Кажется, если бы что-то сделала или правильно сказала, он бы остался. Зря я себя накручиваю, ведь не из-за меня он уехал. Или все-таки я замешана в его отъезде. Какое-то смутное беспокойство иногда охватывает. А на вокзале мне хотелось вцепиться в него и никуда не отпускать, почему-то возникло ощущение, что он тоже этого от меня ждет. Я не могла слезы скрыть, как маленькая стала перед ним плакать, а он шутил, как всегда. Стыдно немного.
Приехала домой, мама мне устроила разнос, как школьнице. Не стала долго препираться, собрала вещи, уехала в Сашину квартиру, предупредила, что буду жить там. Пыталась писать, редактировать. Два дня прошли плодотворно, я воодушевилась, «Город» мой стали люди читать, появились новые хорошие комментарии. А потом увидела сообщение от модераторов, что моя повесть отклонена от участия в конкурсе из-за возрастного ценза.
Это немыслимо просто! Где же они там у меня откровенные сцены нашли? Ну, девушка сидит на коленях у мужчины, признается, что у нее нет опыта, и она волнуется по этому поводу, а мужчина ее успокаивает, признается в любви. И все, что потом между ними происходит, я постаралась очень деликатно описать, без подробностей. Неужели эта сцена кому-то показалась слишком интимной? Но в любом случае, не вижу повода вешать на книгу ярлычок, ведь кто-то придет ради эротики, а ее в книге нет. Все, надо забыть о конкурсе, будто и не знала никогда.
Гуманисту только пожаловалась в Контакте, он меня поддержал, сказал, что согласен с моей позицией, книга целомудренная и пробуждает добрые чувства. Одним словом, дал понять, что со временем ее непременно оценят.
Я, конечно, поблагодарила, а про себя подумала – стандартные слова утешения. Еще бы ему меня не утешать. Я, похоже, сейчас одна читаю его рассказы и обсуждаю его исторический роман, ближе к середине мне даже стало легче читать. Когда пролистала первые главы с описанием политической обстановки эпохи Ивана Грозного. Оказывается, в романе и любовная линия есть, когда я до этих моментов дошла, всерьез заинтересовалась, а чем же все кончится. Даже спросила Гуманиста, останутся ли его герои вместе. Автор меня успокоил, кажется, внимание к роману ему очень польстило. Хоть кому-то настроение подняла.
А на следующий день меня ожидал еще один удар. Карина выложила нашу книгу без моего имени. То есть не как соавторы. А будто она одна ее писала. Я сначала не поняла, что она просто решила меня бросить. Описываю ей свое недоумение и вопросы, а Карина отвечает, дескать, моя фамилия испортит ей имидж и лучше будет, если книгу увидят с одним автором. А деньгами за подписку обещала поделиться, «я же честная»! У меня резко заболела голова и опять плакать захотелось. Вот за что она так со мной?
Я начала перечитывать нашу книгу у нее на страничке – история обещала быть веселой, игривой, очень откровенной и даже ни капли не пошлой, Благодаря мне. Уже в первый день выкладки первые сорок страниц забрали четыреста библиотек, и много было восторженных отзывов. Гению Карины Фокс. А я стороне. Ума не приложу, что я там могла бы Карине испортить. Что не так с моим имиджем?
Хотела написать возмущенный пост, но передумала, просто не было сил. Вместо жалобных воплей в блогах я удалила Карину из друзей ВК, отписалась от нее на сайте, потом поняла, что не могу больше смотреть на экран без слез - выключила ноутбук.
Лежала на Сашкиной кровати и плакала в темноте. За окном, кажется, снова идет дождь. Последняя неделя августа. Впереди осень. Осень я люблю. И еще люблю Сашку. Когда он приедет, я так прямо ему и скажу. Повисну у него на шее и скажу, что «я могу тебя очень ждать, верно-верно и долго-долго…». Неважно, что он решит – ездить вахтой или найти работу здесь, я хочу быть с ним и это самое главное. И ребенка тоже хочу, мне ведь, и правда, уже пора. А Саша будет отличным папой, строгим и ответственным. От этих мыслей я еще больше плакала, но уже не так было грустно, даже наоборот, в душе что-то начинало просыпаться, какое-то необыкновенное ощущение, предчувствие праздника. Волнение и восторг! Меня эмоции просто переполняли, я уже грустить не могла, села на кровати и представила, как мы идем по городу и держим за обе ручки нашего сыночка. Или дочку. Саша сказал, что не важно, кто будет, совершенно не важно.
А книжки – это, конечно, хорошо, но я, пожалуй, напишу своим читателям, что на какое-то время ухожу в творческий отпуск, обдумывать новую историю. Вот так нейтрально напишу. Может, и правда, будет у меня еще история, может, кто-то ее дождется.
Два дня я не открывала ноутбук, два дня я летала, будто на крыльях. Чувствовала себя свободной, легкой и ожидание предстоящей встречи было волнующим и приятным. Пыталась дозвониться до Саши, но он заранее предупредил, что связь там плохая и он сам позвонит, когда появится такая возможность. Так и случилось через две недели…
– Яна, ты только тихо сиди, не переживай, я сейчас лежу в больничке на Новозаполярном.
– Саша, что случилось?
– Да тросом меня зацепило малехо. Помбур ручку газового ключа дернул не вовремя, а я стоял на пути, меня отбросило к стенке. Короче, потом трещину в ребре нашли и сотрясение мозга. Могло хуже быть. Повезло еще. Я думаю, Яна, это знак. Севера измену не прощают. Я оттуда слился уже раз, видать, обратно не приняли. Понял, короче, что надо завязывать.
– Саша, я к тебе приеду! Скажи только куда.
– Да зачем приезжать-то? Меня завтра выписывают, билет мне уже мастер взял, скоро дома буду, Солнце мое! Готовь магарыч, хотя мне пить нельзя, я таблетки глотаю, чтобы голова встала на место. Ты же меня, чокнутого, любить не будешь.
– Может, буду…
– Ага! Приеду – поговорим.
– Ты скажи, когда тебя встретить! Саша… Саша… пропадаешь опять…
Девятая неделя
Саша
Обратно на самолете летел. Начальник подсуетился, на предприятии оплатили мне билет и полностью за неполный месяц рассчитались. Я все понимаю, им неприятности не нужны, у меня же производственная травма, можно было судиться. Но я не стал кипиш поднимать, оно мне не надо. Итак хорошо откупились, я не в претензии. Виноватых нет, Коляна подставлять я не буду, с любым на буровой так случиться могло. У нас бывали случаи и похуже.
А здесь я просто отскочить не успел. Шло свинчивание обсадной колонны 324. Вдруг закусило резьбу, кабель-дублер на моментомере порвался, я хотел кабель сдернуть, чтобы не цеплялся, а ключ-то оставался на скорости. Я спиной к нему стоял и не видел, как все произошло. Помбур, видать, хотел мне помочь, чтобы шестерни провернулись, но перестарался, трос от ключа натянулся туго и лопнул, а меня концом ударило, будто плетью стальной наотмашь.
Отнесло меня через будку бурильщика и впечатало в стену возле лебедки. Это я четыре метра пролетел. Встал даже сам, народ сбежался, щупают меня, вроде жив, кости целы. «Дышать можешь? – Молоток!» А у меня голова гудит, я ниче понять не могу. Но вроде оклемался немного, даже хотел работу продолжать, а потом чувствую, что-то не то. Бок вдруг резко прихватило, вдохнуть не могу, боль адская. Вполсилы дышал, аж самому страшно, и в ушах булькает, будто воду налили, тошнить стало потом. Ну, вызвали вертолет, увезли в поселок, там медцентр у них современный.
Отлежался два дня, начальнику ситуацию обсказал, что надо прощаться, не получилось у меня снова встать в строй. Надо домой, на печку. К любимой девушке под бочок. Яне позвонил, сперва хотел напугать, что я весь переломанный, а потом думаю – нафига врать-то, че я пацан. Через полчаса посадка, я ей сказал дома меня ждать, в аэропорт не мотаться. Тачку возьму и приеду сам. Хочу еще розы ей купить. Красные. Она, вроде, любит такие.
Яна
Он открыл двери своим ключом. У меня сердце забилось и слезы опять. Я к нему подбегаю, а у него в руках большая красная роза. Тут уж я совсем разревелась. Мог бы цветы и не покупать, ему же точно не до подарков сейчас, он с дороги и еще болеет. Розу унесла в кухню, вернулась в коридор, помогала ему снимать куртку. Саша молчит и так странно смотрит на меня, а я все почему-то плачу. Мне его так жалко, так жалко, просто нет слов.
Потом обнялись и долго стояли в коридоре, ничего даже не говоря. Он меня целовал в макушку и лоб, и все время был очень серьезный. Потом я его повела кормить, розу в воду поставила. Саша ел мало, хотя я столько всего вкусного приготовила, все, что он любит, и рыбный пирог и борщ. А дальше мы прошли в зал, и он прилег на диван, у него правый бок еще сильно ныл, надо было выпить таблетки.
И еще оказалось, что у нас нет презервативов, но я не пошла в аптеку, просто не пошла и все, спросила, может, обойдемся без них. Саша заулыбался в первый раз за весь вечер и сказал, что давно готов. У него сразу же все прошло и как-то особенно хорошо получилось, будто в первый раз или потому что сейчас без всяких специальных штучек, я его иначе чувствовала, было необыкновенно приятно.
Вдруг поняла, что я его люблю. Именно сейчас поняла. Может, завтра по-другому будет и еще много всяких мыслей и чувств. Но сейчас, когда мы вместе лежали, я гладила его по лицу и поняла, что жить без него не могу и все сама для него сделаю, что в моих силах. А Саша вдруг придумал, что нам пожениться надо, это совсем ни к чему, вот, если все же будет ребенок, тогда другой разговор. Зачем сейчас это обсуждать. Он, наверно, думал, что все девушки мечтают услышать эти слова - они льстят, конечно, но счастья-то семейного не гарантируют. Мы решили не загадывать, поживем и решим.
Вечером мама позвонила, она беспокоится, все ли в порядке у меня. Саша попросил телефон и вдруг назвал ее тещей, а пока она это обдумывала, заявил, что мы скоро ей внука сообразим, пусть готовит пеленки. Так прямо и сказал: «Готовь пеленки, дорогая теща!»
Я выхватила у него трубку и попыталась маму успокоить, но она как-то нормально новость перенесла, стоически даже. И почему-то мне показалось, что она совсем не против стать бабушкой. Намекнула, что хочет завтра приехать к нам с «баночками». Они с Михалычем наварили лечо и баклажановую икру, я ее просто обожаю. Конечно, я разрешила, договорились на обед. Завтра суббота – выходной.
Тогда мама робко спросила, может ли она еще и Валерия привезти, потому что он почти «близкий» человек и «ему с Александром было интересно общаться».
Я с Сашей переглянулась, спрашиваю, ты не против гостей, он кивает, согласен. Значит, завтра у нас – знакомство дубль два. Надеюсь, все пройдет отлично!
Уже почти ночью меня Саша осторожно про книжки спросил, как дела на сайте. И я вдруг вспомнила, что еще не похвасталась ему последними событиями. Оказывается, тот самый читатель, что комментировал «Город» курирует небольшое, но солидное издательство, оно так и называется «Гуманист». Аркадий Степанович на самом деле директор какой-то крупной фирмы по строительству дорог, а литература для него увлечение и любовь с детства. Поэтому он выкупил типографию одного знакомого, что уже «шел ко дну» и сумел вдохнуть в издательство новую жизнь. В смысле, начал спонсировать выпуск так называемого «неформата», серьезных исторических романов, беллетристики, психологических исследований.
Я так поняла - все книги проходили через его руки, что ему лично нравилось, то и издавали. А «Город моей мечты» Аркадию Степановичу запал в душу, потому что сам он вырос в маленьком провинциальном городке, и книга у него вызвала ностальгию, воспоминании о первой любви, трепетной и чистой.
Он мне написал, что уже все решено, и пора заключать договор, книгу мою надо скорее отдавать в редактуру, а макеты обложек готовы давно. Я боялась поверить, что это правда. Нет, не так, я боялась, что это шутки все, розыгрыш. Но когда мне пришли официальные документы, уже как-то спокойно, не дрогнувшей рукой все подписала и отправила назад. И мне сегодня написали подтверждение о получении сканированной версии с подписью. Книга выйдет к Новому году. Степан Аркадьевич ее будет рекомендовать на престижный конкурс «Русское перо» и с его-то подачи у повести есть большой шанс быть замеченной серьезной аудиторией.
Саша меня похвалил, только долго расспрашивал, что это за Гуманист такой и чего ему от меня нужно, но я успокоила. Аркадий Степанович - человек пожилой, семейный, живет в другом городе. Общего у нас только любовь к литературе.
Я, рада, конечно тому, как все удачно сложилось с книгой, но это какая-то странная, приглушенная радость. Будто на заднем плане. Будто я заранее знала, что так все и случится. А сейчас у меня есть Саша и у нас все самое важное только начинается. И книги тоже у меня еще будут. Да, кстати, Карина поменяла обложку на своем «Гареме», теперь там и моя фамилия, и еще написала надрывный пост, что без меня истории бы не получилось, что я - уникальный, самобытный автор, и Карина гордится знакомством со мной. И все ее читатели вдруг заинтересовались моими «Крыльями», это просто чудеса, роман теперь на третьем месте в жанре «Любовное фэнтези». Но это все в стороне. Мне пока не до книжек и рейтингов.
Кажется, я встретила, наконец, свою «Истинную пару» и пора воплощать в жизнь все заветные девичьи мечты о прекрасной, беззаветной любви. И пусть «моя пара» не идеал и мы, наверняка, еще будем много раз ссориться и нежно мириться, я хочу быть рядом с этим человеком, хочу вместе воспитывать детей, вместе читать им хорошие добрые книги.
– Ага!
– Саша, ты разве не спишь?
– Ты что-то про книжки опять там бормочешь, дались эти книжки тебе, спи уже, давай.
– Разве я вслух говорю, быть того не можешь.
– Ты еще ворочаешься во сне, я боюсь, ты заедешь мне локтем в бок.
– Я могу на диван перейти, чтобы тебе было удобней.
– Еще чего, лежи со мной, только тихо.
– Саш, а ты мне уже говорил, что любишь меня…
– Как так не говорил? Да быть же не может! Конечно, люблю, солнце, давно… Да, кто там опять звонит ночью? Охренели совсем! Костя, ты что ли, чего надо? Завтра, завтра все, мы уже спим. Я сегодня приехал, да живой-живой. Какие деньги? А-а, разгреб, что ли, все-таки. Ай, молодца! Ну, жду завтра свои бабки, мы тогда с Янкой поедем лечиться на моря. Давай-давай! Солнце, не грузись, возьмешь на работе две недели, скажешь, надо делать детей, время поджимает. Ну, уволишься совсем, какие проблемы! Я ж без работы сидеть не собираюсь, буду тебя кормить.
Я лежала в темноте, еле отвечая на его поцелуи и думала, может, правда уволиться, так наскучили эти методички… И на море я тоже хочу… И детей… А через пару месяцев у меня выйдет новая книга. Кажется, все хорошо. И все еще впереди.
Приехала домой, мама мне устроила разнос, как школьнице. Не стала долго препираться, собрала вещи, уехала в Сашину квартиру, предупредила, что буду жить там. Пыталась писать, редактировать. Два дня прошли плодотворно, я воодушевилась, «Город» мой стали люди читать, появились новые хорошие комментарии. А потом увидела сообщение от модераторов, что моя повесть отклонена от участия в конкурсе из-за возрастного ценза.
Это немыслимо просто! Где же они там у меня откровенные сцены нашли? Ну, девушка сидит на коленях у мужчины, признается, что у нее нет опыта, и она волнуется по этому поводу, а мужчина ее успокаивает, признается в любви. И все, что потом между ними происходит, я постаралась очень деликатно описать, без подробностей. Неужели эта сцена кому-то показалась слишком интимной? Но в любом случае, не вижу повода вешать на книгу ярлычок, ведь кто-то придет ради эротики, а ее в книге нет. Все, надо забыть о конкурсе, будто и не знала никогда.
Гуманисту только пожаловалась в Контакте, он меня поддержал, сказал, что согласен с моей позицией, книга целомудренная и пробуждает добрые чувства. Одним словом, дал понять, что со временем ее непременно оценят.
Я, конечно, поблагодарила, а про себя подумала – стандартные слова утешения. Еще бы ему меня не утешать. Я, похоже, сейчас одна читаю его рассказы и обсуждаю его исторический роман, ближе к середине мне даже стало легче читать. Когда пролистала первые главы с описанием политической обстановки эпохи Ивана Грозного. Оказывается, в романе и любовная линия есть, когда я до этих моментов дошла, всерьез заинтересовалась, а чем же все кончится. Даже спросила Гуманиста, останутся ли его герои вместе. Автор меня успокоил, кажется, внимание к роману ему очень польстило. Хоть кому-то настроение подняла.
А на следующий день меня ожидал еще один удар. Карина выложила нашу книгу без моего имени. То есть не как соавторы. А будто она одна ее писала. Я сначала не поняла, что она просто решила меня бросить. Описываю ей свое недоумение и вопросы, а Карина отвечает, дескать, моя фамилия испортит ей имидж и лучше будет, если книгу увидят с одним автором. А деньгами за подписку обещала поделиться, «я же честная»! У меня резко заболела голова и опять плакать захотелось. Вот за что она так со мной?
Я начала перечитывать нашу книгу у нее на страничке – история обещала быть веселой, игривой, очень откровенной и даже ни капли не пошлой, Благодаря мне. Уже в первый день выкладки первые сорок страниц забрали четыреста библиотек, и много было восторженных отзывов. Гению Карины Фокс. А я стороне. Ума не приложу, что я там могла бы Карине испортить. Что не так с моим имиджем?
Хотела написать возмущенный пост, но передумала, просто не было сил. Вместо жалобных воплей в блогах я удалила Карину из друзей ВК, отписалась от нее на сайте, потом поняла, что не могу больше смотреть на экран без слез - выключила ноутбук.
Лежала на Сашкиной кровати и плакала в темноте. За окном, кажется, снова идет дождь. Последняя неделя августа. Впереди осень. Осень я люблю. И еще люблю Сашку. Когда он приедет, я так прямо ему и скажу. Повисну у него на шее и скажу, что «я могу тебя очень ждать, верно-верно и долго-долго…». Неважно, что он решит – ездить вахтой или найти работу здесь, я хочу быть с ним и это самое главное. И ребенка тоже хочу, мне ведь, и правда, уже пора. А Саша будет отличным папой, строгим и ответственным. От этих мыслей я еще больше плакала, но уже не так было грустно, даже наоборот, в душе что-то начинало просыпаться, какое-то необыкновенное ощущение, предчувствие праздника. Волнение и восторг! Меня эмоции просто переполняли, я уже грустить не могла, села на кровати и представила, как мы идем по городу и держим за обе ручки нашего сыночка. Или дочку. Саша сказал, что не важно, кто будет, совершенно не важно.
А книжки – это, конечно, хорошо, но я, пожалуй, напишу своим читателям, что на какое-то время ухожу в творческий отпуск, обдумывать новую историю. Вот так нейтрально напишу. Может, и правда, будет у меня еще история, может, кто-то ее дождется.
Два дня я не открывала ноутбук, два дня я летала, будто на крыльях. Чувствовала себя свободной, легкой и ожидание предстоящей встречи было волнующим и приятным. Пыталась дозвониться до Саши, но он заранее предупредил, что связь там плохая и он сам позвонит, когда появится такая возможность. Так и случилось через две недели…
– Яна, ты только тихо сиди, не переживай, я сейчас лежу в больничке на Новозаполярном.
– Саша, что случилось?
– Да тросом меня зацепило малехо. Помбур ручку газового ключа дернул не вовремя, а я стоял на пути, меня отбросило к стенке. Короче, потом трещину в ребре нашли и сотрясение мозга. Могло хуже быть. Повезло еще. Я думаю, Яна, это знак. Севера измену не прощают. Я оттуда слился уже раз, видать, обратно не приняли. Понял, короче, что надо завязывать.
– Саша, я к тебе приеду! Скажи только куда.
– Да зачем приезжать-то? Меня завтра выписывают, билет мне уже мастер взял, скоро дома буду, Солнце мое! Готовь магарыч, хотя мне пить нельзя, я таблетки глотаю, чтобы голова встала на место. Ты же меня, чокнутого, любить не будешь.
– Может, буду…
– Ага! Приеду – поговорим.
– Ты скажи, когда тебя встретить! Саша… Саша… пропадаешь опять…
Девятая неделя
Саша
Обратно на самолете летел. Начальник подсуетился, на предприятии оплатили мне билет и полностью за неполный месяц рассчитались. Я все понимаю, им неприятности не нужны, у меня же производственная травма, можно было судиться. Но я не стал кипиш поднимать, оно мне не надо. Итак хорошо откупились, я не в претензии. Виноватых нет, Коляна подставлять я не буду, с любым на буровой так случиться могло. У нас бывали случаи и похуже.
А здесь я просто отскочить не успел. Шло свинчивание обсадной колонны 324. Вдруг закусило резьбу, кабель-дублер на моментомере порвался, я хотел кабель сдернуть, чтобы не цеплялся, а ключ-то оставался на скорости. Я спиной к нему стоял и не видел, как все произошло. Помбур, видать, хотел мне помочь, чтобы шестерни провернулись, но перестарался, трос от ключа натянулся туго и лопнул, а меня концом ударило, будто плетью стальной наотмашь.
Отнесло меня через будку бурильщика и впечатало в стену возле лебедки. Это я четыре метра пролетел. Встал даже сам, народ сбежался, щупают меня, вроде жив, кости целы. «Дышать можешь? – Молоток!» А у меня голова гудит, я ниче понять не могу. Но вроде оклемался немного, даже хотел работу продолжать, а потом чувствую, что-то не то. Бок вдруг резко прихватило, вдохнуть не могу, боль адская. Вполсилы дышал, аж самому страшно, и в ушах булькает, будто воду налили, тошнить стало потом. Ну, вызвали вертолет, увезли в поселок, там медцентр у них современный.
Отлежался два дня, начальнику ситуацию обсказал, что надо прощаться, не получилось у меня снова встать в строй. Надо домой, на печку. К любимой девушке под бочок. Яне позвонил, сперва хотел напугать, что я весь переломанный, а потом думаю – нафига врать-то, че я пацан. Через полчаса посадка, я ей сказал дома меня ждать, в аэропорт не мотаться. Тачку возьму и приеду сам. Хочу еще розы ей купить. Красные. Она, вроде, любит такие.
Яна
Он открыл двери своим ключом. У меня сердце забилось и слезы опять. Я к нему подбегаю, а у него в руках большая красная роза. Тут уж я совсем разревелась. Мог бы цветы и не покупать, ему же точно не до подарков сейчас, он с дороги и еще болеет. Розу унесла в кухню, вернулась в коридор, помогала ему снимать куртку. Саша молчит и так странно смотрит на меня, а я все почему-то плачу. Мне его так жалко, так жалко, просто нет слов.
Потом обнялись и долго стояли в коридоре, ничего даже не говоря. Он меня целовал в макушку и лоб, и все время был очень серьезный. Потом я его повела кормить, розу в воду поставила. Саша ел мало, хотя я столько всего вкусного приготовила, все, что он любит, и рыбный пирог и борщ. А дальше мы прошли в зал, и он прилег на диван, у него правый бок еще сильно ныл, надо было выпить таблетки.
И еще оказалось, что у нас нет презервативов, но я не пошла в аптеку, просто не пошла и все, спросила, может, обойдемся без них. Саша заулыбался в первый раз за весь вечер и сказал, что давно готов. У него сразу же все прошло и как-то особенно хорошо получилось, будто в первый раз или потому что сейчас без всяких специальных штучек, я его иначе чувствовала, было необыкновенно приятно.
Вдруг поняла, что я его люблю. Именно сейчас поняла. Может, завтра по-другому будет и еще много всяких мыслей и чувств. Но сейчас, когда мы вместе лежали, я гладила его по лицу и поняла, что жить без него не могу и все сама для него сделаю, что в моих силах. А Саша вдруг придумал, что нам пожениться надо, это совсем ни к чему, вот, если все же будет ребенок, тогда другой разговор. Зачем сейчас это обсуждать. Он, наверно, думал, что все девушки мечтают услышать эти слова - они льстят, конечно, но счастья-то семейного не гарантируют. Мы решили не загадывать, поживем и решим.
Вечером мама позвонила, она беспокоится, все ли в порядке у меня. Саша попросил телефон и вдруг назвал ее тещей, а пока она это обдумывала, заявил, что мы скоро ей внука сообразим, пусть готовит пеленки. Так прямо и сказал: «Готовь пеленки, дорогая теща!»
Я выхватила у него трубку и попыталась маму успокоить, но она как-то нормально новость перенесла, стоически даже. И почему-то мне показалось, что она совсем не против стать бабушкой. Намекнула, что хочет завтра приехать к нам с «баночками». Они с Михалычем наварили лечо и баклажановую икру, я ее просто обожаю. Конечно, я разрешила, договорились на обед. Завтра суббота – выходной.
Тогда мама робко спросила, может ли она еще и Валерия привезти, потому что он почти «близкий» человек и «ему с Александром было интересно общаться».
Я с Сашей переглянулась, спрашиваю, ты не против гостей, он кивает, согласен. Значит, завтра у нас – знакомство дубль два. Надеюсь, все пройдет отлично!
Уже почти ночью меня Саша осторожно про книжки спросил, как дела на сайте. И я вдруг вспомнила, что еще не похвасталась ему последними событиями. Оказывается, тот самый читатель, что комментировал «Город» курирует небольшое, но солидное издательство, оно так и называется «Гуманист». Аркадий Степанович на самом деле директор какой-то крупной фирмы по строительству дорог, а литература для него увлечение и любовь с детства. Поэтому он выкупил типографию одного знакомого, что уже «шел ко дну» и сумел вдохнуть в издательство новую жизнь. В смысле, начал спонсировать выпуск так называемого «неформата», серьезных исторических романов, беллетристики, психологических исследований.
Я так поняла - все книги проходили через его руки, что ему лично нравилось, то и издавали. А «Город моей мечты» Аркадию Степановичу запал в душу, потому что сам он вырос в маленьком провинциальном городке, и книга у него вызвала ностальгию, воспоминании о первой любви, трепетной и чистой.
Он мне написал, что уже все решено, и пора заключать договор, книгу мою надо скорее отдавать в редактуру, а макеты обложек готовы давно. Я боялась поверить, что это правда. Нет, не так, я боялась, что это шутки все, розыгрыш. Но когда мне пришли официальные документы, уже как-то спокойно, не дрогнувшей рукой все подписала и отправила назад. И мне сегодня написали подтверждение о получении сканированной версии с подписью. Книга выйдет к Новому году. Степан Аркадьевич ее будет рекомендовать на престижный конкурс «Русское перо» и с его-то подачи у повести есть большой шанс быть замеченной серьезной аудиторией.
Саша меня похвалил, только долго расспрашивал, что это за Гуманист такой и чего ему от меня нужно, но я успокоила. Аркадий Степанович - человек пожилой, семейный, живет в другом городе. Общего у нас только любовь к литературе.
Я, рада, конечно тому, как все удачно сложилось с книгой, но это какая-то странная, приглушенная радость. Будто на заднем плане. Будто я заранее знала, что так все и случится. А сейчас у меня есть Саша и у нас все самое важное только начинается. И книги тоже у меня еще будут. Да, кстати, Карина поменяла обложку на своем «Гареме», теперь там и моя фамилия, и еще написала надрывный пост, что без меня истории бы не получилось, что я - уникальный, самобытный автор, и Карина гордится знакомством со мной. И все ее читатели вдруг заинтересовались моими «Крыльями», это просто чудеса, роман теперь на третьем месте в жанре «Любовное фэнтези». Но это все в стороне. Мне пока не до книжек и рейтингов.
Кажется, я встретила, наконец, свою «Истинную пару» и пора воплощать в жизнь все заветные девичьи мечты о прекрасной, беззаветной любви. И пусть «моя пара» не идеал и мы, наверняка, еще будем много раз ссориться и нежно мириться, я хочу быть рядом с этим человеком, хочу вместе воспитывать детей, вместе читать им хорошие добрые книги.
– Ага!
– Саша, ты разве не спишь?
– Ты что-то про книжки опять там бормочешь, дались эти книжки тебе, спи уже, давай.
– Разве я вслух говорю, быть того не можешь.
– Ты еще ворочаешься во сне, я боюсь, ты заедешь мне локтем в бок.
– Я могу на диван перейти, чтобы тебе было удобней.
– Еще чего, лежи со мной, только тихо.
– Саш, а ты мне уже говорил, что любишь меня…
– Как так не говорил? Да быть же не может! Конечно, люблю, солнце, давно… Да, кто там опять звонит ночью? Охренели совсем! Костя, ты что ли, чего надо? Завтра, завтра все, мы уже спим. Я сегодня приехал, да живой-живой. Какие деньги? А-а, разгреб, что ли, все-таки. Ай, молодца! Ну, жду завтра свои бабки, мы тогда с Янкой поедем лечиться на моря. Давай-давай! Солнце, не грузись, возьмешь на работе две недели, скажешь, надо делать детей, время поджимает. Ну, уволишься совсем, какие проблемы! Я ж без работы сидеть не собираюсь, буду тебя кормить.
Я лежала в темноте, еле отвечая на его поцелуи и думала, может, правда уволиться, так наскучили эти методички… И на море я тоже хочу… И детей… А через пару месяцев у меня выйдет новая книга. Кажется, все хорошо. И все еще впереди.
