За последнее Аля была готова простить Мартиде Гнерасиль ее несносный характер и нескончаемые язвительные реплики, но... все те книги оказались любовными романами! Они были в дурацких ярких обложках, зачастую из потертого бархата, и с золотистыми или серебристыми теснениями. И с совсем неполезным содержимым! В некоторые книги девушка заглянула, когда убиралась во второй гостиной, служащей заодно как библиотека, кабинет и будуар вместе взятые. Но... в тех книгах описывалось, например, про то, как прекрасная светлая эльфийка умудрилась влюбилась в "ужасного дворфа". Что за дворф? Судя по проблеме в разнице роста влюбленных, дворф как раз местный гном?
Или другая история про то, как ведьмак ухаживал за драконицей. Мало то, что ведьмак человек, так он же еще простолюдин! Ужасный мезальянс, неудивительно, что семья драконицы была против и коварно угробила ведьмака, а высокородная девица, оставшаяся без воздыхателя, решила запоздало пострадать. И оставшаяся половина книги была заполнена ее абстрактными стенаниями и мечтами "а если бы".
В еще одной книжонке здоровенный беролак влюбился в красавицу из семьи двергов. А это кто такие?! По описаниям непонятно, в истории лишь поэтические описания типа "глубины ее глаз, блестящих как алмазы", "живое золото ее волос" или "яростной мощи его мускулистых рук". Да "страстных вздохов", стоило только героям сойтись ближе, чем пара метров. Брррр! Причем "страсть" в местных любовных романчиках описывалась тоже очень абстрактно и лирично, без подробностей, которые подсказали бы Але что-то полезное о непонятных представителях, но так многословно, что попаданка не осилила подобное читать.
Но хуже того – Аля не понимала, все эти расы на самом деле существовали здесь или были плодами буйной фантазии местных авторов? В ее мире ведь тоже вампир влюблялся в человечку – если уж вдуматься, то в свою еду! – а оборотни гоняли кровососов со своей территории. Но это точно фантастика! А в этом мире как дела обстоят на самом деле?
Однако здесь оборотни точно были: раз попаданка увидела на улице двух безнадзорных здоровенных псов, вразвалочку бегущих куда-то по своим делам. Размером больше, чем овчарки. Не успела девушка испугаться, как проходящие мимо тетки средних лет возмущенно запричитали, что в их "приличном районе" запрещено всяким тут перекидышам белым днем бегать. Мол, раз те не считают за срам обернуться потом "с голым задом при порядочных-то людях!", то пусть наглые воклаки только в своих районах бегают зверями.
Шокированная Аля тогда еще обернулась вслед давно убежавшим псам, которые и ухом не дернули на крикливые возмущения теток. Так эти псы и есть воклаки? То есть их звериная форма? То есть даже те дровосеки, что ее подвозили в Превилль, или, например, рослые стражники на городских воротах тоже так могут? "Перекинуться" в любой момент? И молодой Оркеч может на самом деле стать... таким вот... волком?
Эльфов она тоже видела мельком – парочку блондинов с заостренными ушами в центре города, когда прогуливалась с Томом. Так что да, она попала в самое настоящее фэнтези!
Кстати, с теми беспризорниками с рынка у девушки сложились странные отношения. Том еще в первый день проторчал около дома до самого вечера. Заявился и на следующий день. Вроде как "мимо проходил", и Аля, не знающая еще толком окрестностей, привлекла мальчишку бегать по магазинам... или помогать во дворе с вытряхиванием тяжелых покрывал.
Когда она в первый же день, после подписания договора выйдя на крыльцо перевести дух и увидев околачивающегося мальчишку, протянула ему монеты и попросила купить хлеб, Том, спрятав руку за спину, уточнил:
– Не боишься давать деньги бродяжке? Вдруг украду?
Она пожала плечами:
– Не боюсь проверить нового знакомого. Вдруг он окажется честным человеком, и у меня появится новый друг.
Да и рисковала она лишь мелкой монеткой. Зато посмотрит, стоит ли с парнишкой связываться, насколько можно будет ему доверять потом в возможных делах.
Мальчишек она не звала к себе, хотя их было жалко. Но она сама была здесь – и в доме Гнерасиль, и в мире – на птичьих правах. Не знала, как ее собственная жизнь завтра повернется, и уж тем более не могла другим давать какие-то гарантии.
Поэтому она просто не гнала детей, когда они "случайно" оказывались около дома, а привлекала к работе, расплачиваясь едой. Пока большего она им дать не могла.
Распорядок дня, указанный госпожей Гнерасиль, был следующим. Сама хозяйка могла встать из-за бессонницы даже посреди ночи, но громыхать не пойми чем на втором этаже, где была ее спальня, начинала не ранее рассвета. Завтрак Аля должна была накрыть хозяйке в гостиной, она же столовая, к шести утра – механические часы в доме были – так что приходилось вставать очень рано.
Кстати, когда при подписании договора девушка уточнила, а когда выдадут деньги на расходы, например, на продукты для того же завтрака, госпожа Мартида сделала вид, что не расслышала. Даже после двух повторений. Тогда Аля махнула рукой, решив, что не обеднеет, покупая продукты еще и для старушки. Наверняка пенсий здесь нет, вряд ли у пожилой хозяйки есть какие-то регулярные доходы. Тем не менее обеды и ужины один раз в день приносили готовыми извне, но их Аля не обязана была подавать или разогревать.
После завтрака и до позднего обеда девушка должна была заниматься в доме уборкой. После обеда у хозяйки были часы отдыха, когда она уходила в свою комнату на втором этаже, запрещая Але шуметь. Что интересно, на второй этаж девушке в принципе был запрещен вход, но она и не спорила. Ей уборки на первом этаже хватало.
Поэтому чаще всего девушка после обеда вообще уходила из дома гулять, зачастую в компании с Томом и вторым мальчишкой, если тот приходил, и которому она дала имя Финн. Ведь свои имена они так и не торопились ей называть.
Во время прогулок Аля познакомилась с районом, научилась более или менее ориентироваться в ближайших кварталах, полюбила в полуденную жару сидеть под тенью крон в крошечном скверике, буквально на десяток деревьев, что был на соседней улице.
С ней начали здороваться соседи по району, но не сразу, а ближе к концу недели.
Она все больше узнавала о Превилле – да и о мире в целом – и в этом ей здорово помогали мальчишки, когда они сидели в том скверике и болтали обо всем, уминая булки, купленные в пекарне напротив. Том всячески изображал, будто "взял опеку над деревенской не совсем ведьмой", а то она слишком глупые вопросы задает, "и как до своих лет дожила, а простого не знает". Аля объясняла тем, что в их "далеких далях", в глухой деревушке, откуда она приехала, не то что проезжих купцов, даже нелюдей толком не было. Вот, мол, поэтому не очень разбирается она в разных расах.
Младший из мальчишек, Финн, при такой новости аж рот раскрыл, а Том прищурился с явным подозрением:
– А ты случаем не из этих... староверных? В этой вашей деревне люди намеренно обособлялись?
– Чего? – опешила Аля.
Выяснилось, что не везде мир и дружба между расами, вроде как упертых расистов и здесь хватало, причем в каждой расе свои были. Некоторые люди могли заявить, что "Аликворея только для людей", эльфы, как и прочие высокородные, то есть те же драконы, считали себе выше всех остальных – причем и ушастые, и крылатые. Почему таких называли "староверными", Том объяснить не смог, просто так говорят и всё, мол, не придирайся к словам, глупая ведьма.
И хотя каждый раз за "глупую ведьму" Аля вроде как замахивалась отвесить подзатыльник дерзкому мальчишке, но тот вовремя уворачивался, принимая ее игру, и вновь обзывался после какого-нибудь очередного "глупого вопроса, который даже самые малые должны знать". Но попаданка решила, что безопаснее всего именно у детей спрашивать о нюансах этого мира, с любым взрослым гораздо больше шансов выдать себя.
Часам к пяти-шести отдохнувшая девушка возвращалась и продолжала наводить порядок в доме, натирать сервизы на полках, перемывала скопившуюся на кухне посуду, выполняла мелкие поручения, например, подать после – или вместо – ужина чай. Кстати, чай, именно черный чай, как оказалось, здесь был редкостью, но госпожа Гнерасиль пила именно его вместо более привычных местным жителям ягодно-фруктовых взваров.
О том, что черный чай "редкостная гадость" – то есть редкость из какой-то дальней страны, причем неоцененная местными, попаданка узнала от мальчишек, которых по вечерам втихаря запускала на кухню со стороны внутреннего двора, чтобы угостить чем-нибудь. А если хозяйка к тому времени еще не уходила на второй этаж, то передавала оставленную им еду через окно прямо в сад.
С самой госпожей Мартидой Аля общалась мало. В первые дня три хозяйка демонстративно присутствовала в комнатах, где убиралась Аля, едко комментируя "криворукость молодежи" и вздыхая из кресла, что "вот в ее годы". Но девушка не обижалась на старого человека, да еще одинокого, все же азы психологии, в том числе возрастной, им давали в институте. К тому же в своем мире пару раз она выезжала волонтером в дом престарелых, немного с особенностями пожилого возраста знакома. Да и что ей возмущаться: за жилье у Гнерасиль – достаточно уютную комнату около кухни – она не платила деньгами, где еще она найдет такие же условия.
Потом хозяйка перестала контролировать каждый шаг девушки, зато по вечерам стала зазывать на совместное чаепитие, расположившись в гостиной. Спросила разок-другой у Али о ее прошлом и планах на будущее и получив заверение, что девушка, недоучившаяся у старшей ведьмы из-за гибели той в пожаре, всенепременно желает учиться дальше – в академии или как получится, в дальнейшем лишь сама рассказывала о своих прежних годах. Вернее, больше о том, как раньше трава была зеленее, солнце ярче и подобную типовую стариковскую ностальгию. Но и в таких случаях Аля сидела тихо и лишь изредка поддакивала, попивая привычный ей черный чай. Или, чтобы не сидеть без дела, протирала очередной сервиз и многочисленные статуэтки в комнате. Или изредка по просьбе Мартиды читала ей вслух очередной любовный романчик.
На самом деле госпожа Гнерасиль оказалась не такой уж злобной старухой, как многие считали. Она, конечно, много и язвительно бурчала, могла крикливо, на пол улицы, спорить с булочником, если ей не нравился оттенок запеченной бочка у свежего хлеба, но поступки говорили об ином. Например, если бы хозяйка была на самом деле вредной каргой, разве стала бы она платить приходящей кухарке за стряпню?
Вернее, даже не так. Стряпуха Югура, невысокая и полноватая вдовушка лет... ближе к сорока, живущая в четырех кварталах от них, приносила в закутанных горшочках уже готовую еду в дом Гнерасиль, получая от той деньги и за работу, и на продукты. Не сразу сообразила Аля, что поварихе, которая по идее должна была готовить на хозяйской кухне, то есть под тотальным контролем, разве так стала бы давать такие поблажки мегера? Нет, конечно.
Подробности выяснились чуть позже – у вдовы Югуру было полно детей: четыре своих девочки, младший сыночек, совсем маленький, да еще взятая в приживалки сиротка-племянница. Конечно, оставлять детей на целый день одних было неудобно, тем более что Югура подрабатывала много где, хватаясь за любую оплачиваемую работу. Ведь детей много, всех не только накорми, но и одень, дети растут быстро, но мужа-кормильца нет. Так что то, что готовить Югуре разрешили дома, а госпоже Гнерасиль приносить готовое – очень большая поблажка. А еще когда Аля чуть сориентировалась в местных ценах, то заподозрила, что хозяйка дает кухарке чуть больше денег на продукты, чем нужно. И не потому, что не в курсе цен, уж в соседней пекарне она порой яростно выторговывала себе скидки, а именно потому, что так неявно подкармливала многодетную мать!
Или еще такие моменты говорили о хозяйке. Например, день на пятый за вечерним чаепитием госпожа Мартида с преувеличенным недовольством заявила вдруг, что партия засахаренных фруктов из последней покупки оказалась слишком сухой для ее зубов. Мол, "достойные ее" сладости должны быть гораздо мягче. Поэтому весь тот пакет Аля может забрать себе...
– Или отдать кому-нибудь, – говорила хозяйка, поглядывая в сторону открытого окна в сад, где спрятавшиеся за кустами мальчишки терпеливо ждали тайного ужина от ведьмы.
Аля же, глядя на чуть влажные и мягкие, как мармелад, яблочные, грушевые и прочие слегка подсушенные дольки в сахаре, лежащие сейчас на тарелочке, поняла, что ее подкормки беспризорников уже вовсе не тайна для Гнерасиль. И мало того, что хозяйка не ругается, так еще и сама поучаствовала? Были и другие разы, когда то хозяйское печенье оказывалось "слишком рассыпчатым", то "недостаточно сладкой" иная сладость, и поэтому в итоге звучало: "выкинь или отдай кому-нибудь".
Со стряпухой Югурой за эти дни Аля тоже сблизилась. Вдова, кстати, в ней была примесь дворфовской крови, отлично готовила, впрочем, как и все "гномы", которые действительно делились на народности – цверги, дворфы, дверги и еще другие, которых в этих краях не бывало. А еще Югура была как курица-наседка, любила кого-нибудь опекать, квохтать, кормить и так далее.
Кстати, все "гномьи" семьи были большими – и детей любили, и жили по нескольку поколений и родственных "ячеек" вместе, например, семьи всех братьев под одной крышей. Здесь же Югура оказалась одна – они с мужем когда-то давно приехали по его делам в Превилль, да тут и осели, вся их родня осталась далеко. И, видимо, "гномья" кровь давала о себе знать, но шести детей стряпухе было будто недостаточно, она еще и молоденькую и "такую худенькую бедняжку" Алю взялась опекать. Научила, как проще и быстрее разжигать дровяную печь, делилась кухонными советами и рецептами, а также как экономить на продуктах, как торговаться на рынке – они даже сходили пару раз туда вместе – и что можно вкусного приготовить из потрошков или прочего недорогого мяса.
А еще подивилась тонким ажурным блинам девушки, которые те готовила на завтрак, но как-то оставила немного угостить кухарку. Здесь, оказывается, в ходу у народа были толстые пышечки, оладушки и так далее, главное, чтобы попроще и посытнее было. Если пирожок – то на всю ладонь, если котлета – так на полтарелки. Тонкое и изысканное готовили либо эльфы, причем для себя, любимых, либо для аристократов особо ученые повара или в дорогих ресторациях.
– Тонюсенькие! Прям как господские! – удивлялась Югура и взмахивала руками. – Да че ж я говорю? Ты, Алюшка, как есть госпожа. Тоже тонюсенькая, тебе бы кушать плотнее да сытнее, для здоровия полезнее. А то как же с такими малыми телесами деток рожать?
Кстати, еду Югура стала приносить больше – в том числе из расчета на ужины для Алевтины. Явно же, что по распоряжению госпожи Гнерасиль. И кто после этого скажет, что хозяйка – злобная мегера?
Так и пролетали дни один за другим. Попаданка вживалась в этот мир, но до заданий на свитке руки совершенно не доходили.
Даже самое простое задание – внедрить новое блюдо – оказалось слишком сложным. Потому что рас здесь, да хотя бы в том же приграничном и торговом Превилле, обитало много, и у каждой народности своя национальная кухня. У одних только "гномов", любителей хорошенько поесть, столько блюд, что одни названия можно сутками напролет перечислять. Так что Аля попросту не знала, что бы такого предложить этому миру, чтобы ее блюда здесь еще не было.
Или другая история про то, как ведьмак ухаживал за драконицей. Мало то, что ведьмак человек, так он же еще простолюдин! Ужасный мезальянс, неудивительно, что семья драконицы была против и коварно угробила ведьмака, а высокородная девица, оставшаяся без воздыхателя, решила запоздало пострадать. И оставшаяся половина книги была заполнена ее абстрактными стенаниями и мечтами "а если бы".
В еще одной книжонке здоровенный беролак влюбился в красавицу из семьи двергов. А это кто такие?! По описаниям непонятно, в истории лишь поэтические описания типа "глубины ее глаз, блестящих как алмазы", "живое золото ее волос" или "яростной мощи его мускулистых рук". Да "страстных вздохов", стоило только героям сойтись ближе, чем пара метров. Брррр! Причем "страсть" в местных любовных романчиках описывалась тоже очень абстрактно и лирично, без подробностей, которые подсказали бы Але что-то полезное о непонятных представителях, но так многословно, что попаданка не осилила подобное читать.
Но хуже того – Аля не понимала, все эти расы на самом деле существовали здесь или были плодами буйной фантазии местных авторов? В ее мире ведь тоже вампир влюблялся в человечку – если уж вдуматься, то в свою еду! – а оборотни гоняли кровососов со своей территории. Но это точно фантастика! А в этом мире как дела обстоят на самом деле?
Однако здесь оборотни точно были: раз попаданка увидела на улице двух безнадзорных здоровенных псов, вразвалочку бегущих куда-то по своим делам. Размером больше, чем овчарки. Не успела девушка испугаться, как проходящие мимо тетки средних лет возмущенно запричитали, что в их "приличном районе" запрещено всяким тут перекидышам белым днем бегать. Мол, раз те не считают за срам обернуться потом "с голым задом при порядочных-то людях!", то пусть наглые воклаки только в своих районах бегают зверями.
Шокированная Аля тогда еще обернулась вслед давно убежавшим псам, которые и ухом не дернули на крикливые возмущения теток. Так эти псы и есть воклаки? То есть их звериная форма? То есть даже те дровосеки, что ее подвозили в Превилль, или, например, рослые стражники на городских воротах тоже так могут? "Перекинуться" в любой момент? И молодой Оркеч может на самом деле стать... таким вот... волком?
Эльфов она тоже видела мельком – парочку блондинов с заостренными ушами в центре города, когда прогуливалась с Томом. Так что да, она попала в самое настоящее фэнтези!
Кстати, с теми беспризорниками с рынка у девушки сложились странные отношения. Том еще в первый день проторчал около дома до самого вечера. Заявился и на следующий день. Вроде как "мимо проходил", и Аля, не знающая еще толком окрестностей, привлекла мальчишку бегать по магазинам... или помогать во дворе с вытряхиванием тяжелых покрывал.
Когда она в первый же день, после подписания договора выйдя на крыльцо перевести дух и увидев околачивающегося мальчишку, протянула ему монеты и попросила купить хлеб, Том, спрятав руку за спину, уточнил:
– Не боишься давать деньги бродяжке? Вдруг украду?
Она пожала плечами:
– Не боюсь проверить нового знакомого. Вдруг он окажется честным человеком, и у меня появится новый друг.
Да и рисковала она лишь мелкой монеткой. Зато посмотрит, стоит ли с парнишкой связываться, насколько можно будет ему доверять потом в возможных делах.
Мальчишек она не звала к себе, хотя их было жалко. Но она сама была здесь – и в доме Гнерасиль, и в мире – на птичьих правах. Не знала, как ее собственная жизнь завтра повернется, и уж тем более не могла другим давать какие-то гарантии.
Поэтому она просто не гнала детей, когда они "случайно" оказывались около дома, а привлекала к работе, расплачиваясь едой. Пока большего она им дать не могла.
Распорядок дня, указанный госпожей Гнерасиль, был следующим. Сама хозяйка могла встать из-за бессонницы даже посреди ночи, но громыхать не пойми чем на втором этаже, где была ее спальня, начинала не ранее рассвета. Завтрак Аля должна была накрыть хозяйке в гостиной, она же столовая, к шести утра – механические часы в доме были – так что приходилось вставать очень рано.
Кстати, когда при подписании договора девушка уточнила, а когда выдадут деньги на расходы, например, на продукты для того же завтрака, госпожа Мартида сделала вид, что не расслышала. Даже после двух повторений. Тогда Аля махнула рукой, решив, что не обеднеет, покупая продукты еще и для старушки. Наверняка пенсий здесь нет, вряд ли у пожилой хозяйки есть какие-то регулярные доходы. Тем не менее обеды и ужины один раз в день приносили готовыми извне, но их Аля не обязана была подавать или разогревать.
После завтрака и до позднего обеда девушка должна была заниматься в доме уборкой. После обеда у хозяйки были часы отдыха, когда она уходила в свою комнату на втором этаже, запрещая Але шуметь. Что интересно, на второй этаж девушке в принципе был запрещен вход, но она и не спорила. Ей уборки на первом этаже хватало.
Поэтому чаще всего девушка после обеда вообще уходила из дома гулять, зачастую в компании с Томом и вторым мальчишкой, если тот приходил, и которому она дала имя Финн. Ведь свои имена они так и не торопились ей называть.
Во время прогулок Аля познакомилась с районом, научилась более или менее ориентироваться в ближайших кварталах, полюбила в полуденную жару сидеть под тенью крон в крошечном скверике, буквально на десяток деревьев, что был на соседней улице.
С ней начали здороваться соседи по району, но не сразу, а ближе к концу недели.
Она все больше узнавала о Превилле – да и о мире в целом – и в этом ей здорово помогали мальчишки, когда они сидели в том скверике и болтали обо всем, уминая булки, купленные в пекарне напротив. Том всячески изображал, будто "взял опеку над деревенской не совсем ведьмой", а то она слишком глупые вопросы задает, "и как до своих лет дожила, а простого не знает". Аля объясняла тем, что в их "далеких далях", в глухой деревушке, откуда она приехала, не то что проезжих купцов, даже нелюдей толком не было. Вот, мол, поэтому не очень разбирается она в разных расах.
Младший из мальчишек, Финн, при такой новости аж рот раскрыл, а Том прищурился с явным подозрением:
– А ты случаем не из этих... староверных? В этой вашей деревне люди намеренно обособлялись?
– Чего? – опешила Аля.
Выяснилось, что не везде мир и дружба между расами, вроде как упертых расистов и здесь хватало, причем в каждой расе свои были. Некоторые люди могли заявить, что "Аликворея только для людей", эльфы, как и прочие высокородные, то есть те же драконы, считали себе выше всех остальных – причем и ушастые, и крылатые. Почему таких называли "староверными", Том объяснить не смог, просто так говорят и всё, мол, не придирайся к словам, глупая ведьма.
И хотя каждый раз за "глупую ведьму" Аля вроде как замахивалась отвесить подзатыльник дерзкому мальчишке, но тот вовремя уворачивался, принимая ее игру, и вновь обзывался после какого-нибудь очередного "глупого вопроса, который даже самые малые должны знать". Но попаданка решила, что безопаснее всего именно у детей спрашивать о нюансах этого мира, с любым взрослым гораздо больше шансов выдать себя.
Часам к пяти-шести отдохнувшая девушка возвращалась и продолжала наводить порядок в доме, натирать сервизы на полках, перемывала скопившуюся на кухне посуду, выполняла мелкие поручения, например, подать после – или вместо – ужина чай. Кстати, чай, именно черный чай, как оказалось, здесь был редкостью, но госпожа Гнерасиль пила именно его вместо более привычных местным жителям ягодно-фруктовых взваров.
О том, что черный чай "редкостная гадость" – то есть редкость из какой-то дальней страны, причем неоцененная местными, попаданка узнала от мальчишек, которых по вечерам втихаря запускала на кухню со стороны внутреннего двора, чтобы угостить чем-нибудь. А если хозяйка к тому времени еще не уходила на второй этаж, то передавала оставленную им еду через окно прямо в сад.
С самой госпожей Мартидой Аля общалась мало. В первые дня три хозяйка демонстративно присутствовала в комнатах, где убиралась Аля, едко комментируя "криворукость молодежи" и вздыхая из кресла, что "вот в ее годы". Но девушка не обижалась на старого человека, да еще одинокого, все же азы психологии, в том числе возрастной, им давали в институте. К тому же в своем мире пару раз она выезжала волонтером в дом престарелых, немного с особенностями пожилого возраста знакома. Да и что ей возмущаться: за жилье у Гнерасиль – достаточно уютную комнату около кухни – она не платила деньгами, где еще она найдет такие же условия.
Потом хозяйка перестала контролировать каждый шаг девушки, зато по вечерам стала зазывать на совместное чаепитие, расположившись в гостиной. Спросила разок-другой у Али о ее прошлом и планах на будущее и получив заверение, что девушка, недоучившаяся у старшей ведьмы из-за гибели той в пожаре, всенепременно желает учиться дальше – в академии или как получится, в дальнейшем лишь сама рассказывала о своих прежних годах. Вернее, больше о том, как раньше трава была зеленее, солнце ярче и подобную типовую стариковскую ностальгию. Но и в таких случаях Аля сидела тихо и лишь изредка поддакивала, попивая привычный ей черный чай. Или, чтобы не сидеть без дела, протирала очередной сервиз и многочисленные статуэтки в комнате. Или изредка по просьбе Мартиды читала ей вслух очередной любовный романчик.
На самом деле госпожа Гнерасиль оказалась не такой уж злобной старухой, как многие считали. Она, конечно, много и язвительно бурчала, могла крикливо, на пол улицы, спорить с булочником, если ей не нравился оттенок запеченной бочка у свежего хлеба, но поступки говорили об ином. Например, если бы хозяйка была на самом деле вредной каргой, разве стала бы она платить приходящей кухарке за стряпню?
Вернее, даже не так. Стряпуха Югура, невысокая и полноватая вдовушка лет... ближе к сорока, живущая в четырех кварталах от них, приносила в закутанных горшочках уже готовую еду в дом Гнерасиль, получая от той деньги и за работу, и на продукты. Не сразу сообразила Аля, что поварихе, которая по идее должна была готовить на хозяйской кухне, то есть под тотальным контролем, разве так стала бы давать такие поблажки мегера? Нет, конечно.
Подробности выяснились чуть позже – у вдовы Югуру было полно детей: четыре своих девочки, младший сыночек, совсем маленький, да еще взятая в приживалки сиротка-племянница. Конечно, оставлять детей на целый день одних было неудобно, тем более что Югура подрабатывала много где, хватаясь за любую оплачиваемую работу. Ведь детей много, всех не только накорми, но и одень, дети растут быстро, но мужа-кормильца нет. Так что то, что готовить Югуре разрешили дома, а госпоже Гнерасиль приносить готовое – очень большая поблажка. А еще когда Аля чуть сориентировалась в местных ценах, то заподозрила, что хозяйка дает кухарке чуть больше денег на продукты, чем нужно. И не потому, что не в курсе цен, уж в соседней пекарне она порой яростно выторговывала себе скидки, а именно потому, что так неявно подкармливала многодетную мать!
Или еще такие моменты говорили о хозяйке. Например, день на пятый за вечерним чаепитием госпожа Мартида с преувеличенным недовольством заявила вдруг, что партия засахаренных фруктов из последней покупки оказалась слишком сухой для ее зубов. Мол, "достойные ее" сладости должны быть гораздо мягче. Поэтому весь тот пакет Аля может забрать себе...
– Или отдать кому-нибудь, – говорила хозяйка, поглядывая в сторону открытого окна в сад, где спрятавшиеся за кустами мальчишки терпеливо ждали тайного ужина от ведьмы.
Аля же, глядя на чуть влажные и мягкие, как мармелад, яблочные, грушевые и прочие слегка подсушенные дольки в сахаре, лежащие сейчас на тарелочке, поняла, что ее подкормки беспризорников уже вовсе не тайна для Гнерасиль. И мало того, что хозяйка не ругается, так еще и сама поучаствовала? Были и другие разы, когда то хозяйское печенье оказывалось "слишком рассыпчатым", то "недостаточно сладкой" иная сладость, и поэтому в итоге звучало: "выкинь или отдай кому-нибудь".
Со стряпухой Югурой за эти дни Аля тоже сблизилась. Вдова, кстати, в ней была примесь дворфовской крови, отлично готовила, впрочем, как и все "гномы", которые действительно делились на народности – цверги, дворфы, дверги и еще другие, которых в этих краях не бывало. А еще Югура была как курица-наседка, любила кого-нибудь опекать, квохтать, кормить и так далее.
Кстати, все "гномьи" семьи были большими – и детей любили, и жили по нескольку поколений и родственных "ячеек" вместе, например, семьи всех братьев под одной крышей. Здесь же Югура оказалась одна – они с мужем когда-то давно приехали по его делам в Превилль, да тут и осели, вся их родня осталась далеко. И, видимо, "гномья" кровь давала о себе знать, но шести детей стряпухе было будто недостаточно, она еще и молоденькую и "такую худенькую бедняжку" Алю взялась опекать. Научила, как проще и быстрее разжигать дровяную печь, делилась кухонными советами и рецептами, а также как экономить на продуктах, как торговаться на рынке – они даже сходили пару раз туда вместе – и что можно вкусного приготовить из потрошков или прочего недорогого мяса.
А еще подивилась тонким ажурным блинам девушки, которые те готовила на завтрак, но как-то оставила немного угостить кухарку. Здесь, оказывается, в ходу у народа были толстые пышечки, оладушки и так далее, главное, чтобы попроще и посытнее было. Если пирожок – то на всю ладонь, если котлета – так на полтарелки. Тонкое и изысканное готовили либо эльфы, причем для себя, любимых, либо для аристократов особо ученые повара или в дорогих ресторациях.
– Тонюсенькие! Прям как господские! – удивлялась Югура и взмахивала руками. – Да че ж я говорю? Ты, Алюшка, как есть госпожа. Тоже тонюсенькая, тебе бы кушать плотнее да сытнее, для здоровия полезнее. А то как же с такими малыми телесами деток рожать?
Кстати, еду Югура стала приносить больше – в том числе из расчета на ужины для Алевтины. Явно же, что по распоряжению госпожи Гнерасиль. И кто после этого скажет, что хозяйка – злобная мегера?
Так и пролетали дни один за другим. Попаданка вживалась в этот мир, но до заданий на свитке руки совершенно не доходили.
Даже самое простое задание – внедрить новое блюдо – оказалось слишком сложным. Потому что рас здесь, да хотя бы в том же приграничном и торговом Превилле, обитало много, и у каждой народности своя национальная кухня. У одних только "гномов", любителей хорошенько поесть, столько блюд, что одни названия можно сутками напролет перечислять. Так что Аля попросту не знала, что бы такого предложить этому миру, чтобы ее блюда здесь еще не было.
