Парадный зал королевского дворца сверкал обилием освещения, драгоценностей на дамах, и зеркал, которые множили все это великолепие. На троне восседал темноволосый худощавый мужчина, обладавший жесткими чертами лица и выдающимся родовым носом. Ястребиный профиль короля казалось, витал над всем залом. Придворные старались не занимать пространство перед троном, опасаясь излишнего внимания Его королевского величества.
Лишь шут, позвякивая колокольчиками, приделанными на аляповатый костюм, сшитый из множества разноцветных кусочков ткани, плясал и кривлялся у трона короля, подчиняясь веревкам, за которые дергал Филипп четвертый, король Аскании, Велдонии, Яроты, и прочая, и прочая, и прочая. Прозванный в народе Лютым.
Хотя сам он считал себя добрым и милосердным.
Вот и сейчас, он был так добр, что устроил для подданных очередной бал, приуроченный… Да ни к чему не приуроченный. Просто король решил проявить доброту и повеселить подданных. И был так милосерден, что велел танцевать до самого утра, пока утреннее солнце не покажется в витражных стрельчатых окнах большого парадного зала. Ведь придворные же хотят увидеть рассвет?! Так он даст им эту возможность!
Шут, подчиняясь командам короля, то выделывал замысловатые коленца, а то скакал как загнанный заяц.
Придворные, сами едва переставляющие от усталости ноги, жалели бедолагу, но тихо и про себя, страшась сильнее всего оказаться на месте королевского шута.
Пробила полночь, король дёрнул сразу за все верёвочки и остановил личного арлекина.
- Любезные мои, подданные! - начал король, - Меня ждут важные дела. Я вынужден вас покинуть. Но я надеюсь, что вернувшись к пробуждению утреннего светила, застану вас веселящимися.
Король спустился с возвышения, на котором красовался позолоченный трон, обложенный мягкими подушками, и отправился восвояси, ведя шута, словно собаку на поводке.
Шут, высунув язык, бежал пред королем на четырех конечностях. Когда арлекин поравнялся с бывшей королевской фавориткой, то поднял ногу и произнес: - Пыссссс! - Изображая процесс опустошения мочевого пузыря.
Фаворитка, дородная красотка с большим бюстом и смешными кудряшками, испуганно отшатнулась, а король громогласно захохотав, потрепал шута по голове и вышел из парадного зала.
- Гав! – шут, продолжая изображать пса, накинулся на стражников стоящих возле покоев короля. – Гав! Рррр!
- Хватит, мне надоело! – король швырнул на пол поводок от сбруи, надетой на шута, и скрылся в личных покоях.
- Ваше Величество! - шут заискивающе поклонился своему сюзерену, возлежавшему в глубоком кресле, - Тот пойманный намедни головорез, когда Вы отправите его на виселицу?
- Что, Рико, тебе тоже не терпится увидеть, как он будет болтаться в петле? Думаю, в пятницу, после завтрака - отличное время, чтобы покончить с этим дикарем.
- Чудесно, мой повелитель! - шут протянул руку к стоящему возле блюда с фруктами кувшину, и, налив в кубок вина, собрался сделать глоток, чтобы смочить пересохшее горло. Но не успел: резкий удар королевским сапогом, выбил кубок из руки шута. Вино разлилось, кубок, описав широкую дугу, откатился прочь, и бедный Рико, изо всех сил пытаясь ногой дотянуться до него, изрядно рассмешил монарха.
Вдоволь насмеявшись, король проявил снисхождение, разрешающе махнув рукой, позволил шуту утолить жажду.
- Иногда живой головорез может оказаться полезнее мертвого! - улыбнулся Рико, слизывая с губ капли вина.
- На что ты намекаешь? - приподнял бровь Филипп.
- Как вам известно, я много времени провожу в тавернах, прислушиваясь к тому, о чем судачат пьяные.
- Ну и? – король выжидательно наклонился вперед.
- Поговаривают, что головорезы Братства Волка принесли присягу вашему брату… - шут многозначительно замолк.
- Негодяй! - вспылил король, - Так вот кто подослал этого убийцу! Он давно мечтает занять мое место!
- Отвратительный интриган, Ваше величество! - согласился шут, - Но что если мы… То есть Вы, перекупите этого разбойника? Тогда…
- Тогда я могу отправить наемника к «любимому братцу» с аналогичным заданием. – Филипп с облегчением откинулся на спинку кресла.
- О, Вы прирожденный стратег, мой повелитель! - шут расплылся в улыбке.
- Однако, этот злодей до сих пор не произнес ни слова, - король задумчиво подпер подбородок кулаком. - По словам капитана, он только рычит и пытается кусаться.
- А, это дешевое представление для черни. – отмахнулся шут. - Якобы члены Братства воспитаны волками и не понимают человеческой речи… Но, если Вы пожелаете, я попытаюсь разговорить его, и тогда…
- А если он проведет тебя и, выйдя на волю, возьмется за старое? – хмыкнул король, скептически приподняв бровь.
- Ну, тогда… - шут почесал затылок, – Тогда можете повесить меня, старого дурака, аккурат после завтрака в пятницу. По мне так прекрасное время чтобы сдохнуть!
В предрассветной темноте, дождавшись пока король отправится встречать рождение нового утра, вместе с измученными бессонной ночью подданными, Рико переоделся в простой охотничий костюм, накинув сверху видавший виды плащ и спустился в казематы Северной башни. Предъявив стражникам королевский указ, шут забрал из камеры смертников опасного преступника, ожидавшего на «главном королевском курорте» пятничной казни.
Выйдя из королевского замка, через неприметную калиточку, спрятанную за большим розовым кустом и ведущую на берег реки, шут снял с юноши (да-да, преступник был юн и безус, почти мальчишка) путы и проворчал: - Брион! Я говорил тебе, что разберусь сам?! Говорил! Я говорил, чтобы ты не лез?! Говорил!
Юноша стоял понурив голову и только тяжко вздыхал, даже не пытаясь возразить, ворчавшему на него мужчине.
Рико отвесил преступнику отеческий подзатыльник и подпихнул неслуха в сторону городских улиц:
- Марш к матери!
Подождав пока юноша скроется, в чехарде городских улиц, Рико накинул на голову капюшон серого пропыленного плаща и направился в сторону чернеющего за замком леса.
***
Невысокий прихрамывающий человек, завернувшийся от от посторонних взглядов в плащ с капюшоном мышиного цвета, свернул с разбитой лесной дороги, и, уже вполне уверенной поступью направился к раскидистому вековому дубу. Притворяться хромым надобности пока что не было.
Дойдя до дерева, человек огласил тишину леденящим волчьим воем и обратился в слух. Сперва он слышал лишь шелест листвы, но вскоре из-за ручья послышался ответный вой. Человек хмыкнул, вынул из ножен охотничий кинжал и аккуратно взрезал мох у корней дуба.
Достав из тайника кувшин, он пересыпал в него увесистую горсть золотых монет из кошелька, и, убедившись, что кувшин уже почти полон, не мешкая закопал его обратно, впрочим, оставив несколько монет себе.
В сгущающихся сумерках к нему подъехали двое всадников. Спешившись, они поклонились типу под капюшоном:
- Ты звал нас, Серый?
- Да, ребятишки. Есть новая работа, - человек в плаще протянул монеты всаднику. - Нужно навести шороха во дворце у герцога Клинорского. Подстрелить пару гвардейцев, поджечь конюшню… Короче нужно поставить всех на уши, чтобы казалось что на Его Светлость было совершенно покушение.
- А накой нам этот герцог? - удивился всадник, - в кабаках треплются, что вроде бы он наш покровитель!
- А я и не прошу, убить герцога! - рыкнул Серый. - Вам нужно только сделать вид, болваны! - Но потом уже мягче добавил: - Благодарите этого волчонка Бриона… Который позарился на придворную красотку и не смог ее уступить королю. Пацан чуть было не угодил на виселицу. А я не могу допустить, чтобы моих людей вешали налево и направо! Это мои люди, и я сам решаю, кого и когда отправлять на свидание с богами!
Всадники, не решившись больше спорить с главой преступного мира, молча поклонились и отчалили выполнять задание.
Серый, подождав пока вдали стихнет топот копыт, вынырнул из леса и захромал в сторону города.
Войдя в город со стороны трущоб, и нырнув в одну из подворотен, Серый резко перестал хромать. Быстрым шагом он пересек проходной двор и отправился в любимый кабак.
Рикардо Серый, глава преступного мира и по совместительству любимый шут короля, тенью скользил по трущобам Элинбурга.
Лишь шут, позвякивая колокольчиками, приделанными на аляповатый костюм, сшитый из множества разноцветных кусочков ткани, плясал и кривлялся у трона короля, подчиняясь веревкам, за которые дергал Филипп четвертый, король Аскании, Велдонии, Яроты, и прочая, и прочая, и прочая. Прозванный в народе Лютым.
Хотя сам он считал себя добрым и милосердным.
Вот и сейчас, он был так добр, что устроил для подданных очередной бал, приуроченный… Да ни к чему не приуроченный. Просто король решил проявить доброту и повеселить подданных. И был так милосерден, что велел танцевать до самого утра, пока утреннее солнце не покажется в витражных стрельчатых окнах большого парадного зала. Ведь придворные же хотят увидеть рассвет?! Так он даст им эту возможность!
Шут, подчиняясь командам короля, то выделывал замысловатые коленца, а то скакал как загнанный заяц.
Придворные, сами едва переставляющие от усталости ноги, жалели бедолагу, но тихо и про себя, страшась сильнее всего оказаться на месте королевского шута.
Пробила полночь, король дёрнул сразу за все верёвочки и остановил личного арлекина.
- Любезные мои, подданные! - начал король, - Меня ждут важные дела. Я вынужден вас покинуть. Но я надеюсь, что вернувшись к пробуждению утреннего светила, застану вас веселящимися.
Король спустился с возвышения, на котором красовался позолоченный трон, обложенный мягкими подушками, и отправился восвояси, ведя шута, словно собаку на поводке.
Шут, высунув язык, бежал пред королем на четырех конечностях. Когда арлекин поравнялся с бывшей королевской фавориткой, то поднял ногу и произнес: - Пыссссс! - Изображая процесс опустошения мочевого пузыря.
Фаворитка, дородная красотка с большим бюстом и смешными кудряшками, испуганно отшатнулась, а король громогласно захохотав, потрепал шута по голове и вышел из парадного зала.
- Гав! – шут, продолжая изображать пса, накинулся на стражников стоящих возле покоев короля. – Гав! Рррр!
- Хватит, мне надоело! – король швырнул на пол поводок от сбруи, надетой на шута, и скрылся в личных покоях.
***
- Ваше Величество! - шут заискивающе поклонился своему сюзерену, возлежавшему в глубоком кресле, - Тот пойманный намедни головорез, когда Вы отправите его на виселицу?
- Что, Рико, тебе тоже не терпится увидеть, как он будет болтаться в петле? Думаю, в пятницу, после завтрака - отличное время, чтобы покончить с этим дикарем.
- Чудесно, мой повелитель! - шут протянул руку к стоящему возле блюда с фруктами кувшину, и, налив в кубок вина, собрался сделать глоток, чтобы смочить пересохшее горло. Но не успел: резкий удар королевским сапогом, выбил кубок из руки шута. Вино разлилось, кубок, описав широкую дугу, откатился прочь, и бедный Рико, изо всех сил пытаясь ногой дотянуться до него, изрядно рассмешил монарха.
Вдоволь насмеявшись, король проявил снисхождение, разрешающе махнув рукой, позволил шуту утолить жажду.
- Иногда живой головорез может оказаться полезнее мертвого! - улыбнулся Рико, слизывая с губ капли вина.
- На что ты намекаешь? - приподнял бровь Филипп.
- Как вам известно, я много времени провожу в тавернах, прислушиваясь к тому, о чем судачат пьяные.
- Ну и? – король выжидательно наклонился вперед.
- Поговаривают, что головорезы Братства Волка принесли присягу вашему брату… - шут многозначительно замолк.
- Негодяй! - вспылил король, - Так вот кто подослал этого убийцу! Он давно мечтает занять мое место!
- Отвратительный интриган, Ваше величество! - согласился шут, - Но что если мы… То есть Вы, перекупите этого разбойника? Тогда…
- Тогда я могу отправить наемника к «любимому братцу» с аналогичным заданием. – Филипп с облегчением откинулся на спинку кресла.
- О, Вы прирожденный стратег, мой повелитель! - шут расплылся в улыбке.
- Однако, этот злодей до сих пор не произнес ни слова, - король задумчиво подпер подбородок кулаком. - По словам капитана, он только рычит и пытается кусаться.
- А, это дешевое представление для черни. – отмахнулся шут. - Якобы члены Братства воспитаны волками и не понимают человеческой речи… Но, если Вы пожелаете, я попытаюсь разговорить его, и тогда…
- А если он проведет тебя и, выйдя на волю, возьмется за старое? – хмыкнул король, скептически приподняв бровь.
- Ну, тогда… - шут почесал затылок, – Тогда можете повесить меня, старого дурака, аккурат после завтрака в пятницу. По мне так прекрасное время чтобы сдохнуть!
***
В предрассветной темноте, дождавшись пока король отправится встречать рождение нового утра, вместе с измученными бессонной ночью подданными, Рико переоделся в простой охотничий костюм, накинув сверху видавший виды плащ и спустился в казематы Северной башни. Предъявив стражникам королевский указ, шут забрал из камеры смертников опасного преступника, ожидавшего на «главном королевском курорте» пятничной казни.
Выйдя из королевского замка, через неприметную калиточку, спрятанную за большим розовым кустом и ведущую на берег реки, шут снял с юноши (да-да, преступник был юн и безус, почти мальчишка) путы и проворчал: - Брион! Я говорил тебе, что разберусь сам?! Говорил! Я говорил, чтобы ты не лез?! Говорил!
Юноша стоял понурив голову и только тяжко вздыхал, даже не пытаясь возразить, ворчавшему на него мужчине.
Рико отвесил преступнику отеческий подзатыльник и подпихнул неслуха в сторону городских улиц:
- Марш к матери!
Подождав пока юноша скроется, в чехарде городских улиц, Рико накинул на голову капюшон серого пропыленного плаща и направился в сторону чернеющего за замком леса.
***
Невысокий прихрамывающий человек, завернувшийся от от посторонних взглядов в плащ с капюшоном мышиного цвета, свернул с разбитой лесной дороги, и, уже вполне уверенной поступью направился к раскидистому вековому дубу. Притворяться хромым надобности пока что не было.
Дойдя до дерева, человек огласил тишину леденящим волчьим воем и обратился в слух. Сперва он слышал лишь шелест листвы, но вскоре из-за ручья послышался ответный вой. Человек хмыкнул, вынул из ножен охотничий кинжал и аккуратно взрезал мох у корней дуба.
Достав из тайника кувшин, он пересыпал в него увесистую горсть золотых монет из кошелька, и, убедившись, что кувшин уже почти полон, не мешкая закопал его обратно, впрочим, оставив несколько монет себе.
В сгущающихся сумерках к нему подъехали двое всадников. Спешившись, они поклонились типу под капюшоном:
- Ты звал нас, Серый?
- Да, ребятишки. Есть новая работа, - человек в плаще протянул монеты всаднику. - Нужно навести шороха во дворце у герцога Клинорского. Подстрелить пару гвардейцев, поджечь конюшню… Короче нужно поставить всех на уши, чтобы казалось что на Его Светлость было совершенно покушение.
- А накой нам этот герцог? - удивился всадник, - в кабаках треплются, что вроде бы он наш покровитель!
- А я и не прошу, убить герцога! - рыкнул Серый. - Вам нужно только сделать вид, болваны! - Но потом уже мягче добавил: - Благодарите этого волчонка Бриона… Который позарился на придворную красотку и не смог ее уступить королю. Пацан чуть было не угодил на виселицу. А я не могу допустить, чтобы моих людей вешали налево и направо! Это мои люди, и я сам решаю, кого и когда отправлять на свидание с богами!
Всадники, не решившись больше спорить с главой преступного мира, молча поклонились и отчалили выполнять задание.
Серый, подождав пока вдали стихнет топот копыт, вынырнул из леса и захромал в сторону города.
Войдя в город со стороны трущоб, и нырнув в одну из подворотен, Серый резко перестал хромать. Быстрым шагом он пересек проходной двор и отправился в любимый кабак.
Рикардо Серый, глава преступного мира и по совместительству любимый шут короля, тенью скользил по трущобам Элинбурга.
