Там располагался большой кирпичный дом, внешне почти не тронутый временем. Долгие десятилетия в этом здании работал поселковый кинотеатр. Во времена перестройки он разорился, и дом оказался брошенным. Окна были заколочены крест-накрест досками. Многие уже были оторваны, а стекла разбиты. Правда, решетки на окнах помешали мародерам проникнуть внутрь. Каким-то чудом на двери сохранился замок, и Джулия открыла его полученным в исполкоме ключом.
Внутри новые хозяева обошли зрительный зал и каждую комнату. Здание явно нуждалось в ремонте, но Джулия заверила, что средства найдутся. По лестнице поднялись на чердак. Там оказалось довольно чисто: видимо, администрация кинотеатра периодически наводила порядок. Похоже, при барине здесь были и некоторые жилые летние помещения. Федор и Джулия остановились в комнатушке около полуразвалившейся трубы и с интересом осмотрелись. Из небольшого окошка открывался чудесный вид на окрестности. Вдали синела речка, зеленел лес.
- Может быть, наш предок отдыхал в этой комнатке летом, - предположил Федор. - Я словно вижу письменный стол, гусиное перо, небольшой диванчик, полку с книгами. Барин поглядывает на окрестные поля и что-то пишет. Разрабатывает планы работ и подсчитывает доходы. Потом берет в руки подзорную трубу. Наблюдает, как деревенские бабы стирают на речке белье или купаются в чем мать родила. Усмехается, вспоминает о красавице жене, звонит в колокольчик. Посылает кого-то из челяди за барыней. Вместе любуются на окружающую красоту, а затем...
- А внизу стоит дворня и громкими аплодисментами приветствует половой акт, - подхватила Джулия. - Извините, Федор, что опошлила ваш лирический исторический экскурс. Некстати вспомнила этот прикол. Где-то в дороге услышала, понравилось. Между прочим, я тоже прониклась вашим настроением. Наверное, стены этого дома излучают какие-то лирические флюиды. Мне даже жаль, что я ваша пятиюродная сестра. Хотя, думаю, таким родством иногда можно пренебречь...
Она глубоко вздохнула, медленно подошла к мужчине и опустила ему руки на плечи. Опешивший Федор не сразу осознал, что с удовольствием отвечает на ее горячие поцелуи. На мгновение промелькнули угрызения совести, но они тут же без остатка растворились в потоке бешеной страсти. Дрожащими руками Джулия сняла с Федора рубашку, расстегнула ему брюки и высвободила истосковавшегося пленника.
- О! - с восхищением произнесла девушка и присела на корточки.
Федор почувствовал нежные прикосновения девичьих губ и языка, потянул вверх ее платье и ухитрился снять его. Придерживая кузину за обнажившиеся плечи, он мерно раскачивался навстречу ей.
- Джулия! - взмолился он через пару минут. - Оставь это, иначе я не сдержусь.
Она послушно поднялась, мгновенно освободилась от белья и предстала перед ним в очаровательной юной наготе. Федор подхватил девушку за бедра, легко поднял и резко опустил на себя. Его орудие погрузилось в любовную пучину, а Джулия, держась за шею мужчины, неистово раскачивалась вверх-вниз.
- Не устал? - вдруг спросила она, тяжело дыша.
Затем освободилась из объятий, подошла к окошечку, повернулась спиной и наклонилась, держась за раму. Федор подскочил к девушке сзади и, схватив ее за груди, вновь бешено вонзился в расщелину любви. В ту же секунду Джулия громко и протяжно застонала, раскачивая изящной попкой, и сладостный женский стон слился со зверским рычанием Федора.
Джулия выпрямилась, лукаво улыбнулась и поцеловала Федора в губы.
- Еще увидев тебя по телевизору, я поняла, что такой мужчина бесподобен в постели, - призналась она. - А уж когда пришла к вам, то никаких сомнений не осталось. Впрочем, я не собираюсь угрожать твоему семейному счастью. Просто этот дом, обстановка – они так возбуждают! Представляю, как тут зажималась деревенская молодежь во время сеансов! Ладно, слушай, я, кажется, что-то обнаружила.
Она присела на корточки у окошечка, без малейшего стеснения просто и естественно демонстрируя Федору свою сочную розовую плоть, и постучала по стене.
- Слышишь? Как будто там пустота.
Федор тоже простучал всю стенку и убедился, что Джулия права. Он быстро оделся и сбегал в машину за инструментальным ящиком. Присев на корточки, Федор один за другим выковыривал кирпичи. Обнаженная Джулия стояла рядом, прижавшись к нему, и он с удовольствием ощущал щекой приятное прикосновение мягких курчавых волосиков.
Наконец, Федору удалось проделать отверстие нужного размера и вытащить из ниши большой увесистый дубовый ящик. Открыть его оказалось непросто, но Федор и с этим справился. Изнутри к крышке ящика была прикреплена записка: «После кончины 25 октября 1904 года моего дорогого мужа Николая Петровича Каратаева я собрала все его документы, свои дневники и наши дагеротипы. Волнения мужиков становятся опасными, газеты пугают революцией. Бог даст, в тайнике наш архив переживет смутные времена, тайну его нахождения открою только старшему сыну Петру. 1905 год». Подпись, к сожалению, была разрушена клеем. Дрожа от нетерпения, Федор разрезал просмоленную парусину. Под ней оказался холщовый мешок. Федор вскрыл его, и Джулия захлопала в ладоши и закричала от восторга.
- Этот клад ценнее сокровищ графа Монтекристо!
Она мгновенно стянул с Федора одежду и запрыгнула на ящик. Встала на четвереньки и соблазнительно выпятила пышную попку… Через пять минут ее блаженный стон вновь слился с мужским рычанием. Отдышавшись, Федор спустился вниз и принес из зала три сломанных стула. На двух сидели, на третьем разложили драгоценные находки.
Архив оказался на редкость основательным. Очевидно, легендарный Николай Петрович любил строгий порядок. Здесь оказались все документы на право владения землей, об утверждении дворянства и фамильного герба. Нашлось множество писем, причем несколько весьма ценных - два от Льва Толстого и одно от великого князя Константина Николаевича, брата императора Александра II. Обнаружилось множество дагеротипов со всеми членами семьи, видами поместья и природы. К каждому сзади была приклеена бумажка с пояснениями и датой съемки.
- Вот это да! - восхитилась Джулия. - О таком я даже не смела мечтать. - Теперь мы сможем восстановить дом в первозданном виде.
- Ого! - только и сумел произнести Федор. - Оказывается, я правильно вообразил деяния нашего предка. Настоящее семейное дагеропорно!
Федор покосился на Джулию, которая по-турецки сидела на стуле. Опытным глазом он определил, что ее бесстыдно открытая плоть вновь начинает набухать и расширяться. Федор вновь набросился на девушку, которая теперь расположилась на четвереньках на двух стульях.
- Так мы никогда не закончим разбор документов, - засмеялась Джулия, когда все было закончено.
- Тогда оденься.
- Не хочу, меня так больше устраивает - совмещение приятного с полезным.
Под дагеротипами хранилось множество деловых записей Николая Петровича, чертежи, довольно неплохие рисунки обнаженных женщин, а также чрезвычайно ценные для Джулии записи о родственниках и предках. На дне ящика лежали завернутые в тряпочку две книги - «Декамерон» Боккаччо и «Фанни» Клеланда - и три толстые тетради, мелко исписанные круглым женским почерком.
-Это дневник жены Николая Петровича! - воскликнула Джулия, бегло просмотрев бумаги. - Тот же почерк, что в записке на крышке. Ого, как откровенно! Смелая и незаурядная была женщина! Наконец-то мы во всем разберемся!
Они жадно углубились в чтение. Помещица описывала в основном то, что видела сама, что-то со слов мужа. Кое-что молодые люди сами додумали, и перед глазами их, как живые, вставали картины полуторавековой давности.
- С помощью американской родни мы еще в две тысячи первом году выкупили здание у местных властей – довольно дешево, - рассказывал Федор гостям. – Несколько лет реставрировали. И вот получилось такое симпатичное имение - и дом, и садовый участок рядом. Но довольно разговоров. Время обеда давно настало. Милости просим в столовую. Отметим как следует нашу презентацию. Жаль, у Артура не нашлось времени. Все местные художники на ушах стоят, к приезду Пискунова готовятся.
В отличие от зала библиотеки, в столовой дома Каратаевых исправно трудились кондиционеры. Несмотря на жаркий июльский день, в помещении царила приятная прохлада. Роскошному пиршеству все воздали должное. Ни одна из женщин не беспокоилась из-за лишних килограммов. Тосты звучали один за другим, и из-за стола поднимались изрядно навеселе.
Федор проводил гостей в семейный музей. Все с восхищением рассматривали громадное генеалогическое древо Каратаевых на стене, а также увеличенные компьютерные копии старинных дагеротипов с прежними обитателями дома.
- Федор, а вы очень похожи на своего предка, помещика Николая Петровича, - заметила Марина, и все с ней согласились.
Отдельный уголок музея занимали насколько компьютерных копий картин самой Эльзы (Елизаветы) Хвостовой, урожденной Каратаевой. Увы, восходящая звезда российского изобразительного искусства начала двадцатого века слишком рано ушла из жизни. В 1907 году художнице было лишь двадцать шесть. Легендарный Николай Петрович приходился ей троюродным дедом, а Федор – четвероюродным правнучатым племянником.
Гости долго стояли у картины «Именинница» от мая 1907 года. На ветке могучего дуба восседала обнаженная Хвостова. Она улыбалась и указывала рукой вверх. Там долбил ствол дятел с непропорционально большой головой и человеческим глазом. Липкину оказалась хорошо знакома историческая загадка, связанная с «Именинницей».
- Дятел, как выяснилось, указывает клювом на тайник, - поведал писатель. – Там в дупле под пробкой из воска восемьдесят лет хранилась картина «Кляйнзак». В восемьдесят пятом ее нашел журналист Кирилл Ковров, мой наставник. Его жена Олеся смогла разгадать намеки в письме художницы Зинаиде Серебряковой От Коврова я и услышал эту, так сказать, удивительную историю.
- Вы, конечно, потом расскажете нам ее подробнее, Леонид, - с улыбкой попросила Елена. – Я ее запишу для нашего музея.
- А я раздобуду компьютерную копию «Кляйнзака», - добавил Федор. – Видимо, оригинал в запасниках музея Хвостовой.
Особое восхищение гостей вызвал бесценный экспонат в коробе из толстого стекла – пуленепробиваемого. Это был вертолет из лакированного дерева, построенный пять веков назад во Франции по чертежам самого Леонардо да Винчи. На табличке древнего механизма красовалась красноречивая надпись LEONARDO.
- Аппарат в свое время не был достроен, - поведал Федор историю уникального артефакта. – Граф Лаваль, который им занимался, попал в опалу и был казнен. Про детали аппарата больше не вспоминали, причем очень долго. Лишь в девятнадцатом веке диковинку купил в антикварном магазине Парижа наш предок – Петр Николаевич, старший сын легендарного Николая Петровича. Однако молодой помещик не разобрался, как использовать приобретение. Детали чудом дожили до наших дней в сарае у бывшей ключницы Каратаевых. Их считали разобранным шкафом. В восьмом году артефакт похитил один ловкач, электрик из Хвостов. Хотел выгодно продать секте леонардистов. Эти чудаки обожествили Леонардо да Винчи, а перед «Джокондой» молятся, как перед иконой. В общем, это целая детективная история. Нам удалось распутать этот замысловатый клубок на пару с Джулией Кэрт, американской родственницей…
Выбежавший из дома Антип протянул снимок Федору:
- Барин, возьмите! Я сам этих мужиков фотографировал. На той стороне карандашом для вас всех переписал.
Федор захлопнул дверь, и они с Джулией буквально впились взглядами в изображение. На фотографии Антипа получился весьма своеобразный натюрморт: четверо мужичков на фоне груды бревен сидели по-турецки вокруг большого ящика, а на нем красовались бутылка водки, нехитрая закуска и колода карт. Сбоку на доске отчетливо выделялась табличка с буквами SF, а дальше не без труда читалась наполовину стертая надпись краской от руки по-французски: "Париж - Хвосты, Нижегородская губерния".
- Кажется, мне теперь все ясно, - медленно произнес Федор.
- А мне - не очень, - призналась Джулия. - Что в черном ящике?
- Ты и "Что? Где? Когда?" смотрела? - удивился Федор. - В ящике разобранный вертолет, который местный Кулибин хочет заставить летать. Леонардо планировал раскрутить ось с винтом целой толпой, а потом поддерживать аппарат на лету усилиями одного человека. У нас раньше игрушки такие продавались - дернешь за ручку, резко вытянешь леску, и вертолетик взлетает. Ненадолго, конечно.
- Как ты догадался?
- Леонардо планировал изготовить винт из накрахмаленной ткани. И местный Кулибин, как рассказали, недавно тоже сделал запас полотна...
Федор позвонил чрезвычайно недовольному участковому, и "Тойота" понеслась по поселковым улицам, поднимая тучи брызг. Жилье электрика Родиона оказалось минутах в десяти езды от особняка, тоже на окраине поселка. Небольшой деревянный домик, недавно выкрашенный, выглядел очень опрятно.
- Джулия, оставайся в машине! - распорядился Федор, увидев, как в доме шевельнулась занавеска. - Я сам с ним потолкую.
Он поднялся на крыльцо и позвонил - безрезультатно. Толкнул дверь - приоткрылась.
- Эй, хозяин!
Не услышав ответа, гость аккуратно вошел в пристроенный тамбур, затем в сени, в дом, но никого не увидел. "В сарае Родион!" - догадался Федор, но выйти не смог - дверь уже заперли. Выругавшись совсем не по-барски, Федор метнулся к окну. Напрасно! Всюду прочные решетки, которые не перепилить и за сутки. Да и где взять ножовку? Федор вновь позвонил участковому:
- Родион запер меня, поторопитесь!
А в сарае с каждой секундой все громче слышалось тарахтение. Федор метнулся на кухню и увидел лаз на потолке. Открыть его, подтянуться и оказаться на чердаке оказалось делом нескольких секунд. Федор выбил ногой дверцу под коньком, выбрался на крышу и прыгнул с трехметровой высоты прямо во двор.
- Срочно монтировку из багажника! - заорал Федор по телефону Джулии, пытаясь открыть дверь в сарай
Кузина примчалась через полминуты с инструментом, но было уже поздно. На небольшой пристройке к сараю медленно распахнулись две створки крыши, словно ставни, и замерли заподлицо со стенами. Словно чертик из табакерки, над строением медленно взмыл в воздух диковинный агрегат, словно сошедший со страниц учебника истории. Круглая площадка из лакированного дерева, на ней металлическая ось, на которой бешено вращался белый полотняный винт. Наконец-то вертолет Леонардо да Винчи взлетел! Правда, приводил его в действие современный двигатель внутреннего сгорания.
- Родион, спускайся, далеко не улетишь! - заорал Федор.
В ответ электрик показал дулю. Летательный аппарат завис на высоте метров шесть, и ветер начал медленно относить его в сторону реки. Федор со спутницей и подоспевший участковый побежали следом через огород, проваливаясь то в снег, то в грязь. Спасла положение не достроенная осенью дорога: бежать по щебенке все-таки оказалось проще. Милиционер ругался, что не взял с собой пистолет.
- Федор Николаевич, он же реку перелетит и поминай как звали, мать его за ногу! – выругался участковый.
Внутри новые хозяева обошли зрительный зал и каждую комнату. Здание явно нуждалось в ремонте, но Джулия заверила, что средства найдутся. По лестнице поднялись на чердак. Там оказалось довольно чисто: видимо, администрация кинотеатра периодически наводила порядок. Похоже, при барине здесь были и некоторые жилые летние помещения. Федор и Джулия остановились в комнатушке около полуразвалившейся трубы и с интересом осмотрелись. Из небольшого окошка открывался чудесный вид на окрестности. Вдали синела речка, зеленел лес.
- Может быть, наш предок отдыхал в этой комнатке летом, - предположил Федор. - Я словно вижу письменный стол, гусиное перо, небольшой диванчик, полку с книгами. Барин поглядывает на окрестные поля и что-то пишет. Разрабатывает планы работ и подсчитывает доходы. Потом берет в руки подзорную трубу. Наблюдает, как деревенские бабы стирают на речке белье или купаются в чем мать родила. Усмехается, вспоминает о красавице жене, звонит в колокольчик. Посылает кого-то из челяди за барыней. Вместе любуются на окружающую красоту, а затем...
- А внизу стоит дворня и громкими аплодисментами приветствует половой акт, - подхватила Джулия. - Извините, Федор, что опошлила ваш лирический исторический экскурс. Некстати вспомнила этот прикол. Где-то в дороге услышала, понравилось. Между прочим, я тоже прониклась вашим настроением. Наверное, стены этого дома излучают какие-то лирические флюиды. Мне даже жаль, что я ваша пятиюродная сестра. Хотя, думаю, таким родством иногда можно пренебречь...
Она глубоко вздохнула, медленно подошла к мужчине и опустила ему руки на плечи. Опешивший Федор не сразу осознал, что с удовольствием отвечает на ее горячие поцелуи. На мгновение промелькнули угрызения совести, но они тут же без остатка растворились в потоке бешеной страсти. Дрожащими руками Джулия сняла с Федора рубашку, расстегнула ему брюки и высвободила истосковавшегося пленника.
- О! - с восхищением произнесла девушка и присела на корточки.
Федор почувствовал нежные прикосновения девичьих губ и языка, потянул вверх ее платье и ухитрился снять его. Придерживая кузину за обнажившиеся плечи, он мерно раскачивался навстречу ей.
- Джулия! - взмолился он через пару минут. - Оставь это, иначе я не сдержусь.
Она послушно поднялась, мгновенно освободилась от белья и предстала перед ним в очаровательной юной наготе. Федор подхватил девушку за бедра, легко поднял и резко опустил на себя. Его орудие погрузилось в любовную пучину, а Джулия, держась за шею мужчины, неистово раскачивалась вверх-вниз.
- Не устал? - вдруг спросила она, тяжело дыша.
Затем освободилась из объятий, подошла к окошечку, повернулась спиной и наклонилась, держась за раму. Федор подскочил к девушке сзади и, схватив ее за груди, вновь бешено вонзился в расщелину любви. В ту же секунду Джулия громко и протяжно застонала, раскачивая изящной попкой, и сладостный женский стон слился со зверским рычанием Федора.
Джулия выпрямилась, лукаво улыбнулась и поцеловала Федора в губы.
- Еще увидев тебя по телевизору, я поняла, что такой мужчина бесподобен в постели, - призналась она. - А уж когда пришла к вам, то никаких сомнений не осталось. Впрочем, я не собираюсь угрожать твоему семейному счастью. Просто этот дом, обстановка – они так возбуждают! Представляю, как тут зажималась деревенская молодежь во время сеансов! Ладно, слушай, я, кажется, что-то обнаружила.
Она присела на корточки у окошечка, без малейшего стеснения просто и естественно демонстрируя Федору свою сочную розовую плоть, и постучала по стене.
- Слышишь? Как будто там пустота.
Федор тоже простучал всю стенку и убедился, что Джулия права. Он быстро оделся и сбегал в машину за инструментальным ящиком. Присев на корточки, Федор один за другим выковыривал кирпичи. Обнаженная Джулия стояла рядом, прижавшись к нему, и он с удовольствием ощущал щекой приятное прикосновение мягких курчавых волосиков.
Наконец, Федору удалось проделать отверстие нужного размера и вытащить из ниши большой увесистый дубовый ящик. Открыть его оказалось непросто, но Федор и с этим справился. Изнутри к крышке ящика была прикреплена записка: «После кончины 25 октября 1904 года моего дорогого мужа Николая Петровича Каратаева я собрала все его документы, свои дневники и наши дагеротипы. Волнения мужиков становятся опасными, газеты пугают революцией. Бог даст, в тайнике наш архив переживет смутные времена, тайну его нахождения открою только старшему сыну Петру. 1905 год». Подпись, к сожалению, была разрушена клеем. Дрожа от нетерпения, Федор разрезал просмоленную парусину. Под ней оказался холщовый мешок. Федор вскрыл его, и Джулия захлопала в ладоши и закричала от восторга.
- Этот клад ценнее сокровищ графа Монтекристо!
Она мгновенно стянул с Федора одежду и запрыгнула на ящик. Встала на четвереньки и соблазнительно выпятила пышную попку… Через пять минут ее блаженный стон вновь слился с мужским рычанием. Отдышавшись, Федор спустился вниз и принес из зала три сломанных стула. На двух сидели, на третьем разложили драгоценные находки.
Архив оказался на редкость основательным. Очевидно, легендарный Николай Петрович любил строгий порядок. Здесь оказались все документы на право владения землей, об утверждении дворянства и фамильного герба. Нашлось множество писем, причем несколько весьма ценных - два от Льва Толстого и одно от великого князя Константина Николаевича, брата императора Александра II. Обнаружилось множество дагеротипов со всеми членами семьи, видами поместья и природы. К каждому сзади была приклеена бумажка с пояснениями и датой съемки.
- Вот это да! - восхитилась Джулия. - О таком я даже не смела мечтать. - Теперь мы сможем восстановить дом в первозданном виде.
Часть дагеротипов оказалась в отдельном ящичке, закрытом на замок, который пришлось сломать.
- Ого! - только и сумел произнести Федор. - Оказывается, я правильно вообразил деяния нашего предка. Настоящее семейное дагеропорно!
Федор покосился на Джулию, которая по-турецки сидела на стуле. Опытным глазом он определил, что ее бесстыдно открытая плоть вновь начинает набухать и расширяться. Федор вновь набросился на девушку, которая теперь расположилась на четвереньках на двух стульях.
- Так мы никогда не закончим разбор документов, - засмеялась Джулия, когда все было закончено.
- Тогда оденься.
- Не хочу, меня так больше устраивает - совмещение приятного с полезным.
Под дагеротипами хранилось множество деловых записей Николая Петровича, чертежи, довольно неплохие рисунки обнаженных женщин, а также чрезвычайно ценные для Джулии записи о родственниках и предках. На дне ящика лежали завернутые в тряпочку две книги - «Декамерон» Боккаччо и «Фанни» Клеланда - и три толстые тетради, мелко исписанные круглым женским почерком.
-Это дневник жены Николая Петровича! - воскликнула Джулия, бегло просмотрев бумаги. - Тот же почерк, что в записке на крышке. Ого, как откровенно! Смелая и незаурядная была женщина! Наконец-то мы во всем разберемся!
Они жадно углубились в чтение. Помещица описывала в основном то, что видела сама, что-то со слов мужа. Кое-что молодые люди сами додумали, и перед глазами их, как живые, вставали картины полуторавековой давности.
Глава 3 – Семейный музей (пятница, 10 июля 2020)
- С помощью американской родни мы еще в две тысячи первом году выкупили здание у местных властей – довольно дешево, - рассказывал Федор гостям. – Несколько лет реставрировали. И вот получилось такое симпатичное имение - и дом, и садовый участок рядом. Но довольно разговоров. Время обеда давно настало. Милости просим в столовую. Отметим как следует нашу презентацию. Жаль, у Артура не нашлось времени. Все местные художники на ушах стоят, к приезду Пискунова готовятся.
В отличие от зала библиотеки, в столовой дома Каратаевых исправно трудились кондиционеры. Несмотря на жаркий июльский день, в помещении царила приятная прохлада. Роскошному пиршеству все воздали должное. Ни одна из женщин не беспокоилась из-за лишних килограммов. Тосты звучали один за другим, и из-за стола поднимались изрядно навеселе.
Федор проводил гостей в семейный музей. Все с восхищением рассматривали громадное генеалогическое древо Каратаевых на стене, а также увеличенные компьютерные копии старинных дагеротипов с прежними обитателями дома.
- Федор, а вы очень похожи на своего предка, помещика Николая Петровича, - заметила Марина, и все с ней согласились.
Отдельный уголок музея занимали насколько компьютерных копий картин самой Эльзы (Елизаветы) Хвостовой, урожденной Каратаевой. Увы, восходящая звезда российского изобразительного искусства начала двадцатого века слишком рано ушла из жизни. В 1907 году художнице было лишь двадцать шесть. Легендарный Николай Петрович приходился ей троюродным дедом, а Федор – четвероюродным правнучатым племянником.
Гости долго стояли у картины «Именинница» от мая 1907 года. На ветке могучего дуба восседала обнаженная Хвостова. Она улыбалась и указывала рукой вверх. Там долбил ствол дятел с непропорционально большой головой и человеческим глазом. Липкину оказалась хорошо знакома историческая загадка, связанная с «Именинницей».
- Дятел, как выяснилось, указывает клювом на тайник, - поведал писатель. – Там в дупле под пробкой из воска восемьдесят лет хранилась картина «Кляйнзак». В восемьдесят пятом ее нашел журналист Кирилл Ковров, мой наставник. Его жена Олеся смогла разгадать намеки в письме художницы Зинаиде Серебряковой От Коврова я и услышал эту, так сказать, удивительную историю.
- Вы, конечно, потом расскажете нам ее подробнее, Леонид, - с улыбкой попросила Елена. – Я ее запишу для нашего музея.
- А я раздобуду компьютерную копию «Кляйнзака», - добавил Федор. – Видимо, оригинал в запасниках музея Хвостовой.
Особое восхищение гостей вызвал бесценный экспонат в коробе из толстого стекла – пуленепробиваемого. Это был вертолет из лакированного дерева, построенный пять веков назад во Франции по чертежам самого Леонардо да Винчи. На табличке древнего механизма красовалась красноречивая надпись LEONARDO.
- Аппарат в свое время не был достроен, - поведал Федор историю уникального артефакта. – Граф Лаваль, который им занимался, попал в опалу и был казнен. Про детали аппарата больше не вспоминали, причем очень долго. Лишь в девятнадцатом веке диковинку купил в антикварном магазине Парижа наш предок – Петр Николаевич, старший сын легендарного Николая Петровича. Однако молодой помещик не разобрался, как использовать приобретение. Детали чудом дожили до наших дней в сарае у бывшей ключницы Каратаевых. Их считали разобранным шкафом. В восьмом году артефакт похитил один ловкач, электрик из Хвостов. Хотел выгодно продать секте леонардистов. Эти чудаки обожествили Леонардо да Винчи, а перед «Джокондой» молятся, как перед иконой. В общем, это целая детективная история. Нам удалось распутать этот замысловатый клубок на пару с Джулией Кэрт, американской родственницей…
Глава 4 – Весна 2008: в погоне за древним вертолетом
Выбежавший из дома Антип протянул снимок Федору:
- Барин, возьмите! Я сам этих мужиков фотографировал. На той стороне карандашом для вас всех переписал.
Федор захлопнул дверь, и они с Джулией буквально впились взглядами в изображение. На фотографии Антипа получился весьма своеобразный натюрморт: четверо мужичков на фоне груды бревен сидели по-турецки вокруг большого ящика, а на нем красовались бутылка водки, нехитрая закуска и колода карт. Сбоку на доске отчетливо выделялась табличка с буквами SF, а дальше не без труда читалась наполовину стертая надпись краской от руки по-французски: "Париж - Хвосты, Нижегородская губерния".
- Кажется, мне теперь все ясно, - медленно произнес Федор.
- А мне - не очень, - призналась Джулия. - Что в черном ящике?
- Ты и "Что? Где? Когда?" смотрела? - удивился Федор. - В ящике разобранный вертолет, который местный Кулибин хочет заставить летать. Леонардо планировал раскрутить ось с винтом целой толпой, а потом поддерживать аппарат на лету усилиями одного человека. У нас раньше игрушки такие продавались - дернешь за ручку, резко вытянешь леску, и вертолетик взлетает. Ненадолго, конечно.
- Как ты догадался?
- Леонардо планировал изготовить винт из накрахмаленной ткани. И местный Кулибин, как рассказали, недавно тоже сделал запас полотна...
Федор позвонил чрезвычайно недовольному участковому, и "Тойота" понеслась по поселковым улицам, поднимая тучи брызг. Жилье электрика Родиона оказалось минутах в десяти езды от особняка, тоже на окраине поселка. Небольшой деревянный домик, недавно выкрашенный, выглядел очень опрятно.
- Джулия, оставайся в машине! - распорядился Федор, увидев, как в доме шевельнулась занавеска. - Я сам с ним потолкую.
Он поднялся на крыльцо и позвонил - безрезультатно. Толкнул дверь - приоткрылась.
- Эй, хозяин!
Не услышав ответа, гость аккуратно вошел в пристроенный тамбур, затем в сени, в дом, но никого не увидел. "В сарае Родион!" - догадался Федор, но выйти не смог - дверь уже заперли. Выругавшись совсем не по-барски, Федор метнулся к окну. Напрасно! Всюду прочные решетки, которые не перепилить и за сутки. Да и где взять ножовку? Федор вновь позвонил участковому:
- Родион запер меня, поторопитесь!
А в сарае с каждой секундой все громче слышалось тарахтение. Федор метнулся на кухню и увидел лаз на потолке. Открыть его, подтянуться и оказаться на чердаке оказалось делом нескольких секунд. Федор выбил ногой дверцу под коньком, выбрался на крышу и прыгнул с трехметровой высоты прямо во двор.
- Срочно монтировку из багажника! - заорал Федор по телефону Джулии, пытаясь открыть дверь в сарай
Кузина примчалась через полминуты с инструментом, но было уже поздно. На небольшой пристройке к сараю медленно распахнулись две створки крыши, словно ставни, и замерли заподлицо со стенами. Словно чертик из табакерки, над строением медленно взмыл в воздух диковинный агрегат, словно сошедший со страниц учебника истории. Круглая площадка из лакированного дерева, на ней металлическая ось, на которой бешено вращался белый полотняный винт. Наконец-то вертолет Леонардо да Винчи взлетел! Правда, приводил его в действие современный двигатель внутреннего сгорания.
- Родион, спускайся, далеко не улетишь! - заорал Федор.
В ответ электрик показал дулю. Летательный аппарат завис на высоте метров шесть, и ветер начал медленно относить его в сторону реки. Федор со спутницей и подоспевший участковый побежали следом через огород, проваливаясь то в снег, то в грязь. Спасла положение не достроенная осенью дорога: бежать по щебенке все-таки оказалось проще. Милиционер ругался, что не взял с собой пистолет.
- Федор Николаевич, он же реку перелетит и поминай как звали, мать его за ногу! – выругался участковый.
