ГЛАВА 1
ВОЛКИ В ЛЕСУ
Агни почти бежала по дорожке.
Крепкие ноги сильно отбивали ритм вместе с сердцем и дыханием. И это было красиво. А в красоте всегда есть магия. И это хорошо.
Широкая — почти в шаг — дорожка петляла по лесу, и Агни приходилось то подныривать, то уклоняться от протянувшихся над дорожкой ветвей.
Ветка хлестнула в лицо. Агни зашипела с досады — на коже вспыхнули царапины. Рукавом стерев снег с лица, Агни побежала дальше. Некогда останавливаться и осторожничать. Дыхание паром вырывается изо рта и уносится лёгким облачком всё выше, выше веток, выше деревьев, прямо в небо, к таким же облакам и Луне.
Ноги выстукивают ритм вместе с сердцем и шумом дыхания.
Тропа хорошая, широкая, нахоженная. Вьётся по лесу, чистому и почти родному. Каждая ёлка знакома, каждая ветка — и та, которая хлестнула, тоже.
Сейчас в лесу чужой. И вошёл он со злом.
Агни быстро идёт по дорожке. Снег скрипит под ногами. Мороз вцепился в щёки и нос, норовит забраться под куртку через рукава и нижнюю резинку.
Агни шмыгает, вытирает тыльной стороной перчатки под носом.
Оглядывается.
Тропа позади пуста. Тропа впереди... Пока тоже никого.
Агни поправляет шапочку, черен меча у пояса и снова торопится вперёд.
Нетерпение подгоняет её. Кто-то проник в заповедный лес. Кто-то бродит тут без её ведома. Кто-то со злом в сердце.
Агни чувствует это, как царапины на горле.
С добром в лес без спроса не ходят. Да ещё ночью. Да ещё зимой. Да ещё в полнолуние.
Снег скрипит под ногами, как хлопковая вата. Агни некстати вспомнила, как с братом накидали летом ваты на диван и ходили по ней, как по снегу. Она скрипела под пятками, пушистая и белая.
Сейчас такой «ватой» укрыт лес. Тоже белой и пушистой, но из холодного хрупкого снега. Кусты и деревья после недавнего снегопада закутаны в тёплые пуховые одёжки. Сердце радуется за такую уютность. Кажется, что земле и лесу, и каждому деревцу тепло под таким толстым одеялом.
А небеса голые. Как оконное стекло ночью, черны и пусты. В пустоте мигают морозные звёзды да вокруг круглой и выпуклой Луны вьются и несутся ватными обрывками облака.
Видимо, там, наверху, ветрище ого-го дует.
Агни поёжилась.
Пар изо рта и носа оседал на шапочке и высоком воротнике, инеем выпадал на торчащей из-под шапки прядке волос. Какой же холодище там, на ветру?
А Луна-то полная... Агни почти бежит по тропе, Луна тоже бежит вместе с ней, рядом, за ветвями, позади облаков. Выпуклая, жёлтая, яркая, в разноцветном пятне ночной радуги.
Луна тревожит.
Тревожит ощущение чужого в лесу.
Кто мог сунуться? К ней, к Агни? То ли очень сильный, то ли очень...
Завыл волк.
Агни остановилась, перехватила поудобнее рукоять меча.
Волк, полная Луна. Нехорошие предчувствия зашевелились где-то там, в животе, чуть пониже желудка. Если он — сильный, матёрый... Драться придётся не на жизнь.
Впереди тропа чуть изгибается, бережно обходит красавицу-ёлочку. За её пушистыми лапами, шатром укрывшими ствол до самого сугроба, лес раскрывается полянкой. Выходит к поляне стройными яркими рябинками и малинником. Цветами рассыпался по полянке.
А с той стороны поляны, там, где тропа опять уходила под лесной полог, из-под большого валуна бьёт родничок. Зимой и летом — всегда журчит, сбегая ручейком в дальний овраг.
Пырьев вражек. Тёмное место. Самое светлое там — вот этот Рябинкин ручей.
Уж не оттуда ли налезла нечисть волчья? Впрочем, в этом лесу и волков-то отродясь не было. Нечего им тут делать.
Будто издеваясь над этой мыслью Хранителя, в сугробике у края тропы зиял след большой когтистой лапы. Опушённой там, где у собак ничего нет. Агни склонилась, повела рукой.
Волчий. Или... Бывают ли волки, у которых следы — в половину девичьей ладони? И дополнительные фаланги на пальцах, чуть криво прижатые к «цветку» лапы.
Хранитель выпрямилась, достала гребень из поясной сумки. Ухватила меч поудобнее. Словно проверяла — тут ли? Верен ли верный клинок?
Светлый снег, лунные тёмные и длинные тени, сугробы по сторонам и на кустах-деревьях. Луна еле висит в небе, тяжёлая, того и гляди — свалится на голову.
Да и канет в сугробах этого леса.
Агни поглядывает временами на Луну. Поверх её круглого пятака ветер нёсёт рваную вату облаков.
От Луны щемит сердце предчувствием. Плохо, что Луна — полная. Плохо.
Полная Луна...
От Агни пот паром поднимается кверху, вылетает густым облачком, уступает место морозному воздуху.
А под одеждой, промеж лопаток и под штанами пот стекает ручейками. Чешутся потовые дорожки на коже. Бегать и по морозу жарко!
- Ну погоди же! Заставил бабушку побегать... - шипит Агни и решительно двигается к ёлочке.
Выли-то явно оттуда.
Сердце бьётся громко и почему-то где-то в ушах. Мешает слушать и слышать.
Агни шагнула к ёлочке. Ещё. И ещё. Вот и колючие мягкими иголочками пахучие ветки. Обогнуть ёлку. На еловой лапе висит клок бурой шерсти. Лёгкий, гладкий под пальцами. Агни понюхала и скривилась. Тяжёлым пёсьим духом несёт от шерсти.
Не, не волк. Точно не волк.
Еловые лапы мазнули по ногам, словно кот потёрся. Агни вышла на рябиновую полянку.
Никого.
Сейчас тут из-под снега торчали прошлолетние зонтики и метёлки, сломанные сухие былинки и невысокие рябиновые детки-однолеточки тянулись из-под сугробов к небу. Чёрные на белом. Белые на чёрном.
Днём тут живописно, так и просится на фото. Сейчас чёрные тени и белый, почти светящийся под луной снег. Тоже красиво. Но тревожно. Близость чужого тревожит и рвёт покой. Дёргает напряжённые струны нервов.
Здесь он, здесь. Преступник. Пре-ступивший запрет. Со злом впёршийся в заповедное. Получит по самое мохнатое горло. Даже если и биться придётся всерьёз и на смерть.
Пальцы Агни в перчатках со срезанными пальцами ощупывают резную спинку гребня. Хороший гребень, заговоры на него ложатся плотно и редко срываются.
Сейчас Агни спешит пройти полянку поскорее, там, в лесу на той стороне, мешается тот, кого нужно догнать и наказать за нарушение границ заповедного леса. За шаг без спроса по тропе.
Агни уже кажется, что она чувствует в морозном воздухе чужой запах. Потянула носом: холод, мороз, никаких запахов.
Видимо, кажется от близости нарушителя.
Агни спешит через поляну. Чёрные длинные тени рябин прячут тропу на той стороне.
Стоят, одна за другую заходят-прячутся, шевелятся в темноте.
Агни сбилась с шага: тени-палки действительно шевельнулись.
Длинный стволик передвинулся, потом другой. Потом двинулась лохматая тень повыше, обернулась к ней, к Агни, распахнутой белозубой пастью.
Страх заледенил тело Агни. Вцепился в руки и ноги. Агни стояла и смотрела, как
мохнатое протянулось из-за тонких рябиновых теней и стволиков. Оскалилось зубами, жадной пастью потянулось к живому и тёплому. К ней, к Агни. К её телу.
Сопротивление растопило ледяной страх. Ну уж нет!
Длинные, почти паучьи лапы с косматой шерстью высоко задирают локти под грузным, медвежьим телом. Туша на этих ходулях казалось нелепо качается. Невозможное, как слоны на ходулях.
Зверь опирается на передние лапы, как обезьяна опирается на руки — всегда готов присесть на задние и атаковать передними. А когти на них — в ладонь длинной.
Агни выставила вперёд прямой и не слишком длинный клинок. Покачала его, чтобы точно заметил.
Каждый коготь — длиннее ножа.
- Стой, зверь! Стой, мохнатый!
Зверь рыкнул, мотнул тяжёлой косматой башкой и не остановился. Всё так же шёл на неё, порыкивая, припадая к тропе. Мотал головой, будто в глаза что-то попало. Карие, грустные глаза с «падающим» наружным уголком.
Агни видела такие, недавно видела. Эти глаза. Почти вспомнила! Почти... и зверь прыгнул.
Тяжёлый медленный прыжок. Агни видела длинные лапы-ходули, бурую, сосульками шерсть на брюхе твари, когда сама падала на спину, скользя одновременно вперёд, под прыжок волколака.
Вот сейчас бы воткнуть лезвие в это мягкое и беззащитное, пока челюсти и когти — в ладонь, между прочим, длинной — пролетают где-то там, высоко.
А потом зверь стал падать. И Агни поняла, что не успевает. Ни проскользнуть дальше, ни откатиться.
Агни взметнула вверх обе стопы и ударила зверя прямо в мягкое, кроссовки провалились в мех и тело. Зверя подбросило и Агни теперь успевала проскользнуть.
Зверь взрыкнул, изогнулся, пытаясь достать Агни, но Агни успела первой:
- Светка! - и гребень воткнулся в космы за ухом.
Агни крикнула это, стоя на четвереньках, глядя в оскаленную морду волколака. Волк зарычал, ощерился снова.
Нелепая его фигура казалась сейчас жалкой. Высокие худые лапы, мощная туша и почти медвежья голова, тяжёлая, квадратная, как и всё тело. На тонких, нелепых лапах, сгорбленное из-за манеры немного приседать на задние лапы. От этого у твари получался виноватый вид.
Зверь заскрёб за ухом, но бестолку. Гребень крепко держится, только хозяин заберёт.
Светку Агни встречала несколько раз в общей тусовке. Она была из вновь обращённых. И, по слухам, насильно.
Какого чёрта она оказалась на тропе?
- Свет, у меня твоё имя. Ты на моей земле и в моём праве.
Волколак поднял голову к Луне. Агни кивнула:
- Да, у тебя полнолуние. Ты хочешь проверить, кто из нас сильнее сейчас? Ты, вновь обращённая, хочется помериться силами с хранителем тропы?
Спрашивать, кто её подбил на это, кто подослал — бесполезно. Агни спросила другое:
- Почему не пошла на тропу по чести? Зачем тебе вообще тропа?
Светка села.
Потом замотала головой, встряхнула шкуру, как собака, выходя из воды, встряхивает.
Агни не часто видела, как волколаки перекидываются. У каждого своё перевоплощение. У Светки, видать, такое.
Стряхнуть с себя лишнее. Хороший образ, красивый.
Теперь Светка сидела перед Агни. Прямо на снегу сидела, в одной сорочке. Сорочка дешёвенькая, синтетическая, такие по двести рублей продают во всяких там продуктовых гиперах.
И гребень за ухом в светлых волосах.
Светка стискивала жуткие колючие кружева в цветочек и молчала. Сидела на снегу.
Волколак после оборота всегда пахнет псиной. И Агни не хотелось делиться любимой курткой с пёсьей девкой, но и видеть её почти голую на снегу — тоже не хотелось.
Агни вздохнула и стала расстёгиваться.
- Надень пока, разговор есть.
Светка шарахнулась от неё, вскочила. И тут Агни заметила живот.
Так вот зачем ей тропа понадобилась...
ГЛАВА 2
КУБИК С ГЛАЗАМИ И ДРУГОЙ ДЕНЬ
Агни подошла, накинула на плечи оборотня куртку.
- Не дёргайся, говорю, разговор есть.
Агни была только чуть пониже высокой нескладной Светки.
- Кто ж тебя надоумил-то?
Светка молчит.
- Куда хотела?
Светка тут подняла на неё глаза.
- В Циву.
Агни обхватила себя руками, спрятала ладони под мышками, покосилась на пёсью девку. Пробурчала сердито:
- «В Цииииву»... Там беременная без мужа... Не надо тебе туда.
Светка всхлипнула:
- А куда мне?
Агни думала.
- Ребёнок умрёт, если он... зародился в тебе до оборота. Ты же знаешь это, да? Для чего ты хочешь уйти?
- Чтобы ребёнка родить! - Светка кричала.
Агни поморщилась:
- Да не ори ты... Родишь ты его и здесь. Понимаешь? Придумай цель. Для чего?
- Чтобы он жил долго и счастливо... И я с ним... Тоже. - Светка выговорила то, что боялась сказать даже себе. Будто желать добра для себя — это какое-то преступление.
- Во-от. А что тебя тут держит?
Лицо Светки стало жёстким. Скулы и челюсть будто выперлись вперёд, глаза прищурились и захолодели.
Агни хмыкнула:
- Отомстить хочешь... Пробуй, если это так важно. А теперь смотри, что я тебе скажу. Слушай и запоминай. По здешним Нормам забеременевшая до оборота убьёт ребёнка в родах. Чтобы ступить на тропу, нужна жертва. Нужно отказаться от всего, что дорого. И завершить всё, что держит твою совесть здесь. Можно сказать «дух» или «тебя», но это не точно. То, что тебе совесть не даёт оставить незавершённым — вот это надо завершить.
А потом прийти ко мне и попросить. Перейдёшь в мир тропы, потом — в другой.
Это Нормы этого мира. Их нарушить не получится ни у кого.
Агни помолчала.
- Решайся. Думая о цели, найдёшь себе нужный мир. Который тебе больше подходит теперь.
Светка молчала, потом стащила куртку, протянула Агни:
- А куда уходят такие, как я?
- Как ты?
- Ну... да...
Агни посмотрела жёстко:
- По разному. Не все же хотят рожать. И не все хотят, чтобы ребёнок был счастлив и... здоров.
Забрала куртку:
- У каждого свой путь. Хочешь его пройти — слушай проводника, привратника и хранителя.
Светка растерялась:
- А ты кто?
- А я всё.
- Спасибо, Агния!
Агни понюхала куртку — та действительно пахла.
- Лучше б сказала, кто тебя надоумил с боем прорываться...
Светка опустила глаза, мялась, переступая босыми ногами по снегу. На снегу оставались следы её ступней.
- Не могу я! Не могу! Заклял он меня, Агния...
Она что, по отчеству хотела меня назвать? Агни удивилась.
- Ладно уж! Пойдёшь сейчас?
Светка отступила, испуганно мотая головой. Агни наступала:
- Чего ты боишься? Там тебя никто не достанет. Там тебе поможет такой же, как я, Хранитель. Ну?
Агни потянулась и выдернула гребень из светлых волос.
- Решайся!
Светка кивнула, сжимая собственные запястья грязными пальцами, отшагнула ещё назад, снова кивнула и вдруг исчезла.
Агни со злости аж кулаки сжала и ногой топнула. Трусиха!! Какая же трусиха!!
Рассеянно погладила цветы на спинке гребня, сунула его в карман. Надо же, даже с гребнем не призналась! Силён, должно быть, этот самый «он». И как же он её запугал!
Агни снова ощутила прилив удушающей злости. Насильника хотелось растерзать.
Агни ещё раз оглядела свою «землю», вдохнула морозный чистый воздух и выпала в мир.
* * *
С тихим «пуф!» Хранитель выпала в мир.
Не сходя с тёмного коврика, привычно щёлкнула выключателем за спиной, у входной двери.
Стащила один кроссовок, поставила на специальную резиновую подставку-корытце — чтобы снег стёк. Второй — туда же.
Сошла с коврика, оглянулась. На двери висит зеркало в полный рост. Агни стащила шапочку с помпоном, растрепала ладонью волосы.
Крикнула в глубину квартиры:
- Эээй, Кубик! Я дома!
И пошла на кухню.
Вымыла руки, щёлкнула кнопкой чайника. Прибежал Кубик. Потёрся о штанину, оставляя на ней белые волоски. Обнюхал Агнины ноги, чихнул осуждающе.
Агни присела, почесала под горлышком:
- Чего чихаешь, работа такая...
Тёрся тщательно, заглядывал в глаза, поднимал спинку и хвост изгибал дугой так, что кончик цеплялся за хозяйку, будто отдельное существо.
Кубик разевал розовый рот широко и требовательно, но почти беззвучно.
- Щас, мохнатые штаны! Сейчас я тебя покормлю.
Вынула из холодильника пакет с кормом. Кот забегал от миски до хозяйки. К миске, обнюхать и обратно, в лицо заглядывать.
Агни выдавила корм в миску, прикинула — ещё на день есть. А потом придётся в магазин идти.
Вздохнула — в магазин не хотелось, и пошла в ванную, открыла кран. Просто необходимо согреться и одежду выстирать. И куртку — обязательно.
Потом она включила фильм, который давным-давно собиралась посмотреть и смотрела, пока не уснула.
