли. Гордо реет на тополе парус одинокий из семейников.
И я ведь предлагала по-хорошему: собери вещи. Так нет! Мы же беременные, нам же рожать через пару месяцев. А мой благоневерный еще домой не вернулся, а вещи его уже на улице ждут. Кто ж знал, что любовница откажется собирать его вещи! Мужика у меня отбила, с весомым семимесячным аргументом домой к нам заявилась, разборки с фотками моего без пяти минут мужа показала, увести из квартиры захотела, но сумку за ним забрать — не для нас: тяжести таскать нельзя.
Как вспомню, как она сидела и рассказывала, что уже была в этой квартире, даже показала розовую тряпочку, которая была закинута за стиральную машину. О ней даже я не знала. А продолжился ее разговор о том, как они с моим будут жить, про их малыша… Остальное я не дослушала, а указала ей на дверь.
И это ей повезло, что я человек спокойный — выбросила вещи из окна и успокоилась. А жениху так и написала в смс, что может не возвращаться и сразу ехать к своей беременной Жанночке.
Сережа пытался пробить оборону квартиры ключом, матами и клятвой в вечной любви. Но ребенку отец нужнее. Четыре года, что я на него потратила — только моя проблема. А ведь мы оба сошлись на том, что живем для себя и дети нам не нужны. Я и Жанночке бы той не поверила, если бы она не показала совместные фотки с ним — оба счастливые, улыбающиеся.
Слез не было. Я просто уселась в коридоре, подперев спиной стену. Четыре года жизни тому, кто говорил, что дети ему не нужны. Четыре года счастья, взлетов и падений, ссор и примирений. Мне тридцатник. Детей нет, мужчины нет. И как дальше жить? Годы ведь не вернуть.
— Каролина, открой дверь! — орал жених. — Это ничего не значит, она мне не нужна.
Если мужик говорит, что ему его ребенок не нужен, то грош цена такому мужику. Делать детей мы любим, а брать ответственность — нет. А что, удобно устроился — одна рожает, другая красивая. И без всяких проблем с пеленками, бессонными ночами и другими послеродовыми проблемами. Я, может, тоже хотела ребенка. После тридцати и так это тяжело.
— Каролина, открой дверь, давай поговорим как взрослые люди!
Ой, как изменять так «она меня околдовала», а как признать себя виноватым и молча уйти — так нет. Врубаем режим «взрослые люди».
— Так включи его и уходи! — крикнула ему.
Дверь вновь содрогнулась от удара.
— Каролина, она не предохранялась. Говорила, что пьет таблетки, а сама не пила! Представляешь? Это все ошибка. Она мне не нужна!
Да и зачем предохраняться мужику, если все можно свалить на волшебные таблетки?
Угу, это я не предохранялась. Не уберегла свое сердце. И теперь в нем зияющая пустота.
— Открой дверь! — орал Сережа.
— Закрой рот! — отвечали соседи.
— Каролина, я приду завтра, и мы поговорим.
Мне сейчас нечего сказать. И завтра нечего будет. Есть те, кто выбрасывает вещи, бьет посуду и орет, и им становится легче. А я вот такая. Спокойная и опустошенная. Даже мужские вещи выбрасывала спокойно.
Думаю, Сереженька сейчас ползает по улице и собирает их, а над ним стоит Жанна и тычет пузом ему в голову. Почему с мужчинами так сложно? Почему с одними они заводят детей, а с другими просто сожительствуют без разговоров о будущем? Я попыталась вспомнить все разговоры о детях, которые просто сводились к тому, что мы молодые, нам еще рано, давай встанем на ноги, давай купим машину, давай попутешествуем. Вот видишь, если бы мы завели детей, то никуда не поехали бы...
А родственники говорили — не тяните, заводите детей. Вот только дети — это не гарантия и не прививка от измены.
Я потянулась к телефону. Совместная фотка с нашими счастливыми лицами тут же была заменена на стандартную телефонную. Позвонить маме, подруге? О, спам от пиццерии.
Единственного мужчину, которого я бы хотела увидеть сегодня — доставщика пиццы. Самой большой. Ведь можно перестать думать о хорошей фигуре.
***
Пицца привезена, а я тупо втыкаю в телевизор, щелкая каналами. Рядом так не хватает диванодавителя. Зато пицца теперь достанется мне одной.
Как же так? Даже соседи молчали, что к моему кто-то ходит. У них своя Санта Барбара.
И ее-то я не виню. Хотя и ее вина есть. Нет, тут ни при какой любви и речи бы ни шло, чтоб я впрягалась ради чужого ребенка. Или как мой представлял? Он будет платить алименты, а жить на мою зарплату? Пришла эта Жанна сегодня к нам домой, думая, что меня не будет. Я работала посменно, и сегодня так выпало, что поменялась с коллегой. А она хотела успеть встретиться с моим. Сюрприз!
Откусила огромный кусок, как вдруг в дверь снова позвонили. Может, сосед? Или мой вернулся?
Посмотрела в глазок — никого, опустила взгляд и заметила светлую макушку. Ребенок.
Открыла дверь, увидев мальчика лет семи в странной кружевной рубашке по щиколотки.
— Ты моя мама? — с надеждой спросил мальчик.
Это ж когда я успела? Сомневаюсь, что я та женщина, что забыла про свою беременность. Теоретически возможно. Впала в кому лет пять-шесть назад, судя по виду парня.
— Пиццу хочешь? — А что? Мальчик ищет маму, я бросила своего мужика с буквой «д» вместо «ж». Но мальчик был потерян и расстроен. На его щеках виднелись потеки. — Эй, не волнуйся, — я присела на корточки. Сейчас малец смотрел на меня сверху вниз. — Где твоя мама или папа?
— П… папа умер. Ты должна пойти со мной, — он схватил меня за руку.
Мир подпрыгнул и приземлился. А вместе с ним и кусок пиццы на каменный пол. Вот только в моей квартире никогда не было каменного пола!
Нет, это точно не моя квартира. Что происходит? Вслух не спросила, но уставилась на мальчика, с радостью смотревшего на меня.
— Николай…
В комнату ввалился грузный мужчина ниже меня ростом. Эдакий колобок в пиджаке в темно-коричневую и желтую клетку с небрежно торчавшим из кармана платком. В руках у него несколько пожелтевших бумаг, скрученные в трубочку.
— Дядя Юстас, — мальчик встал впереди меня, — я маму нашел.
И вцепился в мою ногу.
— Марина? — спросил толстяк, осматривая меня с ног до головы.
— Каролина, — тут же выпалила. — Вы, конечно, извините, но я не мама этого мальчика.
Такое вряд ли забудешь. Юстас глянул на ребенка, прижавшегося ко мне, и перевел взгляд на меня.
— Поймите. У этого парня сегодня умер папа. А мама из вашего мира. Николай сделал отчаянный рывок, чтобы найти ее… и привел вас.
— Так верните меня домой. Я не его мама, — я скрестила руки на груди.
Нет, у нас, конечно, у обоих волосы светлые, но я крашенная.
— Мы не можем. Николай разрядил кристалл перехода, — развел руками Юстас. — Тем более мальчику нужна мама. Это на время. Вскоре зачитают завещание, и если его не будет сопровождать близкий родственник, а именно мать, то Николай ничего не получит.
— Но я не его мать, неужели это кто-то не заметит?
Что они тут себе решили? Так, стоп, я же вообще не пойми где. И что-то я сомневаюсь, что в родном городе.
— Не заметят, вы очень на нее похожи. Будь у нас больше времени, мы бы нашли ее, но смерть отца Николая застала нас врасплох. И выбора не оставалось. Тем более покойный завещал — найти Марину.
— Соболезную, — буркнула искренне. Встретились два несчастья.
— На какое время? — у меня чуть нервный тик не начался. Жаль Николая, но я и дети — это два разных непересекающихся полюса. Я своих не особо хотела, а чужие мне и подавно не нужны. Мне эту мысль уже давно бывший заложил, и я уже срослась с ней полностью. Нет детей — нет проблем. Но, может, пора порвать с этим? И попробовать хотя бы. Ненадолго. Помочь мелкому с наследством.
— Я домой смогу вернуться? — спросила.
— Да-да, конечно, — закивал Юстас. — Как только зарядится кристалл.
Он указал на продолговатый стеклянный предмет под моими ногами.
— Я буду твоим защитником, — сказал Николай, дернув меня за кофту.
Ага, только если не порвет мне последнюю одежду. Я глянула в его глаза, полные слез, но само лицо серьезное. Это не хныканье, это констатация факта.
— Юстас, сами подумайте, схватить первую попавшуюся девушку… А вдруг у меня там ребенок маленький остался?
И тут они оба сделали такое, чего я точно не ожидала — они меня обнюхали!
— Нет. Нету, — утвердил Юстас.
— Нету, — Коля обнял меня за талию тонкими ручками.
— И все равно вы не имели права! — я прищурилась.
— Я вас прошу всего лишь на время. Мне так жалко Николая. Если вы не согласитесь… — он замолчал, но в добром взгляде мелькнула угроза. — То мальчика отправят в приют, и он лишится всего наследства, оставленного отцом.
Да не разжалобить меня детскими слезами! Хотя сердце на миг екнуло. Но, с другой стороны, сыграть чужую маму...
— Хорошо. Сколько потребуется изображать вашу маму?
— Хотя бы месяц, пока мы утрясем проблемы с документами.
Кто бы мои проблемы утряс? Сережа ведь вернется, начнет припоминать, что некоторые вещи в квартире его. Это еще повезло, что он ключи дома забыл, а то еще вчера бы все забрал.
— А почему вы не можете взять мальчика?
— Я вообще секретарь отца Николая. Уже бывший, но зарплату мне за этот месяц выплатили, поэтому я еще здесь. Со всеми формальностями я вас ознакомлю после похорон. Но главное, как мать Николая вы должны его защитить от дяди Клейтона Даффа. Вы с ним познакомитесь на похоронах. И вообще я не настолько люблю детей. Своих вырастил, отпустил в счастливую жизнь, но на одном уважении к покойному воспитывать его сына не буду, — маленькие глаза Юсатаса метались то туда, то сюда.
Он не мог сфокусироваться ни на чем. Хоть работу свою не бросил из-за смерти работодателя, уже радует.
— Ну вы и козел, — едва слышно выдохнула я, замечая, как его глаза остановились и, наконец, уставились на меня.
— Я не козел, а дракон, — учтиво сказал он.
— Вы еще скажите, что здесь есть розовые пони.
— Пони слишком дороги в содержании. Тем более розовые, — ответил он. — Что ж, свою работу я на сегодня выполнил. Всех благ и спокойной ночи.
И быстро сбежал, будто я его сейчас за шкирку схвачу. Хотя желание было, не отрицаю. Посмотрела на мелкого, но тот лишь плечами пожал и зевнул. Так, ладно. Детям пора спать.
Коля провел меня в комнату. Ничего особенного — две кровати, стол, стулья. Нет, это просто сон. Определенно он. Хотя я бы вообще своего ребенка никогда одного не оставила, как бы ни сложилась жизнь с его отцом. Я вот даже своего жениха отдала в новую семью. Измену я бы могла простить со временем. Я что, себя не знаю и свою доброту? Женское сердце — оно такое. Прощает все. Тем более столько лет вместе прожили. Расставались, сходились, ругались, мирились... Но жить с мужчиной, зная, что у него где-то есть ребенок — все-таки нет. А мне уже тридцать. Жемчужин среди мужчин уже не осталось. Да и я моложе не становлюсь.
Подумаю об этом потом, иначе сердце разорвется на части. Хотя не удивлюсь, если проснусь дома в кровати в обнимку с коробкой пиццы.
***
Снился мне Сережа — просил прощения, ползал на коленях, а рядом стояла Жанна с ребенком на руках. Младенец что-то орал, Жанна пыталась его успокоить, а Сережа начал меня трясти. И нет чтоб сказать «любимая прости», он кричал писклявым голосом:
— Вставай! У нас похороны. Вставай!
Прода от 21.05.2019, 06:42
Глава 2
Я открыла глаза и резко села. Не к добру такие слова. Да и что-то слишком мягкая кровать. Я сфокусировалась на… Николае. Нет, конечно, была мысль, что эта Жанна мне приснилась и будит меня сейчас муж, но на огромной кровати сидел ребенок из моего сна с грустными заплаканными глазами, и одет во все черное: рубашка, камзол и штаны. Ворот спереди торчит. Наверное, надел все задом наперед.
Ущипнула себя за руку и ойкнула от боли. Мне раньше снились разные сны. Но либо я проснуться не могу, либо это все по-настоящему, и я на самом деде согласилась ненадолго стать мамой.
— Мы на похороны опаздываем.
— Твою ж м… — так, при ребенке ругаться нельзя, хотя так хочется.
— Дядя Юстас принес платье, — Коля показал на кресло у шкафа из красного дерева. На нем лежала огромная черная копна.
— Воу-воу! Полегче! — я протерла ладонью лицо. — Это не сон?
— Нет.
Мне так больно на сердце. Будто вставили горящий болт и прожаривают на медленном огне. Плохо мне, очень плохо. Аж выть хочется, как волку на луну.
— То есть ты меня сюда затащил?
Давай, Каролина, соображай быстрее. Вспомни пиццу, вспомни того Юстаса. Может, в пицце было что-то не то? Так, я не дома. Рядом ребенок. Я должна собраться. Хотя, если б я поспала еще минут пять, было бы легче.
— Ну пошли уже, — Коля дернул меня за руку, задев мои кудри и выдернув прядку.
— Ты что творишь?! — выдернула клочок волос из его руки, он тут же вспыхнул. — Это же мои волосы! Ты меня сюда затащил, и не должна я идти никуда с тобой. Верни меня обратно и иди ищи свою маму!
Мальчик сжался от моих криков, поник, а по щекам потекли слезы. Что-то я сильно раздражительная с утра. Еще и на ребенка наорала из-за волос. Не зубы — вырастут.
Чувство вины тут же кольнуло сердце. Я попыталась коснуться его плеча, но он подскочил с кровати и выбежал из комнаты. Ну что мне так сложно сходить с ребенком на похороны? Он же не виноват, что его все оставили, а родной дядя и вовсе хочет жилье отобрать. И тем более не виноват в том, что мой жених обрюхатил другую. Но спали он мне всю прическу, я бы места живого на его попе не оставила. Стоп! Волосы в руке вспыхнули! Твою бабушку, я еще и в магической стране!
Я тут же поднялась с кровати и вышла из комнаты. Надо бы догнать мальчика. Но этого не потребовалось. Он сидел на полу, как и я вчера, когда держала оборону от Сережи.
Коля поднял заплаканное лицо и зло растер слезы по лицу. Нет, я все-таки была бы плохой матерью.
— Иди умойся и рубашку переодень, — я присела рядом с ним на корточки. — Я не должна была на тебя орать, но и ты не должен рвать на мне одежду и волосы. Тем более сжигать их. Мир?
Я протянула руку. Это всего лишь ребенок. Всего лишь ребенок, который может жечь. Всякое бывает в жизни. Но я спокойно, даже руки не дрожат.
— Ты пойдешь со мной? — недоуменно спросил он и протянул небольшую зазубренную со всех краев колбу с желтой жидкостью на самом дне. — Это кристалл перемещения. Я так пришел в твой мир.
— Да, пойду. Но при одном условии, — я забрала кристалл.
— Каком?
— Ты извинишься. Некрасиво переносить людей в другие миры. Без предупреждения.
Поставить себя с детьми надо сразу. Это к родителям они привыкают, а чужие должны выглядеть авторитетно в их глазах. И хоть немного хорошо относится к детям. Я не то, чтобы совсем против детей, не из тех людей, кто, завидев на улице мамочку с коляской, демонстративно переходит через дорогу, или из тех, кто в маршрутке не уступают им места. Я против рожать, потому что так получилось в жизни. Как-то если любимый мужчина не хочет детей, то и сама начинаешь ощущать, что они не нужны. И как выяснилось, хорошо, что не завели. Хотя где-то в глубине души хотелось.
— Меня папа учил никогда не извиняться.
Тяжелый случай. А потом вырастают неизвиняющиеся мужчины, которые ошибки не признают. Обычно из таких тираны и деспоты получаются. Но, видимо, и он жил без женского внимания.
