Значит, это был не сон, и она на самом деле в другом мире!
Из-за вчерашних воспоминаний и зарождающейся тревоги уснуть больше не удалось, пришлось вставать, приводить себя в порядок. Купленный пирог с капустой был съеден еще вчера вечером, так что чувство голода настойчиво звало выйти из номера, из уютной берлоги, где она не сможет прятаться всю оставшуюся жизнь от свалившейся на ее голову новой реальности.
Внизу в зале за стойкой, несмотря на то, что было еще раннее утро, небо только серело за ставнями, обнаружился хозяин собственной персоной. Он круглосуточно работает, что ли?
– Доброго утра, уважаемый Стуквак, – вежливо поприветствовала его Аля, опять устраиваясь на табурете прямо за стойкой, хотя зал был пуст, свободных столов полно.
– Вкутас я, госпожа ведьма Алевтина, – поправил ее медноволосый коротышка, оторвавшись от расстановки пустых кувшинов по линеечке на полках задней стены. – Младшой брат Стуквака, с коим вы вчера разговаривали.
Странно, что и этот был буквально точной копией предыдущего трактирщика. Чуть ли не клоном. То ли родственные гены здесь настолько сильны, то ли еще какое волшебство.
Поприветствовав еще раз Вкутаса, Аля не только заказала завтрак, но и вновь спросила про наём жилья. Может, младший Паск что полезное подскажет? Но подсказал не он, а его жена, такая же крепенькая шатенка, еще ниже ростом, которая выглянула из кухни, чтобы полюбоваться "новенькой ведьмочкой, что доехала-таки в наш Превилль".
Гномка – у кого бы уточнить, как эта раса правильно называется здесь? – напомнила мужу про некую госпожу Гнерасиль из Осинового переулка, что совсем недалеко, "всего-то шесть кварталов отсель", которая уже как-то сдавала в своем домике комнатку для женщины.
– Госпо-ожа Гнерасиль? – нахмурил кустистые брови трактирщик-младший, пока его руки продолжали автоматически переставлять теперь уже пустые здоровенные глиняные кружки. – Эт которая? А-а, которая...
– А куды девочке деваться? – резко перебила его жена, упирая кулаки в округлые бедра. – В гостиницах жить больно много монет надоть. Откудать они у такой махонькой ведьмочки? А ежели она обратно уедет? То-то же!
Заткнув таким образом рот мужу, гномка повернулась к внимательно слушающей девушке и пояснила:
– Да ты, ведьмочка Алевтиночка, не сумлевайся, хорошее там жилье, приличное. И район хороший, покойный, от центра недалече. Тока сама госпожа Гнерасиль махость вредная, ну тык в ее возрасте бурчать самое оно, уже можно. Ты ее просто не слухай сильно, кивай да поддакивай, не ерепенься. Уж сдюжь как-нибудь, пока не... кхе-кхе. Зато недорого там, уборкой да готовкой договаривайся платить. Потому как у госпожи Гнерасиль прислуга недолго задерживается, а помощь по хозяйству старикам завсегда нужна.
Осмыслить, насколько "малость" вредная та бабка, раз от нее прислуга вмиг разбегается, Але не дали – жена трактирщика так сильно ее затарахтела, вываливая то радостные ахи по поводу ее прибытия в город, то гневные жалобы на цены на рынке, то прочую пустую звуковую волну. Поэтому быстро проглотив завтрак и сердечно поблагодарив за информацию, девушка подхватила свою сумку и поспешила прочь.
Для начала на рынок, поскольку было слишком рано, только недавно рассвело. Для фермерского рынка, то есть куда с окрестных деревень свозили свежие продукты, самое время, как подсказала жена трактирщика. А для визита к госпоже Гнерасиль еще слишком рано, так уже решила сама Аля, хотя ее убеждали в обратном.
До переезда в новое жилье попаданка не собиралась ничего покупать, чтобы не таскать потом с собой по всему городу тяжести, но разведать обстановку, прицениться к "потребительской корзине", присмотреться внимательнее к местным жителям в их расовом разнообразии стоило. До рынка было "совсем недалеко" – всего четыре квартала от центральной площади в сторону других городских ворот.
Так что, неспешно прогуливаясь в нужном направлении, попаданка-засланец оценила и чистоту городских улиц, и активность уже проснувшихся в такую рань жителей, многие из которых тоже шли в ту сторону. Вернее, в основном это были слуги, если судить по скромной одежде темных цветов и пустым корзинам. Причем слуги человеческой расы. Встретила нескольких широковатых коротышек, наверняка "гномов", которые направлялись в ту же сторону, но с небольшими тележками, полными товаров. У одного в большую тележку даже был запряжен серенький ослик.
С сожалением оценила девушка отсутствие общественного транспорта. За все время увидела лишь пару всадников и одну карету. Самую настоящую карету, у которой на оконцах даже шторки с бахромой были! Но конский навоз на мостовых отсутствовал, как и сточные канавы с вонючим содержимым. Из окон прилегающих зданий никто помои сверху на головы не лил. То ли потому, что здесь центр и за порядком следят строго, то ли ей просто повезло попасть в улучшенную версию "Средневековья", где за гигиеной в принципе следят.
Рынок открылся внезапно, за очередным поворотом улицы, и сразу оглушил своим гамом и сутолокой.
– Морковины сладкие, крупные! Капустины, что голова дракона, одной большую семью можно целую седмицу кормить! Подходи! Не зевай! Покупай, пока есть!
– Мясо парное! Еще утром мычало и блеяло! Подходи, выбирай, покупай! Кому курочек жирных, гусей мягких? Яйца что с твой кулак, из одного омлет на цельную сковородь! Заходи сюда!
– Сыр свежий! Вкусный! Хошь с зеленухой, хошь с краснухой! Сладкий, соленый, острый – какой хошь! Красавица, подь сюды! Бери сыр, чтобы муж тебя любил крепче!
Аля, в адрес которой прозвучала последняя рекламная речовка, шарахнулась в сторону, столкнувшись с кем-то, извинилась на ходу. Мда, с маркетингом, пусть немного агрессивным и своеобразным, местные уже были знакомы. И ассортимент товаров вроде бы большой, хотя что-такое "сыр с краснухой", Аля уточнять не стала, она осторожно пробиралась через толпу дальше.
Но чем дальше, тем больше толкотни и шума.
– Пяток курочек и петушок за один грон! Петушок – зверь! Поет голосисто, что твой соловей! Топчет всех! Непрошенных гостей со двора гоняет, даже охранный пес не нужон! Курочки так много дают яиц, устанет рука собирать! – слушала и посмеивалась про себя Аля, обходя очередного зазывалу, залезшего аж наверх телеги в полный рост и оттуда орущий речовки.
Не зря орал, вокруг собралось несколько не то покупателей, не то просто зевак, которые хотели глянуть на тех, кто клюнет на такую наглую рекламу. Мда, "суровый и беспощадный" местный маркетинг во всей красе.
Зазевавшись в водовороте толпы, где то ее толкали, то она кому-то на ноги наступала, Аля не сразу поняла, что у нее сдернули с плеча сумку.
– Ай-яй-яй! – сразу же завопил рядом тонкий голосок.
Те зрители, что стояли около телеги с супер-курочками, стали оборачиваться, народ рядом притормаживал и оглядывался на звук – кто нервно, кто с нескрываемым любопытством. Сумка девушки валялась на пыльных булыжниках среди отхлынувшей толпы, а мелкий пацаненок со спутанными лохмами на голове в стороне баюкал свою руку.
– Чёй-то, опять кого-то ошманали? Куды стража смотрит?!
– А сумка-то, кажись, артефахтная! Гля-ка, а на вид обычная. Али ворью просто руку сломали?
– Хто ж сюды с артефахтной сумкой припрется? Тута ее не купят, больна дороха. А коли есть монеты на артефахты, то чегось сюды ходить за жратвой? Можно в рестарациях харчевиться.
Пока окружающие заинтересованно перебрасывались вопросами и сам же друг другу отвечали, Аля метнулась и подхватила свою сумку. На этот раз перекинула ремень через голову, чтобы не так легко было сдернуть с плеча, вцепилась в сумку двумя руками.
"А если бы украли?! А я даже деньги не отложила по карманам! Ой, дура!" – запоздало испугалась попаданка. Остаться без средств к существованию в чужом мире было страшно. Тем более что Димон уже почти сутки не отвечал на ее мысленные призывы.
– Гля-ка какая молодая. Ага, и дурная, приперлась сюды, а за кошелем не смотрит. Тык ежели артефахтная у нее сумь, можно и не хлядеть, – новая волна более оживленных шепотков закружила вокруг стушевавшейся Али.
– Приперлась тута, – раздалось вдруг более зло. – Понакупят артефактов, а бедолагам вроде нас жрать нечего!
Рядом с неудачливым воришкой стоял и поглаживал того по острому плечику, паренек чуть постарше, лет... тринадцати? Худой, на чумазом лице одни скулы видны да горящие гневом темные глаза.
– И поэтому нужно воровать? – возмутилась таким наездом Аля. – Если родители вас не кормят, то самим можно найти подработку. Ты уж точно, вон, с меня почти ростом...
– Ты дура, что ль? – огрызнулся в ответ подросток.
Народ вокруг притих, прислушиваясь к их перепалке. Ну прям как зрители на ток-шоу.
– А ты еще и невоспитанный! Поэтому на нормальную работу никто не берет? Или тебе просто воровать нравится? Ленивый? – Аля оглянулась, ища пути отступления, но толпа вокруг уплотнилась. Не тараном же переть. – Не пробовал умыться и быть любезнее с другими людьми?
– Точно дура! – авторитетно заявил подросток.
Ну хуже того: кто-то в толпе поддакнул. И не один голос.
– Хто ж приютсхих бродяг на работу возьмет? Они завсехда воруют! – добавили комментарий.
– В вашем славном Превилле есть малолетние бродяги? – негромко охнула Аля. – И куда ваш расчудесный наместник смотрит?
В толпе еще пару раз прошелестело "дура" и разок "понаедут тута всякие".
– Если жалостливая такая, то дай монетку, – подросток, ощущая поддержку толпы, борзел все больше, даже грязную руку протянул. – До-о-обрая госпо-о-ожа.
– А код от банковской карты тебе не сказать? Или ключи от дома, где деньги лежат? – возмутилась девушка. – Сам заработай!
– Че? – лишь на миг вытянулось лицо у паренька. – Сама слышала, никто не возьмет работать приютского сироту. Доверия нам нету. Будто не люди мы.
Последнее было сказано со злой горечью. Другой мальчонка, что пытался упереть у нее сумку, а теперь баюкающий руку, хлюпнул носом, растер под ним ладонью грязь.
И сердце Али дрогнуло. Какие же дети худые и оборванные!
Понятное дело, что в этом мире тоже может быть теневой бизнес, где заставляют детей и прочих слабых бродяжничать и попрошайничать, но... такие голодные глаза напротив!
– Я вам поверю. Авансом. И найму. М-м, провожатыми по рынку. Будете меня охранять, чтобы больше никто к моей сумке не лез. А заодно быстро покажите, что у вас тут и где. И где скидки хорошие...
– Че?! – вот теперь у подростка челюсть прям буквально отвисла.
– "Аван-сам". Значь, она даст монетку? – младший мальчишка заглянул снизу вверх в глаза старшему.
– Еду вам куплю. За сопровождение, – качнула головой Аля.
А то кто знает, на что... или кому достанутся те деньги. Лучше уж едой, которую дети сами съедят.
– Во девка дура! Аха, облапошат, как пить обдурят. Нусь, умнее потом будет, коли мамка не научила. А на вид как госпожа... – завирусилась новая волна обсуждений вокруг.
– А кто сунется в мою сумку, тому... сама сумка руку отгрызет! – оглядываясь и повысив голос, заявила девушка. А то некоторые физиономии окружающих вот совсем не внушали доверия. Действительно, зачем она сюда, в толпу, поперлась? – И за попытку украсть мою сумку карма испортится напрочь! Без права на восстановление!
– Че у нее попортится? Пряма-таки отхрызет? Чёй-то за артефахт такой странный? Драконовский, что ль? Дорохо, небось, обошлось-то. Лучше б карету себе с охраной купила.
Однако некоторые сомнительные личности в окружающей толпе взгляды не отвели, скорее даже заинтересованно вгляделись.
– Госпожа ведьма! Госпожа ведьма! – вдруг протолкался и выступил вперед один из лохматых здоровяков в серой рубахе. – И вы тута? Ну чего? Как? Остаетесь в Превилле или с нами возвращаетесь?
–Э-э, – с трудом сообразила Аля, где видела этот полный радостного ожидания желтоватый взгляд.
Кажется, это тот молодой нелюдь из продавцов дровами, с которыми она сюда ехала.
– Ведьма?! Ведьма приехала? Правда, что ль? – очередная волна вопросов прокатилась вокруг. – Чет какая-то мелкая. Аха, щуплая, хде там силы у ней?
Что интересно, ряды зевак резко поредели, многие сразу вспомнили о своих делах, отвернулись, разошлись. Оставшиеся продолжали глазеть и о чем-то шептаться.
Мальчишки тоже рванули прочь, но Аля успела гаркнуть:
– А ну, стоять!
Несколько расходящихся зрителей испуганно замерли на месте, но беспризорники только ускорились, ввинчиваясь в толпу. Однако молодой нелюдь был быстрее: не успела Аля и моргнуть, как метнувшийся здоровяк вернулся, таща за шкирку худого подростка, ругающегося сквозь зубы так, что... можно энциклопедию местного мата писать.
"О! А это идея!" – мелькнуло в голове, но вслух девушка сказала:
– Я же тебе работу предложила, забыл? С тебя экскурсия по рынку, с меня еда для тебя и твоего напарника.
– Слыхал, чего тебе госпожа ведьма сказала? А я присмотрю, чтобы ты не шалил, – "легонько" встряхнув парнишку, у которого при этом зубы клацнули, пробасил над его лохматой макушкой местный оборотень.
После этого последняя пара сомнительных типов, еще отирающихся в стороне, скривилась и, видимо, решила все-таки свалить. Тем более что в их сторону спешили двое длинноволосых крепышей в синей форме.
От городской стражи – а это она пожаловала на базарную стычку – удалось избавиться быстро. Стражники оказались тоже воклаками, поэтому им хватило слова их сородича, молодого дровосека из Ржавых Сосенок, что тот за госпожой ведьмой присмотрит на рынке. Потому что старшая родня этого парня, с которой он прибыл в город, знает Гардиса из отряда Ууркона, вернее, что тот их знает и поручится, ежели чего. Поэтому заверения молодого воклака, что он беспорядка рядом с ведьмой больше не допустит, оказалось достаточно.
– Смотри, а то Ууркон грозился хвосты всем оборвать, коли кто ведьмочку обидит, – стражники беседовали напрямую с дровосеком, лишь косясь на Алю. – Можешь так всем и говорить, ежели чего.
На подростка беспризорника тоже косились, только с недовольством, но девушка его отстояла, заверила, что на сегодня мальчишка ее нанятый работник.
– И ты учти! Ежели чего, – вроде как пригрозили босяку на прощание здоровяки и, развернувшись, удалились, растворяясь в разнородной шумной толпе, как масло в горячей каше.
Потом, вспомнив разговор с пожилым воклаком в дороге, Аля пыталась спровадить молодого, которого просили не забирать от невесты, но безуспешно.
– Не, госпожа ведьма, я слово дал перед своими, я за вас теперь отвечаю, – сиял клыкастой белоснежной улыбкой нечеловеческий парень двухметрового роста, представившись Оркечем.
– Может, тебя твои ищут?
– Не потеряют, – отмахивался он.
– Угу, по запаху найдут, – демонстративно кривился беспризорник, отказавшийся назваться.
– Не, твоя вонь перебивает все мои запахи, – не остался в долгу здоровенный детина, все еще придерживающий человечка за ворот драной рубахи.
И вот с такими спорщиками, что как дети малые, ей по гудящему, как беспокойный рой, рынку ходить?
Однако все же Аля для удобства дала подростку временное имя Том Сойер и велела ему показать постоянных продавцов с лучшими продуктами питания. Чтоб свежее, без обмана и недорого. Надо же на будущее знать правильные места, налаживать контакты.
– Че за имя такое странное? Томосойре? Эльфячье, что ль? Так за такое можно по ушам получить, кто из круглоухих к эльфякам примазывается, – бурчал мальчишка, но послушно повел их куда-то в ряды.
Из-за вчерашних воспоминаний и зарождающейся тревоги уснуть больше не удалось, пришлось вставать, приводить себя в порядок. Купленный пирог с капустой был съеден еще вчера вечером, так что чувство голода настойчиво звало выйти из номера, из уютной берлоги, где она не сможет прятаться всю оставшуюся жизнь от свалившейся на ее голову новой реальности.
Внизу в зале за стойкой, несмотря на то, что было еще раннее утро, небо только серело за ставнями, обнаружился хозяин собственной персоной. Он круглосуточно работает, что ли?
– Доброго утра, уважаемый Стуквак, – вежливо поприветствовала его Аля, опять устраиваясь на табурете прямо за стойкой, хотя зал был пуст, свободных столов полно.
– Вкутас я, госпожа ведьма Алевтина, – поправил ее медноволосый коротышка, оторвавшись от расстановки пустых кувшинов по линеечке на полках задней стены. – Младшой брат Стуквака, с коим вы вчера разговаривали.
Странно, что и этот был буквально точной копией предыдущего трактирщика. Чуть ли не клоном. То ли родственные гены здесь настолько сильны, то ли еще какое волшебство.
Поприветствовав еще раз Вкутаса, Аля не только заказала завтрак, но и вновь спросила про наём жилья. Может, младший Паск что полезное подскажет? Но подсказал не он, а его жена, такая же крепенькая шатенка, еще ниже ростом, которая выглянула из кухни, чтобы полюбоваться "новенькой ведьмочкой, что доехала-таки в наш Превилль".
Гномка – у кого бы уточнить, как эта раса правильно называется здесь? – напомнила мужу про некую госпожу Гнерасиль из Осинового переулка, что совсем недалеко, "всего-то шесть кварталов отсель", которая уже как-то сдавала в своем домике комнатку для женщины.
– Госпо-ожа Гнерасиль? – нахмурил кустистые брови трактирщик-младший, пока его руки продолжали автоматически переставлять теперь уже пустые здоровенные глиняные кружки. – Эт которая? А-а, которая...
– А куды девочке деваться? – резко перебила его жена, упирая кулаки в округлые бедра. – В гостиницах жить больно много монет надоть. Откудать они у такой махонькой ведьмочки? А ежели она обратно уедет? То-то же!
Заткнув таким образом рот мужу, гномка повернулась к внимательно слушающей девушке и пояснила:
– Да ты, ведьмочка Алевтиночка, не сумлевайся, хорошее там жилье, приличное. И район хороший, покойный, от центра недалече. Тока сама госпожа Гнерасиль махость вредная, ну тык в ее возрасте бурчать самое оно, уже можно. Ты ее просто не слухай сильно, кивай да поддакивай, не ерепенься. Уж сдюжь как-нибудь, пока не... кхе-кхе. Зато недорого там, уборкой да готовкой договаривайся платить. Потому как у госпожи Гнерасиль прислуга недолго задерживается, а помощь по хозяйству старикам завсегда нужна.
Осмыслить, насколько "малость" вредная та бабка, раз от нее прислуга вмиг разбегается, Але не дали – жена трактирщика так сильно ее затарахтела, вываливая то радостные ахи по поводу ее прибытия в город, то гневные жалобы на цены на рынке, то прочую пустую звуковую волну. Поэтому быстро проглотив завтрак и сердечно поблагодарив за информацию, девушка подхватила свою сумку и поспешила прочь.
Для начала на рынок, поскольку было слишком рано, только недавно рассвело. Для фермерского рынка, то есть куда с окрестных деревень свозили свежие продукты, самое время, как подсказала жена трактирщика. А для визита к госпоже Гнерасиль еще слишком рано, так уже решила сама Аля, хотя ее убеждали в обратном.
До переезда в новое жилье попаданка не собиралась ничего покупать, чтобы не таскать потом с собой по всему городу тяжести, но разведать обстановку, прицениться к "потребительской корзине", присмотреться внимательнее к местным жителям в их расовом разнообразии стоило. До рынка было "совсем недалеко" – всего четыре квартала от центральной площади в сторону других городских ворот.
Так что, неспешно прогуливаясь в нужном направлении, попаданка-засланец оценила и чистоту городских улиц, и активность уже проснувшихся в такую рань жителей, многие из которых тоже шли в ту сторону. Вернее, в основном это были слуги, если судить по скромной одежде темных цветов и пустым корзинам. Причем слуги человеческой расы. Встретила нескольких широковатых коротышек, наверняка "гномов", которые направлялись в ту же сторону, но с небольшими тележками, полными товаров. У одного в большую тележку даже был запряжен серенький ослик.
С сожалением оценила девушка отсутствие общественного транспорта. За все время увидела лишь пару всадников и одну карету. Самую настоящую карету, у которой на оконцах даже шторки с бахромой были! Но конский навоз на мостовых отсутствовал, как и сточные канавы с вонючим содержимым. Из окон прилегающих зданий никто помои сверху на головы не лил. То ли потому, что здесь центр и за порядком следят строго, то ли ей просто повезло попасть в улучшенную версию "Средневековья", где за гигиеной в принципе следят.
Рынок открылся внезапно, за очередным поворотом улицы, и сразу оглушил своим гамом и сутолокой.
– Морковины сладкие, крупные! Капустины, что голова дракона, одной большую семью можно целую седмицу кормить! Подходи! Не зевай! Покупай, пока есть!
– Мясо парное! Еще утром мычало и блеяло! Подходи, выбирай, покупай! Кому курочек жирных, гусей мягких? Яйца что с твой кулак, из одного омлет на цельную сковородь! Заходи сюда!
– Сыр свежий! Вкусный! Хошь с зеленухой, хошь с краснухой! Сладкий, соленый, острый – какой хошь! Красавица, подь сюды! Бери сыр, чтобы муж тебя любил крепче!
Аля, в адрес которой прозвучала последняя рекламная речовка, шарахнулась в сторону, столкнувшись с кем-то, извинилась на ходу. Мда, с маркетингом, пусть немного агрессивным и своеобразным, местные уже были знакомы. И ассортимент товаров вроде бы большой, хотя что-такое "сыр с краснухой", Аля уточнять не стала, она осторожно пробиралась через толпу дальше.
Но чем дальше, тем больше толкотни и шума.
– Пяток курочек и петушок за один грон! Петушок – зверь! Поет голосисто, что твой соловей! Топчет всех! Непрошенных гостей со двора гоняет, даже охранный пес не нужон! Курочки так много дают яиц, устанет рука собирать! – слушала и посмеивалась про себя Аля, обходя очередного зазывалу, залезшего аж наверх телеги в полный рост и оттуда орущий речовки.
Не зря орал, вокруг собралось несколько не то покупателей, не то просто зевак, которые хотели глянуть на тех, кто клюнет на такую наглую рекламу. Мда, "суровый и беспощадный" местный маркетинг во всей красе.
Зазевавшись в водовороте толпы, где то ее толкали, то она кому-то на ноги наступала, Аля не сразу поняла, что у нее сдернули с плеча сумку.
– Ай-яй-яй! – сразу же завопил рядом тонкий голосок.
Те зрители, что стояли около телеги с супер-курочками, стали оборачиваться, народ рядом притормаживал и оглядывался на звук – кто нервно, кто с нескрываемым любопытством. Сумка девушки валялась на пыльных булыжниках среди отхлынувшей толпы, а мелкий пацаненок со спутанными лохмами на голове в стороне баюкал свою руку.
– Чёй-то, опять кого-то ошманали? Куды стража смотрит?!
– А сумка-то, кажись, артефахтная! Гля-ка, а на вид обычная. Али ворью просто руку сломали?
– Хто ж сюды с артефахтной сумкой припрется? Тута ее не купят, больна дороха. А коли есть монеты на артефахты, то чегось сюды ходить за жратвой? Можно в рестарациях харчевиться.
Пока окружающие заинтересованно перебрасывались вопросами и сам же друг другу отвечали, Аля метнулась и подхватила свою сумку. На этот раз перекинула ремень через голову, чтобы не так легко было сдернуть с плеча, вцепилась в сумку двумя руками.
"А если бы украли?! А я даже деньги не отложила по карманам! Ой, дура!" – запоздало испугалась попаданка. Остаться без средств к существованию в чужом мире было страшно. Тем более что Димон уже почти сутки не отвечал на ее мысленные призывы.
– Гля-ка какая молодая. Ага, и дурная, приперлась сюды, а за кошелем не смотрит. Тык ежели артефахтная у нее сумь, можно и не хлядеть, – новая волна более оживленных шепотков закружила вокруг стушевавшейся Али.
– Приперлась тута, – раздалось вдруг более зло. – Понакупят артефактов, а бедолагам вроде нас жрать нечего!
Рядом с неудачливым воришкой стоял и поглаживал того по острому плечику, паренек чуть постарше, лет... тринадцати? Худой, на чумазом лице одни скулы видны да горящие гневом темные глаза.
– И поэтому нужно воровать? – возмутилась таким наездом Аля. – Если родители вас не кормят, то самим можно найти подработку. Ты уж точно, вон, с меня почти ростом...
– Ты дура, что ль? – огрызнулся в ответ подросток.
Народ вокруг притих, прислушиваясь к их перепалке. Ну прям как зрители на ток-шоу.
– А ты еще и невоспитанный! Поэтому на нормальную работу никто не берет? Или тебе просто воровать нравится? Ленивый? – Аля оглянулась, ища пути отступления, но толпа вокруг уплотнилась. Не тараном же переть. – Не пробовал умыться и быть любезнее с другими людьми?
– Точно дура! – авторитетно заявил подросток.
Ну хуже того: кто-то в толпе поддакнул. И не один голос.
– Хто ж приютсхих бродяг на работу возьмет? Они завсехда воруют! – добавили комментарий.
– В вашем славном Превилле есть малолетние бродяги? – негромко охнула Аля. – И куда ваш расчудесный наместник смотрит?
В толпе еще пару раз прошелестело "дура" и разок "понаедут тута всякие".
– Если жалостливая такая, то дай монетку, – подросток, ощущая поддержку толпы, борзел все больше, даже грязную руку протянул. – До-о-обрая госпо-о-ожа.
– А код от банковской карты тебе не сказать? Или ключи от дома, где деньги лежат? – возмутилась девушка. – Сам заработай!
– Че? – лишь на миг вытянулось лицо у паренька. – Сама слышала, никто не возьмет работать приютского сироту. Доверия нам нету. Будто не люди мы.
Последнее было сказано со злой горечью. Другой мальчонка, что пытался упереть у нее сумку, а теперь баюкающий руку, хлюпнул носом, растер под ним ладонью грязь.
И сердце Али дрогнуло. Какие же дети худые и оборванные!
Понятное дело, что в этом мире тоже может быть теневой бизнес, где заставляют детей и прочих слабых бродяжничать и попрошайничать, но... такие голодные глаза напротив!
– Я вам поверю. Авансом. И найму. М-м, провожатыми по рынку. Будете меня охранять, чтобы больше никто к моей сумке не лез. А заодно быстро покажите, что у вас тут и где. И где скидки хорошие...
– Че?! – вот теперь у подростка челюсть прям буквально отвисла.
– "Аван-сам". Значь, она даст монетку? – младший мальчишка заглянул снизу вверх в глаза старшему.
– Еду вам куплю. За сопровождение, – качнула головой Аля.
А то кто знает, на что... или кому достанутся те деньги. Лучше уж едой, которую дети сами съедят.
– Во девка дура! Аха, облапошат, как пить обдурят. Нусь, умнее потом будет, коли мамка не научила. А на вид как госпожа... – завирусилась новая волна обсуждений вокруг.
– А кто сунется в мою сумку, тому... сама сумка руку отгрызет! – оглядываясь и повысив голос, заявила девушка. А то некоторые физиономии окружающих вот совсем не внушали доверия. Действительно, зачем она сюда, в толпу, поперлась? – И за попытку украсть мою сумку карма испортится напрочь! Без права на восстановление!
– Че у нее попортится? Пряма-таки отхрызет? Чёй-то за артефахт такой странный? Драконовский, что ль? Дорохо, небось, обошлось-то. Лучше б карету себе с охраной купила.
Однако некоторые сомнительные личности в окружающей толпе взгляды не отвели, скорее даже заинтересованно вгляделись.
– Госпожа ведьма! Госпожа ведьма! – вдруг протолкался и выступил вперед один из лохматых здоровяков в серой рубахе. – И вы тута? Ну чего? Как? Остаетесь в Превилле или с нами возвращаетесь?
–Э-э, – с трудом сообразила Аля, где видела этот полный радостного ожидания желтоватый взгляд.
Кажется, это тот молодой нелюдь из продавцов дровами, с которыми она сюда ехала.
– Ведьма?! Ведьма приехала? Правда, что ль? – очередная волна вопросов прокатилась вокруг. – Чет какая-то мелкая. Аха, щуплая, хде там силы у ней?
Что интересно, ряды зевак резко поредели, многие сразу вспомнили о своих делах, отвернулись, разошлись. Оставшиеся продолжали глазеть и о чем-то шептаться.
Мальчишки тоже рванули прочь, но Аля успела гаркнуть:
– А ну, стоять!
Несколько расходящихся зрителей испуганно замерли на месте, но беспризорники только ускорились, ввинчиваясь в толпу. Однако молодой нелюдь был быстрее: не успела Аля и моргнуть, как метнувшийся здоровяк вернулся, таща за шкирку худого подростка, ругающегося сквозь зубы так, что... можно энциклопедию местного мата писать.
"О! А это идея!" – мелькнуло в голове, но вслух девушка сказала:
– Я же тебе работу предложила, забыл? С тебя экскурсия по рынку, с меня еда для тебя и твоего напарника.
– Слыхал, чего тебе госпожа ведьма сказала? А я присмотрю, чтобы ты не шалил, – "легонько" встряхнув парнишку, у которого при этом зубы клацнули, пробасил над его лохматой макушкой местный оборотень.
После этого последняя пара сомнительных типов, еще отирающихся в стороне, скривилась и, видимо, решила все-таки свалить. Тем более что в их сторону спешили двое длинноволосых крепышей в синей форме.
Глава 11 В поисках жилья
От городской стражи – а это она пожаловала на базарную стычку – удалось избавиться быстро. Стражники оказались тоже воклаками, поэтому им хватило слова их сородича, молодого дровосека из Ржавых Сосенок, что тот за госпожой ведьмой присмотрит на рынке. Потому что старшая родня этого парня, с которой он прибыл в город, знает Гардиса из отряда Ууркона, вернее, что тот их знает и поручится, ежели чего. Поэтому заверения молодого воклака, что он беспорядка рядом с ведьмой больше не допустит, оказалось достаточно.
– Смотри, а то Ууркон грозился хвосты всем оборвать, коли кто ведьмочку обидит, – стражники беседовали напрямую с дровосеком, лишь косясь на Алю. – Можешь так всем и говорить, ежели чего.
На подростка беспризорника тоже косились, только с недовольством, но девушка его отстояла, заверила, что на сегодня мальчишка ее нанятый работник.
– И ты учти! Ежели чего, – вроде как пригрозили босяку на прощание здоровяки и, развернувшись, удалились, растворяясь в разнородной шумной толпе, как масло в горячей каше.
Потом, вспомнив разговор с пожилым воклаком в дороге, Аля пыталась спровадить молодого, которого просили не забирать от невесты, но безуспешно.
– Не, госпожа ведьма, я слово дал перед своими, я за вас теперь отвечаю, – сиял клыкастой белоснежной улыбкой нечеловеческий парень двухметрового роста, представившись Оркечем.
– Может, тебя твои ищут?
– Не потеряют, – отмахивался он.
– Угу, по запаху найдут, – демонстративно кривился беспризорник, отказавшийся назваться.
– Не, твоя вонь перебивает все мои запахи, – не остался в долгу здоровенный детина, все еще придерживающий человечка за ворот драной рубахи.
И вот с такими спорщиками, что как дети малые, ей по гудящему, как беспокойный рой, рынку ходить?
Однако все же Аля для удобства дала подростку временное имя Том Сойер и велела ему показать постоянных продавцов с лучшими продуктами питания. Чтоб свежее, без обмана и недорого. Надо же на будущее знать правильные места, налаживать контакты.
– Че за имя такое странное? Томосойре? Эльфячье, что ль? Так за такое можно по ушам получить, кто из круглоухих к эльфякам примазывается, – бурчал мальчишка, но послушно повел их куда-то в ряды.
