– Расскажи что-нибудь про себя. Сколько тебе лет?
Брок растерянно захлопал глазами, потом задумчиво провел рукой по лицу.
– Я не знаю.
Маша улыбнулась, небрежным жестом пригладив растрепавшиеся волосы.
– У мужчин ведь можно спрашивать возраст, обычно женщины убавляют себе пару лет, чтобы казаться моложе. Тебе ни к чему скрывать правду.
– Уж тебя-то постарше!
Это снисходительное заявление изрядно позабавило Машу. Она едва сдержала короткий смешок.
«И с чего я так испугалась вначале? Он вовсе не злой, даже наивный в чем-то. Строит из себя чудище, а сам как ребенок. Ничегошеньки он мне не сделает...»
– Ну, конечно, ты старше. Мне двадцать восемь, а тебе, наверное, лет тридцать пять, может, ближе к сорока. Ошиблась? Ну, подскажи...
Брок неожиданно широко улыбнулся ей, и впрямь, показавшись гораздо моложе, чем она брякнула наобум.
– Пожалуй, дети моих ровесников уже дряхлые старики. Хотя, ты все равно не поймешь…
– Может, у тебя в памяти провалы? Ой, извини, пожалуйста. Не хотела обидеть. Глупость сказала, прости, не злись.
Брок не помнил, чтобы кто-то раньше извинялся перед ним. Прежняя жизнь состояла из череды сменяющих друг друга мучений и постоянного унижения, а потом его и двоих подобных ему перевезли сюда. Новый персонал был подчеркнуто вежлив и обходителен, давая понять, что он, как и остальные измененные, представляет собой немалую ценность.
Он быстро осознал, что важен для новых хозяев, раз его берегут. Это удивляло и настораживало. Особенно следовало быть начеку с Алексом.
Тот уже не раз пытался применить при контакте с ним технику гипноза, но Брок грубо прекратил эти попытки. Он не желал подчиняться никому и, похоже, его услышали. Этот маленький дом в чаще леса казался отличным убежищем, где наконец-то можно расслабиться и быть собой, зализывая старые раны души и тела.
И вот его уединение нарушено. В тщательно закрытый мир изгоя как птичка впорхнула маленькая печальная женщина с длинными каштановыми волосами и мелодичным голосом, который хотелось слушать вечно. Как же Брок мог позволить ей подкрасться так близко, что такое она с ним сделала?
Впервые за много лет, он просто сидел у камина в своем доме и легко разговаривал обо всем на свете с привлекательной гостьей. В его озлобленной заледеневшей душе вдруг зародилось и все больше крепло смутное чувство, связанное с непритворно-искренней девочкой-женщиной: желание оградить ее от всего дурного, защитить, заслонить собой, если понадобиться, постоянно заботиться о ней.
– Ты, наверное, голодна?
– М-м-м... да, я бы что-нибудь поела, если можно.
Брок бесшумно перебрался в кухню, чтобы самым тщательным образом изучить белоснежное нутро пустого холодильника.
– Зачем он у тебя включен, только зря электричество мотает? - упрекнула хозяйственная Мария.
Уже вместе они обследовали все полки в кухонном шкафу. Нехитрый ужин в итоге пришлось соорудить из двух банок чудом обнаруженных говяжьих консервов и куска черного сухаря.
– А сам ты что ешь?- полюбопытствовала Маша, уверенно командуя на кухне.
Брок хмуро отмалчивался, не решаясь признаться в некоторых суровых привычках.
– Ты же большой взрослый дяденька, тебе надо чем-то питаться…
– Я обычно в лесу охочусь. Тебе вообще про это лучше не знать.
На лице Брока ей вдруг померещилась гримаса отвращения. К самому себе. Осторожно покосившись на его внушительные бицепсы, Маша сделала смелое предположение.
– Ага, ясно, зайцев ловишь.
– Почему сразу зайцев, - внезапно обиделся Брок, - здесь и покрупнее дичь водится. Вчера кабанов видел, косули еще...
Маша притихла, заметив в его темных глазах опасный блеск. Разогрев тушенку, она размочила в мясном желе кусочки сухаря и принялась жадно уплетать получившееся блюдо. Брок от такой еды отказался, он поставил на плитку металлический чайник и, когда вода закипела, бросил в нее горстку сухих листочков. Вскоре по комнате поплыл аромат лугового разнотравья в жаркий полдень.
– Что за траву завариваешь? - спросила Маша, стараясь выглядеть не слишком подозрительной.
– Да всякое тут... ну, репешок, душицы немного... земляничные листья.
Брок налил себе и Маше душистого отвара, потом сел в полутемном углу, наблюдая за гостьей. Все в ней манило его, и особые плавные движения молодого женского тела, и то, как она мягко ступает, как поправляет волосы, как искоса поглядывает на него из-под длинных ресниц.
– Я так наелась, больше не хочу, может, ты сам?
Брок молча принял из ее рук тарелку с доброй половиной тушенки. Вообще -то, он, и правда, давно был голоден, но хотел получше накормить нежданную гостью. Ему вдруг стало отчаянно стыдно, что он не может предложить ей чего-то по настоящему вкусного, что могло бы больше понравиться женщине.
Когда они оба поели и выпили травяной настой, Маша вымыла посуду в маленькой металлической раковине, и теперь, расставляла чашки на полотенце. А Брок не мог отвести взгляда от уверенных движений ее рук, казалось, Маша жила здесь всегда, постоянно была рядом, он просто не замечал раньше ее присутствия.
Удивительно, ведь теперь он был совсем не против, чтобы в его логове хозяйничала случайная гостья. И вдруг шальная мысль пронзила разум, а ведь он может оставить ее себе. Просто никуда не отпустит. И никому не позволит забрать ее.
В голове у Брока тут же созрел план: она скоро уснет, а он добежит до лагеря, возьмет для нее еду и одежду, вернется обратно. Но что потом? А что, если девушка не захочет с ним быть, станет кричать и плакать? Он же не сможет заставить ее, не сможет снова увидеть страх на ее милом лице.
И еще... вдруг - это очередная ловушка, коварный план Алекса, чтобы сделать его, Брока, уязвимым, нащупать его слабое место? Череду тревожных мыслей прервал тихий вопрос гостьи:
– Скажи, а другие живут где-то недалеко? Я слышала, вас несколько таких… странных.
– Нас было четверо, но сюда привезли только нас троих. Четвертый болен, говорят, он остался где-то в военном госпитале, в Центре.
При мысли, что Маша может заинтересоваться кем-то другим, Броку стало нехорошо.
– Я вижу их иногда. Но сразу дал понять, чтобы не совались на мою территорию. Фу! Один - большой Кот с ледяными глазами. Второй ловкий Волчонок, вечно бегает вокруг, изучает мои метки. Похоже, скоро напросится на хорошую драку.
Зубы Брока снова блеснули в недоброй ухмылке.
– В них, как и в тебе есть кровь животных? - невинным тоном поинтересовалась Маша и немедленно пожалела о сказанном.
– И не только кровь… все гораздо хуже, только тебе не надо знать. Все мы проклятые отщепенцы. И я не намерен общаться с теми двумя!
– Почему ты так говоришь о себе? Если кто-то причинил тебе зло, это не твоя вина. За что же ты сам себя мучаешь?
– А за то, что не сумел вовремя сдохнуть, утащив с собой хотя бы несколько ублюдков!
Брок свирепо зарычал, сжав кулаки. Что-то неуловимо изменилось в его лице, обратив его в жуткую маску. Маша отшатнулась к двери, но передумала убегать, заметив, что грозный хозяин тоже рывком дернулся к крану и, открыв воду, стал горстями плескать ее себе на лицо и грудь.
Потом он медленно снял промокшую майку и стал вытирать ею же мокрое тело. Маша с содроганием заметила несколько широких уродливых шрамов на его спине и боку и отвела взгляд, поняв, что он смотрит на нее в упор.
– Ты, наверное, устала. Я тоже. Ляжешь на диване, я принесу одеяло и подушку.
Голос его был холодным и жестким. Поколебавшись, Маша спросила:
– А-а… здесь есть ванная комната, как в других домиках или мне можно умыться на кухне? - осмелилась спросить Маша, отведя взгляд в сторону.
– Там, - Брок мотнул головой в сторону одной из запертых дверей.
Маша зажгла свет в уборной и вздрогнула, обнаружив в зеркальном отражении свое осунувшееся бледное лицо.
"Может, это лишь новая серия моего сна... Сейчас выйду отсюда и никакого Брока вообще нет. Я одна в пустом доме, и у меня болезненные галлюцинации. Вот это был бы кошмар!"
Компактная душевая кабина и унитаз были идеально чистыми, словно ими никогда не пользовались. В маленьком угловом шкафчике аккуратно были составлены упаковки мыла и зубной пасты, а также нетронутые зубные щетки.
"Неужели он постоянно умывается во дворе дома или в ручье на дне оврага, а купается тогда где же - в озере? Точно отшельник".
Когда Маша вернулась в гостиную, на диване ее ждала подушка и свернутый плед. Дверь в другую комнату была полуоткрыта, вероятно, там находилась спальня хозяина. Не пойдешь ведь благодарить и желать доброй ночи? Нет-нет, ни за что на свете!
Поколебавшись, Маша не стала снимать джинсы и кофточку, а легла на диван прямо в одежде и, на удивление, почти сразу же заснула.
А вот Брок и не собирался предаваться заслуженному покою. Он выбрался на улицу через окно своей комнаты и до рассвета сидел на крыльце босой, в одних подвернутых походных штанах. Он жадно вдыхал пряную влагу ночного леса, отдыхающего после мощного ливня, прислушивался к возне невидимых мелких существ, начинающих просыпаться или только собирающихся ко сну.
Брок охранял покой женщины, которую уже полностью осознавал своей. Чем бы ни пришлось заплатить...
Было уже светло, когда Маша открыла глаза и немного испуганно уставилась на незнакомую обстановку вокруг. А потом вдруг захотелось опять спрятаться под одеяло... Напротив дивана, прямо на полу у противоположной стены сидел Брок. Он рассматривал гостью покрасневшими от бессонной ночи глазами и на лице его сохранялось то же угрюмое выражение, как в первые моменты знакомства.
Отогнав от себя тягостные воспоминания, Маша нарочито бодро произнесла:
– Доброе утро! Как ваши дела? Я отлично выспалась и готова к прогулке до нашего лагеря.
Брок мгновенно поднялся, и Маша в который раз удивилась тому, как легко и грациозно двигается его большое тело.
– Я все еще думаю, как мне с тобой поступить.
– Размышляешь, не приготовить ли из меня завтрак, раз не получилось с ужином? - насмешливо спросила Маша, припоминая его вчерашнюю угрозу.
– Это плохая шутка, - нахмурился он, бесцеремонно усаживаясь рядом.
– Предлагаю просто проводить меня домой, колокольчика у тебя все равно нет, догонялки отменяются.
«Господи, что я несу, он решит, что я его провоцирую, идиотка!»
– Мне привезут все, что я попрошу. Даже колокольчик, если захочешь.
Глаза его опасно сузились, и Маша инстинктивно отодвинулась, натягивая на себя одеяло.
– Послушайте, товарищ Брок, уже утро. Ты обещал отвести меня на базу, и я тебе верю.
Несколько мгновений он боролся с диким желанием схватить ее в охапку, посадить к себе на колени и долго-долго целовать припухшие ото сна губы. Невероятным усилием воли он заставил себя подняться и отойти к двери.
– Тогда пойдем прямо сейчас.
– Хорошо, хорошо, я только быстренько умоюсь.
Через несколько минут они вышли на крыльцо вместе. Маша поежилась от лесной утренней прохлады, а Брок, похоже, совсем не замечал легкого ветерка, хотя на нем была лишь черная безрукавка, полностью открывавшая мускулистые руки. Он быстро пошел вперед, указывая дорогу, а девушка торопилась следом, стараясь не слишком отставать.
Трава после дождя была влажной, кроссовки и джинсы до колен быстро промокли, и Маша с невольным уважением посматривала на высокие армейские ботинки Брока, на его плотные штаны защитного цвета и обнаженные загорелые руки.
«Какой он все-таки здоровенный, настоящий медведь... И даже холода не ощущает как будто...»
На широком кожаном ремне провожатого покачивался в чехле солидный по размерам нож.
«Им он, наверно, разделывает свою крупную дичь...»
Пытаясь уворачиваться от мокрых веток и паутины в бисере крупных капель, Маша быстро утомилась и скоро отстала, как ни пыталась подстроиться под размеряный шаг лесного отшельника. Впереди на маршруте Брока лежала огромная береза, а подле нее в небольшом углублении скопилась дождевая вода. Маша остановилась, поразившись, как одним прыжком он перемахнул через сваленное дерево и направился дальше.
«Мог бы и подождать, у меня точно не получиться так быстро и ловко», - подосадовала она, пытаясь осторожно перелезть через черный, густо обросший мхом ствол.
Опускаясь на землю с другой стороны преграды, Маша плюхнулась правой ногой в лужу и застонала от обиды. Брок тут же повернулся к ней и в одно мгновение оказался рядом. Ни слова не говоря, он подхватил ее на руки и, крепко прижав ее к себе, продолжил свой путь, как ни в чем не бывало. Маша только ахнула, обхватывая его шею.
– Держись лучше, - сердито посоветовал Брок, и тут она совсем рядом увидела темно-карие, почти черные глаза с невероятно длинными густыми ресницами. Вдруг по плечу его ударила мокрая ветка и, спасаясь от холодных капель, Маша спрятала лицо у него на груди.
Брок пах лесом - мокрым деревом и молодыми зелеными листьями. И еще можно было уловить особенный терпкий запах разгоряченного движением мужского тела. В нем было что-то смутно знакомое, такой запах имел Вадим, когда заходил в квартиру, возвращаясь из командировки, и она с радостным визгом вжималась в его распахнутую грудь.
Память болезненно кольнула сердце и, спасаясь от знакомой горечи, Маша глубже вдохнула волнующий шлейф терпкого аромата, а потом ясно услышала частое биение сердца где-то рядом с ее губами.
Она на пару мгновений закрыла глаза, задыхаясь от невероятного ощущения, что знает Брока уже давно и то, что сейчас он несет ее на руках было абсолютно правильно и хорошо. Эта встреча была предопределена и неминуема. Наконец-то свершилась.
Скоро тропа стала суше, а впереди замаячили знакомые сосновые колки.
– Ты не так уж далеко ушла от своего дома, - пояснил Брок, - непонятно, как могла заблудиться, леший, что ли, водил тебя около моего оврага. Я вчера полчаса за тобой наблюдал.
Маша вздрогнула от такого признания. В памяти снова поднялись первые минуты их общения под звуки распаляющейся грозы. На сердце похолодело.
– А ты и правда, мог меня убить?
– Не знаю. Нет, наверное, - отрывисто сказал Брок. - Что-то другое бы мог, да ты вовремя остановила…
Он вдруг замер и резко поставил ее перед собой, сурово сдвинув густые брови.
– Не ходи больше в лес одна! Вообще никуда не ходи дальше поселка, слышишь? В лес тебе можно только со мной.
Брок довольно сильно встряхнул ее за плечи, почти злобно заглядывая в широко распахнувшиеся от страха глаза. Маша еле слышно оправдывалась:
– Да не собираюсь я никуда ходить, мне и вчерашней прогулки на всю жизнь хватит!
– В лесу опасно одной, - упрямо повторил Брок, приближая к ней мрачное лицо.
– Понимаю уже, не маленькая.
«На него точно находит порой что-то... звериное».
Они стояли близко друг к другу, и Брок тяжело дышал, не убирая рук с ее плеч.
– С тобой больше ничего не должно случиться, я не позволю никому из них к тебе подойти.
– Здорово! Я согласна. Будешь меня охранять.
Маша даже попыталась улыбнуться, внезапный порыв заботы от странного лесного мужчины немного позабавил, а слова «в лес только со мной» отчего-то порадовали. Но Брок продолжал:
– Ты даже не представляешь, какими мы можем быть.
– Я и тебя должна бояться?
– Нет. Меня - нет, - однако в голосе его послышалась некоторая неуверенность.
Желая успокоить, она неожиданно для самой себя подняла руку и коснулась щеки Брока.
Брок растерянно захлопал глазами, потом задумчиво провел рукой по лицу.
– Я не знаю.
Маша улыбнулась, небрежным жестом пригладив растрепавшиеся волосы.
– У мужчин ведь можно спрашивать возраст, обычно женщины убавляют себе пару лет, чтобы казаться моложе. Тебе ни к чему скрывать правду.
– Уж тебя-то постарше!
Это снисходительное заявление изрядно позабавило Машу. Она едва сдержала короткий смешок.
«И с чего я так испугалась вначале? Он вовсе не злой, даже наивный в чем-то. Строит из себя чудище, а сам как ребенок. Ничегошеньки он мне не сделает...»
– Ну, конечно, ты старше. Мне двадцать восемь, а тебе, наверное, лет тридцать пять, может, ближе к сорока. Ошиблась? Ну, подскажи...
Брок неожиданно широко улыбнулся ей, и впрямь, показавшись гораздо моложе, чем она брякнула наобум.
– Пожалуй, дети моих ровесников уже дряхлые старики. Хотя, ты все равно не поймешь…
– Может, у тебя в памяти провалы? Ой, извини, пожалуйста. Не хотела обидеть. Глупость сказала, прости, не злись.
Брок не помнил, чтобы кто-то раньше извинялся перед ним. Прежняя жизнь состояла из череды сменяющих друг друга мучений и постоянного унижения, а потом его и двоих подобных ему перевезли сюда. Новый персонал был подчеркнуто вежлив и обходителен, давая понять, что он, как и остальные измененные, представляет собой немалую ценность.
Он быстро осознал, что важен для новых хозяев, раз его берегут. Это удивляло и настораживало. Особенно следовало быть начеку с Алексом.
Тот уже не раз пытался применить при контакте с ним технику гипноза, но Брок грубо прекратил эти попытки. Он не желал подчиняться никому и, похоже, его услышали. Этот маленький дом в чаще леса казался отличным убежищем, где наконец-то можно расслабиться и быть собой, зализывая старые раны души и тела.
И вот его уединение нарушено. В тщательно закрытый мир изгоя как птичка впорхнула маленькая печальная женщина с длинными каштановыми волосами и мелодичным голосом, который хотелось слушать вечно. Как же Брок мог позволить ей подкрасться так близко, что такое она с ним сделала?
Впервые за много лет, он просто сидел у камина в своем доме и легко разговаривал обо всем на свете с привлекательной гостьей. В его озлобленной заледеневшей душе вдруг зародилось и все больше крепло смутное чувство, связанное с непритворно-искренней девочкой-женщиной: желание оградить ее от всего дурного, защитить, заслонить собой, если понадобиться, постоянно заботиться о ней.
– Ты, наверное, голодна?
– М-м-м... да, я бы что-нибудь поела, если можно.
Брок бесшумно перебрался в кухню, чтобы самым тщательным образом изучить белоснежное нутро пустого холодильника.
– Зачем он у тебя включен, только зря электричество мотает? - упрекнула хозяйственная Мария.
Уже вместе они обследовали все полки в кухонном шкафу. Нехитрый ужин в итоге пришлось соорудить из двух банок чудом обнаруженных говяжьих консервов и куска черного сухаря.
– А сам ты что ешь?- полюбопытствовала Маша, уверенно командуя на кухне.
Брок хмуро отмалчивался, не решаясь признаться в некоторых суровых привычках.
– Ты же большой взрослый дяденька, тебе надо чем-то питаться…
– Я обычно в лесу охочусь. Тебе вообще про это лучше не знать.
На лице Брока ей вдруг померещилась гримаса отвращения. К самому себе. Осторожно покосившись на его внушительные бицепсы, Маша сделала смелое предположение.
– Ага, ясно, зайцев ловишь.
– Почему сразу зайцев, - внезапно обиделся Брок, - здесь и покрупнее дичь водится. Вчера кабанов видел, косули еще...
Маша притихла, заметив в его темных глазах опасный блеск. Разогрев тушенку, она размочила в мясном желе кусочки сухаря и принялась жадно уплетать получившееся блюдо. Брок от такой еды отказался, он поставил на плитку металлический чайник и, когда вода закипела, бросил в нее горстку сухих листочков. Вскоре по комнате поплыл аромат лугового разнотравья в жаркий полдень.
– Что за траву завариваешь? - спросила Маша, стараясь выглядеть не слишком подозрительной.
– Да всякое тут... ну, репешок, душицы немного... земляничные листья.
Брок налил себе и Маше душистого отвара, потом сел в полутемном углу, наблюдая за гостьей. Все в ней манило его, и особые плавные движения молодого женского тела, и то, как она мягко ступает, как поправляет волосы, как искоса поглядывает на него из-под длинных ресниц.
– Я так наелась, больше не хочу, может, ты сам?
Брок молча принял из ее рук тарелку с доброй половиной тушенки. Вообще -то, он, и правда, давно был голоден, но хотел получше накормить нежданную гостью. Ему вдруг стало отчаянно стыдно, что он не может предложить ей чего-то по настоящему вкусного, что могло бы больше понравиться женщине.
Когда они оба поели и выпили травяной настой, Маша вымыла посуду в маленькой металлической раковине, и теперь, расставляла чашки на полотенце. А Брок не мог отвести взгляда от уверенных движений ее рук, казалось, Маша жила здесь всегда, постоянно была рядом, он просто не замечал раньше ее присутствия.
Удивительно, ведь теперь он был совсем не против, чтобы в его логове хозяйничала случайная гостья. И вдруг шальная мысль пронзила разум, а ведь он может оставить ее себе. Просто никуда не отпустит. И никому не позволит забрать ее.
В голове у Брока тут же созрел план: она скоро уснет, а он добежит до лагеря, возьмет для нее еду и одежду, вернется обратно. Но что потом? А что, если девушка не захочет с ним быть, станет кричать и плакать? Он же не сможет заставить ее, не сможет снова увидеть страх на ее милом лице.
И еще... вдруг - это очередная ловушка, коварный план Алекса, чтобы сделать его, Брока, уязвимым, нащупать его слабое место? Череду тревожных мыслей прервал тихий вопрос гостьи:
– Скажи, а другие живут где-то недалеко? Я слышала, вас несколько таких… странных.
– Нас было четверо, но сюда привезли только нас троих. Четвертый болен, говорят, он остался где-то в военном госпитале, в Центре.
При мысли, что Маша может заинтересоваться кем-то другим, Броку стало нехорошо.
– Я вижу их иногда. Но сразу дал понять, чтобы не совались на мою территорию. Фу! Один - большой Кот с ледяными глазами. Второй ловкий Волчонок, вечно бегает вокруг, изучает мои метки. Похоже, скоро напросится на хорошую драку.
Зубы Брока снова блеснули в недоброй ухмылке.
– В них, как и в тебе есть кровь животных? - невинным тоном поинтересовалась Маша и немедленно пожалела о сказанном.
– И не только кровь… все гораздо хуже, только тебе не надо знать. Все мы проклятые отщепенцы. И я не намерен общаться с теми двумя!
– Почему ты так говоришь о себе? Если кто-то причинил тебе зло, это не твоя вина. За что же ты сам себя мучаешь?
– А за то, что не сумел вовремя сдохнуть, утащив с собой хотя бы несколько ублюдков!
Брок свирепо зарычал, сжав кулаки. Что-то неуловимо изменилось в его лице, обратив его в жуткую маску. Маша отшатнулась к двери, но передумала убегать, заметив, что грозный хозяин тоже рывком дернулся к крану и, открыв воду, стал горстями плескать ее себе на лицо и грудь.
Потом он медленно снял промокшую майку и стал вытирать ею же мокрое тело. Маша с содроганием заметила несколько широких уродливых шрамов на его спине и боку и отвела взгляд, поняв, что он смотрит на нее в упор.
– Ты, наверное, устала. Я тоже. Ляжешь на диване, я принесу одеяло и подушку.
Голос его был холодным и жестким. Поколебавшись, Маша спросила:
– А-а… здесь есть ванная комната, как в других домиках или мне можно умыться на кухне? - осмелилась спросить Маша, отведя взгляд в сторону.
– Там, - Брок мотнул головой в сторону одной из запертых дверей.
Маша зажгла свет в уборной и вздрогнула, обнаружив в зеркальном отражении свое осунувшееся бледное лицо.
"Может, это лишь новая серия моего сна... Сейчас выйду отсюда и никакого Брока вообще нет. Я одна в пустом доме, и у меня болезненные галлюцинации. Вот это был бы кошмар!"
Компактная душевая кабина и унитаз были идеально чистыми, словно ими никогда не пользовались. В маленьком угловом шкафчике аккуратно были составлены упаковки мыла и зубной пасты, а также нетронутые зубные щетки.
"Неужели он постоянно умывается во дворе дома или в ручье на дне оврага, а купается тогда где же - в озере? Точно отшельник".
Когда Маша вернулась в гостиную, на диване ее ждала подушка и свернутый плед. Дверь в другую комнату была полуоткрыта, вероятно, там находилась спальня хозяина. Не пойдешь ведь благодарить и желать доброй ночи? Нет-нет, ни за что на свете!
Поколебавшись, Маша не стала снимать джинсы и кофточку, а легла на диван прямо в одежде и, на удивление, почти сразу же заснула.
А вот Брок и не собирался предаваться заслуженному покою. Он выбрался на улицу через окно своей комнаты и до рассвета сидел на крыльце босой, в одних подвернутых походных штанах. Он жадно вдыхал пряную влагу ночного леса, отдыхающего после мощного ливня, прислушивался к возне невидимых мелких существ, начинающих просыпаться или только собирающихся ко сну.
Брок охранял покой женщины, которую уже полностью осознавал своей. Чем бы ни пришлось заплатить...
Глава 5. Разговор с Коротковым
Было уже светло, когда Маша открыла глаза и немного испуганно уставилась на незнакомую обстановку вокруг. А потом вдруг захотелось опять спрятаться под одеяло... Напротив дивана, прямо на полу у противоположной стены сидел Брок. Он рассматривал гостью покрасневшими от бессонной ночи глазами и на лице его сохранялось то же угрюмое выражение, как в первые моменты знакомства.
Отогнав от себя тягостные воспоминания, Маша нарочито бодро произнесла:
– Доброе утро! Как ваши дела? Я отлично выспалась и готова к прогулке до нашего лагеря.
Брок мгновенно поднялся, и Маша в который раз удивилась тому, как легко и грациозно двигается его большое тело.
– Я все еще думаю, как мне с тобой поступить.
– Размышляешь, не приготовить ли из меня завтрак, раз не получилось с ужином? - насмешливо спросила Маша, припоминая его вчерашнюю угрозу.
– Это плохая шутка, - нахмурился он, бесцеремонно усаживаясь рядом.
– Предлагаю просто проводить меня домой, колокольчика у тебя все равно нет, догонялки отменяются.
«Господи, что я несу, он решит, что я его провоцирую, идиотка!»
– Мне привезут все, что я попрошу. Даже колокольчик, если захочешь.
Глаза его опасно сузились, и Маша инстинктивно отодвинулась, натягивая на себя одеяло.
– Послушайте, товарищ Брок, уже утро. Ты обещал отвести меня на базу, и я тебе верю.
Несколько мгновений он боролся с диким желанием схватить ее в охапку, посадить к себе на колени и долго-долго целовать припухшие ото сна губы. Невероятным усилием воли он заставил себя подняться и отойти к двери.
– Тогда пойдем прямо сейчас.
– Хорошо, хорошо, я только быстренько умоюсь.
Через несколько минут они вышли на крыльцо вместе. Маша поежилась от лесной утренней прохлады, а Брок, похоже, совсем не замечал легкого ветерка, хотя на нем была лишь черная безрукавка, полностью открывавшая мускулистые руки. Он быстро пошел вперед, указывая дорогу, а девушка торопилась следом, стараясь не слишком отставать.
Трава после дождя была влажной, кроссовки и джинсы до колен быстро промокли, и Маша с невольным уважением посматривала на высокие армейские ботинки Брока, на его плотные штаны защитного цвета и обнаженные загорелые руки.
«Какой он все-таки здоровенный, настоящий медведь... И даже холода не ощущает как будто...»
На широком кожаном ремне провожатого покачивался в чехле солидный по размерам нож.
«Им он, наверно, разделывает свою крупную дичь...»
Пытаясь уворачиваться от мокрых веток и паутины в бисере крупных капель, Маша быстро утомилась и скоро отстала, как ни пыталась подстроиться под размеряный шаг лесного отшельника. Впереди на маршруте Брока лежала огромная береза, а подле нее в небольшом углублении скопилась дождевая вода. Маша остановилась, поразившись, как одним прыжком он перемахнул через сваленное дерево и направился дальше.
«Мог бы и подождать, у меня точно не получиться так быстро и ловко», - подосадовала она, пытаясь осторожно перелезть через черный, густо обросший мхом ствол.
Опускаясь на землю с другой стороны преграды, Маша плюхнулась правой ногой в лужу и застонала от обиды. Брок тут же повернулся к ней и в одно мгновение оказался рядом. Ни слова не говоря, он подхватил ее на руки и, крепко прижав ее к себе, продолжил свой путь, как ни в чем не бывало. Маша только ахнула, обхватывая его шею.
– Держись лучше, - сердито посоветовал Брок, и тут она совсем рядом увидела темно-карие, почти черные глаза с невероятно длинными густыми ресницами. Вдруг по плечу его ударила мокрая ветка и, спасаясь от холодных капель, Маша спрятала лицо у него на груди.
Брок пах лесом - мокрым деревом и молодыми зелеными листьями. И еще можно было уловить особенный терпкий запах разгоряченного движением мужского тела. В нем было что-то смутно знакомое, такой запах имел Вадим, когда заходил в квартиру, возвращаясь из командировки, и она с радостным визгом вжималась в его распахнутую грудь.
Память болезненно кольнула сердце и, спасаясь от знакомой горечи, Маша глубже вдохнула волнующий шлейф терпкого аромата, а потом ясно услышала частое биение сердца где-то рядом с ее губами.
Она на пару мгновений закрыла глаза, задыхаясь от невероятного ощущения, что знает Брока уже давно и то, что сейчас он несет ее на руках было абсолютно правильно и хорошо. Эта встреча была предопределена и неминуема. Наконец-то свершилась.
Скоро тропа стала суше, а впереди замаячили знакомые сосновые колки.
– Ты не так уж далеко ушла от своего дома, - пояснил Брок, - непонятно, как могла заблудиться, леший, что ли, водил тебя около моего оврага. Я вчера полчаса за тобой наблюдал.
Маша вздрогнула от такого признания. В памяти снова поднялись первые минуты их общения под звуки распаляющейся грозы. На сердце похолодело.
– А ты и правда, мог меня убить?
– Не знаю. Нет, наверное, - отрывисто сказал Брок. - Что-то другое бы мог, да ты вовремя остановила…
Он вдруг замер и резко поставил ее перед собой, сурово сдвинув густые брови.
– Не ходи больше в лес одна! Вообще никуда не ходи дальше поселка, слышишь? В лес тебе можно только со мной.
Брок довольно сильно встряхнул ее за плечи, почти злобно заглядывая в широко распахнувшиеся от страха глаза. Маша еле слышно оправдывалась:
– Да не собираюсь я никуда ходить, мне и вчерашней прогулки на всю жизнь хватит!
– В лесу опасно одной, - упрямо повторил Брок, приближая к ней мрачное лицо.
– Понимаю уже, не маленькая.
«На него точно находит порой что-то... звериное».
Они стояли близко друг к другу, и Брок тяжело дышал, не убирая рук с ее плеч.
– С тобой больше ничего не должно случиться, я не позволю никому из них к тебе подойти.
– Здорово! Я согласна. Будешь меня охранять.
Маша даже попыталась улыбнуться, внезапный порыв заботы от странного лесного мужчины немного позабавил, а слова «в лес только со мной» отчего-то порадовали. Но Брок продолжал:
– Ты даже не представляешь, какими мы можем быть.
– Я и тебя должна бояться?
– Нет. Меня - нет, - однако в голосе его послышалась некоторая неуверенность.
Желая успокоить, она неожиданно для самой себя подняла руку и коснулась щеки Брока.
