Глупая, было бы из-за чего переживать! Подумаешь! Волк вон тоже красивый, пока тебе в глотку не вцепится. Так же и с Хассом. Просто он такой…такой…видный что ли. В долине она таких не встречала. Мужички там были обычные, работящие, не воины, и в зверей не обращались. Совсем другие. Наверное, именно поэтому так и ощущалось вот это мужское в Хассе. Слишком большой, слишком сильный, слишком…
— Мы ждем только тебя.
Ким чуть не закричала от испуга, когда он черной тенью шагнул в пещеру. Прижалась еще сильнее к стене, лихорадочным взором мечась в поисках спасения.
— Поторапливайся.
Он равнодушно кивнул на выход, вынуждая ее выйти на улицу, а сам отправился следом.
— Я опять поеду с тобой? — обреченно спросила девушка, когда поняла, что он заворачивает ее к той самой вирте, которую сам седлал.
— Да.
— А можно…
— Нет.
Чудовище было не только красивым, но и чертовски холодным.
Он легко, будто она ничего не весила, подхватил ее за талию и усадил на спину зверю. Недовольная вирта тут же зашипела, но стоило ему только глянуть, как она прижала голову к земле и виновато вильнула хвостом. Звери всегда признают сильнейших.
Спустя миг он заскочил следом, занимая свое место позади Ким, и девушка снова оказалась в кольце его рук. Села ровнее, чтобы не прижиматься к нему спиной, но все равно, с каждым неровным шагом вирты ее подбрасывало и подталкивало ближе к нему.
— Выдвигаемся. Я хочу сегодня пройти перевал.
— Отличная мысль, — откликнулся Войс, — мне уже осточертели эти горы, со своим бесконечным снегом и буранами.
Остальные ее поддержали одобрительным гомоном и, выстраиваясь вереницей, отправлялись следом за своим кхассером.
Чем выше они поднимались, тем сложнее было дышать. Воздух становился легким, колючим и каким-то пустым. Даже вирты шагали вперед, вывалив бордовые языки и недовольно урчали, когда наездники заставляли их снова карабкаться по отвесным скалам.
Если бы Ким не была так измучена, то наверняка она бы увидела красоту и в облаках, которые сползали с вершины гор, стелились вдоль тропы, а потом стекали еще ниже, в ущелье, и в морозных пиках, и в синих отблесках солнца на леднике. Однако все помыслы девушки были заняты только одним — как ей возвращаться обратно, если все-таки сбежит? Как преодолеть эти бесконечные горные гряды?
Дорога обратно казалась все более и более призрачной, а надежда, которая согревала еще вчера, сегодня начала стремительно таять.
К полудню они добрались до верхней точки перевала. Украдкой обернувшись, она посмотрела назад, туда, где за скалой, похожей на когти дракона, притаилась родная долина. Пусть Ким никогда не жила там сыто, уютно и в тепле, но это все равно был ее дом. Суровый, но почти родной. Там рыжая Манила, старая йена. Да что тут говорить, она уже скучала даже по ворчливой Харли!
— Что-то давно не видать старины Сеп-хатти, — пошутил Ройс, во время короткой остановки.
— Сплюнь. Может, успеем до него.
Ким подозревала, что этот привал Хасс сделал специально для нее. После вчерашнего дня, проведенного в седле, непривыкшее к таким нагрузкам тело ломило, внутренняя поверхность бедер болела так, будто по ней прошлись сапогами, спина не давала повернуться. Кхассер, наверняка, слышал, как она охала и шипела от боли, когда вирта перепрыгивала с уступа на уступ, чувствовал, как сжималась на поворотах.
Пятиминутного привала, конечно, было недостаточно чтобы придти в себя, и Ким все больше мрачнела. Каждый шаг неровной поступи, отдавался ноющей болью в пояснице. Иногда казалось, что еще немного и она сползет прямо под лапы зверю, но Хасс не давал сдвинуться даже на сантиметр, жестко фиксировал, не позволяя болтаться из стороны в сторону. Ей пришлось смириться, что кругом был только он, и что хуже быть уже просто не может, но потом начался спуск. Сложный, местами такой труднопроходимый, что даже мужчины, закаленные воины, полностью сконцентрировались на дороге. Обводили вирт по краю ущелья, не давали им перескакивать на опасные места, занесённые снегом, под которым могли скрываться вероломные расселины, придерживали на прямых участках.
Им удалось без происшествий спуститься ниже облачного озера и попасть на узкую тропу, петляющую среди каменных отрогов.
Хасс все чаще прислушивался, принюхивался, устремлял взгляд куда-то вдаль, на сверкающие горные пики.
— Успеваем? — рядом с ним притормозил Верн. — Здесь негде укрыться. Ни одной пещеры не было уже несколько часов.
— Значит, придется успевать. До границы недалеко.
О какой границе речь Ким не знала. Ее больше волновало свое собственное состояние, чем призрачные возможности куда-то успеть.
Путники продолжали путь, и чем ниже они спускались, чем более пологой и широкой становилась тропа, тем быстрее они погоняли вирт пока, наконец, не перешли на галоп. С каждой секундой ящеры все больше походили на лошадей. Вместо шипов на загривках стали появляться гривы, вместо когтистых лап — копыта. Морда перестали быть змеиными и все чаще тот тут, то там раздавалось звонкое ржание.
Хасс летел вниз по склону первым, нещадно нахлестывая бока своей вирты, остальные воины следовали за ним. Их тревога, напряжение передавались зверям, и те неслись во весь опор, хрипя и бешено вращая глазами.
— Скорее! Времени в притык!
Ким почувствовала, как резко начал остывать воздух, предвещая приход снежного бурана. Знакомый гул катился следом за ними по пятам, голубые молнии перескакивали с камень на камень, будто преследуя своенравных путников, пытающихся сбежать от стихии.
— Не успеем! — кричал Верн.
Хасс вместо ответа сильнее погонял хрипящую вирту. Вокруг них уже кружился снег, вихрями вздымаясь на несколько метров над землей, грохотали раскаты грома, от мороза было тяжело дышать.
— Надо сбиться в кучу! Попробовать переждать!
— Вперед!
— Хасс! По одному у нас нет шансов! Нужен барьер!
— Я сказал вперед!
Бешеная скачка на перегонки с ураганом продолжалась. Кинт так крепко ее держал, прижимая к себе, что не было возможности ни вздохнуть, ни отстраниться. Да и не хотела она сейчас отстраняться. Его мощное тело — это единственное, что укрывало ее от злых порывов ветра, налетающих со всех сторон. Ким бы уже околела, если бы не он.
— Хасс!
— Разрыв близко! За мной! — снова пришпорил вирту. Она измученно захрипела, сбиваясь с шага, но снова прибавила, несясь из последних сил.
— Лавина! — крикнул кто-то из войнов.
Следом за путниками клубилась, набирая мощь, снежная река. Она бурлила, тяжело вздыхала, опаляя их своим морозным дыханием, вторила завываниям Сеп-хатти. Такой жути Ким в жизни не испытывала. Она уже успела сто раз проститься с жизнью, ожидая, что вот сейчас, еще немного и их сомнет беспощадная стихия.
— Переход! — внезапно Хасс резко забрал левее, — все за мной! Не отставать!
И тут Ким увидела странное марево, на склоне между двумя гигантскими валунами, похожими на головы великанов. Не то синее, не то зеленое, едва различимое и невесомое. Сама бы она его точно не заметила.
Хасс влетел в него, не сбавляя скорости, и в тот же миг мир перевернулся, сузившись то стремительно вращающейся воронки. Снова из легких выдавило весь воздух, и сколько бы Ким ни пыталась сделать вдох, у нее ничего не получалось. Она цеплялась за что-то непослушными пальцами, пока не поняла, что рука Хасса. Отпрянула, судорожно хватая воздух ртом.
— Не дергайся. Дыши.
— Я не могу.
— Просто дыши. Сейчас закончится.
Кхассер ее не обманул. Он и его люди, один за другим выскакивали из перехода, оставляя за спиной бушующий снежный буран.
— Успели? — гаркнул Верн, взглядом пересчитывая людей, — да, что б вас всех. Успели!
Хасс спустился на землю и, небрежно бросив поводья, подошел к едва различимому переходу, вокруг мерцающей грани которого вились ледяные искры — отголоски Сеп-хатти, рвущегося следом за ними.
Мужчина снял рукавицы, заправил их за пояс и протянул ладони к дрожащей пелене. Она будто съежилась от его прикосновения, замерцала и заискрилась еще сильнее. Аккуратно нащупывая обрывки магических линий, Хасс потянул, сначала осторожно, чтобы не разорвать хрупкую паутину, потом все сильнее, стягивая нити в один пучок, сминая переход, наматывая на кулак неподатливую силу.
Ким наблюдала, как неспешно, но неотвратимо кхассер стягивает края пространства, закрывая проход и ощущала, как с каждым биением сердца в ней гаснут отголоски надежды. Это был путь домой. Единственный, о котором она знала.
С тихим шипением переход закрылся, синими искрами заскользил по рукам, а потом и вовсе погас.
— Все, — Ройс сполз с вирты, — в бездну эти горы.
Остальные поддержали его одобрительным ворчанием.
Настроение у воинов поменялось. Еще пять минут назад они были похожи на мрачных демонов, а сейчас, оказавшись на другой стороне, облегченно выдыхали. Только Хасс был все таким же. Молчаливым, собранным, внимательным. Он обвел взглядом вытянутую опушку, на которой они оказались, прислушался к напряженной тишине и удовлетворенно кивнул:
— Мы у истоков Бурмиллы.
— Лучше, чем в прошлый раз, когда закинуло к южным болотам и пришлось неделю выбираться из зловонного тумана, — Верн стаскивал с головы капюшон, — жарища.
Из морозной зимы, царившей в долине Изгнанников, они попали во влажное лето Андракиса. Несмотря на солнце, уже клонившееся к горизонту, и полное отсутствие туч, казалось, что вот-вот пойдёт проливной дождь. Воздух был плотным, наполненным влагой и сладостью разогретых цветов. От него на коже выступала испарина и отчаянно хотелось пить.
Ким было жарко, она не спешила расстегивать теплую одежду, как это делали окружающие ее мужчины. Они с нескрываемым облегчением скидывали тяжелые меховые плащи, сворачивали их и крепили к седлам. Даже Хасс и тот раздраженно сдернул верхние петли, расстегивая широкий ворот.
Пленница же наоборот глубже натянула капюшон и нахохлилась, словно маленький воробей. Даже рукавицы не сняла. Ей казалось, что сделай она это и обратного пути точно не будет.
— Хасс, как насчет того, чтобы сделать крюк до реки? От меня разит, как от загнанной вирты, — Верн понюхал свою холщовую рубашку в области подмышки и сморщился.
— Не только от тебя, — со смехом поддержал еще один из воинов.
— Подумаешь, нежные какие. Вонь им не нравится… Мухам вон очень нравится, так и вьются.
Вокруг отряда действительно собралось целое облако жужжащего гнуса.
Ким слушала то, как весело они переговариваются, и чувствовала ком подкатывающий к горлу. Захватчики радовались возвращению домой, а ей хотелось провалиться сквозь землю. Что угодно, лишь бы отмотать время назад и остановить саму себя от необдуманного выхода на поверхность.
— Бродяжка не сварится? — внезапно поинтересовался кто-то из воинов, заметив, что она все так же укутана в тяжелые зимние одежды.
Ким еще глубже спряталась в недрах капюшона, чем вызвала очередную волну насмешек.
— Ее проблемы, — равнодушно обронил Хасс, даже не взглянув на Ким. В его голосе прозвучала сталь, и разговоры тут же стихли. Больше никто не обращал на нее внимания, — выдвигаемся.
Она почувствовала, как дернулась подпруга, когда он заскочил в седло, позади нее. Снова ненавистные руки натянули поводья, заставляя вирту, которая теперь ничем не отличалась от обычной лошади, тронуться с места.
Хасс не стал углубляться в лес, а повел своих людей по самой кромке, там, где высокая трава угасала под тенью деревьев-великанов, напирающих друг на друга, в попытках дотянуться до солнца. Стволы некоторых были настолько широки, что их бы не обхватили и пять мужчин, взявшись за руки, а тяжелые кроны поднимались под самые небеса. Зелень здесь была не такая, как в долине — мягкая и шелковистая, а насыщенная, темно-зеленая, густая. На мясистых листьях собирались капли росы, тяжелые бутоны лозы, перетекающей с одного дерева на другое, покачивались в такт неведомому ритму жизни, и всюду слышался несмолкаемый треск кузнечиков.
Вирты проворно шагали по мягкой земле, умудряясь на ходу прихватывать то листья с веток, то пучки травы из-под копыт. Их шаг в лошадином обличии был гораздо ровнее и спокойнее, и девушке даже удавалось держать спину ровно и не откатываться к сидящему позади нее чудовищу.
Ей было просто невыносимо жарко. По спине градом бежал пот, волосы взмокли и отдельные пряди прилипали к лицу, жутко мешая и раздражая, но она по-прежнему не снимала капюшон, и не расстегивала петли на дубленке.
Хватит того, что кхассер позади нее избавился от своего мехового плаща! Остаться рядом с ним без толстой прослойки зимней одежды — это то, чего ей хотелось меньше всего на свете.
Спустя некоторое время они обогнули выступающий лесной мыс, и по зеленому наливному лугу спустились к неспешной реке. По ее пологим берегам росли ивы, опуская ветви до самой воды, шумел рогоз, а в тихих заводях лениво плескалась рыба, ловя водомерок, скользящих по поверхности.
Мужчины, не сговариваясь, начали спешиваться, расседлывать вирт, которые нетерпеливо хрипели и тянулись к воде. Ким в полнейшем смятении наблюдала за тем, как они раздеваются. Они же не собираются…черт.
Следом за грубо сшитыми рубашками на траву полетели теплые зимние штаны, и все остальное. Похоже, ее присутствие никого не смущало.
Она зажмурилась и только успела охнуть, когда почувствовала, как ее вытаскивают из седла и ставят на землю. Ким неуклюже попятилась, опасаясь, что ее сейчас тоже отправят в реку, но Хасс посмотрел исподлобья и, не проронив ни слова, начал снимать седло со спины вирты.
Хасс не торопился присоединяться к остальным. Ким украдкой наблюдала за тем, как он отпустил разгоряченную вирту к воде, а сам начал неспешно раздеваться. Снял с пояса сумку, на широком ремне, помял ее, на ощупь проверяя содержимое, и отложил в сторону, накрыв сверху походным мешком.
Жара становилась просто невыносимой. Глядя на довольных мужиков, отфыркивающихся от речной воды, Ким просто изнывала от желания окунуться. Уже казалось, что все тело плавится и вот-вот стечет в сапоги, а каждый глоток воздуха сушил язык, усиливая и без того разыгравшуюся жажду.
По виску медленно скатилась капелька пота. Девушка раздраженно смахнула ее, понимая, что так дальше продолжаться не может. Бесшумно, стараясь не привлекать к себе внимание, Ким отошла в сторону, туда, где раскидистая ива кланялась тихой реке.
К демонам эту одежду. Если она сейчас от нее не избавится, то совсем скоро превратится в кусок вареного мяса. Вечернее солнце не могло пробиться сквозь плотную шапку листьев, поэтому под ивой было чуточку прохладнее, но все равно от жары кружилась голова.
Ким обернулась, прислушиваясь к мужским голосам — похоже ее никто не хватился. Девушка посмотрела обратно, на лес, темной стеной подступающий с сочному лугу. Может, пока они резвятся в воде, попробовать уйти? Вернуться обратно, пока еще помнит дорогу, попытаться найти новый проход, взамен того, который смял Хасс?
Глупости. Она и пяти шагов не сделает, как ее остановят, не войны, так крылатый монстр, от которого не укроешься. И Ким это прекрасно понимала. Как и то, что даже если чудо произойдет, даже если она найдет переход, то в горах ей в одиночку делать нечего. Должен быть какой-то другой путь.
Она стащила с головы шерстяной капюшон, позволив тяжелой косе упасть на плечи.
— Мы ждем только тебя.
Ким чуть не закричала от испуга, когда он черной тенью шагнул в пещеру. Прижалась еще сильнее к стене, лихорадочным взором мечась в поисках спасения.
— Поторапливайся.
Он равнодушно кивнул на выход, вынуждая ее выйти на улицу, а сам отправился следом.
— Я опять поеду с тобой? — обреченно спросила девушка, когда поняла, что он заворачивает ее к той самой вирте, которую сам седлал.
— Да.
— А можно…
— Нет.
Чудовище было не только красивым, но и чертовски холодным.
Он легко, будто она ничего не весила, подхватил ее за талию и усадил на спину зверю. Недовольная вирта тут же зашипела, но стоило ему только глянуть, как она прижала голову к земле и виновато вильнула хвостом. Звери всегда признают сильнейших.
Спустя миг он заскочил следом, занимая свое место позади Ким, и девушка снова оказалась в кольце его рук. Села ровнее, чтобы не прижиматься к нему спиной, но все равно, с каждым неровным шагом вирты ее подбрасывало и подталкивало ближе к нему.
— Выдвигаемся. Я хочу сегодня пройти перевал.
— Отличная мысль, — откликнулся Войс, — мне уже осточертели эти горы, со своим бесконечным снегом и буранами.
Остальные ее поддержали одобрительным гомоном и, выстраиваясь вереницей, отправлялись следом за своим кхассером.
***
Чем выше они поднимались, тем сложнее было дышать. Воздух становился легким, колючим и каким-то пустым. Даже вирты шагали вперед, вывалив бордовые языки и недовольно урчали, когда наездники заставляли их снова карабкаться по отвесным скалам.
Если бы Ким не была так измучена, то наверняка она бы увидела красоту и в облаках, которые сползали с вершины гор, стелились вдоль тропы, а потом стекали еще ниже, в ущелье, и в морозных пиках, и в синих отблесках солнца на леднике. Однако все помыслы девушки были заняты только одним — как ей возвращаться обратно, если все-таки сбежит? Как преодолеть эти бесконечные горные гряды?
Дорога обратно казалась все более и более призрачной, а надежда, которая согревала еще вчера, сегодня начала стремительно таять.
К полудню они добрались до верхней точки перевала. Украдкой обернувшись, она посмотрела назад, туда, где за скалой, похожей на когти дракона, притаилась родная долина. Пусть Ким никогда не жила там сыто, уютно и в тепле, но это все равно был ее дом. Суровый, но почти родной. Там рыжая Манила, старая йена. Да что тут говорить, она уже скучала даже по ворчливой Харли!
— Что-то давно не видать старины Сеп-хатти, — пошутил Ройс, во время короткой остановки.
— Сплюнь. Может, успеем до него.
Ким подозревала, что этот привал Хасс сделал специально для нее. После вчерашнего дня, проведенного в седле, непривыкшее к таким нагрузкам тело ломило, внутренняя поверхность бедер болела так, будто по ней прошлись сапогами, спина не давала повернуться. Кхассер, наверняка, слышал, как она охала и шипела от боли, когда вирта перепрыгивала с уступа на уступ, чувствовал, как сжималась на поворотах.
Пятиминутного привала, конечно, было недостаточно чтобы придти в себя, и Ким все больше мрачнела. Каждый шаг неровной поступи, отдавался ноющей болью в пояснице. Иногда казалось, что еще немного и она сползет прямо под лапы зверю, но Хасс не давал сдвинуться даже на сантиметр, жестко фиксировал, не позволяя болтаться из стороны в сторону. Ей пришлось смириться, что кругом был только он, и что хуже быть уже просто не может, но потом начался спуск. Сложный, местами такой труднопроходимый, что даже мужчины, закаленные воины, полностью сконцентрировались на дороге. Обводили вирт по краю ущелья, не давали им перескакивать на опасные места, занесённые снегом, под которым могли скрываться вероломные расселины, придерживали на прямых участках.
Им удалось без происшествий спуститься ниже облачного озера и попасть на узкую тропу, петляющую среди каменных отрогов.
Хасс все чаще прислушивался, принюхивался, устремлял взгляд куда-то вдаль, на сверкающие горные пики.
— Успеваем? — рядом с ним притормозил Верн. — Здесь негде укрыться. Ни одной пещеры не было уже несколько часов.
— Значит, придется успевать. До границы недалеко.
О какой границе речь Ким не знала. Ее больше волновало свое собственное состояние, чем призрачные возможности куда-то успеть.
Путники продолжали путь, и чем ниже они спускались, чем более пологой и широкой становилась тропа, тем быстрее они погоняли вирт пока, наконец, не перешли на галоп. С каждой секундой ящеры все больше походили на лошадей. Вместо шипов на загривках стали появляться гривы, вместо когтистых лап — копыта. Морда перестали быть змеиными и все чаще тот тут, то там раздавалось звонкое ржание.
Хасс летел вниз по склону первым, нещадно нахлестывая бока своей вирты, остальные воины следовали за ним. Их тревога, напряжение передавались зверям, и те неслись во весь опор, хрипя и бешено вращая глазами.
— Скорее! Времени в притык!
Ким почувствовала, как резко начал остывать воздух, предвещая приход снежного бурана. Знакомый гул катился следом за ними по пятам, голубые молнии перескакивали с камень на камень, будто преследуя своенравных путников, пытающихся сбежать от стихии.
— Не успеем! — кричал Верн.
Хасс вместо ответа сильнее погонял хрипящую вирту. Вокруг них уже кружился снег, вихрями вздымаясь на несколько метров над землей, грохотали раскаты грома, от мороза было тяжело дышать.
— Надо сбиться в кучу! Попробовать переждать!
— Вперед!
— Хасс! По одному у нас нет шансов! Нужен барьер!
— Я сказал вперед!
Бешеная скачка на перегонки с ураганом продолжалась. Кинт так крепко ее держал, прижимая к себе, что не было возможности ни вздохнуть, ни отстраниться. Да и не хотела она сейчас отстраняться. Его мощное тело — это единственное, что укрывало ее от злых порывов ветра, налетающих со всех сторон. Ким бы уже околела, если бы не он.
— Хасс!
— Разрыв близко! За мной! — снова пришпорил вирту. Она измученно захрипела, сбиваясь с шага, но снова прибавила, несясь из последних сил.
— Лавина! — крикнул кто-то из войнов.
Следом за путниками клубилась, набирая мощь, снежная река. Она бурлила, тяжело вздыхала, опаляя их своим морозным дыханием, вторила завываниям Сеп-хатти. Такой жути Ким в жизни не испытывала. Она уже успела сто раз проститься с жизнью, ожидая, что вот сейчас, еще немного и их сомнет беспощадная стихия.
— Переход! — внезапно Хасс резко забрал левее, — все за мной! Не отставать!
И тут Ким увидела странное марево, на склоне между двумя гигантскими валунами, похожими на головы великанов. Не то синее, не то зеленое, едва различимое и невесомое. Сама бы она его точно не заметила.
Хасс влетел в него, не сбавляя скорости, и в тот же миг мир перевернулся, сузившись то стремительно вращающейся воронки. Снова из легких выдавило весь воздух, и сколько бы Ким ни пыталась сделать вдох, у нее ничего не получалось. Она цеплялась за что-то непослушными пальцами, пока не поняла, что рука Хасса. Отпрянула, судорожно хватая воздух ртом.
— Не дергайся. Дыши.
— Я не могу.
— Просто дыши. Сейчас закончится.
Кхассер ее не обманул. Он и его люди, один за другим выскакивали из перехода, оставляя за спиной бушующий снежный буран.
***
— Успели? — гаркнул Верн, взглядом пересчитывая людей, — да, что б вас всех. Успели!
Хасс спустился на землю и, небрежно бросив поводья, подошел к едва различимому переходу, вокруг мерцающей грани которого вились ледяные искры — отголоски Сеп-хатти, рвущегося следом за ними.
Мужчина снял рукавицы, заправил их за пояс и протянул ладони к дрожащей пелене. Она будто съежилась от его прикосновения, замерцала и заискрилась еще сильнее. Аккуратно нащупывая обрывки магических линий, Хасс потянул, сначала осторожно, чтобы не разорвать хрупкую паутину, потом все сильнее, стягивая нити в один пучок, сминая переход, наматывая на кулак неподатливую силу.
Ким наблюдала, как неспешно, но неотвратимо кхассер стягивает края пространства, закрывая проход и ощущала, как с каждым биением сердца в ней гаснут отголоски надежды. Это был путь домой. Единственный, о котором она знала.
С тихим шипением переход закрылся, синими искрами заскользил по рукам, а потом и вовсе погас.
— Все, — Ройс сполз с вирты, — в бездну эти горы.
Остальные поддержали его одобрительным ворчанием.
Настроение у воинов поменялось. Еще пять минут назад они были похожи на мрачных демонов, а сейчас, оказавшись на другой стороне, облегченно выдыхали. Только Хасс был все таким же. Молчаливым, собранным, внимательным. Он обвел взглядом вытянутую опушку, на которой они оказались, прислушался к напряженной тишине и удовлетворенно кивнул:
— Мы у истоков Бурмиллы.
— Лучше, чем в прошлый раз, когда закинуло к южным болотам и пришлось неделю выбираться из зловонного тумана, — Верн стаскивал с головы капюшон, — жарища.
Из морозной зимы, царившей в долине Изгнанников, они попали во влажное лето Андракиса. Несмотря на солнце, уже клонившееся к горизонту, и полное отсутствие туч, казалось, что вот-вот пойдёт проливной дождь. Воздух был плотным, наполненным влагой и сладостью разогретых цветов. От него на коже выступала испарина и отчаянно хотелось пить.
Ким было жарко, она не спешила расстегивать теплую одежду, как это делали окружающие ее мужчины. Они с нескрываемым облегчением скидывали тяжелые меховые плащи, сворачивали их и крепили к седлам. Даже Хасс и тот раздраженно сдернул верхние петли, расстегивая широкий ворот.
Пленница же наоборот глубже натянула капюшон и нахохлилась, словно маленький воробей. Даже рукавицы не сняла. Ей казалось, что сделай она это и обратного пути точно не будет.
— Хасс, как насчет того, чтобы сделать крюк до реки? От меня разит, как от загнанной вирты, — Верн понюхал свою холщовую рубашку в области подмышки и сморщился.
— Не только от тебя, — со смехом поддержал еще один из воинов.
— Подумаешь, нежные какие. Вонь им не нравится… Мухам вон очень нравится, так и вьются.
Вокруг отряда действительно собралось целое облако жужжащего гнуса.
Ким слушала то, как весело они переговариваются, и чувствовала ком подкатывающий к горлу. Захватчики радовались возвращению домой, а ей хотелось провалиться сквозь землю. Что угодно, лишь бы отмотать время назад и остановить саму себя от необдуманного выхода на поверхность.
— Бродяжка не сварится? — внезапно поинтересовался кто-то из воинов, заметив, что она все так же укутана в тяжелые зимние одежды.
Ким еще глубже спряталась в недрах капюшона, чем вызвала очередную волну насмешек.
— Ее проблемы, — равнодушно обронил Хасс, даже не взглянув на Ким. В его голосе прозвучала сталь, и разговоры тут же стихли. Больше никто не обращал на нее внимания, — выдвигаемся.
Она почувствовала, как дернулась подпруга, когда он заскочил в седло, позади нее. Снова ненавистные руки натянули поводья, заставляя вирту, которая теперь ничем не отличалась от обычной лошади, тронуться с места.
Хасс не стал углубляться в лес, а повел своих людей по самой кромке, там, где высокая трава угасала под тенью деревьев-великанов, напирающих друг на друга, в попытках дотянуться до солнца. Стволы некоторых были настолько широки, что их бы не обхватили и пять мужчин, взявшись за руки, а тяжелые кроны поднимались под самые небеса. Зелень здесь была не такая, как в долине — мягкая и шелковистая, а насыщенная, темно-зеленая, густая. На мясистых листьях собирались капли росы, тяжелые бутоны лозы, перетекающей с одного дерева на другое, покачивались в такт неведомому ритму жизни, и всюду слышался несмолкаемый треск кузнечиков.
Вирты проворно шагали по мягкой земле, умудряясь на ходу прихватывать то листья с веток, то пучки травы из-под копыт. Их шаг в лошадином обличии был гораздо ровнее и спокойнее, и девушке даже удавалось держать спину ровно и не откатываться к сидящему позади нее чудовищу.
Ей было просто невыносимо жарко. По спине градом бежал пот, волосы взмокли и отдельные пряди прилипали к лицу, жутко мешая и раздражая, но она по-прежнему не снимала капюшон, и не расстегивала петли на дубленке.
Хватит того, что кхассер позади нее избавился от своего мехового плаща! Остаться рядом с ним без толстой прослойки зимней одежды — это то, чего ей хотелось меньше всего на свете.
Спустя некоторое время они обогнули выступающий лесной мыс, и по зеленому наливному лугу спустились к неспешной реке. По ее пологим берегам росли ивы, опуская ветви до самой воды, шумел рогоз, а в тихих заводях лениво плескалась рыба, ловя водомерок, скользящих по поверхности.
Мужчины, не сговариваясь, начали спешиваться, расседлывать вирт, которые нетерпеливо хрипели и тянулись к воде. Ким в полнейшем смятении наблюдала за тем, как они раздеваются. Они же не собираются…черт.
Следом за грубо сшитыми рубашками на траву полетели теплые зимние штаны, и все остальное. Похоже, ее присутствие никого не смущало.
Она зажмурилась и только успела охнуть, когда почувствовала, как ее вытаскивают из седла и ставят на землю. Ким неуклюже попятилась, опасаясь, что ее сейчас тоже отправят в реку, но Хасс посмотрел исподлобья и, не проронив ни слова, начал снимать седло со спины вирты.
ГЛАВА 7
Хасс не торопился присоединяться к остальным. Ким украдкой наблюдала за тем, как он отпустил разгоряченную вирту к воде, а сам начал неспешно раздеваться. Снял с пояса сумку, на широком ремне, помял ее, на ощупь проверяя содержимое, и отложил в сторону, накрыв сверху походным мешком.
Жара становилась просто невыносимой. Глядя на довольных мужиков, отфыркивающихся от речной воды, Ким просто изнывала от желания окунуться. Уже казалось, что все тело плавится и вот-вот стечет в сапоги, а каждый глоток воздуха сушил язык, усиливая и без того разыгравшуюся жажду.
По виску медленно скатилась капелька пота. Девушка раздраженно смахнула ее, понимая, что так дальше продолжаться не может. Бесшумно, стараясь не привлекать к себе внимание, Ким отошла в сторону, туда, где раскидистая ива кланялась тихой реке.
К демонам эту одежду. Если она сейчас от нее не избавится, то совсем скоро превратится в кусок вареного мяса. Вечернее солнце не могло пробиться сквозь плотную шапку листьев, поэтому под ивой было чуточку прохладнее, но все равно от жары кружилась голова.
Ким обернулась, прислушиваясь к мужским голосам — похоже ее никто не хватился. Девушка посмотрела обратно, на лес, темной стеной подступающий с сочному лугу. Может, пока они резвятся в воде, попробовать уйти? Вернуться обратно, пока еще помнит дорогу, попытаться найти новый проход, взамен того, который смял Хасс?
Глупости. Она и пяти шагов не сделает, как ее остановят, не войны, так крылатый монстр, от которого не укроешься. И Ким это прекрасно понимала. Как и то, что даже если чудо произойдет, даже если она найдет переход, то в горах ей в одиночку делать нечего. Должен быть какой-то другой путь.
Она стащила с головы шерстяной капюшон, позволив тяжелой косе упасть на плечи.
