А сегодня сухо поздоровалась и закрылась в кабинете. Даже на чай, святое время для каждого в коллективе, не пришла. Можно подумать, что кто-то умер или произошло нечто непоправимое.
Ладно, делать нечего. Надо работать дальше.
У вас сообщение на телефоне «сбрякало», – проинформировала Соня, стоило Лене зайти в кабинет.
Да? Сейчас гляну.
« Больше тебя ничего не спасет. Ответишь за все. Психушка покажется курортом». – Лена с брезгливостью кинула телефон на стол. Опять. Снова. Еще раз.
Вы чего? – удивилась Соня.
Ненормальный один замучил посланиями.
Угрожает? Пристает? Шантажирует? – ахнула Соня. – Так и вы ему пошлите гадость в ответ! Можно в полицию обратиться. Они таких хулиганов быстро на место ставят.
Пожалуй, – согласилась Лена, подумав – как вычислить отморозка, если его номер не определяется? Шпионские игры получаются. Но кому понадобилась курица-наседка для сомнительных забав? Должна же быть какая-то причина, по которой именно на нее, обыкновенную, ничем не примечательную женщину обратила свое внимание, ненормальная личность. А как иначе его назвать? Разве психически здоровый человек станет терроризировать незнакомых людей? Или они знакомы? Неужели знакомы? Может, даже виделись и разговаривали. Это кто-то из ближнего окружения или просто случайный приятель? Он или она?
Твердая опора жизненного благополучия медленно расползалась под ногами. Воздух стал тяжелым, затхлым. Болото недоверия и сомнений, мерзко булькая, начинало засасывать.
От стремительного потока неприятных, царапающих, словно грубая наждачная бумага мыслей, Лену замутило.
Ой, вам нехорошо? – подскочила Соня.
Нет, нет. – Лена присела. – Нормально.
Вы так из-за сообщения расстроились? Это же ерунда! У психов бывают сезонные обострения!
Я понимаю. – Лена постаралась улыбнуться. Очень кстати зазвонил телефон.
Привет, любимая, – поздоровался Женя. – ты как?
Как тебе сказать, – Лена взяла телефон и вышла в коридор. – Мне снова пришло сообщение.
С угрозами?
Да.
Знаешь что, перешли его мне.
Зачем?
Надо, – не стал объяснять Женя. – Я сегодня немного задержусь. Вечером все объясню.
Хорошо. – Лена договорила с мужем и вздохнула. Настроение напрочь испорчено. Сердце неприятно ныло. Хотелось быстрее доработать, забрать близнецов из садика и запереться в своем уютном доме-крепости.
Константин Артемьев.
Константин Артемьев внимательно смотрел на мужчину, вошедшего к нему в кабинет. Возраст – тридцать с небольшим, высокий, спортивный, симпатичный, успешный. Именно о таких мечтают девушки, представляя себе рыцаря на белом коне. Можно сказать, идеальный вариант. И кто бы мог подумать, что у идеалов бывают неприятности. Сейчас узнаем, какие именно.
Здравствуйте, – поздоровался мужчина, пожал руку Константину и, сев напротив, на несколько секунд замолчал. – Мне вас порекомендовали как опытного профессионала. В моей жизни еще никогда не было такой странной, абсурдной, я бы даже сказал пугающей, ситуации. Даже не знаю с чего начать.
Расскажите как есть, а там мы разберемся.
Да, я понял. Началось это месяца полтора-два назад…– мужчина, собравшись с мыслями, стал излагать факты.
Константин Артемьев слушал, делал пометки и уточнял. Привычно отодвинув личные проблемы на задний план, шеф радостно перешел в другое измерение, где есть только Дело. Здесь время текло по иному, любая сказанная фраза могла стать ключевой, и все обычное виделось в несвойственных красках, полутонах. И надо суметь разобраться, вычленить, увидеть главное, чтобы потом идти собакой-ищейкой по следу, не сбиваясь, в нужном направлении.
Шеф обожал Деловое измерение и, плавая в нем, словно огромный синий кит в бескрайнем океане, ощущал собственную значимость и силу. Вопросы, ответы, факты. Главное ничего не упустить. Мозг работал четко, ясно, отстраненно. Пока, похоже, никакого криминала. Бывало и страшнее, и сложнее. Работаем по обыкновенной схеме – знакомые, прошлое, связи. Тут многое зависит от Данилы и его команды. Поэтому, делаем пометку про компьютерщиков.
Они проговорили более получаса. Казалось, больше спрашивать не о чем. Надо взять полные данные на клиента и всю семью.
Понятно, – протянул Константин Артемьев, дослушав мужчину. – Теперь, позвольте, ваши полные паспортные данные, жены, и ее фотографию.
Мужчина послушно написал нужную информацию, вытащил из кармана пиджака фотографию жены.
Вот, что-то еще?
Пока этого хватит. – Константин Артемьев повернул листок с фотографией к себе и замер. Вот это да! Никакой ошибки. Чудны дела твои, Господи!
Я не все написал? – удивленно спросил мужчина. – Сделал ошибки? Неправильно?
Правильно и без ошибок, – мозг шефа стал просчитывать множество вариантов. – Думаю, над вашей проблемой.
Возьметесь?
Конечно. Вы пока оплатите консультацию. Я сегодня еще подумаю ночь и завтра позвоню вам сам, ближе к обеду. Тогда поговорим более конкретно и обстоятельно.
Но лично ваше мнение?
На первый взгляд – нет ничего страшного. Будем работать. – Константин Артемьев протянул руку на прощание. – Безнадежных ситуаций не бывает. Бывают сложные, но решаемые.
Спасибо. Жду звонка завтра. Очень надеюсь на ваш профессионализм. – Мужчина крепко пожал руку и ободренный вышел из кабинета.
Шеф встал и, нервно почесывая то намечающуюся лысину, то живот, заходил по кабинету. Так, что же получается? А получается ерунда какая-то! Закрученная ситуация! Прямо шахматная партия с множеством ходов. Думай, Костя, думай. Как теперь это «разрулить»?
Ничего на ум не приходило. Шеф ходил, чесался, соображая с кем бы посоветоваться. Дело-то получается крайне деликатным.
В дверь постучались, и вошла Настя. Она застыла в дверях, растерянно смотря на начальника.
Чего тебе? – Константин Артемьев застыл на месте. Крайне раздражало, что ход мыслей бесцеремонно прервали. – Говори быстрее.
Там клиент новый рассчитался, и я подбила баланс за месяц. Отчет принести? – обиженно поджала губки Анастасия Петровна.
Все потом! – рыкнул Константин Артемьев. – Некогда сейчас.
Как скажите. – Анастасия Петровна демонстративно хлопнула дверью.
Ишь ты, подишь ты! Дверями хлопать научилась! Никакого почтения к начальству! На кой черт ему отчет за месяц, когда тут творится черти что. Ох, гнилая ситуация и скользкая. Не знаешь, с какого бока подступиться. Кому бы позвонить?
Мысленно перебирая знакомых, вспомнил Михалыча. Точно! Если кому-то и можно довериться, то только ему. Тем более, Черкашина прислал он.
А Михалыч мужик дельный, с цепкими мозгами, своим взглядом на многие вопросы. Да и знакомы они тысячу лет. Столько вместе всякой гадости перелопатили, работая в полиции.
Константин Артемьев быстро набрал нужный номер.
У аппарата! – бодро пробасил Михалыч.
Привет,– уныло ответил Константин Артемьев.
Что-то голос у тебя Костян подозрительно малорадостный. Неужели опять семейные проблемы?
Встретиться срочно надо. Нужен мне Михалыч твой трезвый взгляд на одно мутное дело.
Дай угадаю. Евгений Черкашин.
Как узнал? – изумился шеф.
Интуиция подсказывает. Не могу объяснить, но ситуация напрягает.
Ты еще и половины не знаешь, – вздохнул Константин Артемьев. – Потому и звоню.
Так, давай через часок на прежнем месте, – по-деловому распорядился Михалыч. – Принеси все материалы.
Договорились.
В ресторанчике «Ганс», стилизованным под типичную немецкую пивную, было уютно, немноголюдно и вкусно пахло жареным мясом. В ожидание заказа, Михалыч внимательно изучал принесенные Константином документы. Поглаживая лысую голову, будто такой массаж помогает в умственном процессе, он, то хмурился, то пожимал плечами.
И что скажешь? – спросил Константин Артемьев, отхлебнув пива из высокой стеклянной кружки.
Удивляюсь странностям судьбы.
Да я сам чуть со стула не упал, когда твой Черкашин мне дал фотографию. Я уже несколько месяцев за этой мадамой слежу, а оказывается это не самые большие ее неприятности. Шантаж, интриги, расследование!
Я, прости, тупо не понимаю, зачем нужна слежка за Женькиной женой? Что тут можно увидеть? Живет себе положительная во всех отношениях тетенька, никого не трогает. Стопроцентно – не секретный агент, ни проститутка скрытная, ни тайная наркобаронша. У нее же на лице написано – «хорошая девочка из хорошей семьи». Про таких сочинения писать можно на тему: «Светлый образ порядочной женщины в современной сволочной жизни».
Ну, да, – хмыкнул Константин. – Думаешь, светлый?
Я из-за последних событий всю информацию об их семье перерыл. Женьку вдоль и поперек проверил. Нет там ничего! Зацепиться не за что! А тот, кто заказал слежку, что говорит?
Он никак не объясняет. Четко указал, что необходимо сделать, деньги тут же перевел и все.
Часто повторяет заказ?
Получается уже третий раз.
Тогда следующий вопрос – зачем, если ведется слежка, устраивать выходки с устрашениями? – Михалыч подвинул принесенную официанткой тарелку с мясом. – Слежка любит тишину и незаметность. А тут сообщения гнусные, записки всякие, шевеления ненужные, привлечение внимания. Убей, не пойму. Нет в этом никакой логики! Абсолютная бредятина!
Так и я про то же! – Константин Артемьев нервно дернулся. – Я думаю, что это кто-то параллельно затеял свою игру. Ведь, если ведется слежка – значит, есть на то причина. Просто так даже прыщик не вскочит. Причины могут быть разные, и люди на них тоже реагируют по-разному.
То есть, если я правильно понял, ты считаешь, будто в этом деле не одно заинтересованное лицо, а два. У каждого из них свой интерес. Один доводит тетеньку и ее семью до сумасшествия, другой заказал слежку и чего-то там вынюхивает. Так?
Приблизительно.
Ага. – Михалыч задумчиво жевал мясо. – «Дело ясное, что дело темное». Возникает следующий резонный вопрос. Какого рожна и тем и другим надо от этой тетеньки? Слушай, может она имеет секретную информацию или, обладает чем-то сверхъестественным или, вовсе инопланетянка с планеты Альфа Центавра? С какого перепуга к ней такой повышенный интерес?
Кабы знать. – Константин даже не притронулся к еде. – Шантажиста-провокатора вычислить практически не возможно. Номер не определяется, фотографии нет, подозреваемых нет и для чего затеяна вся канитель – не понятно.
А давай попробуем зайти с другого бока. Расскажи о заказчике. Кто такой?
Как тебе сказать. – Константин Артемьев поскреб подбородок. – Ничего я о нем не знаю. Только имя, фамилию, отчество.
Так уже что-то!
Ну да, ну да. Иванов Иван Иванович.
Да ладно! – скептически отреагировал Михалыч.
Честное пионерское. Мне его тесть «подкинул».
Так может тесть знает о нем?
Сомневаюсь. Тестю позвонил один большой-пребольшой начальник и убедительно просил посодействовать.
Еще лучше. Как же он с тобой связывается?
Сам звонит и выдает задание.
Но у него же есть номер телефона! Это зацепка.
Размечтался! Его номер тоже не определяется. Новый заказ поступил только сегодня. В ближайшие дни попробуем что-нибудь наковырять. Задание я уже выдал.
Блин, шпионский сериал в натуре! – горячо возмутился Михалыч. – Ты не думал, что и шантажист и заказчик никак не определяются? Не звонят же они с одного и того же аппарата?
Шантажисту не зачем себя выдавать. Иванов Иван Иванович, вероятнее всего, не хочет раскрывать свою организацию. Могу только догадываться, какие силы за ним стоят.
В одном деле сразу два загадочных абонента. Твои компьютерные гении пытались рассекретить Иванова?
А как же! – Константин оживился. – Номер зашифрован. Криптографию еще никто не отменял.
М-да, из этого следуют определенные выводы. – Михалыч понизил голос. – И выводы неутешительные. Ты связывался когда-нибудь сам с заказчиком?
Да, однажды. Мне оставили телефон для экстренных случаев. Инструкция такая: позвонить, оставить необходимую информацию и ждать реакции.
И чей номер? Ты пробил его?
Помрешь со смеху – кондитерский цех хлебокомбината.
Вот это номер! Как в фильме «Место встречи изменить нельзя» – сидит на телефоне бабулька «божий одуванчик» и записывает информацию.
Я думаю даже проще – организация этого самого Иванова подключена к номеру кондитерского цеха и перехватывает нужную информацию.
А знаешь, что, – глаза Михалыча заблестели озорным огнем. – Позвони туда и скажи, что срочно нужно переговорить. Когда, так называемая реакция, произойдет, обрисуй Иванову Ивану Ивановичу всю ситуацию. Мол, за вашим драгоценным клиентом ведется самая настоящая охота. Жду дальнейших инструкций. И пусть потом сам товарищ Иванов голову ломает и действия предпринимает. Коли он такой крутой, ему и карты в руки.
Предлагаешь переложить проблему «с больной головы на здоровую»?
Конечно.
Мысль, однако, – впервые за вечер Константин Артемьев улыбнулся. – А Женьке твоему, о чем докладывать? Реально, я мало что могу сделать.
Скажи – работа ведется. Сам жди действий Иванова. Уж коли ему так дорога эта тетенька, то уверяю – начнет он суетиться. Твое дело только смотреть в оба, делать выводы и вовремя реагировать. Что за мужики у тебя в наблюдении?
Толковые. Их Иванов сам выбрал.
Как это?
Так это. Сам выбрал, кто будет вести «наружку» и сам утвердил.
Чем дальше – тем интереснее! Но обычно «наружку» ведут в паре. Почему твои мужики по одному работают?
Так, опять же, надо заказчику. Только так и никак иначе.
Куда же ты влип? – Михалыч покачал головой.
Не знаю. Слишком много вопросов. Кто такой Иванов Иван Иванович?
Кто такой шантажист? Почему начал действовать именно сейчас?
И зачем им всем сдалась ничем не примечательная тетенька? – Михалыч озабоченно посмотрел на друга. – Звони прямо сейчас. И пусть твой Иванов Иван Иванович теперь ночь не спит, думу думает.
Да и, правда! – Константин Артемьев достал телефон и набрал нужный номер.
Иванов Иван Иванович позвонил утром во вторник. Молча выслушав объяснения шефа, а после, задав несколько уточняющих вопросов, коротко ответил:
Все понял. Наблюдение продолжайте по привычной схеме. Разберемся сами. Свяжусь с вами в ближайшее время.
Понятно.
До связи. Жду отчеты за каждый день наблюдения.
До свидания.
Константин Артемьев, положив трубку, вздохнул: «Куда же я влип?»
Лена.
Лена маялась уже третий день, не находя успокоения. Проверенные действия в виде занятий с детьми, готовки, уборки, походов по магазинам и прочее, никак не отвлекали от черных мыслей. Навалилась настоящая депрессия. Неожиданно, пугающе, остро, болезненно. Последний раз такое с ней случилось лет восемь назад, после неудачного романа с Андрюшей Воропаевым.
На сердце тяжело, как камнями закидали. Душа ноет, стонет и даже не пытается найти дорогу к свету. Хочется плакать, грустить, забиться в самый глухой угол и скулить по-собачьи о безрадостной горькой жизни. Какая причина? Нет причины. Просто плохо. И еще предчувствия всякие о том, что случится с нею, с детьми, с мужем.
Умом понимая, что опасения безосновательны и дело, вероятнее всего, в эмоциональном состоянии, Лена все равно ничего не могла поделать.
Мамуля, ты почему такая грустная? – дети обнимали, стараясь развеселить. – Давай мы тебе стихи почитаем или песню споем.
Спасибо, любимые мои. – отмахивалась Лена. – Скоро пройдет. А стихи почитайте, конечно.
Женя несколько раз спрашивал о ее самочувствии. Голова болит? Заболела? В аптеку сбегать за лекарствами?
Ладно, делать нечего. Надо работать дальше.
У вас сообщение на телефоне «сбрякало», – проинформировала Соня, стоило Лене зайти в кабинет.
Да? Сейчас гляну.
« Больше тебя ничего не спасет. Ответишь за все. Психушка покажется курортом». – Лена с брезгливостью кинула телефон на стол. Опять. Снова. Еще раз.
Вы чего? – удивилась Соня.
Ненормальный один замучил посланиями.
Угрожает? Пристает? Шантажирует? – ахнула Соня. – Так и вы ему пошлите гадость в ответ! Можно в полицию обратиться. Они таких хулиганов быстро на место ставят.
Пожалуй, – согласилась Лена, подумав – как вычислить отморозка, если его номер не определяется? Шпионские игры получаются. Но кому понадобилась курица-наседка для сомнительных забав? Должна же быть какая-то причина, по которой именно на нее, обыкновенную, ничем не примечательную женщину обратила свое внимание, ненормальная личность. А как иначе его назвать? Разве психически здоровый человек станет терроризировать незнакомых людей? Или они знакомы? Неужели знакомы? Может, даже виделись и разговаривали. Это кто-то из ближнего окружения или просто случайный приятель? Он или она?
Твердая опора жизненного благополучия медленно расползалась под ногами. Воздух стал тяжелым, затхлым. Болото недоверия и сомнений, мерзко булькая, начинало засасывать.
От стремительного потока неприятных, царапающих, словно грубая наждачная бумага мыслей, Лену замутило.
Ой, вам нехорошо? – подскочила Соня.
Нет, нет. – Лена присела. – Нормально.
Вы так из-за сообщения расстроились? Это же ерунда! У психов бывают сезонные обострения!
Я понимаю. – Лена постаралась улыбнуться. Очень кстати зазвонил телефон.
Привет, любимая, – поздоровался Женя. – ты как?
Как тебе сказать, – Лена взяла телефон и вышла в коридор. – Мне снова пришло сообщение.
С угрозами?
Да.
Знаешь что, перешли его мне.
Зачем?
Надо, – не стал объяснять Женя. – Я сегодня немного задержусь. Вечером все объясню.
Хорошо. – Лена договорила с мужем и вздохнула. Настроение напрочь испорчено. Сердце неприятно ныло. Хотелось быстрее доработать, забрать близнецов из садика и запереться в своем уютном доме-крепости.
Константин Артемьев.
Константин Артемьев внимательно смотрел на мужчину, вошедшего к нему в кабинет. Возраст – тридцать с небольшим, высокий, спортивный, симпатичный, успешный. Именно о таких мечтают девушки, представляя себе рыцаря на белом коне. Можно сказать, идеальный вариант. И кто бы мог подумать, что у идеалов бывают неприятности. Сейчас узнаем, какие именно.
Здравствуйте, – поздоровался мужчина, пожал руку Константину и, сев напротив, на несколько секунд замолчал. – Мне вас порекомендовали как опытного профессионала. В моей жизни еще никогда не было такой странной, абсурдной, я бы даже сказал пугающей, ситуации. Даже не знаю с чего начать.
Расскажите как есть, а там мы разберемся.
Да, я понял. Началось это месяца полтора-два назад…– мужчина, собравшись с мыслями, стал излагать факты.
Константин Артемьев слушал, делал пометки и уточнял. Привычно отодвинув личные проблемы на задний план, шеф радостно перешел в другое измерение, где есть только Дело. Здесь время текло по иному, любая сказанная фраза могла стать ключевой, и все обычное виделось в несвойственных красках, полутонах. И надо суметь разобраться, вычленить, увидеть главное, чтобы потом идти собакой-ищейкой по следу, не сбиваясь, в нужном направлении.
Шеф обожал Деловое измерение и, плавая в нем, словно огромный синий кит в бескрайнем океане, ощущал собственную значимость и силу. Вопросы, ответы, факты. Главное ничего не упустить. Мозг работал четко, ясно, отстраненно. Пока, похоже, никакого криминала. Бывало и страшнее, и сложнее. Работаем по обыкновенной схеме – знакомые, прошлое, связи. Тут многое зависит от Данилы и его команды. Поэтому, делаем пометку про компьютерщиков.
Они проговорили более получаса. Казалось, больше спрашивать не о чем. Надо взять полные данные на клиента и всю семью.
Понятно, – протянул Константин Артемьев, дослушав мужчину. – Теперь, позвольте, ваши полные паспортные данные, жены, и ее фотографию.
Мужчина послушно написал нужную информацию, вытащил из кармана пиджака фотографию жены.
Вот, что-то еще?
Пока этого хватит. – Константин Артемьев повернул листок с фотографией к себе и замер. Вот это да! Никакой ошибки. Чудны дела твои, Господи!
Я не все написал? – удивленно спросил мужчина. – Сделал ошибки? Неправильно?
Правильно и без ошибок, – мозг шефа стал просчитывать множество вариантов. – Думаю, над вашей проблемой.
Возьметесь?
Конечно. Вы пока оплатите консультацию. Я сегодня еще подумаю ночь и завтра позвоню вам сам, ближе к обеду. Тогда поговорим более конкретно и обстоятельно.
Но лично ваше мнение?
На первый взгляд – нет ничего страшного. Будем работать. – Константин Артемьев протянул руку на прощание. – Безнадежных ситуаций не бывает. Бывают сложные, но решаемые.
Спасибо. Жду звонка завтра. Очень надеюсь на ваш профессионализм. – Мужчина крепко пожал руку и ободренный вышел из кабинета.
Шеф встал и, нервно почесывая то намечающуюся лысину, то живот, заходил по кабинету. Так, что же получается? А получается ерунда какая-то! Закрученная ситуация! Прямо шахматная партия с множеством ходов. Думай, Костя, думай. Как теперь это «разрулить»?
Ничего на ум не приходило. Шеф ходил, чесался, соображая с кем бы посоветоваться. Дело-то получается крайне деликатным.
В дверь постучались, и вошла Настя. Она застыла в дверях, растерянно смотря на начальника.
Чего тебе? – Константин Артемьев застыл на месте. Крайне раздражало, что ход мыслей бесцеремонно прервали. – Говори быстрее.
Там клиент новый рассчитался, и я подбила баланс за месяц. Отчет принести? – обиженно поджала губки Анастасия Петровна.
Все потом! – рыкнул Константин Артемьев. – Некогда сейчас.
Как скажите. – Анастасия Петровна демонстративно хлопнула дверью.
Ишь ты, подишь ты! Дверями хлопать научилась! Никакого почтения к начальству! На кой черт ему отчет за месяц, когда тут творится черти что. Ох, гнилая ситуация и скользкая. Не знаешь, с какого бока подступиться. Кому бы позвонить?
Мысленно перебирая знакомых, вспомнил Михалыча. Точно! Если кому-то и можно довериться, то только ему. Тем более, Черкашина прислал он.
А Михалыч мужик дельный, с цепкими мозгами, своим взглядом на многие вопросы. Да и знакомы они тысячу лет. Столько вместе всякой гадости перелопатили, работая в полиции.
Константин Артемьев быстро набрал нужный номер.
У аппарата! – бодро пробасил Михалыч.
Привет,– уныло ответил Константин Артемьев.
Что-то голос у тебя Костян подозрительно малорадостный. Неужели опять семейные проблемы?
Встретиться срочно надо. Нужен мне Михалыч твой трезвый взгляд на одно мутное дело.
Дай угадаю. Евгений Черкашин.
Как узнал? – изумился шеф.
Интуиция подсказывает. Не могу объяснить, но ситуация напрягает.
Ты еще и половины не знаешь, – вздохнул Константин Артемьев. – Потому и звоню.
Так, давай через часок на прежнем месте, – по-деловому распорядился Михалыч. – Принеси все материалы.
Договорились.
В ресторанчике «Ганс», стилизованным под типичную немецкую пивную, было уютно, немноголюдно и вкусно пахло жареным мясом. В ожидание заказа, Михалыч внимательно изучал принесенные Константином документы. Поглаживая лысую голову, будто такой массаж помогает в умственном процессе, он, то хмурился, то пожимал плечами.
И что скажешь? – спросил Константин Артемьев, отхлебнув пива из высокой стеклянной кружки.
Удивляюсь странностям судьбы.
Да я сам чуть со стула не упал, когда твой Черкашин мне дал фотографию. Я уже несколько месяцев за этой мадамой слежу, а оказывается это не самые большие ее неприятности. Шантаж, интриги, расследование!
Я, прости, тупо не понимаю, зачем нужна слежка за Женькиной женой? Что тут можно увидеть? Живет себе положительная во всех отношениях тетенька, никого не трогает. Стопроцентно – не секретный агент, ни проститутка скрытная, ни тайная наркобаронша. У нее же на лице написано – «хорошая девочка из хорошей семьи». Про таких сочинения писать можно на тему: «Светлый образ порядочной женщины в современной сволочной жизни».
Ну, да, – хмыкнул Константин. – Думаешь, светлый?
Я из-за последних событий всю информацию об их семье перерыл. Женьку вдоль и поперек проверил. Нет там ничего! Зацепиться не за что! А тот, кто заказал слежку, что говорит?
Он никак не объясняет. Четко указал, что необходимо сделать, деньги тут же перевел и все.
Часто повторяет заказ?
Получается уже третий раз.
Тогда следующий вопрос – зачем, если ведется слежка, устраивать выходки с устрашениями? – Михалыч подвинул принесенную официанткой тарелку с мясом. – Слежка любит тишину и незаметность. А тут сообщения гнусные, записки всякие, шевеления ненужные, привлечение внимания. Убей, не пойму. Нет в этом никакой логики! Абсолютная бредятина!
Так и я про то же! – Константин Артемьев нервно дернулся. – Я думаю, что это кто-то параллельно затеял свою игру. Ведь, если ведется слежка – значит, есть на то причина. Просто так даже прыщик не вскочит. Причины могут быть разные, и люди на них тоже реагируют по-разному.
То есть, если я правильно понял, ты считаешь, будто в этом деле не одно заинтересованное лицо, а два. У каждого из них свой интерес. Один доводит тетеньку и ее семью до сумасшествия, другой заказал слежку и чего-то там вынюхивает. Так?
Приблизительно.
Ага. – Михалыч задумчиво жевал мясо. – «Дело ясное, что дело темное». Возникает следующий резонный вопрос. Какого рожна и тем и другим надо от этой тетеньки? Слушай, может она имеет секретную информацию или, обладает чем-то сверхъестественным или, вовсе инопланетянка с планеты Альфа Центавра? С какого перепуга к ней такой повышенный интерес?
Кабы знать. – Константин даже не притронулся к еде. – Шантажиста-провокатора вычислить практически не возможно. Номер не определяется, фотографии нет, подозреваемых нет и для чего затеяна вся канитель – не понятно.
А давай попробуем зайти с другого бока. Расскажи о заказчике. Кто такой?
Как тебе сказать. – Константин Артемьев поскреб подбородок. – Ничего я о нем не знаю. Только имя, фамилию, отчество.
Так уже что-то!
Ну да, ну да. Иванов Иван Иванович.
Да ладно! – скептически отреагировал Михалыч.
Честное пионерское. Мне его тесть «подкинул».
Так может тесть знает о нем?
Сомневаюсь. Тестю позвонил один большой-пребольшой начальник и убедительно просил посодействовать.
Еще лучше. Как же он с тобой связывается?
Сам звонит и выдает задание.
Но у него же есть номер телефона! Это зацепка.
Размечтался! Его номер тоже не определяется. Новый заказ поступил только сегодня. В ближайшие дни попробуем что-нибудь наковырять. Задание я уже выдал.
Блин, шпионский сериал в натуре! – горячо возмутился Михалыч. – Ты не думал, что и шантажист и заказчик никак не определяются? Не звонят же они с одного и того же аппарата?
Шантажисту не зачем себя выдавать. Иванов Иван Иванович, вероятнее всего, не хочет раскрывать свою организацию. Могу только догадываться, какие силы за ним стоят.
В одном деле сразу два загадочных абонента. Твои компьютерные гении пытались рассекретить Иванова?
А как же! – Константин оживился. – Номер зашифрован. Криптографию еще никто не отменял.
М-да, из этого следуют определенные выводы. – Михалыч понизил голос. – И выводы неутешительные. Ты связывался когда-нибудь сам с заказчиком?
Да, однажды. Мне оставили телефон для экстренных случаев. Инструкция такая: позвонить, оставить необходимую информацию и ждать реакции.
И чей номер? Ты пробил его?
Помрешь со смеху – кондитерский цех хлебокомбината.
Вот это номер! Как в фильме «Место встречи изменить нельзя» – сидит на телефоне бабулька «божий одуванчик» и записывает информацию.
Я думаю даже проще – организация этого самого Иванова подключена к номеру кондитерского цеха и перехватывает нужную информацию.
А знаешь, что, – глаза Михалыча заблестели озорным огнем. – Позвони туда и скажи, что срочно нужно переговорить. Когда, так называемая реакция, произойдет, обрисуй Иванову Ивану Ивановичу всю ситуацию. Мол, за вашим драгоценным клиентом ведется самая настоящая охота. Жду дальнейших инструкций. И пусть потом сам товарищ Иванов голову ломает и действия предпринимает. Коли он такой крутой, ему и карты в руки.
Предлагаешь переложить проблему «с больной головы на здоровую»?
Конечно.
Мысль, однако, – впервые за вечер Константин Артемьев улыбнулся. – А Женьке твоему, о чем докладывать? Реально, я мало что могу сделать.
Скажи – работа ведется. Сам жди действий Иванова. Уж коли ему так дорога эта тетенька, то уверяю – начнет он суетиться. Твое дело только смотреть в оба, делать выводы и вовремя реагировать. Что за мужики у тебя в наблюдении?
Толковые. Их Иванов сам выбрал.
Как это?
Так это. Сам выбрал, кто будет вести «наружку» и сам утвердил.
Чем дальше – тем интереснее! Но обычно «наружку» ведут в паре. Почему твои мужики по одному работают?
Так, опять же, надо заказчику. Только так и никак иначе.
Куда же ты влип? – Михалыч покачал головой.
Не знаю. Слишком много вопросов. Кто такой Иванов Иван Иванович?
Кто такой шантажист? Почему начал действовать именно сейчас?
И зачем им всем сдалась ничем не примечательная тетенька? – Михалыч озабоченно посмотрел на друга. – Звони прямо сейчас. И пусть твой Иванов Иван Иванович теперь ночь не спит, думу думает.
Да и, правда! – Константин Артемьев достал телефон и набрал нужный номер.
Иванов Иван Иванович позвонил утром во вторник. Молча выслушав объяснения шефа, а после, задав несколько уточняющих вопросов, коротко ответил:
Все понял. Наблюдение продолжайте по привычной схеме. Разберемся сами. Свяжусь с вами в ближайшее время.
Понятно.
До связи. Жду отчеты за каждый день наблюдения.
До свидания.
Константин Артемьев, положив трубку, вздохнул: «Куда же я влип?»
Лена.
Лена маялась уже третий день, не находя успокоения. Проверенные действия в виде занятий с детьми, готовки, уборки, походов по магазинам и прочее, никак не отвлекали от черных мыслей. Навалилась настоящая депрессия. Неожиданно, пугающе, остро, болезненно. Последний раз такое с ней случилось лет восемь назад, после неудачного романа с Андрюшей Воропаевым.
На сердце тяжело, как камнями закидали. Душа ноет, стонет и даже не пытается найти дорогу к свету. Хочется плакать, грустить, забиться в самый глухой угол и скулить по-собачьи о безрадостной горькой жизни. Какая причина? Нет причины. Просто плохо. И еще предчувствия всякие о том, что случится с нею, с детьми, с мужем.
Умом понимая, что опасения безосновательны и дело, вероятнее всего, в эмоциональном состоянии, Лена все равно ничего не могла поделать.
Мамуля, ты почему такая грустная? – дети обнимали, стараясь развеселить. – Давай мы тебе стихи почитаем или песню споем.
Спасибо, любимые мои. – отмахивалась Лена. – Скоро пройдет. А стихи почитайте, конечно.
Женя несколько раз спрашивал о ее самочувствии. Голова болит? Заболела? В аптеку сбегать за лекарствами?
