Пусть там полежит один, пусть ему будет плохо так же как и ей! В одиночестве и в темноте! Она сознательно культивировала в себе ненависть, и из-за этого мысли то и дело к нему возвращались. Да, она отгородила каюту от коридора дверью, но теперь так и тянуло ее открыть. Посмотреть на коматозника, выплеснуть на него все свои чувства!
Несколько дней девушка кое-как сдерживалась, убеждая себя в неправильности и навязчивости таких идей, но желание что-то сделать с ним, заставить его страдать, понемногу овладевало Аней, вытесняя все мало-мальски конструктивные мысли. В конце концов, они в одной и той же ситуации, так почему только она мучается! А он лежит себе спокойненько, в своих уютных грезах и даже не узнает, если вдруг с кораблем что-то случится! Даже родителям этого Уалтара хорошо, в мыслях они наверняка уже похоронили сына. Не совсем же идиоты! Только вот зачем надо было связывать его жизнь с ее жизнью? Почему она вообще должна приносить себя в жертву ради чужих желаний! Надо разрушить эту конструкцию, сломать представления о себе. Наверняка они за ней как-то, но шпионят! Вряд ли пустили бы все на самотек и уехали на какой-нибудь курорт расслабляться. Так, может, в этом и есть выход? Надо сделать плохо ему. Невозможно плохо! Избить, зарезать, выкинуть за борт! Чтобы это тело больше не раздражало ее своим присутствием!
Пара дней Аня мучилась сомнениями, боролась с собой и изучала инструкции. Она убеждала себя в том, что это единственный шанс, ведь она уже перепробовала все, что можно! Понятно, что на это ее «мучители» не рассчитывали, но они должны были предусмотреть этот вариант! Какую-нибудь страховку!
Наверное, именно в эти дни девушка начала разговаривать вслух. До этого у нее, бывало, вырывались какие-нибудь не очень цензурные слова или восклицания, но редко. А сейчас… «Кажется, я схожу с ума. Странные мысли, навязчивые идеи, разговоры с самой собой…» Как ни странно, это Ане помогало, слушая себя, она обретала почву под ногами. Даже если она поступает неправильно, все лучше, нежели просто бродить по этому кораблю и надеяться на лучшее… Надеяться в данном случае вообще глупо!
Речь она придумывала долго. Смаковала каждую фразу, видела себя эдакой гордой и несправедливо обиженной, глядящей с презрением в лицо своих врагов. Ей нравилось представлять утонченное лицо Сибил или холеное лицо Лиама, а красавчик Харут! В ее мыслях он тоже страдал, гримасничал и заламывал руки, умолял, чтобы Аня его простила, но она была непреклонна! Слова были яркими и били наотмашь, резко, по самому больному! Ведь должно же у этих эрадарцев быть что-то больное! Кроме головы.
В результате упорной работы с текстами, все-таки у эрадарцев было совершенно непривычное для человека структурирование информации, Ане удалось понять, как открыть люк. Приборов для наблюдения за обстановкой вокруг корабля у нее не было, но при открытом люке в космос, выйти из корабля в переходную камеру не получилось. Сама камера была довольно большая, скорее всего для удобства выгрузки оборудования. Должны же эрадарцы были высаживаться в неизведанных мирах! Иначе, зачем им вообще такие корабли.
Подготовилась Аня основательно. Выспалась, поела, потом размялась немного, побегав по круговому коридору. Хмурая и сосредоточенная, она открыла дверь каюты, где так и лежал на кушетке Уалтар, и вытащила ее в коридор.
- Послушайте меня внимательно! – не очень уверенно начала Аня, все-таки странно было разговаривать не просто с собой, а с потенциальными наблюдателями, в существовании которых она сильно сомневалась, но по всем расчетам выходило, что не могли они ее просто бросить в космосе! – Итак, я надеюсь, вы меня слышали. Мне. Очень. Надоело. Тут. Находиться. Меня тут все бесит и раздражает! Я ненавижу ваш корабль! Вы сволочи! Бесчувственные твари! Мерзкие инопланетные уроды! И сын ваш тоже! И именно поэтому мне все равно, что с ним будет и как! Я не обязана с ним возиться и не пойду у вас на поводу! Если уж вы мне уготовили такую судьбу, то… Плевать! Умру сейчас или через пару лет, или же успею состариться! Какая разница? Если это все равно не жизнь! Но и сынок ваш жить не будет! Всем хлопот меньше! Слышите?
Ответа не последовало. Аню это только сильнее разозлило. Они даже снизойти до нее не хотят! Считают, что она придуривается, играет! Как бы не так!
Чтобы доказать серьезность своих намерений, девушка рывком дернула на себя кушетку и потащила ее к переходной камере.
- Вот, смотрите, - пыхтела она, - я его сейчас в космос вышвырну! Рука не дрогнет! Пусть там летает среди звезд! А мне и одной неплохо! Не хотите попрощаться с любимым сыночком? Нет? Поцеловать напоследок? А то улетит, потом не найдете! Я найду способ его подальше от корабля отпихнуть!
Аня втащила кушетку в шлюз, потом вышла из камеры и заблокировала дверь.
«Вот и все!» - подумала она, прислонилась к стене и закрыла глаза. – «Выбор сделан окончательно. Теперь осталось довести его до конца!»
Всего лишь одно движение. Развернуться. Нащупать сенсор. Прижать к нему ладонь. И все. Свобода. Поступок вопреки. Самостоятельное решение. Груз на совести. Но он же почти мертв? И если не сейчас, так потом? Какая разница?
- Я сейчас нажму кнопку! – прокричала Аня в потолок и подняла руку.
Ответа не было. И она не смогла.
Девушка долго сидела на полу и рыдала от бессилия. Она не смогла и уже не сможет. Эти дурацкие принципы. Как можно убить беззащитного? Даже если это не совсем убийство? И никто не узнает, раз не отреагировали…
Неожиданно ей стало почему-то жалко Уалтара. Его, беспомощного отправили в космос с неразумной девчонкой, которая ничего не знает, не умеет и не может ему помочь. И родители, которые сначала казались ей воплощением хоть извращенной (которая ни перед чем не остановится!), но любви, теперь стали бессердечными тварями. Они даже не попытались с ней поговорить! А если бы она нажала кнопку! Он бы наверняка умер! А они, возможно, даже не узнали бы об это! Чудо, какая родительская любовь! Да она и то этого Уалтара больше любит! Ведь не смогла же кнопку нажать, а так хотела!
- Ненавижу все! Ненавижу! – Аня, скрючившись, била кулаком по полу. – Хочу домой! К маме хочу! Отпустите!
Ее трясло от собственной нерешительности и неспособности сделать хоть что-то, но где-то глубоко в душе она испытывала невольную радость оттого, что у нее не получилось. Потому что если бы получилось, она бы просто не смогла жить…
- А разве тебе здесь плохо? - удивился голосок.
- Конечно. Одному всегда плохо, - объяснил медвежонок.
- Разве ты один? - обиженно спросил голосок. - Я ведь тоже здесь.
«Мы вместе. У нас одна судьба на двоих…» – Аня постепенно себя приучала к этой мысли. И не потому, что поверила в историю с большой любовью и чудесным воскрешением, а потому что увидела в Уалтаре такого же заложника ситуации. Его тоже ни о чем не спросили. К ее заключению на космическом корабле приложили руку его родители, а ее «муж» точно также пострадал от девушки, которая почему-то до безумия хотела его любви. Ни Аня, ни Уалтар такую судьбу не выбирали, а значит, ему тоже впору посочувствовать. На этот раз осознанно.
Первое время после того как Аня чуть не выкинула эрадарца в космос, она заходила к нему на чуть-чуть, несколько раз в день. Она вернула его в тот зал, где он лежал изначально. Почему-то девушке показалось, что за время его «переселения» он похудел, и Аня надеялась, что в той комнате есть какие-то волшебные флюиды, которые будут поддерживать в нем жизнь. Хотя иногда эти мысли казались ей бредом больного разума, но она не могла бороться с собой, поэтому оставалось только верить, даже если это была вера в разные глупости.
Постепенно она стала ценить часы, проведенные с инопланетником. Она их планировала, ждала, воспринимала как смысл прожитого дня. Она назвала их про себя «визит к соседу». Она приходила, садилась на пол у ложа Уалтара, иногда молчала, иногда пела песни, которые удалось вспомнить, а иногда говорила, рассказывала о том, как прошел ее день, перечисляла все мелочи, придавая им значимость событий.
Аня забросила изучение корабля, не пыталась больше выяснить, что и как работает, просто пользовалась системами жизнеобеспечения. Но она стала очень привередливой в еде, каждый раз стремилась приготовить себе что-нибудь новое, а потом с увлечением рассказывала Уалтару, какое из блюд ей понравилось и почему. Ей требовались раздражители, внешние стимулы, и еда на данном этапе была важнейшим их них. Наверное, Ане было необходимо время, чтобы перестроиться, переосмыслить свое существование. Она всерьез не задумывалась о том, что и зачем она делает и что будет потом, но интуитивно понимала, что рано или поздно эти вопросы станут для нее актуальными.
Сама того не понимая, девушка выстраивала новую жизнь и вписывала туда Уалтара. Поначалу она не воспринимала его как полноценного человека, не пыталась узнать о нем больше, а просто видела в нем живого слушателя. Рассказывая ему что-то, Аня воспринимала его живым… Пусть не двигается, не реагирует, но наверняка все слышит, просто не может ответить! Да ей это не так уж и надо! Главное, что ей есть, куда прийти вечером. И с кем… «поговорить».
Девушка начала испытывать к эрадарцу странную привязанность, она поправляла ему одеяло, брала его за руку, часто подолгу смотрела ему в лицо, иногда даже вывозила на «прогулки» по круговой палубе. Занимаясь другими делами, Аня все чаще задумывалась об Уалтаре, где сейчас его душа, по каким просторам бродит, и что именно мешает ему очнуться и жить дальше. На этом корабле… с ней…
Как-то она поймала себя на мысли, что уже не так стремится вернуться, и что ее существование ее устраивает, с какой-то стороны… Она вынужденно законсервировала себя в этом мирке и уже не хотела его покидать. Ей с эрадарцем было хорошо. Она выдумала его, наделила теми качествами, которые для нее казались важными, и прониклась этим созданным в ее голове образом.
Когда у нее бывало плохое настроение, ей мнилось, что Уалтар одним своим спокойным видом подбадривает ее, а когда она созерцала сквозь иллюминатор далекие звезды, он тоже созерцал, поддерживая ее меланхолию.
Один раз Аня расположилась рядом с "мужем" на его ложе. Места хватило. Лежала так же, вытянувшись струной, и пялилась в потолок. Ей хотелось стать к нему ближе, попытаться понять, пожить его жизнью. И внезапно она поняла, что это не так уж и плохо. В ее прошлом это было бы неправильным и странным - тратить время на бездействие, но сейчас… Покой и понимание того, что спешить никуда не надо, казались такими заманчивыми. Да, то и дело проскальзывали мысли о том, что надо встать, сходить, например, в душ, или выпить чаю, но это была память тела о привычном образе жизни. Ане очень хотелось полностью оторваться от реальности, но ей было страшно. От того, что она не была уверена, что ей понравится, и что она сможет вернуться… Но ночевать после этого она неизменно стала приходить к Уалтару.
Она его уже не боялась, привыкла к тому, что он есть и всегда будет таким, спокойным, холодным и…принимающим ее такой, какая она есть.
Девушка перестала его стесняться, и часто говорила о таких вещах, о которых не рассказывала никому: о своих неудачах, фантазиях, мечтах. Аня с легкостью говорила об отношении к своим друзьям и родным, о тех чувствах, которые к ним испытывала. И хотя бывали моменты, когда накатывала тоска, но, как правило, они были краткосрочными, и за ними всегда возникало ощущение, что та, прошлая жизнь ей уже не принадлежит, поэтому, зачем страдать и сожалеть? У нее есть свобода, когда она может делать, думать и говорить то, что хочет. И что бы она ни сделала и ни надумала, никто ее не осудит, не отвернется. Корабль так же будет лететь, Уалтар так же лежать на своем ложе, а кухня также готовить еду, а воздух рециркулировать...
- Знаешь, - заявила как-то вечером Аня Уалтару, - это ведь наше королевство. Оно великолепно. Все жители в нем счастливы. Всего вдосталь. Тучные поля и стада. Полноводные реки и свежий воздух… Нет врагов. А король… Он – идеален. У него правильные черты лица, он – сама гармония и спокойствие. Жаль, что его подданные не могут заглянуть в его глаза, но если бы они смогли, то нашли бы в его взгляде то, что им нужно… Король любит свою королеву, ведь они так похожи… Лежат на своем ложе рука об руку, и так и будут лежать, пока не уснут вечным сном…
И с того дня Луис чувствовал себя очень несчастным. Не ощущал он ни радости, ни грусти — всё ему было безразлично. Делать нечего: обул он железные башмаки и подался искать свою душу…
День 1.
«Я начинаю вести дневник. Потому что в корабельной оранжерее расцвел цветок. Он красивый. Большие серебристо-серые лепестки и звездчато-алая серединка. И пахнет. Этот запах и пробудил меня ото сна. И чтобы окончательно не свихнуться, я буду не просто разговаривать сама с собой. Уже очевидно, что одного «короля» мне в друзьях мало. Пусть будет еще и дневник.
Поймала себя на мысли, что слишком мало знаю об Уалтаре. Да и глупо его любить. Но, наверное, по-другому просто не получается. Он единственное живое существо на этом корабле (не считая цветка, конечно!), и должен все слышать, ощущать, чувствовать меня. Он обо мне знает много. Все мои охи-вздохи-маты. Видел меня разной. И в меланхолии, и в отчаянии, и в радости… Мне нельзя забывать, что мне нравится, и что доставляет мне радость. Без этого будет плохо. Я уже это понимаю. И, честно говоря, это приводит меня в ужас! А радости… Как-то мне приснился хороший сон, а еще раз у меня было хорошее настроение и напала болтливость. Я сделала себе какое-то необычное эрадарское блюдо, по вкусу напоминающее мороженое, и рассказывала Уалтару истории из своей учебы в КВШ. Да, воспоминания меня словно вернули к той, прошлой прекрасной жизни. Перенесли за тысячи миллионов километров, пусть и ненадолго. И мне было приятно говорить об этом. Но теперь я понимаю, что отдаю больше, чем получаю»
День 2.
«С утра полила цветок. Он не изменился. Так же как и мой король. Глупо, наверное, так его называть? Но в душе живет некое преклонение перед этим телом. Так, наверное, тоже глупо писать… Хм… Но его безмятежность покоряет. Хотя я уже нашла в себе силы не поддаться очарованию смерти. Это ему все равно. Может, он так будет лежать вечно. А я точно умру от рутины и безразличия.
Одиночества и праздности.»
День 3.
«Не стала поливать цветок. Пишу про него, потому что это одно из самых важных моих дел. Я за ним наблюдаю. И уже поняла, что в разное время суток он пахнет по-разному. Запах у него сладкий, но не приторный. Лепестки стали темнее, а сердцевина как будто прорывается наружу. Интересно, у эрадарских цветов бывают плоды? Надо посмотреть в записях…
Да. Информацию по ботанике они мне предоставили. В отличие от сведений об управлении. Но я не буду расстраиваться. Надоело. Ботаника, так ботаника. И это растение съедобное.
Звучит так, словно мне нечего есть…»
День 4.
«Изучаю личное дело моего короля. Вживую он даже симпатичный. Или мне так кажется. Нашла его сообщение родителям.
Несколько дней девушка кое-как сдерживалась, убеждая себя в неправильности и навязчивости таких идей, но желание что-то сделать с ним, заставить его страдать, понемногу овладевало Аней, вытесняя все мало-мальски конструктивные мысли. В конце концов, они в одной и той же ситуации, так почему только она мучается! А он лежит себе спокойненько, в своих уютных грезах и даже не узнает, если вдруг с кораблем что-то случится! Даже родителям этого Уалтара хорошо, в мыслях они наверняка уже похоронили сына. Не совсем же идиоты! Только вот зачем надо было связывать его жизнь с ее жизнью? Почему она вообще должна приносить себя в жертву ради чужих желаний! Надо разрушить эту конструкцию, сломать представления о себе. Наверняка они за ней как-то, но шпионят! Вряд ли пустили бы все на самотек и уехали на какой-нибудь курорт расслабляться. Так, может, в этом и есть выход? Надо сделать плохо ему. Невозможно плохо! Избить, зарезать, выкинуть за борт! Чтобы это тело больше не раздражало ее своим присутствием!
Пара дней Аня мучилась сомнениями, боролась с собой и изучала инструкции. Она убеждала себя в том, что это единственный шанс, ведь она уже перепробовала все, что можно! Понятно, что на это ее «мучители» не рассчитывали, но они должны были предусмотреть этот вариант! Какую-нибудь страховку!
Наверное, именно в эти дни девушка начала разговаривать вслух. До этого у нее, бывало, вырывались какие-нибудь не очень цензурные слова или восклицания, но редко. А сейчас… «Кажется, я схожу с ума. Странные мысли, навязчивые идеи, разговоры с самой собой…» Как ни странно, это Ане помогало, слушая себя, она обретала почву под ногами. Даже если она поступает неправильно, все лучше, нежели просто бродить по этому кораблю и надеяться на лучшее… Надеяться в данном случае вообще глупо!
Речь она придумывала долго. Смаковала каждую фразу, видела себя эдакой гордой и несправедливо обиженной, глядящей с презрением в лицо своих врагов. Ей нравилось представлять утонченное лицо Сибил или холеное лицо Лиама, а красавчик Харут! В ее мыслях он тоже страдал, гримасничал и заламывал руки, умолял, чтобы Аня его простила, но она была непреклонна! Слова были яркими и били наотмашь, резко, по самому больному! Ведь должно же у этих эрадарцев быть что-то больное! Кроме головы.
В результате упорной работы с текстами, все-таки у эрадарцев было совершенно непривычное для человека структурирование информации, Ане удалось понять, как открыть люк. Приборов для наблюдения за обстановкой вокруг корабля у нее не было, но при открытом люке в космос, выйти из корабля в переходную камеру не получилось. Сама камера была довольно большая, скорее всего для удобства выгрузки оборудования. Должны же эрадарцы были высаживаться в неизведанных мирах! Иначе, зачем им вообще такие корабли.
Подготовилась Аня основательно. Выспалась, поела, потом размялась немного, побегав по круговому коридору. Хмурая и сосредоточенная, она открыла дверь каюты, где так и лежал на кушетке Уалтар, и вытащила ее в коридор.
- Послушайте меня внимательно! – не очень уверенно начала Аня, все-таки странно было разговаривать не просто с собой, а с потенциальными наблюдателями, в существовании которых она сильно сомневалась, но по всем расчетам выходило, что не могли они ее просто бросить в космосе! – Итак, я надеюсь, вы меня слышали. Мне. Очень. Надоело. Тут. Находиться. Меня тут все бесит и раздражает! Я ненавижу ваш корабль! Вы сволочи! Бесчувственные твари! Мерзкие инопланетные уроды! И сын ваш тоже! И именно поэтому мне все равно, что с ним будет и как! Я не обязана с ним возиться и не пойду у вас на поводу! Если уж вы мне уготовили такую судьбу, то… Плевать! Умру сейчас или через пару лет, или же успею состариться! Какая разница? Если это все равно не жизнь! Но и сынок ваш жить не будет! Всем хлопот меньше! Слышите?
Ответа не последовало. Аню это только сильнее разозлило. Они даже снизойти до нее не хотят! Считают, что она придуривается, играет! Как бы не так!
Чтобы доказать серьезность своих намерений, девушка рывком дернула на себя кушетку и потащила ее к переходной камере.
- Вот, смотрите, - пыхтела она, - я его сейчас в космос вышвырну! Рука не дрогнет! Пусть там летает среди звезд! А мне и одной неплохо! Не хотите попрощаться с любимым сыночком? Нет? Поцеловать напоследок? А то улетит, потом не найдете! Я найду способ его подальше от корабля отпихнуть!
Аня втащила кушетку в шлюз, потом вышла из камеры и заблокировала дверь.
«Вот и все!» - подумала она, прислонилась к стене и закрыла глаза. – «Выбор сделан окончательно. Теперь осталось довести его до конца!»
Всего лишь одно движение. Развернуться. Нащупать сенсор. Прижать к нему ладонь. И все. Свобода. Поступок вопреки. Самостоятельное решение. Груз на совести. Но он же почти мертв? И если не сейчас, так потом? Какая разница?
- Я сейчас нажму кнопку! – прокричала Аня в потолок и подняла руку.
Ответа не было. И она не смогла.
Девушка долго сидела на полу и рыдала от бессилия. Она не смогла и уже не сможет. Эти дурацкие принципы. Как можно убить беззащитного? Даже если это не совсем убийство? И никто не узнает, раз не отреагировали…
Неожиданно ей стало почему-то жалко Уалтара. Его, беспомощного отправили в космос с неразумной девчонкой, которая ничего не знает, не умеет и не может ему помочь. И родители, которые сначала казались ей воплощением хоть извращенной (которая ни перед чем не остановится!), но любви, теперь стали бессердечными тварями. Они даже не попытались с ней поговорить! А если бы она нажала кнопку! Он бы наверняка умер! А они, возможно, даже не узнали бы об это! Чудо, какая родительская любовь! Да она и то этого Уалтара больше любит! Ведь не смогла же кнопку нажать, а так хотела!
- Ненавижу все! Ненавижу! – Аня, скрючившись, била кулаком по полу. – Хочу домой! К маме хочу! Отпустите!
Ее трясло от собственной нерешительности и неспособности сделать хоть что-то, но где-то глубоко в душе она испытывала невольную радость оттого, что у нее не получилось. Потому что если бы получилось, она бы просто не смогла жить…
Глава двенадцатая – про полное погружение
- А разве тебе здесь плохо? - удивился голосок.
- Конечно. Одному всегда плохо, - объяснил медвежонок.
- Разве ты один? - обиженно спросил голосок. - Я ведь тоже здесь.
«Мы вместе. У нас одна судьба на двоих…» – Аня постепенно себя приучала к этой мысли. И не потому, что поверила в историю с большой любовью и чудесным воскрешением, а потому что увидела в Уалтаре такого же заложника ситуации. Его тоже ни о чем не спросили. К ее заключению на космическом корабле приложили руку его родители, а ее «муж» точно также пострадал от девушки, которая почему-то до безумия хотела его любви. Ни Аня, ни Уалтар такую судьбу не выбирали, а значит, ему тоже впору посочувствовать. На этот раз осознанно.
Первое время после того как Аня чуть не выкинула эрадарца в космос, она заходила к нему на чуть-чуть, несколько раз в день. Она вернула его в тот зал, где он лежал изначально. Почему-то девушке показалось, что за время его «переселения» он похудел, и Аня надеялась, что в той комнате есть какие-то волшебные флюиды, которые будут поддерживать в нем жизнь. Хотя иногда эти мысли казались ей бредом больного разума, но она не могла бороться с собой, поэтому оставалось только верить, даже если это была вера в разные глупости.
Постепенно она стала ценить часы, проведенные с инопланетником. Она их планировала, ждала, воспринимала как смысл прожитого дня. Она назвала их про себя «визит к соседу». Она приходила, садилась на пол у ложа Уалтара, иногда молчала, иногда пела песни, которые удалось вспомнить, а иногда говорила, рассказывала о том, как прошел ее день, перечисляла все мелочи, придавая им значимость событий.
Аня забросила изучение корабля, не пыталась больше выяснить, что и как работает, просто пользовалась системами жизнеобеспечения. Но она стала очень привередливой в еде, каждый раз стремилась приготовить себе что-нибудь новое, а потом с увлечением рассказывала Уалтару, какое из блюд ей понравилось и почему. Ей требовались раздражители, внешние стимулы, и еда на данном этапе была важнейшим их них. Наверное, Ане было необходимо время, чтобы перестроиться, переосмыслить свое существование. Она всерьез не задумывалась о том, что и зачем она делает и что будет потом, но интуитивно понимала, что рано или поздно эти вопросы станут для нее актуальными.
Сама того не понимая, девушка выстраивала новую жизнь и вписывала туда Уалтара. Поначалу она не воспринимала его как полноценного человека, не пыталась узнать о нем больше, а просто видела в нем живого слушателя. Рассказывая ему что-то, Аня воспринимала его живым… Пусть не двигается, не реагирует, но наверняка все слышит, просто не может ответить! Да ей это не так уж и надо! Главное, что ей есть, куда прийти вечером. И с кем… «поговорить».
Девушка начала испытывать к эрадарцу странную привязанность, она поправляла ему одеяло, брала его за руку, часто подолгу смотрела ему в лицо, иногда даже вывозила на «прогулки» по круговой палубе. Занимаясь другими делами, Аня все чаще задумывалась об Уалтаре, где сейчас его душа, по каким просторам бродит, и что именно мешает ему очнуться и жить дальше. На этом корабле… с ней…
Как-то она поймала себя на мысли, что уже не так стремится вернуться, и что ее существование ее устраивает, с какой-то стороны… Она вынужденно законсервировала себя в этом мирке и уже не хотела его покидать. Ей с эрадарцем было хорошо. Она выдумала его, наделила теми качествами, которые для нее казались важными, и прониклась этим созданным в ее голове образом.
Когда у нее бывало плохое настроение, ей мнилось, что Уалтар одним своим спокойным видом подбадривает ее, а когда она созерцала сквозь иллюминатор далекие звезды, он тоже созерцал, поддерживая ее меланхолию.
Один раз Аня расположилась рядом с "мужем" на его ложе. Места хватило. Лежала так же, вытянувшись струной, и пялилась в потолок. Ей хотелось стать к нему ближе, попытаться понять, пожить его жизнью. И внезапно она поняла, что это не так уж и плохо. В ее прошлом это было бы неправильным и странным - тратить время на бездействие, но сейчас… Покой и понимание того, что спешить никуда не надо, казались такими заманчивыми. Да, то и дело проскальзывали мысли о том, что надо встать, сходить, например, в душ, или выпить чаю, но это была память тела о привычном образе жизни. Ане очень хотелось полностью оторваться от реальности, но ей было страшно. От того, что она не была уверена, что ей понравится, и что она сможет вернуться… Но ночевать после этого она неизменно стала приходить к Уалтару.
Она его уже не боялась, привыкла к тому, что он есть и всегда будет таким, спокойным, холодным и…принимающим ее такой, какая она есть.
Девушка перестала его стесняться, и часто говорила о таких вещах, о которых не рассказывала никому: о своих неудачах, фантазиях, мечтах. Аня с легкостью говорила об отношении к своим друзьям и родным, о тех чувствах, которые к ним испытывала. И хотя бывали моменты, когда накатывала тоска, но, как правило, они были краткосрочными, и за ними всегда возникало ощущение, что та, прошлая жизнь ей уже не принадлежит, поэтому, зачем страдать и сожалеть? У нее есть свобода, когда она может делать, думать и говорить то, что хочет. И что бы она ни сделала и ни надумала, никто ее не осудит, не отвернется. Корабль так же будет лететь, Уалтар так же лежать на своем ложе, а кухня также готовить еду, а воздух рециркулировать...
- Знаешь, - заявила как-то вечером Аня Уалтару, - это ведь наше королевство. Оно великолепно. Все жители в нем счастливы. Всего вдосталь. Тучные поля и стада. Полноводные реки и свежий воздух… Нет врагов. А король… Он – идеален. У него правильные черты лица, он – сама гармония и спокойствие. Жаль, что его подданные не могут заглянуть в его глаза, но если бы они смогли, то нашли бы в его взгляде то, что им нужно… Король любит свою королеву, ведь они так похожи… Лежат на своем ложе рука об руку, и так и будут лежать, пока не уснут вечным сном…
Глава тринадцатая – дневниковая
И с того дня Луис чувствовал себя очень несчастным. Не ощущал он ни радости, ни грусти — всё ему было безразлично. Делать нечего: обул он железные башмаки и подался искать свою душу…
День 1.
«Я начинаю вести дневник. Потому что в корабельной оранжерее расцвел цветок. Он красивый. Большие серебристо-серые лепестки и звездчато-алая серединка. И пахнет. Этот запах и пробудил меня ото сна. И чтобы окончательно не свихнуться, я буду не просто разговаривать сама с собой. Уже очевидно, что одного «короля» мне в друзьях мало. Пусть будет еще и дневник.
Поймала себя на мысли, что слишком мало знаю об Уалтаре. Да и глупо его любить. Но, наверное, по-другому просто не получается. Он единственное живое существо на этом корабле (не считая цветка, конечно!), и должен все слышать, ощущать, чувствовать меня. Он обо мне знает много. Все мои охи-вздохи-маты. Видел меня разной. И в меланхолии, и в отчаянии, и в радости… Мне нельзя забывать, что мне нравится, и что доставляет мне радость. Без этого будет плохо. Я уже это понимаю. И, честно говоря, это приводит меня в ужас! А радости… Как-то мне приснился хороший сон, а еще раз у меня было хорошее настроение и напала болтливость. Я сделала себе какое-то необычное эрадарское блюдо, по вкусу напоминающее мороженое, и рассказывала Уалтару истории из своей учебы в КВШ. Да, воспоминания меня словно вернули к той, прошлой прекрасной жизни. Перенесли за тысячи миллионов километров, пусть и ненадолго. И мне было приятно говорить об этом. Но теперь я понимаю, что отдаю больше, чем получаю»
День 2.
«С утра полила цветок. Он не изменился. Так же как и мой король. Глупо, наверное, так его называть? Но в душе живет некое преклонение перед этим телом. Так, наверное, тоже глупо писать… Хм… Но его безмятежность покоряет. Хотя я уже нашла в себе силы не поддаться очарованию смерти. Это ему все равно. Может, он так будет лежать вечно. А я точно умру от рутины и безразличия.
Одиночества и праздности.»
День 3.
«Не стала поливать цветок. Пишу про него, потому что это одно из самых важных моих дел. Я за ним наблюдаю. И уже поняла, что в разное время суток он пахнет по-разному. Запах у него сладкий, но не приторный. Лепестки стали темнее, а сердцевина как будто прорывается наружу. Интересно, у эрадарских цветов бывают плоды? Надо посмотреть в записях…
Да. Информацию по ботанике они мне предоставили. В отличие от сведений об управлении. Но я не буду расстраиваться. Надоело. Ботаника, так ботаника. И это растение съедобное.
Звучит так, словно мне нечего есть…»
День 4.
«Изучаю личное дело моего короля. Вживую он даже симпатичный. Или мне так кажется. Нашла его сообщение родителям.
