Сит остался со мной, заботливо подложил мне под щеку кулек, набитый каким-то подозрительным пухом, бесцеремонно сунул в рот дольку вяленой фруктины из личных запасов хозяина, пытался отпаивать настоем ягод местной агавы.
А я плакала от горькой обиды и всячески его обзывала - шепотом, естественно, про себя. Сит же не очень вредный, просто он добросовестно выполняет распоряжения начальства. Выпив две кружки горячей подслащенной водички, я немного успокоилась и все равно чувствовала себя котенком беспомощным, как хотят, так и вертят те, кто сильней.
О работе на сегодня можно было забыть, отпустили пораньше, надеюсь, хоть не выгнали совсем. Фрайма тоже порадовать нечем, не оттого ли человек -"скелет" проковылял со мной всего полдороги и свернул на ближайшую мусорку, даже до бочка-дома не проводил. Но я все прекрасно понимаю, будучи очень голодным, Фрайм едва ли способен на проявление дружеских чувств.
В эту ночь долго не могла заснуть, под лопаткой жутко ныло, правой рукой невозможно пошевелить и настроение хуже некуда. Я тут совсем одна и каждый норовит подшутить-уколоть, попрекнуть "низким" происхождением. Нет никакого желания завтра тащиться в «Кормушку», останусь в мегабочке. Здесь тихо, уютно и тепло. Слабо мерцает пропитанный машинным маслом фитилек свечи - Фрайм подарил "лампадку" на новоселье. Скребется о пленку оконца мелкое насекомое вроде ночной бабочки.
А в помятой пластиковой баночке под свернутой курткой у меня припрятана особая пастила - пахнет не сырой рыбой, а настоящим земным мармеладом. И просто тает на языке... Такую элитную пастилу в прошлый раз Гарш лично паковал для Джелло - привет от знакомых контрабандистов. На Цоту чего только сверху не падает, кто успел - тот и съел.
Мне чудом удалось стянуть кусочек размером со спичечный коробок. Я уже неделю берегу, но сегодня "ящерке из Дейкос" крепко досталось, можно себя побаловать. Какой же забытый вкус сладкого лакомства. Ммм... везет же яссам - хоть они и страшилища, а знают толк в еде. А вот я скоро от нее отвыкну и начну с Рохо гоняться за крысами. Гарш принимает их по трети ларра за паленую тушку, я только сегодня узнала от Сита. Теперь понимаю, отчего от Рохо так скверно несет дымком.
Промаявшись почти до алого рассвета, я чудом сумела забыться, а когда открыла глаза, первым физическим ощущением был дикий голод. А получить годную кормежку могу только у Гарша. Значит, придется заступать на прежнее место, снова влезать в замкнутый круг: бочка-харчевня-бочка. Надеюсь, вчера я не слишком буйно себя вела и важный хубанин меня простит. С Ситом я быстро помирюсь, он отходчивый. Да, мы вроде и не сильно ругались.
Какой же болезненный укол, до сих пор неприятно двигать плечом… Сит заверил, что теперь мне не грозят местные мусорные болезни, и шансы продержаться на Цоте значительно выросли. "Значит, будем жить!"
Самое ужасное в моей ситуации - это четкое понимание, что никакой корабль за мной сюда не приплывет и не прилетит. Никто меня не вытащит с этой галактической свалки, тут и останусь до конца дней, а потом Фрайм-сеятель развеет мои кости по ветру.
Фрайм, правда, сеятель. Его далекие предки на Гиде многие века распахивали землю и сажали зерновые культуры, пока сианцы не решили испытать свою бомбу на их маленькой аграрной планете. Многие гиданцы тогда погибли, а дети выживших сильно изменились. Но в генах Фрайма сохранилось желание копать и сеять. Хотя бы что-нибудь бросать в открытую плоть земли, терпеливо ожидая урожая. Но древние кости не прорастут, не покроются плотью, не расцветут после обильных дождей.
Фрайм это понимает и все равно шепчет какие-то свои "крестьянские" заклинания, развеивая по заброшенному полигону пепел и прах - все, что осталось от существ разных рас, некогда нашедший покой в этой бесплодной пустыне. Фрайм - сеятель по духу, он нашел здесь свое дело и держится за него. А я? Думаю только о еде...
Легок на помине - полуживой скелет! Быстро вышагивает своими костылями, высоко поднимая тощие коленки. Вот уж кто настоящий кузнечик Цоты. И дружок Крысожор тащится следом, с трудом волочит за собой нагруженную тележку. Наверно, удачные были раскопки, говорят, власти недавно сбросили большую партию отходов на северной площадке. Фрайм только туда и таскался последние дни.
Но, завидев, что с края повозки свисают человеческие ноги, покрытые едва зажившими ссадинами, я быстро поднимаюсь с груды коробок и спешу навстречу приятелю. Что за странная находка попалась Фрайму на этот раз... Едва дышу от нетерпения задаю вопрос:
— Привет, Фрайм, что там у тебя?
— Нашел среди обломков биокапсулы. Скоро издохнет, - своим бесцветным голосом отвечал "скелет".
— Человек? Живой человек?!
Почему-то разволновалась не на шутку, особенно, когда услышала, что речь идет о таком же транспорте, на котором сама когда-то достигла Цоты. А вдруг это еще один землянин, похищенный космическими извергами… Мне так нужен друг и соратник. Вместе мы бы одолели все невзгоды.
— Можно я посмотрю?
Я даже не стала дожидаться разрешения, стремительно откинула серую мешковину с того места, где должна находиться голова. О, Боже, настоящий земной мужчина! Невероятно красивый, лицо как у эстрадного исполнителя - кумира миллионов женщин по всему свету. И даже мертвенная синева под глазами и багровый рубец на лбу не портили впечатления. Я смотрела как завороженная. Твердо очерченные полные губы, волевой подбородок с крохотной ямочкой, широкие темные брови, длинные волосы сбились в колтун, повисли грязными, сальными прядями, испачканы в крови… Его надо срочно спасать, он не должен погибнуть.
— Фрайм, что ты стоишь, давай его в больницу отвезем. Ну, скорее!
— Ари, ты не понимаешь, мы только оттуда.
У меня руки опустились и душа в пятки ушла. Неужели полная безнадега.
— И что вам сказали?
— Парень с Тарсин. Его не станут лечить. Тарсин и Сиана в состоянии холодной войны уже двадцать лет.
— Да что вы за люди такие! Сволочи инопланетные! Как так можно жить? А-а… что такое Тарсин?
Фрайм устало согнул свои ноги-костыли, опираясь о бортик повозки. Видно, очень устал с утра таскаться по разным делам.
— Тарсин – одна из самых развитых планет в нашей системе. Держится обособленно, считает себя самой культурной и благородной цивилизацией в Антарес. И презирает чужаков. Хочет сравняться по влиянию с Сианой и даже как-то вступала в открытый конфликт, но силенки оказались малы. Больше спеси. Нет, сианские доктора никогда не станут спасать жизнь тарсианскому космолетчику. Этот экземпляр обречен.
— Предлагаешь сдаться с ходу, когда мы еще не пробовали... Фрайм, что нам делать?
— Ничего. Отвезу к себе, и когда перестанет дышать, позабочусь об останках.
— Он же еще жив, как ты можешь так спокойно говорить об утилизации!
Я склонилась над неподвижным телом космонавта. Пусть не землянин, но очевидно, что мы очень похожи внешне – у него пропорции тела и облик земного мужчины, я не могу бросить его умирать без всякой попытки помочь.
— Оставь его мне и подскажи, как раздобыть лекарства. Здесь должны быть какие-то местные врачи, из ваших… э-э… коренных обитателей Цоты. Мы сами выходим парня, а потом он найдет работу и вернет нам долг. Хорошая ведь идея, согласись!
Но «скелета» не обманул мой фальшивый энтузиазм в описании радужных перспектив.
— Не стоит возиться, Ари, тарсиане жутко заносчивы и неблагодарны. Они похожи на сианцев, только не так прямолинейны, а любят жонглировать красивыми словами. Если этот человек и выживет, то не станет нам помогать, мы для него – отбросы. Он перешагнет через тебя и найдет местечко получше, а ты останешься с разбитым сердцем.
— Слушай, Фрайм, с каких пор ты записался в пророки?
Мне хотелось заплакать от досады и беспомощности. Да, он просто не хочет тратить время и средства на несчастного космолетчика, этот вечно голодный и вредный мусорщик с Гиды. Зачем же наговаривать на умирающего…
— Ну, как знаешь, я сама справлюсь. Оставь его мне и уходи.
— Брось, Ари, это совершенно пустая затея.
— Помоги занести в дом!
— Вот еще… уложим на ящики, потом можно сразу паковать для перевозки.
— Прекрати считать его покойником, ты сам еле ходишь!
— Но у меня еще не засохли мозги! Ари, ты напрасно потратишь время.
Мы крепко повздорили, я разозлилась, назвала Фрайма бесчувственным мутантом, и даже не пожелала доброго пути, когда он поплелся на свою свалку у кладбища. Меня возмутило такое равнодушие к пострадавшему тарсианину. Думала, изгои Цоты стараются друг друга поддерживать. Меня же «скелет» не бросил, я даже нарочно спрашивала, почему Фрайм мне помог.
Ответил расплывчато, мол, я женщина и была очень испугана в толпе бомжей – он меня пожалел, разогнал любопытных уродов, дал воды. Точно, воды… В первую очередь я попыталась напоить моего нечаянного подопечного. Кое-как разжала ему зубы и влила немного теплой жидкости, в которой размешала белковую таблетку. Хоть какая-то поддержка истощенному организму, но мои жалкие запасы продовольствия теперь исчерпаны. Ничего, я-то могу двигаться, заработаю себе еще провиант.
Значит, тарсианин. Похож на земного киноактера. Нереально красив даже в таком болезненном состоянии. Однако, крупных ран и ушибов на теле не видно, кости, вроде, тоже целы, лоб не горячий. Как же его лечить? И самое главное – чем лечить? А мне так хочется иметь друга и защитника! Нельзя упускать редкий шанс, я сделаю для этого человека все, что смогу. Пока его грудь еще слабо колеблется от разреженного дыхания, буду стараться ради него.
Я обтерла тарсианина влажной тряпицей, потом обрывками своей чистой футболки перевязала кровоточащие ссадины. Было немного неловко видеть его наготу, я же никогда прежде не мыла чужих мужчин, но сейчас не до глупой стыдливости. Да, он молод и безупречно сложен, может, где-то на его планете осталась жена или любимая девушка. А я хочу найти только поддержку, двоем будет легче.
Надо же, космолетчик с Тарсин! Вдруг он найдет возможность подать сигнал сородичам и после дипломатических переговоров с Сианой его заберут военные. Ух ты, даже руки затряслись от мысли, что он может взять меня с собой. Но что-то я размечталась. Для начала надо выходить парня. Надо достать еду и лекарства.
Из двух кусков палатки я соорудила некое подобие полога, чтобы свет не падал на лицо больному, прикрыла его до пояса самодельным покрывалом, под голову и плечи положила мою куртку – так ему должно быть удобно.
«Пожалуйста, доживи до моего возвращения, я принесу тебе поесть и, если повезет, какое-то укрепляющее средство. Сит может подсказать, он все знает».
На прощание я не удержалась и поцеловала тарсианина в бледную щеку. Хотелось разреветься, но я сдержалась. Сейчас мне надо быть сильной за двоих. Кроме меня никто не захотел ему помочь. Я – последняя надежда этого человека.
В «Кормушке» выдался горячий, суетливый день. В самом деле горячий – здешнее светило палило немилосердно, от духоты некуда было деться, единственный кондиционер в ангаре заглох, Сит обещал его починить, но провозился до самого вечера без толку.
У меня, кажется, поднялась температура, стало дышать трудно, перед глазами качалось сизое марево. Гарш весь день отрывистыми фразами, а больше жестами гонял от стойки с столикам. Народишку, как на зло, много собралось, сначала все присосались к охлажденным пивным чанам, а потом сгрудились вокруг одного старого кардарианца – он мастер байки травить.
Очень уж живописно рассказывал о том, как получил травму руки – она у него сейчас безжизненна как муляж. Будто бы этот пират бежал с рудника, а сианцы затравили его собаками - одну он полоснул ножом и вот за эту самую руку, что поднялась на армейского пса, обученного выгрызать беглецам лицо и половые органы, сианцы его и подвесили на крюке в сарае. Брр… не хочу слушать дальше, подкатывает к горлу тошнота.
Лупоглазый Бубо, кажется, пристально наблюдает за мной. Стараюсь не подходить близко, и тогда он сам добирается до стойки, преграждает путь своей оплывшей тушей.
— Ари, надо поговорить! Отойдем-ка в уголок.
— Не видишь, у меня дел полно, голова кругом.
— Бедняжка, совсем тебя этот боров замучил. И ведь за кусок жратвы трудишься, пачкаешь ручки в грязной воде. А ручки у тебя беленькие, маленькие… Ари, пойдем со мной, я хорошо тебе заплачу.
— Отвали! И без тебя тошно.
Пытаюсь обойти его приземистую фигуру, но Бубо хватает меня поперек талии и остается огреть его пустым подносом. Но мое сопротивление только распаляет его интерес:
— Горячая штучка! Свеженькая, сладенькая… Дурочка, все равно будешь моя. Здесь на тебя больше никто не польстится. Все думают о жратве и глейсе.
— Я только рада! Убери клешни, сейчас позову Гарша, он тебя выгонит.
— Это вряд ли, я сегодня набит деньжатами, как свинья дерьмом, наш папочка любит таких клиентов.
Прибегаю к последнему аргументы, надеюсь, будет достаточно напомнить о вчерашнем госте.
— Ясс сказал, чтоб меня не трогали, ты разве не слышал?
Лупоглазый гадко смеется, жадно прижимая меня к своему выпуклому животу:
— Так мы решим дело полюбовно. Скоро ты поймешь своей милой головкой, что тебе надо держаться меня, девочка с Дейкос, больше тут тебе никто не поможет. Какое яссам до тебя дело, а? Трахать они тебя не смогут – ваши расы не совместимы. А вот я вполне способен попасть в твою маленькую мокрую дырочку. Не корчи из себя недотрогу, пойдем-ка в подсобку и хорошенько повозимся.
— Отвали, скотина!
Я приготовилась бороться не на жизнь, а на смерть, ни за что не позволю ему трогать меня, а уж тем более куда-то вести. Жаль, ногти коротко обрезала, так хотелось расцарапать эту противную рожу перед собой. Выручил Гарш. Ну, как сказать – выручил... Бросил мимоходом, чтоб тут не шумели, и кивком позвал меня за собой. А когда Бубо намекнул, что сегодня ему обещали полный сервис, Гарш вдруг пожал плечами и сухо бросил, что «Ари попозже тебя обслужит».
Я шла на кухню с самым дурным предчувствием и не обманулась. Начальник сложил свои ручищи на груди и процедил сквозь тускло поблескивающие зубы – они у Гарша все металлические:
— Малышка, мне начинает это надоедать. Бубо прав – тебе надо выбрать приятеля и вести себя посвободней. Ты нервируешь публику.
— Хочешь меня уложить под него? Да ты что, Гарш! Разве я тебе так сильно досадила?
— Я лишь хочу покоя в своем заведении. Завтра сюда прибудет банда бугорщиков, они откопали в своем карьере скелет древнего монстра. С клювастым черепом. Ценная находка. Сианцы отвалят пару контейнеров с трикой, здесь будет изрядная пьянка, тебе лучше не показываться, если боишься за свою нежную шкурку.
От такой скороговорки-новости руки мои бессильно обмякли вдоль тела, хотя никто не вешал меня за них на крюки.
— Но что я буду есть все это время… Дай мне немного в долг, я отработаю, ты же знаешь!
Гарш пренебрежительно хмыкнул, потом повел глазами вокруг и схватил с разделочного стола вскрытый пакет концентрированного супа из дотационного фонда. Обычно мы разводили такой пакет на большую кастрюлю, добавляли местных песчаных клубней и немного синтетического мяса, получалась вполне насыщенная и, самое главное, съедобная бурда, по две монетки за полную миску.
— На, хватит продержаться! Явишься через пять дней. А если нет… не очень-то огорчусь.
А я плакала от горькой обиды и всячески его обзывала - шепотом, естественно, про себя. Сит же не очень вредный, просто он добросовестно выполняет распоряжения начальства. Выпив две кружки горячей подслащенной водички, я немного успокоилась и все равно чувствовала себя котенком беспомощным, как хотят, так и вертят те, кто сильней.
О работе на сегодня можно было забыть, отпустили пораньше, надеюсь, хоть не выгнали совсем. Фрайма тоже порадовать нечем, не оттого ли человек -"скелет" проковылял со мной всего полдороги и свернул на ближайшую мусорку, даже до бочка-дома не проводил. Но я все прекрасно понимаю, будучи очень голодным, Фрайм едва ли способен на проявление дружеских чувств.
В эту ночь долго не могла заснуть, под лопаткой жутко ныло, правой рукой невозможно пошевелить и настроение хуже некуда. Я тут совсем одна и каждый норовит подшутить-уколоть, попрекнуть "низким" происхождением. Нет никакого желания завтра тащиться в «Кормушку», останусь в мегабочке. Здесь тихо, уютно и тепло. Слабо мерцает пропитанный машинным маслом фитилек свечи - Фрайм подарил "лампадку" на новоселье. Скребется о пленку оконца мелкое насекомое вроде ночной бабочки.
А в помятой пластиковой баночке под свернутой курткой у меня припрятана особая пастила - пахнет не сырой рыбой, а настоящим земным мармеладом. И просто тает на языке... Такую элитную пастилу в прошлый раз Гарш лично паковал для Джелло - привет от знакомых контрабандистов. На Цоту чего только сверху не падает, кто успел - тот и съел.
Мне чудом удалось стянуть кусочек размером со спичечный коробок. Я уже неделю берегу, но сегодня "ящерке из Дейкос" крепко досталось, можно себя побаловать. Какой же забытый вкус сладкого лакомства. Ммм... везет же яссам - хоть они и страшилища, а знают толк в еде. А вот я скоро от нее отвыкну и начну с Рохо гоняться за крысами. Гарш принимает их по трети ларра за паленую тушку, я только сегодня узнала от Сита. Теперь понимаю, отчего от Рохо так скверно несет дымком.
Промаявшись почти до алого рассвета, я чудом сумела забыться, а когда открыла глаза, первым физическим ощущением был дикий голод. А получить годную кормежку могу только у Гарша. Значит, придется заступать на прежнее место, снова влезать в замкнутый круг: бочка-харчевня-бочка. Надеюсь, вчера я не слишком буйно себя вела и важный хубанин меня простит. С Ситом я быстро помирюсь, он отходчивый. Да, мы вроде и не сильно ругались.
Какой же болезненный укол, до сих пор неприятно двигать плечом… Сит заверил, что теперь мне не грозят местные мусорные болезни, и шансы продержаться на Цоте значительно выросли. "Значит, будем жить!"
Самое ужасное в моей ситуации - это четкое понимание, что никакой корабль за мной сюда не приплывет и не прилетит. Никто меня не вытащит с этой галактической свалки, тут и останусь до конца дней, а потом Фрайм-сеятель развеет мои кости по ветру.
Фрайм, правда, сеятель. Его далекие предки на Гиде многие века распахивали землю и сажали зерновые культуры, пока сианцы не решили испытать свою бомбу на их маленькой аграрной планете. Многие гиданцы тогда погибли, а дети выживших сильно изменились. Но в генах Фрайма сохранилось желание копать и сеять. Хотя бы что-нибудь бросать в открытую плоть земли, терпеливо ожидая урожая. Но древние кости не прорастут, не покроются плотью, не расцветут после обильных дождей.
Фрайм это понимает и все равно шепчет какие-то свои "крестьянские" заклинания, развеивая по заброшенному полигону пепел и прах - все, что осталось от существ разных рас, некогда нашедший покой в этой бесплодной пустыне. Фрайм - сеятель по духу, он нашел здесь свое дело и держится за него. А я? Думаю только о еде...
Легок на помине - полуживой скелет! Быстро вышагивает своими костылями, высоко поднимая тощие коленки. Вот уж кто настоящий кузнечик Цоты. И дружок Крысожор тащится следом, с трудом волочит за собой нагруженную тележку. Наверно, удачные были раскопки, говорят, власти недавно сбросили большую партию отходов на северной площадке. Фрайм только туда и таскался последние дни.
Но, завидев, что с края повозки свисают человеческие ноги, покрытые едва зажившими ссадинами, я быстро поднимаюсь с груды коробок и спешу навстречу приятелю. Что за странная находка попалась Фрайму на этот раз... Едва дышу от нетерпения задаю вопрос:
— Привет, Фрайм, что там у тебя?
— Нашел среди обломков биокапсулы. Скоро издохнет, - своим бесцветным голосом отвечал "скелет".
— Человек? Живой человек?!
Почему-то разволновалась не на шутку, особенно, когда услышала, что речь идет о таком же транспорте, на котором сама когда-то достигла Цоты. А вдруг это еще один землянин, похищенный космическими извергами… Мне так нужен друг и соратник. Вместе мы бы одолели все невзгоды.
— Можно я посмотрю?
Я даже не стала дожидаться разрешения, стремительно откинула серую мешковину с того места, где должна находиться голова. О, Боже, настоящий земной мужчина! Невероятно красивый, лицо как у эстрадного исполнителя - кумира миллионов женщин по всему свету. И даже мертвенная синева под глазами и багровый рубец на лбу не портили впечатления. Я смотрела как завороженная. Твердо очерченные полные губы, волевой подбородок с крохотной ямочкой, широкие темные брови, длинные волосы сбились в колтун, повисли грязными, сальными прядями, испачканы в крови… Его надо срочно спасать, он не должен погибнуть.
— Фрайм, что ты стоишь, давай его в больницу отвезем. Ну, скорее!
— Ари, ты не понимаешь, мы только оттуда.
У меня руки опустились и душа в пятки ушла. Неужели полная безнадега.
— И что вам сказали?
— Парень с Тарсин. Его не станут лечить. Тарсин и Сиана в состоянии холодной войны уже двадцать лет.
— Да что вы за люди такие! Сволочи инопланетные! Как так можно жить? А-а… что такое Тарсин?
Фрайм устало согнул свои ноги-костыли, опираясь о бортик повозки. Видно, очень устал с утра таскаться по разным делам.
— Тарсин – одна из самых развитых планет в нашей системе. Держится обособленно, считает себя самой культурной и благородной цивилизацией в Антарес. И презирает чужаков. Хочет сравняться по влиянию с Сианой и даже как-то вступала в открытый конфликт, но силенки оказались малы. Больше спеси. Нет, сианские доктора никогда не станут спасать жизнь тарсианскому космолетчику. Этот экземпляр обречен.
— Предлагаешь сдаться с ходу, когда мы еще не пробовали... Фрайм, что нам делать?
— Ничего. Отвезу к себе, и когда перестанет дышать, позабочусь об останках.
— Он же еще жив, как ты можешь так спокойно говорить об утилизации!
Я склонилась над неподвижным телом космонавта. Пусть не землянин, но очевидно, что мы очень похожи внешне – у него пропорции тела и облик земного мужчины, я не могу бросить его умирать без всякой попытки помочь.
— Оставь его мне и подскажи, как раздобыть лекарства. Здесь должны быть какие-то местные врачи, из ваших… э-э… коренных обитателей Цоты. Мы сами выходим парня, а потом он найдет работу и вернет нам долг. Хорошая ведь идея, согласись!
Но «скелета» не обманул мой фальшивый энтузиазм в описании радужных перспектив.
— Не стоит возиться, Ари, тарсиане жутко заносчивы и неблагодарны. Они похожи на сианцев, только не так прямолинейны, а любят жонглировать красивыми словами. Если этот человек и выживет, то не станет нам помогать, мы для него – отбросы. Он перешагнет через тебя и найдет местечко получше, а ты останешься с разбитым сердцем.
— Слушай, Фрайм, с каких пор ты записался в пророки?
Мне хотелось заплакать от досады и беспомощности. Да, он просто не хочет тратить время и средства на несчастного космолетчика, этот вечно голодный и вредный мусорщик с Гиды. Зачем же наговаривать на умирающего…
— Ну, как знаешь, я сама справлюсь. Оставь его мне и уходи.
— Брось, Ари, это совершенно пустая затея.
— Помоги занести в дом!
— Вот еще… уложим на ящики, потом можно сразу паковать для перевозки.
— Прекрати считать его покойником, ты сам еле ходишь!
— Но у меня еще не засохли мозги! Ари, ты напрасно потратишь время.
Мы крепко повздорили, я разозлилась, назвала Фрайма бесчувственным мутантом, и даже не пожелала доброго пути, когда он поплелся на свою свалку у кладбища. Меня возмутило такое равнодушие к пострадавшему тарсианину. Думала, изгои Цоты стараются друг друга поддерживать. Меня же «скелет» не бросил, я даже нарочно спрашивала, почему Фрайм мне помог.
Ответил расплывчато, мол, я женщина и была очень испугана в толпе бомжей – он меня пожалел, разогнал любопытных уродов, дал воды. Точно, воды… В первую очередь я попыталась напоить моего нечаянного подопечного. Кое-как разжала ему зубы и влила немного теплой жидкости, в которой размешала белковую таблетку. Хоть какая-то поддержка истощенному организму, но мои жалкие запасы продовольствия теперь исчерпаны. Ничего, я-то могу двигаться, заработаю себе еще провиант.
Значит, тарсианин. Похож на земного киноактера. Нереально красив даже в таком болезненном состоянии. Однако, крупных ран и ушибов на теле не видно, кости, вроде, тоже целы, лоб не горячий. Как же его лечить? И самое главное – чем лечить? А мне так хочется иметь друга и защитника! Нельзя упускать редкий шанс, я сделаю для этого человека все, что смогу. Пока его грудь еще слабо колеблется от разреженного дыхания, буду стараться ради него.
Я обтерла тарсианина влажной тряпицей, потом обрывками своей чистой футболки перевязала кровоточащие ссадины. Было немного неловко видеть его наготу, я же никогда прежде не мыла чужих мужчин, но сейчас не до глупой стыдливости. Да, он молод и безупречно сложен, может, где-то на его планете осталась жена или любимая девушка. А я хочу найти только поддержку, двоем будет легче.
Надо же, космолетчик с Тарсин! Вдруг он найдет возможность подать сигнал сородичам и после дипломатических переговоров с Сианой его заберут военные. Ух ты, даже руки затряслись от мысли, что он может взять меня с собой. Но что-то я размечталась. Для начала надо выходить парня. Надо достать еду и лекарства.
Из двух кусков палатки я соорудила некое подобие полога, чтобы свет не падал на лицо больному, прикрыла его до пояса самодельным покрывалом, под голову и плечи положила мою куртку – так ему должно быть удобно.
«Пожалуйста, доживи до моего возвращения, я принесу тебе поесть и, если повезет, какое-то укрепляющее средство. Сит может подсказать, он все знает».
На прощание я не удержалась и поцеловала тарсианина в бледную щеку. Хотелось разреветься, но я сдержалась. Сейчас мне надо быть сильной за двоих. Кроме меня никто не захотел ему помочь. Я – последняя надежда этого человека.
Глава 6. Робкая надежда
В «Кормушке» выдался горячий, суетливый день. В самом деле горячий – здешнее светило палило немилосердно, от духоты некуда было деться, единственный кондиционер в ангаре заглох, Сит обещал его починить, но провозился до самого вечера без толку.
У меня, кажется, поднялась температура, стало дышать трудно, перед глазами качалось сизое марево. Гарш весь день отрывистыми фразами, а больше жестами гонял от стойки с столикам. Народишку, как на зло, много собралось, сначала все присосались к охлажденным пивным чанам, а потом сгрудились вокруг одного старого кардарианца – он мастер байки травить.
Очень уж живописно рассказывал о том, как получил травму руки – она у него сейчас безжизненна как муляж. Будто бы этот пират бежал с рудника, а сианцы затравили его собаками - одну он полоснул ножом и вот за эту самую руку, что поднялась на армейского пса, обученного выгрызать беглецам лицо и половые органы, сианцы его и подвесили на крюке в сарае. Брр… не хочу слушать дальше, подкатывает к горлу тошнота.
Лупоглазый Бубо, кажется, пристально наблюдает за мной. Стараюсь не подходить близко, и тогда он сам добирается до стойки, преграждает путь своей оплывшей тушей.
— Ари, надо поговорить! Отойдем-ка в уголок.
— Не видишь, у меня дел полно, голова кругом.
— Бедняжка, совсем тебя этот боров замучил. И ведь за кусок жратвы трудишься, пачкаешь ручки в грязной воде. А ручки у тебя беленькие, маленькие… Ари, пойдем со мной, я хорошо тебе заплачу.
— Отвали! И без тебя тошно.
Пытаюсь обойти его приземистую фигуру, но Бубо хватает меня поперек талии и остается огреть его пустым подносом. Но мое сопротивление только распаляет его интерес:
— Горячая штучка! Свеженькая, сладенькая… Дурочка, все равно будешь моя. Здесь на тебя больше никто не польстится. Все думают о жратве и глейсе.
— Я только рада! Убери клешни, сейчас позову Гарша, он тебя выгонит.
— Это вряд ли, я сегодня набит деньжатами, как свинья дерьмом, наш папочка любит таких клиентов.
Прибегаю к последнему аргументы, надеюсь, будет достаточно напомнить о вчерашнем госте.
— Ясс сказал, чтоб меня не трогали, ты разве не слышал?
Лупоглазый гадко смеется, жадно прижимая меня к своему выпуклому животу:
— Так мы решим дело полюбовно. Скоро ты поймешь своей милой головкой, что тебе надо держаться меня, девочка с Дейкос, больше тут тебе никто не поможет. Какое яссам до тебя дело, а? Трахать они тебя не смогут – ваши расы не совместимы. А вот я вполне способен попасть в твою маленькую мокрую дырочку. Не корчи из себя недотрогу, пойдем-ка в подсобку и хорошенько повозимся.
— Отвали, скотина!
Я приготовилась бороться не на жизнь, а на смерть, ни за что не позволю ему трогать меня, а уж тем более куда-то вести. Жаль, ногти коротко обрезала, так хотелось расцарапать эту противную рожу перед собой. Выручил Гарш. Ну, как сказать – выручил... Бросил мимоходом, чтоб тут не шумели, и кивком позвал меня за собой. А когда Бубо намекнул, что сегодня ему обещали полный сервис, Гарш вдруг пожал плечами и сухо бросил, что «Ари попозже тебя обслужит».
Я шла на кухню с самым дурным предчувствием и не обманулась. Начальник сложил свои ручищи на груди и процедил сквозь тускло поблескивающие зубы – они у Гарша все металлические:
— Малышка, мне начинает это надоедать. Бубо прав – тебе надо выбрать приятеля и вести себя посвободней. Ты нервируешь публику.
— Хочешь меня уложить под него? Да ты что, Гарш! Разве я тебе так сильно досадила?
— Я лишь хочу покоя в своем заведении. Завтра сюда прибудет банда бугорщиков, они откопали в своем карьере скелет древнего монстра. С клювастым черепом. Ценная находка. Сианцы отвалят пару контейнеров с трикой, здесь будет изрядная пьянка, тебе лучше не показываться, если боишься за свою нежную шкурку.
От такой скороговорки-новости руки мои бессильно обмякли вдоль тела, хотя никто не вешал меня за них на крюки.
— Но что я буду есть все это время… Дай мне немного в долг, я отработаю, ты же знаешь!
Гарш пренебрежительно хмыкнул, потом повел глазами вокруг и схватил с разделочного стола вскрытый пакет концентрированного супа из дотационного фонда. Обычно мы разводили такой пакет на большую кастрюлю, добавляли местных песчаных клубней и немного синтетического мяса, получалась вполне насыщенная и, самое главное, съедобная бурда, по две монетки за полную миску.
— На, хватит продержаться! Явишься через пять дней. А если нет… не очень-то огорчусь.
