Глава 1
— Княжна, очнитесь. Прошу, простите меня, я не хотел… не думал, что вы… Прошу, придите в себя, я знаю, вы можете, — бархатный мужской голос раздавался откуда-то сверху. И из-за того, что звучал он крайне приятно, до меня не сразу дошел смысл сказанного.
Какая княжна? Прямо тут что ли? Где? Я тоже хочу посмотреть!
Я открыла глаза, рывком села и начала озираться по сторонам. Ради того, чтобы поглядеть на настоящую княжну, которая каким-то чудом оказалась в нашем захолустном уральском городе, я и из могилы бы сейчас встала: любопытство буквально пожирало изнутри.
Но вокруг стояли только мужчины. Все в костюмах, с флером приятных запахов дорогого парфюма, от которого, правда, сейчас стало еще тяжелее дышать. На грудь вообще будто легла каменная плита.
И никакой мне княжны. Получается, меня обманули, а значит, можно и обратно того… помирать.
Голова раскалывалась, и потому убедившись, что поблизости не наблюдается никаких знатных персон, я прикрыла глаза и хотела снова принять горизонтальное положение, однако чьи-то руки меня подхватили, не позволив этого сделать.
— Дышите глубже, княжна, — голос звучал уже неприлично близко, совсем над ухом.
Так, погодите-ка, это я что ли княжна? Ничего не понимаю, он шутит так? Грешно, я между прочим больной человек. Ну, видимо больной. К врачам я в последнее время не ходила, но раз грохнулась в обморок посреди рабочего дня, значит со здоровьем что-то точно не так.
— В вас пробудилась родовая магия. Поздравляю, — тем временем продолжил незнакомец, обладатель бархатного голоса. Правда, особенной радости в его тоне я не расслышала, скорее в нем сквозила досада.
Я подняла на него глаза и некоторое время сосредоточенно пялилась, пытаясь сфокусировать взгляд: не знать внешности того, кто уже битый час держит меня фактически на руках, мне показалось неприличным.
Разглядев мужчину повнимательней, я едва не присвистнула. Таких красавчиков я видела разве что в кино: точеное лицо с благородными чертами, короткие светлые волосы с едва заметной под ярким солнцем проседью зачесаны назад, но растрепались то ли от бега, то ли еще от чего-то. Незнакомец втянул носом воздух, сжав тонкие губы, и мне показалось сделал это несколько нервно. Осознав, что нервничать он может из-за моего не в меру долгого и пристального взгляда, я опустила голову. Щеки почему-то залила краска. Перед тем, как уставиться на собственные колени, я успела отметить, что у красавца редкая форма носа — греческая, без впадины на переносице, и что лет ему на вид около сорока.
— Встать сможете? — спросил тем временем он и, не дожидаясь ответа, помог подняться.
Ноги подрагивали, но спустя пол минуты, которые я цеплялась за предплечье мужчины, уже держалась вполне бодро. Пока пыталась поймать равновесие и не рухнуть обратно на асфальт, перед глазами проносились картины, как мне казалось, недавнего прошлого: вот этот самый мужчина отчитывает меня за опечатки в какой-то статье, в другой момент его коллега требует кофе. Третий, которого я как будто знаю, но прежде вроде бы никогда не видела, хвастается победой в каком-то турнире, а когда я вступаю в разговор, лишь пренебрежительно заявляет, что женщина в этом спорте ничего понимать не может.
— Я вызову вам такси. Сегодня постарайтесь побольше отдыхать, а завтра утром приходите на кафедру, мы обсудим… ситуацию, — убедившись, что со мной все будет в порядке и умирать в ближайшее время я не собираюсь, незнакомец — вернее, сейчас я откуда-то знала, что его зовут Владислав — достал из кармана телефон и сделал звонок. При этом мужчина продолжал ненавязчиво придерживать меня за талию, страхуя от нового падения.
Я глубоко вдохнула и почувствовала, как головная боль отступает. Решив, что со странной информацией, которая появилась в голове будто бы из ниоткуда, разберусь потом, я огляделась по сторонам. И обнаружила, что стою у входа в здание, выполненное в псевдоготическом стиле. Над массивными двустворчатыми дверьми красуется лаконичная вывеска «Магическій университетъ имени Архимага Г.Е. Распутина».
Имени кого?!
От удивления я покачнулась снова. В голосе одновременно существовали как будто два мира: в одном Распутин — крестьянин, ставший то ли святым, то ли безумцем, приближенным к царской семье. В другом — тоже крестьянин, но благодаря упорному труду и таланту сумевший добиться степени Архимага и затем спасти царскую семью во время покушения. Да что за чертовщина?
Ощутив, что Владислав уже почти прижимает меня к себе, не давая упасть, я постаралась отстраниться. Подняла голову и в этот момент наши лица оказались так близко, что его горячее дыхание опалило мои щеки. Я попятилась, но разорвать дистанцию оказалось не так-то просто, хватка у профессора почти стальная.
И все же, заметив, что мне не слишком комфортно, он отпустил. Я каким-то чудом устояла на ногах и даже сделала несколько шагов в сторону такси, которое притормозило на парковке.
— Может быть, мне доехать с вами? — обеспокоенно спросил Владислав — называть его иначе даже мысленно мозг почему-то отказывался.
— Нет, благодарю. Я сама доберусь, — отказалась я и тут же поняла свою ошибку: понятия не имела, куда именно ехать, адрес дома совершенно вылетел из головы.
Однако мой то ли спаситель, то ли тиран-начальник решил и эту проблему: он расплатился с водителем несколькими купюрами и сам назвал нужный адрес. Как только машина выехала на дорогу и встроилась в не слишком плотный, но все же поток других автомобилей, я зажмурилась и закрыла лицо ладонями.
Маг Распутин… Колдовской университет… Да еще и блондин утверждает, что у меня пробудились какие-то «силы». Что вообще происходит?!
За время, пока желтый автомобиль с характерными «шашечками» вез меня куда-то за пределы центра и углублялся в лабиринт панельных пятиэтажек, я успела осознать, что либо сошла с ума и мне мерещится всякая чертовщина, либо… я попала. В магический мир.
Конечно, мне больше хотелось воображать себя героиней фэнтезийной истории, чем психбольной, но поверить во все происходящее до конца не удавалось. И вместе с тем все окружающее выглядело таким реальным и настолько привычным, что я начинала постепенно сходить с ума.
Совершенно обычное кресло в машине с черными пыльными чехлам, обычный водитель — грузный мужчина в синей рубашке и черных джинсах. Обычные стекла, обычный асфальт, привычные дома мелькают за окном. Даже правила движения и дорожные знаки — если смотреть поверхностным взглядом, все то же, к чему я привыкла.
Но стоило приглядеться чуть внимательнее, как намечались явные отличия: женщины почти все носили либо платья в стиле ампир, либо просторные рубашки и юбки в пол, в джинсах или брюках я не видела ни одной прохожей. Водитель трогался, когда на светофоре загорался красный и останавливался на желтый. Названия улиц, которые я успевала выхватывать, когда машина проезжала мимо, пестрели незнакомыми именами либо отсылками к магии или мифологии. Улица Кикиморная, переулок Жар-птицы, Жилой комплекс «Русалочья заводь». К тому же, память подсказывала, что город называется «Калинов мост», хоть и находится почти в самом центре Империи. Российской Империи, на минуточку. Когда-то во времена завоевания Сибири его построили на границе и посчитали, что такое название будет символичным. Но казаки продвинулись дальше на восток, граница отодвинулась до Японского моря, а название так и осталось.
От видимого сходства нового мира с моим при наличии множества отличий мне становилось дурно. Я ощущала что-то вроде морской болезни, которая возникает, когда сигналы, поступающие мозгу от зрения и тела не совпадают.
— Приехали! — если бы не оклик водителя, я бы, наверное, зарыдала от ощущения беспомощности в окружающем хаосе, но вместо истерики пришлось сдержанно поблагодарить, выйти из машины и закрыть дверь.
Тут суровая реальность подкинула очередную проблему: я понятия не имела, в какой квартире живет владелица тела. И даже как ее зовут. И как она выглядит. И все же не сомневалась, что тело не мое: слишком длинные пальцы, рост меньше, чем я привыкла, почти полное отсутствие веснушек на предплечьях и, главное, чужая память — все намекало на попаданство.
Я постаралась расслабиться и довериться новому вместилищу моего духа. Пошла, не разбирая дороги. Вскоре оказалась у двери подъезда серой пятиэтажки. «Хрущевка» — всплыло в голове привычное слово, но здесь оно, кажется, имело несколько иной оттенок. Покопавшись в памяти, я выяснила, что доступное жилье для людей среднего класса построили по программе одного из министров Николая Третьего, отца нынешнего Императора. Несложно догадаться, какую фамилию носил этот благодетель простого народа. Что ж, какое-никакое, но все-таки жилье, и нечего роптать на судьбу.
На удивление привычным движением я достала из маленькой сумочки ключ и, преодолев два пролета лестницы, замерла напротив 35-й квартиры.
При виде ужасно обшарпанной и исцарапанной двери доверие к миру тут же исчезло.
Я оглядела ключ и замочную скважину: на первый взгляд все верно. Прислушалась, но за дверью никто не разговаривал, не играла музыка, вообще не доносилось никаких звуков.
Ключ подошел, и стоило мне переступить порог, как из комнат слева и справа выскочили две похожие друг на друга девицы.
— Марго, ты пришла! — радостно завопили они, бросаясь мне на шею. — Мы же сегодня пойдем на концерт?!
Одна из девочек в росте почти сравнялась со мной, другая была на голову ниже. Обе — обладательницы волос холодного светлого оттенка, огромных голубых глаз и пухлых губ. Судя по всему, сестры. Мои сестры.
Я обняла каждую из них и мягко улыбнулась, стараясь не вызывать подозрений.
— Какой еще концерт? — картинно приложила пальцы к переносице, делая вид, что никак не могу вспомнить.
— Музыканты филармонии дают бесплатный концерт в центре в честь начала осени. Они каждый год выступают, — пояснила та из девочек, что выше. «Марина» — услужливо подсказала мне новая память.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — тараторила вторая, Марта, и таращилась на меня щенячьими глазами. — Они весь вечер будут играть. Давай хоть часок послушаем. Мы ведь в филармонии не были с тех пор, как… — она закусила губу и опустила взгляд. Я заметила, как старшая сестра отвесила ей легкий подзатыльник, растрепав гладкие волосы.
«С тех пор, как родители умерли», — машинально додумала я.
Хотела ответить сестрам, но вдруг подавилась воздухом. Покачнулась, перед глазами потемнело и я едва не повалилась на пол.
Марина подхватила меня за локоть, не давая упасть, Марта, подобрав длинную юбку, бросилась куда-то в сторону кухни. К тому моменту, как старшая из сестер помогла мне добраться до дивана, младшая уже стояла возле подлокотника со стаканом воды.
Если бы мне не было так паршиво, я бы в жизни даже кончиками пальцев не прикоснулась к той развалине, которую память упорно именовала «диваном»: линялая ткань, отколотая ножка, замененная старой книгой, из дыр в обивке торчит что-то вроде пожелтевшего от времени поролона. И запах соответствующий — пыли и плесени.
Пока пила воду мелкими глотками, успела рассмотреть и остальной интерьер. Оптимизма он не внушал: потертые бежевые обои, на которых местами еще угадывался цветочный узор, потрескавшаяся краска на полу, зеркало в непонятных разводах, комод с надтреснутой дверцей. Да уж, тоже мне княжеские покои. И почему я не могла попасть, как все нормальные девушки? Они вон сразу в невесты к богатым и прекрасным драконам, в позолоченные хоромы, а я тут, в побитой молью, плесенью и заросшей пылью квартире.
Выглянув в окно, настолько давно немытое, что стекло помутнело, я по положению солнца прикинула, что сейчас только полдень. Отдала Марте стакан воды и глубоко вдохнула. Но тут же закашлялась от затхлого воздуха.
— Мы пойдем на концерт, — медленно заговорила я, стараясь выдержать строгий тон. — Но при одном условии.
Девочки затаили дыхание и испуганно уставились на меня.
Глава 2
Мы сделаем генеральную уборку! — провозгласила я. — Марина, ты приберешься в ванной и в коридоре, Марта — мы возьмем на себя кухню и зал.
Я оглядела маленькое помещение еще раз и прикинула, что начать надо бы со шкафа в углу и комода — перебрать их содержимое и, может, найти хотя бы какие-нибудь документы, которые прояснят мое нынешнее положение. О нем память нового тела почему-то предательски молчит.
За размышлениями я даже не заметила, как девочки скривились.
— Убираться? Нам? Но мы же из княжеского рода, это неприлично, — Марта состроила плаксивую мордашку и выглядела так, будто сейчас разревется.
— А жить в грязи прилично? — спросила я, пресекая нытье и попытки канючить.
— Но раньше ты сама не хотела заниматься уборкой. Почему сейчас передумала? — подозрительно сощурившись, спросила Марина. По всей видимости, из двоих сестер она более рассудительна.
— Мне все надоело, — немного помявшись, нашла оправдание я. — С сегодняшнего дня мы живем по-новому! Наденьте платья, которые не жалко испачкать, и начнем. Если постараемся, то все успеем еще до начала концерта.
При упоминании концерта поникшие сестры немного повеселели. Я, показывая пример, первой поднялась с дивана и направилась к шкафу. Перебрав скудный набор одежды Маргариты, выбрала серую юбку с заплатами и рубашку настолько застиранную, что цвет уже не удавалось определить, и быстро переоделась.
— Но чем мы будем вытирать пыль? У нас даже тряпок нет, — огорошила меня Марина.
— Что-нибудь придумаем, — не отрываясь от ревизии шкафа заверила ее я.
Порывшись в комоде, обнаружила несколько рваных полотенец. Располовинив их, получила средства для уборки. Благо, ведра и тазы в доме нашлись, правда, толковой чистящей химии я не обнаружила. Зато нашла обычное хозяйственное мыло и, измельчив его часть с помощью терки, взбила даже некоторое подобие пены. По комнате разнесся характерный запах, которого я… прошлая я не чувствовала со времен студенчества. Хотела уже приступать к уборке, но вовремя взглянула на нежные ручки девочек.
— Если есть какие-нибудь совсем старые перчатки, наденьте, — посоветовала я.
Сама же не стала тратить время на такие мелочи и, подхватив ведро с тряпкой, двинулась к комоду. Девочки с тяжелым вздохом последовали моему примеру.
Прежде чем вытирать, еще раз проверила его содержимое. В целом ничего особенного: постельное белье, полотенца, какая-то одежда, в которой и в огород стыдно бы выйти. В глубине нижнего ящика обнаружила шкатулку, в которой хранились старинные украшения. Безвкусные крупные камни, оправленные массивным золотом, восхищения во мне не вызвали, но наверняка их в случае крайней необходимости можно будет продать за неплохую цену.
При мысли о продаже я сразу вспомнила, как покойная матушка с тяжелым вздохом цепляла тяжелое колье на шею.
«Такие старомодные, — жаловалась она, поднося к мочкам слишком уж большие для ее изящных ушей серьги. — Но бабушке так нравится, когда я их надеваю».
Я моргнула, стараясь поставить мысленную границу между воспоминаниями этого тела и своими. Они смешивались, создавая в голове совершеннейшую неразбериху. И хоть по большей части знания предыдущей владелицы тела оказывались полезными, я все же злилась, что будто стала совершенно не собой.
