Глава 1.
Князь Александр Яснецов любил пиры. Даже многочисленные похороны, на которых он успел побывать за свою двухсот двадцати девятилетнюю жизнь повышали настроение и доставляли ему ни с чем не сравнимое удовольствие, что он мастерски научился скрывать под маской безутешной скорби, сидя за столом и периодически поднимая кубок за упокой очередного знакомого. А уже далеко за полночь, вернувшись в свою родовую усадьбу, он не переставая одолевал свою благоверную супругу Владиславу оценкой качества угощений, крепости алкогольных напитков и уровня организации мероприятия в целом, пока у той не получалось наконец уснуть под его переполненный восторгом резкий и звонкий голос.
Но сегодняшнего пира Александр ждал с особым энтузиазмом. Он с самого утра наматывал круги сначала по опочивальне, а затем стал ходить по усадьбе с хищной улыбкой и совершенно безумными глазами, так что даже прислуга, привычная к многочисленным причудам своего господина, шарахалась и удивленно шепталась, глядя вслед его удаляющейся фигуре и задорно подпрыгивающим светло-русым кудрям, не доходившим ему до плеч. Сегодня усидеть на месте для Александра было сложнее, чем обычно. Порядком устав от хаотичного передвижения по усадьбе, он решил вернуться в опочивальню и еще раз перечитать письмо, полученное прошлым вечером и лишившее его сна на добрые три четверти ночи. Он зашел в опочивальню и подошел к туалетному столику супруги. Из круглого висящего на стене зеркала, окантованного цветочной гравировкой, на него смотрело совершенно молодое, бледное, испещренное многочисленными веснушками лицо, а под большими голубыми глазами залегли темные и совершенно несвоевременные с точки зрения предстоящего пира мешки.
«Ну, я и так слишком красив для этого сборища посредственностей, небольшой изъян определенно мне не повредит,» - подумал Александр, кокетливо улыбнулся своему отражению, а затем немного отодвинул зеркало в сторону, из-за чего спрятанный между зеркалом и стеной конверт упал на столик. Он почувствовал легкий укол совести, поскольку не привык скрывать что-либо от своей жены, но ситуация была экстраординарной, а его план пока не настолько проработан, чтобы отнимать время его и без того занятой благоверной.
«Нет, сначала всё выясню, проверю, а потом выложу всё, как на духу,» - Александр кивнул своему отражению, окончательно убедив себя, что не договаривать не равно обманывать, сел на кровать, воровато оглянулся и аккуратно открыл конверт. За прошлый вечер он прочитал письмо ровно двадцать четыре раза, но не без удовольствия снова внимательно уставился в уже заученные строки:
«Дорогой Александр Захарович, у меня есть новости относительно той Вашей давней просьбы. Полагаю, они Вам понравятся. Я буду в Великом Новгороде пятнадцатого травня, предлагаю встретиться на Последнем пире князя Таманского, который любезно предоставил мне кров в своей усадьбе. С надеждой на скорую встречу, Амаль Аль-Багдади».
Александр прикусил губу, все его тело напряглось в предвкушении этого вечера и той информации, которая уже через пару часов будет в его распоряжении. Он надеялся, что информация эта будет как можно более развернутой, полной и определенной, насколько это вообще возможно с учетом специфики его просьбы к Амаль. Он выдохнул, расслабил напряженные мышцы, а затем письмо с конвертом, которые он держал в руке, окутало ярким пламенем, буквально за пару секунд сжегшим их дотла. Александр невозмутимо стряхнул пепел с рук на пол, а потом растёр ногами по полу с целью скрыть следы преступления.
«Так, ладно, пора собираться на пир».
Он прошел в прилегающую к спальне отдельную комнату, полную шкафов с одеждой и обувью самых разных цветов и фасонов, где начались его «предкутёжные», как он их называл, муки выбора. Примерно через двадцать минут, когда Александр стоял в одном исподнем, выбирая между двумя парами мужских и женских костюмов, парящих в воздухе усилием его воли, дверь в гардеробную резко и с громким звуком открылась. Александр подпрыгнул на месте и, чертыхнувшись, испуганно уставился на дверь, в проеме которой стояла его жена Владислава. Ранее парящая в воздухе одежда в этот момент упала на пол.
- Во имя Великого Пантеона, зачем же так пугать?
- Даже не пыталась, - хихикнув, сказала Владислава, подошла к нему и, встав на носочки, поцеловала в щеку своими мягкими розовыми губами. Она выглядела также молодо и прекрасно, как и сам Александр, только ее фигура была намного крепче, что не могла скрыть даже её красная стрелецкая форма. Супруг же её был стройным и жилистым, но все же на грани болезненной худосочности, что не так бросалось в глаза благодаря его среднему росту. До того как преднамеренно ворваться в гардеробную с целью напугать мужа, она уже распустила свою косу, которую по обыкновению заплетала перед уходом на работу, потому ее густые платиновые волосы мягкой волной ниспадали вдоль рук и спины до уровня поясницы.
Александр удовлетворенно улыбнулся, мысленно прощая маленькую шалость своей жены и отгоняя навязчивую мысль, что недоговаривать что-то спутнику своей жизни сродни предательству.
- Ну что, давай посмотрим, что ты навыбирал, - Владислава повернулась к разбросанной неподалеку одежде, которая, повинуясь ее воле, снова поднялась в воздух.
- Смотри, я предлагаю пойти сегодня в парных комплектах, чтобы должным образом продемонстрировать гармоничность и целостность нашего с тобой священного союза. Только я никак не могу выбрать между зеленым цветом с золотой вышивкой и синим цветом с серебряной вышивкой, и это убивает меня.
Александр всматривался то в синий, то в зеленый комплекты и хмурился, при этом его лицо выглядело настолько задумчиво, будто он выбирает место жительства на ближайшие пятьсот лет. Владислава же смотрела на мужа. В жизни он часто говорил об их прекрасном браке, долго выбирал одежду, довольно легко пугался от резких звуков, его поведение сейчас в принципе было таким, как всегда, но что-то было не так, и она не понимала, что именно. Её муж, хоть и умело скрывал это, как и полагается настоящему политикану, но явно что-то утаивал. Об этом Владиславе подсказывал их почти сто шестидесятилетний опыт совместного проживания под одной крышей, однако виду она решила не подавать, давая ему возможность играть в свои глупые игры. До поры до времени.
- Давай выберем зеленый комплект, мне нравятся вышитые на нем птицы, - она погладила шелковую ткань, вышивку и вкрапленные в нее драгоценные камни.
Супруги Яснецовы имели практически идентичные вкусы и предпочтения, в частности, любили удобную, но богато украшенную одежду, что являлось еще одним из многочисленных кирпичиков в неприступной крепости их семейного счастья. Уже через десять минут после того как Владислава покончила с «предкутёжными» муками выбора Александра, оба стояли полностью одетые в сшитые по их фигурам длинные рубашки-косоворотки зеленого цвета, опоясанные кожаными ремнями, такие же зеленые узкие штаны и расшитые золотом остроносые кожаные сапоги. И помпезно, и не будет сковывать движения в случае драки или нападения врагов на их великий Великий Новгород. Последнего не случалось уже лет триста, а вот драка для пиров – дело привычное. Супруги, буднично переговариваясь о том, как прошел день Владиславы, помогли подобрать друг другу украшения в виде колец и браслетов, а затем, сверкая с головы до пят, спустились на первый этаж усадьбы, где в парадной их уже ждали три светловолосых кучерявых головы.
- Ну что, дети, - хлопнул в ладоши Александр. - Пора кутить!
Их дети были удивительно похожи на родителей: молодо выглядящие, светловолосые, светлоглазые, конопатые, также вычурно одетые и горделиво держащие осанку так, будто к их спинам привязаны палки. Когда вся семья села в карету и удобно расположилась, единственный сын четы Яснецовых и по совместительству самый старший ребенок Владимир завел разговор о князе Таманском, на Последний пир которого они, собственно, и собрались:
- Даже не верится, что мы увидим Степана Алановича сегодня в последний раз. Он ведь еще так молод. Большая потеря для нашего города.
- Мы всем училищем уговаривали его остаться с нами еще хотя бы лет на пять, когда получили приглашения, но он был непреклонен, – обреченно вздохнула младшая Бажена, которая лишь недавно достигла совершеннолетия, и покачала головой из стороны в сторону, из-за чего крупные кудряшки, доходившие ей до подбородка, пружинисто подпрыгнули. - Говорит, что устал. Не представляю, кто теперь будет обучать нас атакующим чарам. Плюс, он самый сильный в городе, действительно потеря.
- У нас еще много талантливых волшебников, Бажена. Конечно, наша боевая мощь резко снизится, но и время нынче довольно мирное.
- Мама, ты же сама нас учила быть бдительными в любое время.
- Но это не значит, что мы не должны уважать желания других людей, пусть даже крайне нужных и полезных. Он хочет умереть, значит сегодня мы достойно его проводим в последний путь. Пожалуйста, воздержитесь от излишне навязчивых уговоров изменить свое решение, поуговаривайте немного из вежливости, но не досаждайте.
- Известно ли, кто будет главой рода Таманских с завтрашнего дня? Мне нужно будет обсудить дальнейшее сотрудничество по перевозке наших товаров. Надеюсь, они продлят ранее принятые обязательства, - деловито сказала Дарья, подняв на родителей свои яркие зеленые глаза, доставшиеся ей от матери, коими не могли похвастаться ее брат и сестра.
- Прошел слух, что им станет его средний сын, но насколько он правдив, не знаю.
- Великий Пантеон, мама, надеюсь, это просто слухи. Игорь просто невыносим. Заносчивый, грубый, предпринимательская жилка отсутствует, как мне с ним вести дела, непонятно. Яркий пример того, что наличие великого предка не гарантирует собственного величия.
- Ха-ха, да, в отличие от этой посредственности у тебя есть шансы стать великим волшебником, - Владислава с одобрением посмотрела на дочь: она была сильная, умная, искусная в магии, знала, когда нужно рисковать, а когда проявить осторожность, идеальный делец. - Возможно, ты даже станешь главой нашего рода.
- О нет, я точно главой рода становиться не собираюсь. Уж лучше помогать семье иными путями. Предпочитаю зарабатывать деньги. У вас с отцом есть прекрасный старший сын, посмотрите на его представительный вид...
- Я уже говорил, что буду военным, - вклинился в разговор Владимир.
- Если ты забыл, по сути, мы все тут военные, но кто-то же должен возглавить род.
- Так, а зачем вы вообще завели этот разговор? – сказала Бажена в попытке закрыть эту наболевшую тему. - Глава нашего рода всё ещё с нами и Последний пир устраивать не собирается.
- Кажется, я давно не приносила жертвы Мокоши. Должно быть по этой причине моим детям плевать на будущее нашего рода, - беззлобно произнесла Владислава. - Дорогой, кажется, нам пора заводить новых детей, первые три блина оказались комом. Дорогой?
Александр к разговору был абсолютно равнодушен, прямого обращения к нему не заметил и смотрел в окно кареты, думая о скорой встрече с Амаль и сетуя, что усадьба князя Таманского находилась аж в конце Неревского конца города. До самого князя Таманского ему по большому счету дела не было, только до его пира и одного конкретного гостя. Мимо проносились чужие усадьбы, торговые лавки, а на другом берегу реки Волхов на фоне уже начинающего темнеть неба алел Новгородский детинец. «Зараза, еще даже реку не проехали!» - посетовал про себя Александр. Под конец пути он вдруг почувствовал себя крайне неуютно, а где-то через минуту понял и причину данного состояния. В карете стояла гробовая тишина.
«Чёрт, теперь она точно поймет, что я что-то скрываю!»
- А чего это все замолчали? - сказал Александр совершенно будничным тоном и повернулся к семье. В его голове пронеслась мысль, что он никогда ранее не видел ни у одного из домочадцев брови так высоко от глаз. Они смотрели на него с удивлением и таким искренним любопытством, который проявляют только люди, у которых в жизни не происходит ничего интересного. Глава рода Яснецовых обычно всегда был включен в беседу, даже если в этой беседе его никто не ждал и не хотел. И ежели он был так поглощен своими мыслями, что не заметил прямого к нему обращения, значит эти мысли были заслуживающими внимания его любопытных родственников. К счастью, в этот момент карета остановилась напротив усадьбы и кучер открыл дверь, спасая Александра из этой крайне неловкой ситуации.
Пройдя через врата родовой усадьбы Таманских, Александр на секунду позабыл и про Амаль, и про случившийся в карете курьёз. «О да, наконец-то пир!» - подумал он, улыбнувшись во весь рот. На придомовой территории на свежем воздухе в тени деревьев стояли многочисленные ряды ломящихся от яств и напитков столов, такие же как он расфуфыренные и сверкающие со всех сторон драгоценными камнями и жемчугами волшебники и волшебницы были повсюду, они собирались мелкими и большими группами, входили и выходили из дома, сновали между столов, поднимали кубки при зачитывании самими громкоголосыми из них тостов, которые по большей части сводились к чествованию хозяина дома и надеждам на вечное процветание любимого ими всеми города. В общем, галдели и веселились. Окинув представшую его взгляду картину, он прикинул, что здесь собралось около тысячи человек, самые знатные, самые богатые и самые искусные в магических науках. В общем, самые сливки новгородского магического сообщества. Александр чувствовал себя прекрасно и определенно на своем месте.
Через пару шагов от ворот их встречал радушный хозяин дома, по поводу завтрашней смерти которого они здесь все и собрались.
- А-а-а, вот и Яснецовы! Добро пожаловать на мой скромный пир! – он радостно расправил руки, заключив в крепкие объятья каждого из прибывших. Степан Аланович был обладателем самого добродушного лица из всех известных Александру. Пухлые от природы румяные щеки и пышная борода придавали ему исключительно располагающий вид. Те, кто с ним не знаком, никогда не смогли бы предположить, что этот простодушный добряк является прославленным героем войны, который сто шестьдесят лет назад вызвал огненный дождь площадью в двести верст на римскую армию, после которого кровопролитная полуторалетняя русско-романская война закончилась мирным договором. Перед Яснецовыми стояла настоящая легенда и герой Великого Новгорода, который завтра навсегда заснет в кругу своих ближайших родственников.
- Степан Аланович, покорнейше благодарю за приглашение и всё же искренне надеюсь, что завтра, проснувшись после такого замечательного мероприятия, Вы придете к тому, что жизнь слишком прекрасна, чтобы заканчивать ее, тем более так рано.
- Полно Вам, Александр Захарович, я и так сегодня расчувствуюсь, - он, по-доброму улыбнувшись, опустил глаза, и буквально на пару мгновений в облике его проскользнула такая усталость, словно все пережитые им тяготы и лишения разом навалились на его плечи. Сейчас это был не прославленный воин, не красноречивый учитель тысяч и тысяч новогородцев, несмотря на совершенно молодое лицо это был уставший старец, который, как и подобает старцам, тает от любого доброго слова и жеста, как весенняя проталинка. Словно отогнав наваждение, князь Таманский мотнул головой, поднял глаза и произнес, обращаясь к Александру:
