- Подозрительного? – мистер Смайлз изобразил недоумение на лице.
- Вы не могли бы уточнить? – любезно обратился он к французу. – Что собственно вас интересует и в какой, так сказать, среде: в воздухе, на воде, под водой?
Лейтенант слегка улыбнулся, как бы отдавая дань уважения находчивости Смайлза.
- Могу сказать только, что с территории Франции контрабандой был вывезен очень ценный груз, и, по нашим сведениям, он находится где-то в этом районе.
Мистеру Смайлзу стоило большого труда сохранить бесстрастное выражение лица. Сбывались худшие его подозрения. Неужели он ошибся в расчёте, что японцы будут молчать? Тогда это полный провал!
- Со своей стороны, - заметив, что француз за ним наблюдает, поспешил ответить мнимый инспектор, - мы можем вас заверить, что ничего, что можно было бы назвать словом «груз», мы здесь не видели.
- Это так, сэр, - подтвердил капитан, в ответ на взгляд француза.
- В таком случае, разрешите откланяться.
«Может просто берут на испуг? - подумал мистер Смайлз. – Заметили, что стоим здесь более двух суток и решили прощупать?»
- Долго ли вы намерены ещё здесь задержаться? – уже в дверях, как бы между прочим, спросил капитана крейсера лейтенант.
- Ещё около двух суток, сэр. Хочу осмотреть рулевые устройства. Вот выписал себе водолазов. Жду с минуты на минуту.
Мистер Смайлз за спиной лейтенанта одобрительно закивал головой.
- А почему бы вам не зайти в какой-нибудь порт?
- На это слишком много причин, - «проверяющий» подошёл к офицерам. – Во-первых, крейсер высшего разряда, то есть, способен нести ядерное оружие, и, хотя мы без него, но попробуй докажи, если кто-нибудь на берегу пустит слух, во-вторых, нас не любят, к сожалению, и, наконец, в-третьих, я здесь как раз для того, чтобы проинспектировать крейсер и его команду в походе без заходов в порты.
- Понятно, - лейтенант сделал ещё два шага в сторону двери и вновь повернулся к провожающим. – И ещё один вопрос, уже не по сути дела. – он немного замялся, как бы подбирая слова. – Взрывы, которые зафиксировала наша береговая служба, имеют к вам какое-нибудь отношение?
«Неужели им всё известно, и они играют с нами как кошка с мышкой?» - подумал мистер Смайлз.
- Разве мы не в нейтральных водах, чтобы отвечать на такие вопросы, - резко спросил капитан крейсера.
- Конечно! Конечно! – поспешно подтвердил француз, всем своим видом показывая, как мало значения он придаёт этому вопросу. – Но, в связи с чрезвычайными обстоятельствами, моё начальство спросит меня, всё ли я сделал, чтобы вопрос с вами был окончательно закрыт. К тому же это зона… - он не договорил, полагая, что капитану и так ясно, что имеется в виду.
- Так может это была ваша подводная лодка? – решил перейти в атаку представитель правительства ЮАР.
- Подводная лодка?! – встрепенулся лейтенант. – Здесь была подводная лодка?
- Не только была, - капитан переглянулся с мистером Смайлзом, - но даже пыталась нас обстрелять.
- Ракетами!? – то ли удивлённо, то ли насмешливо округлил глаза француз.
- Нет, не ракетами, - капитану было противно, что приходилось изворачиваться перед этим мальчишкой. – У них было что-то вроде лёгкого выдвижного орудия.
- Как же это произошло?
- Они были у нас по носу, но всё же на достаточном расстоянии, чтобы разойтись не мешая друг другу. Но с подлодки нам дали команду резко изменить курс. Когда же я запросил их кто они такие, ответа не последовало. Тогда мы решили идти тем же курсом, всё же наш корабль не из тех, кого можно запугать. Вот тут-то они и обстреляли нас, видимо, желая настоять на своём. А когда я, не сворачивая, объявил боевую тревогу, лодка срочно погрузилась. Мы пытались заставить их всплыть глубинными бомбами, но им удалось скрыться. Я не стал их преследовать, потому, что они не причинили нам никакого вреда и ещё потому, что здесь зона подводных работ. Я, по этим причинам, побоялся слишком активно пользоваться глубинными бомбами, хотя этих нахалов и следовало наказать.
- К тому же, - вспомнил он своё прежнее враньё, - я не совсем полагался на свои рулевые устройства. При частых манёврах, они были бы перегружены. Собственно, этот инцидент и стал причиной, почему мы решили ими неотлагательно заняться.
- И вы спрашиваете, что я имел в виду, когда говорил, про что-нибудь необычное?! – возбуждённо воскликнул лейтенант.
- Если бы вы были военным ЮАР, - улыбнулся мистер Смайлз, - то знали, что в подобного рода обстоятельствах для нас нет ничего необычного. Слишком много стран на Земле относятся к нам враждебно. Даже в этом походе, это уже не первый случай, - для убедительности приврал он.
- Я думаю, что при подобных обстоятельствах, вы со мной согласитесь, господа, - торжественно сказал лейтенант, - нужно это всё как-то оформить.
- Ну, если для Франции это так важно, - мистер Смайлз переглянулся с капитаном крейсера, - я согласен на заход в ближайший французский порт. Это помогло бы и нам, раз уж так вышло, лучше провести ремонт.
- Я попросил бы вас наоборот не трогаться с места, и подождать здесь прибытия соответствующих французских властей, - официальным тоном сказал лейтенант.
- Но, на это может уйти много времени! – нетерпеливо возразил мистер Смайлз.
Их разговор прервал звонок внутренней связи. Подошедший капитан снял трубку и лицо его посерело.
- Я думаю, капитан подтвердит, что вы ошибаетесь, - не без иронии сказал француз.
- Мы окружены французской эскадрой, - бросая трубку на место, сказал капитан.
- Что это значит?! – резко повернулся к лейтенанту мистер Смайлз.
- Только то, что так нам легче будет найти подводную лодку, если ей всё же не удалось уйти, - пожал плечами француз.
- Что ж, мсье Фертран, - Жак Амбуаз выключил дискофон. При этом погасло сразу четыре огонька – два на дискофоне и два в отражении на кофейном столике, – это всё, что я хотел спросить. Должен вам заметить, что во всей этой истории, вы вели себя как герой. Да, да! Вам не следует стесняться этих слов. Вашу охрану я пока буду рекомендовать не снимать. Как бы Скарелли не попытался с вами расправиться. До сегодняшних ваших показаний мы держали этого мафиози на слишком длинном поводке. У нас не было никаких конкретных улик против него, разве что его ничем не оправданное высокое положение в Мальтийском ордене. Но, из того, что вы нам сообщили, любой суд, если и оставит его в живых, то где-нибудь на лунных рудниках, без права возвращения на Землю.
- Ещё раз спасибо, мсье Фертран, - инспектор поднялся, расправляя свои в молодости атлетические, да и сейчас ещё далеко не лишённые силы, плечи. - Скорее выздоравливайте окончательно и готовьтесь к почестям. Я думаю, они не заставят себя долго ждать.
- Вы уже уходите?
- Да, мсье. Честно признаться испытываю нетерпение поскорее встретиться с синьором Скарелли, если, конечно, это, наконец, его подлинная фамилия.
Он взял со стола дискофон, показавшийся ненастоящим в его огромной руке.
- Но вы забыли о вашем обещании ответить и на мои вопросы. Мне надоело сидеть здесь точно под стеклянным колпаком!
- Не волнуйтесь, вы всё узнаете, правда не от меня.
- Тогда от кого же? – досадливо поморщился журналист.
Ему вдруг перестал нравиться этот представитель Интерпола, к которому, вначале их разговора, испытал такую симпатию, посчитав сочетание спокойной силы с проницательным взглядом голубых глаз, за образец полицейского. – Сиделка у меня немая, профессор не знает, что творится у него в доме, не то что в мире.
- Сиделка у вас действительно немая, - засмеялся Амбуаз, - но вот насчёт профессора вы глубоко ошибаетесь. Он вёл себя так по моей просьбе. Но, повторяю, не волнуйтесь. Вы всё получите сполна.
В комнату, как всегда стремительно и тяжело дыша, вошёл профессор Лайом.
- Инспектор, вы задержались на целых пятнадцать минут, - сердито посмотрел он на Амбуаза.
- Ход расследования не позволял мне уйти раньше, - отшутился инспектор.
«Борьба титанов», - усмехнулся про себя Фертран, сравнивая этих двух крупных и так не похожих друг на друга людей. Если Амбуаз, с его подтянутой фигурой, мог наверно, не запыхавшись выстоять на ринге не меньше пяти раундов, то Лайом, с трясущимися сиреневыми щеками и заплывшим жиром торсом, не мог без одышки даже встать со стула. Однако, в своём халате стального цвета, безуспешно пытавшемся стянуть тоненькими завязками его расплывающиеся телеса, он выглядел довольно внушительно.
- Профессор, - Леже, как последний интриган, попытался подлить масла в огонь, - инспектор сказал, что это вы введёте меня в курс последних событий в мире.
- И не подумаю, - с громким сопением выдыхая воздух, безапелляционно заявил Лайом, подходя к столику с приборами, - моё дело лечить вас, а не занимать рассказами политических анекдотов.
- Сейчас вы узнаете кто, - опять засмеялся Амбуаз.
Не успела широкая спина инспектора скрыться в коридоре, как дверь тут же распахнулась и в палату ворвалась Элен, похожая на подростка, по сравнению с Амбуазом.
- Леже! – закричала она, бросаясь к журналисту. – Наконец-то, это церберы меня пропустили.
- Благодарю за комплимент, мадмуазель, - отозвался Пьер Лайом, поднимая голову над столиком с приборами.
- О, профессор! – смутилась девушка. – Я вас не заметила.
- Конечно, - проворчал тот. – Моя комплекция такова, что меня можно и не заметить.
- Но, я честное слово… - попыталась оправдаться Элен.
- Ладно, ладно, - махнул рукой профессор. – Не задерживайтесь слишком долго, не следует переутомлять больного.
Когда Лайом вышел, девушка осторожно погладила руку Фертрана между налепленными электродами и спросила - Тебе больно?
- Нет, - устало ответил журналист. - Но, знаешь, всё это мне порядком надоело.
- Потерпи. Профессор сказал, что, если так пойдёт и дальше, то скоро ты будешь в полном порядке.
«Может и так, - подумал Фертран, – но всё же жаль, что эти бандиты спалили особняк. От того, чем они меня пичкали, хоть это был и яд, как утверждает профессор, у меня всё же не отнимались ни руки, ни ноги.»
Журналист поднёс руку к голове, но, наткнувшись на пучок электродов в избытке торчащих у него на голове, досадливо откинулся на подушку.
- Ну, ладно, давай, рассказывай.
- А что бы ты хотел услышать? – осторожно спросила Элен.
- Всё!
- Но, мсье Лайом сказал, что тебе ещё рано волноваться, а события таковы, что… - она задумалась, подбирая слова поосторожней.
- К чёрту, - хмуро прервал её Фертран, глядя в потолок. – Как же я могу не волноваться, если ничего не знаю? Или рассказывай, или повешусь на капельнице, - довольно вяло пошутил он, словно такая мысль и впрямь не раз приходила ему в голову.
- Ну, хорошо, - сдалась Элен. Ей было не по себе от созерцания такого подавленного состояния Фертрана. – Значит так: как только страны НАТО сняли морскую блокаду Японии…
- Стой, стой, стой! – у журналиста от удивления разом пропала вся меланхолия. – Какая блокада? При чём здесь Япония? Я что же, провалялся здесь несколько лет?
- Да, нет, - растерянно заморгала глазами Элен. – Ты здесь ровно неделю.
- Вот и рассказывай всё по порядку!
- С чего же мне начать?
- Как с чего? Что было после нападения на шоссе? «Письмо»-то нашли?
- Ты что же, правда ничего не знаешь? – Элен ласково провела по щеке Фертрана тыльной стороной ладони.
- Конечно, нет! – нетерпеливо воскликнул тот. – Ты же мне ещё ничего не рассказала.
- После нападения на шоссе… - медленно начала девушка. Она вдруг с удивлением подумала, что эти события, произошедшие всего несколько дней назад, и правда, кажутся сейчас чем-то неимоверно далёким, даже немного нереальным, из-за всего, что они повлекли за собой. – … бандиты отвезли «письмо» на полигон ВТК. Сообщали, что он расположен там же недалеко, кажется в Британи.
- Да, это так, - прервал её журналист. – Я был там перед нападением.
- Завидую я тебе, - Элен с уважением посмотрела на Фертрана. – Попасть в самую гущу событий! Для этого нужен твой нюх.
- Нет, - задумчиво покачал головой журналист, вспоминая свой предыдущий разговор со Скарелли и последствия, к которым он привёл. – Не завидуй. То, что я здесь и живой – случайность! Шутка Фортуны. Боюсь, я выбрал свою долю удачи за всю оставшуюся жизнь. Наверное, мне уже никогда больше не повезёт.
Он посмотрел в удивлённо протестующие глаза Элен, соображая, стоит ли говорить ей большее.
- В этой суматошной повседневности, - всё же решившись, продолжил он, - нам не мешает порой остановиться и оглядеться. Все эти дни, что я здесь валяюсь, у меня не раз была такая возможность.
- Раньше тебя никогда не тянуло остановиться, - осторожно, боясь чем-нибудь разрушить хрупкую сферу его доверия, сказала Элен.
Она вдруг почувствовала, как доверие, только что еле трепетавшее в его глазах, точно блики мыльного пузыря, стало расти, окутывая и согревая её всю.
Фертран ласково накрыл руку девушки своей ладонью и, уже без страха быть непонятым, продолжил:
- Я много передумал за эти дни. Прежде, я никогда не задавался мыслью, от чего зависит наша жизнь. Ты только подумай, она может оборваться от тысячи случайностей: запнуться и упасть, съесть какую-нибудь дрянь, попасть в аварию на земле, воде, воздухе, а теперь вот ещё и вне Земли.
- Но…, бояться жить смешно и, извини, даже глупо.
- Да, ты права. Бояться всего этого глупо! Но я сказал не всё. Оказывается, жить нам или не жить зависит ещё и от злой воли неизвестных нам людей. Быть в постоянном страхе, что в любую минуту ты можешь оказаться временной игрушкой в чьих-то грязных руках, разве это не страшно?!
- Но, ведь, об этом можно не думать, - пожала плечами Элен. – Точно так же, как об испорченных консервах.
- Да, - согласился журналист. – Но только до тех пор, пока не остановишься.
- И что же делать?
- Не знаю, - задумчиво ответил Фертран. – Кажется, этот мафиози сделал меня красным. Если только в коммунистических странах, действительно, такая безопасная жизнь, как они утверждают, то, наверное, там живут счастливые люди.
- Разве нельзя быть счастливым в капиталистических странах?
- Можно. Если только не останавливаться! – опять повторил журналист.
- А, может, вся эта меланхолия вызвана временным бездействием? – наигранно весело, спросила Элен, для которой все страхи Фертрана, как она не старалась в них вникнуть, казались мухой раздутой до размеров слона. Даже их последний побег из плена Скарелли, Элен рассматривала не иначе, как не совсем серьёзное приключение с ужасами, но без риска для жизни.
Но, видимо, Фертран не намерен был делить с ней её оптимизма. Такая тёплая и уютная для Элен сфера его доверия тут же лопнула, обдав её холодными брызгами отчуждения.
- Возможно, - хмуро сказал Фертран. – Ну, ладно, рассказывай дальше.
- Значит, так, - вздохнув, сказала Элен. Она уже успела пожалеть о своей поспешности. Правда, сознание того, что они могут и были так близки и понятны друг другу, осталось у неё в груди маленьким, но тёплым огоньком. – Бандиты спрятали «письмо» на полигоне и сделали это так скрытно, что найти его не было никакой возможности. Но тут их спугнули, и как ты думаешь кто?
- Ты, - усмехнулся журналист.
- Нет, - укоризненно улыбнулась девушка. – До твоих возможностей я ещё не доросла. Их спугнули русские.
- Вы не могли бы уточнить? – любезно обратился он к французу. – Что собственно вас интересует и в какой, так сказать, среде: в воздухе, на воде, под водой?
Лейтенант слегка улыбнулся, как бы отдавая дань уважения находчивости Смайлза.
- Могу сказать только, что с территории Франции контрабандой был вывезен очень ценный груз, и, по нашим сведениям, он находится где-то в этом районе.
Мистеру Смайлзу стоило большого труда сохранить бесстрастное выражение лица. Сбывались худшие его подозрения. Неужели он ошибся в расчёте, что японцы будут молчать? Тогда это полный провал!
- Со своей стороны, - заметив, что француз за ним наблюдает, поспешил ответить мнимый инспектор, - мы можем вас заверить, что ничего, что можно было бы назвать словом «груз», мы здесь не видели.
- Это так, сэр, - подтвердил капитан, в ответ на взгляд француза.
- В таком случае, разрешите откланяться.
«Может просто берут на испуг? - подумал мистер Смайлз. – Заметили, что стоим здесь более двух суток и решили прощупать?»
- Долго ли вы намерены ещё здесь задержаться? – уже в дверях, как бы между прочим, спросил капитана крейсера лейтенант.
- Ещё около двух суток, сэр. Хочу осмотреть рулевые устройства. Вот выписал себе водолазов. Жду с минуты на минуту.
Мистер Смайлз за спиной лейтенанта одобрительно закивал головой.
- А почему бы вам не зайти в какой-нибудь порт?
- На это слишком много причин, - «проверяющий» подошёл к офицерам. – Во-первых, крейсер высшего разряда, то есть, способен нести ядерное оружие, и, хотя мы без него, но попробуй докажи, если кто-нибудь на берегу пустит слух, во-вторых, нас не любят, к сожалению, и, наконец, в-третьих, я здесь как раз для того, чтобы проинспектировать крейсер и его команду в походе без заходов в порты.
- Понятно, - лейтенант сделал ещё два шага в сторону двери и вновь повернулся к провожающим. – И ещё один вопрос, уже не по сути дела. – он немного замялся, как бы подбирая слова. – Взрывы, которые зафиксировала наша береговая служба, имеют к вам какое-нибудь отношение?
«Неужели им всё известно, и они играют с нами как кошка с мышкой?» - подумал мистер Смайлз.
- Разве мы не в нейтральных водах, чтобы отвечать на такие вопросы, - резко спросил капитан крейсера.
- Конечно! Конечно! – поспешно подтвердил француз, всем своим видом показывая, как мало значения он придаёт этому вопросу. – Но, в связи с чрезвычайными обстоятельствами, моё начальство спросит меня, всё ли я сделал, чтобы вопрос с вами был окончательно закрыт. К тому же это зона… - он не договорил, полагая, что капитану и так ясно, что имеется в виду.
- Так может это была ваша подводная лодка? – решил перейти в атаку представитель правительства ЮАР.
- Подводная лодка?! – встрепенулся лейтенант. – Здесь была подводная лодка?
- Не только была, - капитан переглянулся с мистером Смайлзом, - но даже пыталась нас обстрелять.
- Ракетами!? – то ли удивлённо, то ли насмешливо округлил глаза француз.
- Нет, не ракетами, - капитану было противно, что приходилось изворачиваться перед этим мальчишкой. – У них было что-то вроде лёгкого выдвижного орудия.
- Как же это произошло?
- Они были у нас по носу, но всё же на достаточном расстоянии, чтобы разойтись не мешая друг другу. Но с подлодки нам дали команду резко изменить курс. Когда же я запросил их кто они такие, ответа не последовало. Тогда мы решили идти тем же курсом, всё же наш корабль не из тех, кого можно запугать. Вот тут-то они и обстреляли нас, видимо, желая настоять на своём. А когда я, не сворачивая, объявил боевую тревогу, лодка срочно погрузилась. Мы пытались заставить их всплыть глубинными бомбами, но им удалось скрыться. Я не стал их преследовать, потому, что они не причинили нам никакого вреда и ещё потому, что здесь зона подводных работ. Я, по этим причинам, побоялся слишком активно пользоваться глубинными бомбами, хотя этих нахалов и следовало наказать.
- К тому же, - вспомнил он своё прежнее враньё, - я не совсем полагался на свои рулевые устройства. При частых манёврах, они были бы перегружены. Собственно, этот инцидент и стал причиной, почему мы решили ими неотлагательно заняться.
- И вы спрашиваете, что я имел в виду, когда говорил, про что-нибудь необычное?! – возбуждённо воскликнул лейтенант.
- Если бы вы были военным ЮАР, - улыбнулся мистер Смайлз, - то знали, что в подобного рода обстоятельствах для нас нет ничего необычного. Слишком много стран на Земле относятся к нам враждебно. Даже в этом походе, это уже не первый случай, - для убедительности приврал он.
- Я думаю, что при подобных обстоятельствах, вы со мной согласитесь, господа, - торжественно сказал лейтенант, - нужно это всё как-то оформить.
- Ну, если для Франции это так важно, - мистер Смайлз переглянулся с капитаном крейсера, - я согласен на заход в ближайший французский порт. Это помогло бы и нам, раз уж так вышло, лучше провести ремонт.
- Я попросил бы вас наоборот не трогаться с места, и подождать здесь прибытия соответствующих французских властей, - официальным тоном сказал лейтенант.
- Но, на это может уйти много времени! – нетерпеливо возразил мистер Смайлз.
Их разговор прервал звонок внутренней связи. Подошедший капитан снял трубку и лицо его посерело.
- Я думаю, капитан подтвердит, что вы ошибаетесь, - не без иронии сказал француз.
- Мы окружены французской эскадрой, - бросая трубку на место, сказал капитан.
- Что это значит?! – резко повернулся к лейтенанту мистер Смайлз.
- Только то, что так нам легче будет найти подводную лодку, если ей всё же не удалось уйти, - пожал плечами француз.
Глава 8. Всемирная Технологическая Компания.
- Что ж, мсье Фертран, - Жак Амбуаз выключил дискофон. При этом погасло сразу четыре огонька – два на дискофоне и два в отражении на кофейном столике, – это всё, что я хотел спросить. Должен вам заметить, что во всей этой истории, вы вели себя как герой. Да, да! Вам не следует стесняться этих слов. Вашу охрану я пока буду рекомендовать не снимать. Как бы Скарелли не попытался с вами расправиться. До сегодняшних ваших показаний мы держали этого мафиози на слишком длинном поводке. У нас не было никаких конкретных улик против него, разве что его ничем не оправданное высокое положение в Мальтийском ордене. Но, из того, что вы нам сообщили, любой суд, если и оставит его в живых, то где-нибудь на лунных рудниках, без права возвращения на Землю.
- Ещё раз спасибо, мсье Фертран, - инспектор поднялся, расправляя свои в молодости атлетические, да и сейчас ещё далеко не лишённые силы, плечи. - Скорее выздоравливайте окончательно и готовьтесь к почестям. Я думаю, они не заставят себя долго ждать.
- Вы уже уходите?
- Да, мсье. Честно признаться испытываю нетерпение поскорее встретиться с синьором Скарелли, если, конечно, это, наконец, его подлинная фамилия.
Он взял со стола дискофон, показавшийся ненастоящим в его огромной руке.
- Но вы забыли о вашем обещании ответить и на мои вопросы. Мне надоело сидеть здесь точно под стеклянным колпаком!
- Не волнуйтесь, вы всё узнаете, правда не от меня.
- Тогда от кого же? – досадливо поморщился журналист.
Ему вдруг перестал нравиться этот представитель Интерпола, к которому, вначале их разговора, испытал такую симпатию, посчитав сочетание спокойной силы с проницательным взглядом голубых глаз, за образец полицейского. – Сиделка у меня немая, профессор не знает, что творится у него в доме, не то что в мире.
- Сиделка у вас действительно немая, - засмеялся Амбуаз, - но вот насчёт профессора вы глубоко ошибаетесь. Он вёл себя так по моей просьбе. Но, повторяю, не волнуйтесь. Вы всё получите сполна.
В комнату, как всегда стремительно и тяжело дыша, вошёл профессор Лайом.
- Инспектор, вы задержались на целых пятнадцать минут, - сердито посмотрел он на Амбуаза.
- Ход расследования не позволял мне уйти раньше, - отшутился инспектор.
«Борьба титанов», - усмехнулся про себя Фертран, сравнивая этих двух крупных и так не похожих друг на друга людей. Если Амбуаз, с его подтянутой фигурой, мог наверно, не запыхавшись выстоять на ринге не меньше пяти раундов, то Лайом, с трясущимися сиреневыми щеками и заплывшим жиром торсом, не мог без одышки даже встать со стула. Однако, в своём халате стального цвета, безуспешно пытавшемся стянуть тоненькими завязками его расплывающиеся телеса, он выглядел довольно внушительно.
- Профессор, - Леже, как последний интриган, попытался подлить масла в огонь, - инспектор сказал, что это вы введёте меня в курс последних событий в мире.
- И не подумаю, - с громким сопением выдыхая воздух, безапелляционно заявил Лайом, подходя к столику с приборами, - моё дело лечить вас, а не занимать рассказами политических анекдотов.
- Сейчас вы узнаете кто, - опять засмеялся Амбуаз.
Не успела широкая спина инспектора скрыться в коридоре, как дверь тут же распахнулась и в палату ворвалась Элен, похожая на подростка, по сравнению с Амбуазом.
- Леже! – закричала она, бросаясь к журналисту. – Наконец-то, это церберы меня пропустили.
- Благодарю за комплимент, мадмуазель, - отозвался Пьер Лайом, поднимая голову над столиком с приборами.
- О, профессор! – смутилась девушка. – Я вас не заметила.
- Конечно, - проворчал тот. – Моя комплекция такова, что меня можно и не заметить.
- Но, я честное слово… - попыталась оправдаться Элен.
- Ладно, ладно, - махнул рукой профессор. – Не задерживайтесь слишком долго, не следует переутомлять больного.
Когда Лайом вышел, девушка осторожно погладила руку Фертрана между налепленными электродами и спросила - Тебе больно?
- Нет, - устало ответил журналист. - Но, знаешь, всё это мне порядком надоело.
- Потерпи. Профессор сказал, что, если так пойдёт и дальше, то скоро ты будешь в полном порядке.
«Может и так, - подумал Фертран, – но всё же жаль, что эти бандиты спалили особняк. От того, чем они меня пичкали, хоть это был и яд, как утверждает профессор, у меня всё же не отнимались ни руки, ни ноги.»
Журналист поднёс руку к голове, но, наткнувшись на пучок электродов в избытке торчащих у него на голове, досадливо откинулся на подушку.
- Ну, ладно, давай, рассказывай.
- А что бы ты хотел услышать? – осторожно спросила Элен.
- Всё!
- Но, мсье Лайом сказал, что тебе ещё рано волноваться, а события таковы, что… - она задумалась, подбирая слова поосторожней.
- К чёрту, - хмуро прервал её Фертран, глядя в потолок. – Как же я могу не волноваться, если ничего не знаю? Или рассказывай, или повешусь на капельнице, - довольно вяло пошутил он, словно такая мысль и впрямь не раз приходила ему в голову.
- Ну, хорошо, - сдалась Элен. Ей было не по себе от созерцания такого подавленного состояния Фертрана. – Значит так: как только страны НАТО сняли морскую блокаду Японии…
- Стой, стой, стой! – у журналиста от удивления разом пропала вся меланхолия. – Какая блокада? При чём здесь Япония? Я что же, провалялся здесь несколько лет?
- Да, нет, - растерянно заморгала глазами Элен. – Ты здесь ровно неделю.
- Вот и рассказывай всё по порядку!
- С чего же мне начать?
- Как с чего? Что было после нападения на шоссе? «Письмо»-то нашли?
- Ты что же, правда ничего не знаешь? – Элен ласково провела по щеке Фертрана тыльной стороной ладони.
- Конечно, нет! – нетерпеливо воскликнул тот. – Ты же мне ещё ничего не рассказала.
- После нападения на шоссе… - медленно начала девушка. Она вдруг с удивлением подумала, что эти события, произошедшие всего несколько дней назад, и правда, кажутся сейчас чем-то неимоверно далёким, даже немного нереальным, из-за всего, что они повлекли за собой. – … бандиты отвезли «письмо» на полигон ВТК. Сообщали, что он расположен там же недалеко, кажется в Британи.
- Да, это так, - прервал её журналист. – Я был там перед нападением.
- Завидую я тебе, - Элен с уважением посмотрела на Фертрана. – Попасть в самую гущу событий! Для этого нужен твой нюх.
- Нет, - задумчиво покачал головой журналист, вспоминая свой предыдущий разговор со Скарелли и последствия, к которым он привёл. – Не завидуй. То, что я здесь и живой – случайность! Шутка Фортуны. Боюсь, я выбрал свою долю удачи за всю оставшуюся жизнь. Наверное, мне уже никогда больше не повезёт.
Он посмотрел в удивлённо протестующие глаза Элен, соображая, стоит ли говорить ей большее.
- В этой суматошной повседневности, - всё же решившись, продолжил он, - нам не мешает порой остановиться и оглядеться. Все эти дни, что я здесь валяюсь, у меня не раз была такая возможность.
- Раньше тебя никогда не тянуло остановиться, - осторожно, боясь чем-нибудь разрушить хрупкую сферу его доверия, сказала Элен.
Она вдруг почувствовала, как доверие, только что еле трепетавшее в его глазах, точно блики мыльного пузыря, стало расти, окутывая и согревая её всю.
Фертран ласково накрыл руку девушки своей ладонью и, уже без страха быть непонятым, продолжил:
- Я много передумал за эти дни. Прежде, я никогда не задавался мыслью, от чего зависит наша жизнь. Ты только подумай, она может оборваться от тысячи случайностей: запнуться и упасть, съесть какую-нибудь дрянь, попасть в аварию на земле, воде, воздухе, а теперь вот ещё и вне Земли.
- Но…, бояться жить смешно и, извини, даже глупо.
- Да, ты права. Бояться всего этого глупо! Но я сказал не всё. Оказывается, жить нам или не жить зависит ещё и от злой воли неизвестных нам людей. Быть в постоянном страхе, что в любую минуту ты можешь оказаться временной игрушкой в чьих-то грязных руках, разве это не страшно?!
- Но, ведь, об этом можно не думать, - пожала плечами Элен. – Точно так же, как об испорченных консервах.
- Да, - согласился журналист. – Но только до тех пор, пока не остановишься.
- И что же делать?
- Не знаю, - задумчиво ответил Фертран. – Кажется, этот мафиози сделал меня красным. Если только в коммунистических странах, действительно, такая безопасная жизнь, как они утверждают, то, наверное, там живут счастливые люди.
- Разве нельзя быть счастливым в капиталистических странах?
- Можно. Если только не останавливаться! – опять повторил журналист.
- А, может, вся эта меланхолия вызвана временным бездействием? – наигранно весело, спросила Элен, для которой все страхи Фертрана, как она не старалась в них вникнуть, казались мухой раздутой до размеров слона. Даже их последний побег из плена Скарелли, Элен рассматривала не иначе, как не совсем серьёзное приключение с ужасами, но без риска для жизни.
Но, видимо, Фертран не намерен был делить с ней её оптимизма. Такая тёплая и уютная для Элен сфера его доверия тут же лопнула, обдав её холодными брызгами отчуждения.
- Возможно, - хмуро сказал Фертран. – Ну, ладно, рассказывай дальше.
- Значит, так, - вздохнув, сказала Элен. Она уже успела пожалеть о своей поспешности. Правда, сознание того, что они могут и были так близки и понятны друг другу, осталось у неё в груди маленьким, но тёплым огоньком. – Бандиты спрятали «письмо» на полигоне и сделали это так скрытно, что найти его не было никакой возможности. Но тут их спугнули, и как ты думаешь кто?
- Ты, - усмехнулся журналист.
- Нет, - укоризненно улыбнулась девушка. – До твоих возможностей я ещё не доросла. Их спугнули русские.
