– Катенька, вы приехали? Какая радость! А Николай Иваныч в поликлинике дежурит уже вторые сутки. Так похудел… Переживает за Верочку, просто невозможно страдает.
– Галина Ильинична, можно я к вам свои сумки занесу?
– Так я тебе ключи дам от вашей квартиры, мне папа твой оставил специально.
– Мама-то как? Что он говорил?
– Кажется, кризис уже позади. Будем надеяться...
Катя с великой радостью вошла домой и с недоумением уставилась на ужасный беспорядок в просторном холле. Зеркальные двери шкафа-купе были распахнуты, вещи выкинуты с верхних полок и лежали разбросанные на полу, у порога можно было споткнутся о коробку с мусором. В помещении витали запахи испорченных продуктов.
– Ясно… Папочка почти месяц один живет, прибраться некому, прислуга -то бесплатная сбежала.
Затыкая нос, Катя добралась до кухни, вышла на балкон и открыла все три окна на улицу. Взгляд ее тут же уперся в бетонную стену многоквартирного дома напротив.
«А в старой маминой квартире за окном тополя… и сквер «Школьный» рядом, а там сосны, весной можно видеть как ветерок сбивает с крохотных шишечек пыльцу, тогда она кружится в воздухе золотой дымкой и медленно оседает на колючие веточки - волшебное зрелище.
А еще в мае распустятся яблоньки в аллее у Выставочного зала. И черемуха зацветет… и сирень. Весна в нашем городе - время надежд, когда искренне веришь, что все твои мечты сбудутся и совсем скоро случится твоя самая важная встреча. С тем, кто может стать твоей половинкой. Кому ты подходишь идеально, как ключик к замку, как кусочек мозаики к своей паре".
Расчувствовавшись, она даже воскликнула вслух:
– Скоро ли приплывут алые паруса в мою гавань? Отыщет меня мой капитан Грей? И как узнает при случайной встрече... Вдруг мимо пройдет.
Катя сняла с плеча небольшую сумочку из плотного гобелена и повернула к свету. Спереди сумочку украшал вышитой корабль, летящий над бурным морем. Когда Катя приобрела эту вещь на выставке в Уренгое, то паруса корабля были еще белыми, уже дома она сама расшила их в алый цвет.
Дело это было непростое, Катя все пальцы себе исколола, пока втыкала иглу в толстую ткань с кожаными вставками. Но довела задуманное до конца и уже полгода носила сумку с собой, как потаенный сигнал кому-то еще неведомому.
"Найди меня поскорее, я очень жду, мне без тебя плохо..."
Катя вытерла непрошеные слезы, с трудом нашла чистую посуду, наскоро выпила растворимый кофе, а потом переоделась и поехала проведать любимую мамочку.
В палате Веры Анатольевны стоял букет белых роз - ее любимые цветы. На тумбочке рядом с кроватью лежали фрукты и новая книжица Николая Ивановича с посвящением «Верной подруге и прекрасной Музе».
– Мамочка, как ты напугала нас, родная! Что же случилось?
– Уже все хорошо, сама не пойму, что это было со мной. Вроде, сердце никогда не болело, а тут даже «Скорую» пришлось вызывать. Не волнуйся, твой папа сразу же приехал, уж не знаю, кто ему сообщил.
– Ты же сама, Верочка, позвонить не догадалась, - с непривычной мягкостью в голосе начал увещевать Николай Иванович.
Катя внимательно посмотрела на отца, которого почти полгода не видела. Николай Иванович похудел, постарел и казался теперь меньше ростом, ссутулившись на хлипком стульчике у окна палаты. Даже одежда на нем была несвежая, на манжетах рубашки виднелись пятна, ворот засалился.
А ведь папа всегда был такой щеголь! Неудивительно, ведь каждая вещь его солидного гардероба проходила через заботливые руки жены. А Вера Анатольевна уже месяц как живет отдельно. Катя начала кое-что понимать…
И тут мама подала голос:
– Коля, может, ты уже домой съездишь, отдохнешь, со мной дочка побудет.
– Да… и порядок надо бы навести дома, - не замедлила добавить Катя, - продуктов купить, в холодильнике твоем мышь повесилась.
– Девочки, я все сделаю, - пообещал Пермяков. - Дочь, ты же у меня… у нас на Широтной остановилась?
– Да, папа. Я, кстати, насовсем приехала в Тюмень. Уже с работой все решила, мне вышлют трудовую книжку по почте, у нас замечательный директор.
– Катенька, а как же Антон? - тихо спросила Вера Анатольевна.
– Мы решили расстаться, то есть, это я так решила, а он не был против. Я теперь свободна, как маленькая птичка и начинаю новую жизнь. Можете меня поздравить!
Говорила Катя преувеличенно весело, но родители смотрели на нее настороженно и с тревогой.
– Мам, только не переживай! Я просто поняла, что не люблю этого человека. Ты была права тогда, мы поторопились с замужеством. Зато теперь я по-настоящему взрослая, умная, самостоятельная женщина и впереди меня ожидают только хорошие встречи. Да будет так!
– Но как же…- пригладил отросшие неухоженные волосы Николай Иванович, - ведь Антон показался мне вполне приличным мужчиной, интеллигентным…
«Эх, знал бы ты, что себе этот интеллигент позволяет!»
– Я на Север точно не вернусь, попробую все документы здесь оформить, должна быть такая возможность, по почте отправлю, пусть пришлют сертификат о разводе или как эта бумага правильно называется, вы не в курсе?
Катя испытующе посмотрела на родителей.
– А у нас, доченька, все наладилось, - бодро ответил Николай Иванович. - Мы с мамой не будем расходиться, особенно сейчас, когда ей забота нужна и внимание. Мало ли чего в семье не бывает, милые бранятся, только тешатся. «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстояньи... - эти слова я только под старость по-настоящему осознал», - во взгляде, который Николай Иванович бросил на жену, теплилась небывалая доселе нежность.
Он пересел на кровать и церемонно поцеловал маленькую сухую ручку Веры Анатольевны.
– Я перед тобой, Верочка, очень виноват, но я все искуплю... кровью, если будет так нужно.
Катя быстро-быстро заморгала удивленными глазами, глядя на спокойное, умиротворенное лицо матери.
– Раньше бы все эти слова, Коля… А теперь уж ни к чему, наверное.
– Не пущу! - вдруг сердито воскликнул Пермяков, - даже не вздумай к нему собираться, а если сбежишь, следом поеду и вот этими руками задушу лично твоего… ухажера старого.
– Господи! Ну, чего ты привязался, никуда я не собираюсь от тебя скрываться, - тихо засмеялась Вера Анатольевна, - только и к тебе не вернусь, у меня своя квартирка имеется, слава Богу, заслужила покой за тридцать лет маяты.
– Верочка, прости, душа с телом расстается, когда подумаю, что ты меня бросишь.
Катя с полным недоумением уставилась на отца, который вдруг переместился на колени возле кровати и, прижавшись лицом к теплой ладошке жены, весь затрясся от бурных рыданий. Это уж совсем было не похоже на поведение вальяжного светского льва, каким все знали Николая Иваныча.
– Да что у вас здесь творится? Может, доктора вызвать?
Вера Николаевна улыбалась, прикрыв глаза и поглаживая свободной рукой седую шевелюру мужа.
– Тихо, тихо… Хватит уже, Коля, драму разыгрывать. Поезжай домой, выспись, меня завтра выпишут, дома и поговорим.
– Дома, это на Широтной? - с надеждой вдруг спросил Николай Иваныч.
– Там такой бардак! - вставила Катя с недовольством покосившись на отца.
А он перехватил ее взгляд и тут же заверил:
– Я поеду, приберусь, только Верочка, вернись завтра ко мне, я так соскучился. Мне без тебя очень плохо. Помру без тебя, один…
– Не выдумывай, Коля. Да ты всех нас переживешь и жену молодую себе еще сыщешь. Я бы могла подсказать... Выбор пока есть...
– Не нужна мне молодая! Ты у меня одна, Верочка. Я сейчас это понял, какой был раньше дурак, что тебя не ценил. Счастье со мной рядышком было, рука об руку мы шли по судьбе, все напасти вместе одолевали. И всегда ты меня поддерживала, никогда не упрекала ни в чем. Даже когда я… эгм... чудил малость, все мне прощала.
Вера Анатольевна тяжело вздохнула.
– Коля, поезжай домой, выспись…
Когда женщины остались в палате одни, Катя пересела поближе к матери и смогла, наконец, узнать причину столь необычного поведения отца.
– Так все странно получилось. Вася мне письмо прислал из Читы. Мы ведь сто лет не виделись, не общались, я даже не вспоминала почти о нем. Знала, что женился, дети пошли… А тут вдруг письмо! Кто-то из тюменских знакомых ему адрес наш новый дал.
А я-то уже переехала как две недели, вот письмо к Николаю Ивановичу и попало. Вскрыл он его, подлец эдакий! Уж не знаю, что там было написано, так и не показал мне письмо, но передал, что Вася теперь вдовец и вроде как… ох, меня к себе приглашает. Коля разозлился страшно, сначала по телефону мне гадостей наговорил…
В голосе матери Катя расслышала закипающие слезы и в то же время нотки затаенной гордости.
– Я трубку бросила, сказала, что теперь свободна. Захочу, и на край света поеду. Хоть годик пожить как человек, а не ломовая лошадь, которой даже спасибо не скажут за все труды. Только одни обиды да попреки и видела с твоим отцом за эти годы. То выгляжу не так, то ступить важно не умею, то суп не солен, то бисер мелкий… И недоволен вечно… Ничем ему не угодишь!
– Мамочка, успокойся, не плачь. Я всегда была на твоей стороне, ты же знаешь.
Катя прижалась к матери, сама едва сдерживая слезы, пока Вера Анатольевна продолжала тихий рассказ:
– Так просто ему сказала, сгоряча. Никуда не поеду, зачем? Здесь ты у меня есть, одна мне радость осталась, думала, хоть на внуков погляжу, понянчусь с детками твоими. А у тебя видишь, как выходит… Катенька, за что тебе-то такое, ты ли чем не хороша у нас, уж вроде растили мы тебя с папой в любви, как бы ни ладили меж собой, ты всегда была для нас на первом месте. Может, ради тебя-то я все и терпела от него, а иначе давно бы уж… Ох, Катя, таблетки подай, тут, на тумбочке, на бумажке… и водичка рядом.
– Не переживай за меня. У меня все только начинается, я тебе обещаю, будут у тебя еще внуки. Где же мне такую золотую бабушку для них найти? Ты ведь сокровище мое, я тебя очень люблю, мамочка. Только живи долго и спокойно, а мы будем тебя радовать. Я постараюсь для этого все сделать, слышишь, родная, только не хворай!
Вера Анатольевна приняла лекарство, а потом, помолчав немного, сказала:
– Я после того телефонного разговора с Колей очень расстроилась. Места себе не могла найти, а ночью совсем худо стало, кое-как набрала «Скорую» и открыла двери. У порога села, думала не доживу. Не помню даже, как меня увезли. А здесь уж мне стало полегче, хорошие люди, быстро помогли.
– Мам, тебе нельзя одной жить. Я теперь буду рядом.
– Так ведь, знаешь, что отец-то твой задумал. Путевки на двоих купил, аж в Ессентуки. Раньше-то он все один по курортам ездил, мол, полноценный отдых, смена обстановки, вдохновение и все такое. Никогда ему не перечила, мы с тобой и у бабушки в деревне отдыхали неплохо, пока папка наш на море загорал.
– Это точно! У меня же какая-то аллергия на южные растения оказалась, да? Я вся сыпью покрылась и насморк был ужасный, я даже помню немного, мне тогда лет пять было или шесть?
– Было такое еще до школы. А может, просто с непривычки или в воде инфекция, один раз только в Анапу и съездили семьей.
– Хм… а теперь он собрался везти тебя на Кавказские минеральные воды. Мамочка, это же здорово! Прямо сказка. Тебе сейчас это очень нужно. Или ты с ним не хочешь ехать?
– Катенька, я даже не знаю! Он категорически против развода, говорит, что будет все делать по дому сам, а я лишь командовать должна. Помыкался этот месяц один, понял, какова холостяцкая жизнь с непривычки, да еще под старость. И жалко мне его, все же много лет вместе, он рассеянный такой, пропадет без меня. Придется, видно, вернуться… Ох, не знаю, Катя…
– Мамуль, съездишь на юг, наберешься сил, посмотришь на его поведение, а там все и решится.
– Я ведь Оле обещала помочь…
– Какой еще Оле?
– Комаровой Ольге, моей старой подруге, в «Северном» меня давно ждут.
– Вот уж точно чепуха! - возмутилась Катя. - Найдут себе другую няньку, экая проблема! У тебя сейчас, можно сказать, здоровье на кону и личная жизнь решается. Забудь ты про этот лес!
– Катя, я так не могу, я дала слово. Обнадежила людей, понимаешь? Я никогда никого не подводила. Обещала, значит, приеду.
Какой бы мягкой не была Вера Анатольевна, но данное друзьям слово держала как боевой штык наперевес. До конца, до победы. И Катя задумалась.
– Может, тогда мне вместо тебя поехать?
– А ты с маленькими сможешь?
– Смогу, конечно! У нас в Центре довольно долго женщина жила с двумя малышами, одному даже месяца не было. Она от мужа-алкоголика сбежала, он ее избить грозился, решил что последний сынок не от него, нагуляла, мол. Так вот, эта Роза детей нам оставляла, а сама бегала в полицию забирать заявление, пожалела мужа все-таки. Целыми днями куда-то уходила, а с маленьким ее возилась я. Девочки ему «памперсов» и смеси детской накупили, одежки у нас и так много, отдают же люди для малоимущих.
Я неплохо справлялась, вечерами в Интернете множество статей прочла об уходе за детьми, на всяких Форумах для «молодых мамочек» зарегистрировалась. Думала, если во все это вникну, то и свои детки скорее появятся.
Мам, я потом обследование пройду в Тюмени, может, у меня какое-то нарушение… мы же с Антоном девять месяцев жили вместе, а ничего не получилось с детьми. Хотя, это к лучшему, наверно. Как бы ушла от него, если бы был у нас малыш?
– Детки, Катя, они в любви рождаться должны. А девять месяцев - это еще не срок. Ты у меня и вовсе на второй год совместной жизни с твоим папой получилась. Все сбудется, не переживай. Значит, поедешь в «Северный»? Может, отвлечешься немного от своих забот? Природа - она, Катя, лучше врачей лечит. И тело и душу.
– А у вас когда отъезд намечается? Я имею в виду на Кавказ, за здоровьем?
– Торопится твой отец меня увезти, уже на шестое мая забронировал билеты. Боится, чтобы я от него в Читу не сбежала. К Василию Петровичу...
– Тогда провожу вас и тоже поеду лесовать. Вдруг попадется мне какой-нибудь пригожий леший. Вежливый и симпатичный. Будем вместе под луной гулять.
Катя засмеялась, и Вера Анатольевна с улыбкой посмотрела на дочь. «Все бы отдала, чтобы родная девочка была счастлива».
– Значит, я сегодня же звоню Ольге! Она очень рада будет.
– Звони, мамочка, звони. Я теперь на все готова. Даже на лесную чащу, - храбро заверила Катя, скрепя сердце.
Наши дни. Заказник «Северный»
Поездка заняла почти весь день, но даже очень уставшая Катя с любопытством рассматривала обстановку двухэтажного деревянного домика на берегу озера в лесу.
«Судьба мне, что ли, по северам скитаться, пусть это лишь название поселка… Медвежий угол, настоящая глухомань. Тем лучше».
Ольга встретила радушно:
– Проходи, не стесняйся! Маша в комнате, наверно, с детьми возится, я вас познакомлю сейчас.
Скоро к гостям вышла миловидная девушка, примерно Катиного возраста или чуть старше.
– Ой, здравствуйте, а вы кто?
Ольга счастливо улыбнулась:
– А это, Машенька, твоя новая помощница - Екатерина Николаевна Каргополова. Правильно?
– Пермякова, скоро снова буду Пермякова, и лучше просто Катя, так проще.
– А мы бабушку ждали… - в голосе Маши явно звучала растерянность, она удивленно смотрела на Ольгу, словно в чем-то сомневаясь.
После краткой паузы в разговоре Катя решила себя проявить:
– Как в мультике про Карлсона, помните, когда к ним фрекен Бок пришла по объявлению.
– Галина Ильинична, можно я к вам свои сумки занесу?
– Так я тебе ключи дам от вашей квартиры, мне папа твой оставил специально.
– Мама-то как? Что он говорил?
– Кажется, кризис уже позади. Будем надеяться...
Катя с великой радостью вошла домой и с недоумением уставилась на ужасный беспорядок в просторном холле. Зеркальные двери шкафа-купе были распахнуты, вещи выкинуты с верхних полок и лежали разбросанные на полу, у порога можно было споткнутся о коробку с мусором. В помещении витали запахи испорченных продуктов.
– Ясно… Папочка почти месяц один живет, прибраться некому, прислуга -то бесплатная сбежала.
Затыкая нос, Катя добралась до кухни, вышла на балкон и открыла все три окна на улицу. Взгляд ее тут же уперся в бетонную стену многоквартирного дома напротив.
«А в старой маминой квартире за окном тополя… и сквер «Школьный» рядом, а там сосны, весной можно видеть как ветерок сбивает с крохотных шишечек пыльцу, тогда она кружится в воздухе золотой дымкой и медленно оседает на колючие веточки - волшебное зрелище.
А еще в мае распустятся яблоньки в аллее у Выставочного зала. И черемуха зацветет… и сирень. Весна в нашем городе - время надежд, когда искренне веришь, что все твои мечты сбудутся и совсем скоро случится твоя самая важная встреча. С тем, кто может стать твоей половинкой. Кому ты подходишь идеально, как ключик к замку, как кусочек мозаики к своей паре".
Расчувствовавшись, она даже воскликнула вслух:
– Скоро ли приплывут алые паруса в мою гавань? Отыщет меня мой капитан Грей? И как узнает при случайной встрече... Вдруг мимо пройдет.
Катя сняла с плеча небольшую сумочку из плотного гобелена и повернула к свету. Спереди сумочку украшал вышитой корабль, летящий над бурным морем. Когда Катя приобрела эту вещь на выставке в Уренгое, то паруса корабля были еще белыми, уже дома она сама расшила их в алый цвет.
Дело это было непростое, Катя все пальцы себе исколола, пока втыкала иглу в толстую ткань с кожаными вставками. Но довела задуманное до конца и уже полгода носила сумку с собой, как потаенный сигнал кому-то еще неведомому.
"Найди меня поскорее, я очень жду, мне без тебя плохо..."
Катя вытерла непрошеные слезы, с трудом нашла чистую посуду, наскоро выпила растворимый кофе, а потом переоделась и поехала проведать любимую мамочку.
В палате Веры Анатольевны стоял букет белых роз - ее любимые цветы. На тумбочке рядом с кроватью лежали фрукты и новая книжица Николая Ивановича с посвящением «Верной подруге и прекрасной Музе».
– Мамочка, как ты напугала нас, родная! Что же случилось?
– Уже все хорошо, сама не пойму, что это было со мной. Вроде, сердце никогда не болело, а тут даже «Скорую» пришлось вызывать. Не волнуйся, твой папа сразу же приехал, уж не знаю, кто ему сообщил.
– Ты же сама, Верочка, позвонить не догадалась, - с непривычной мягкостью в голосе начал увещевать Николай Иванович.
Катя внимательно посмотрела на отца, которого почти полгода не видела. Николай Иванович похудел, постарел и казался теперь меньше ростом, ссутулившись на хлипком стульчике у окна палаты. Даже одежда на нем была несвежая, на манжетах рубашки виднелись пятна, ворот засалился.
А ведь папа всегда был такой щеголь! Неудивительно, ведь каждая вещь его солидного гардероба проходила через заботливые руки жены. А Вера Анатольевна уже месяц как живет отдельно. Катя начала кое-что понимать…
И тут мама подала голос:
– Коля, может, ты уже домой съездишь, отдохнешь, со мной дочка побудет.
– Да… и порядок надо бы навести дома, - не замедлила добавить Катя, - продуктов купить, в холодильнике твоем мышь повесилась.
– Девочки, я все сделаю, - пообещал Пермяков. - Дочь, ты же у меня… у нас на Широтной остановилась?
– Да, папа. Я, кстати, насовсем приехала в Тюмень. Уже с работой все решила, мне вышлют трудовую книжку по почте, у нас замечательный директор.
– Катенька, а как же Антон? - тихо спросила Вера Анатольевна.
– Мы решили расстаться, то есть, это я так решила, а он не был против. Я теперь свободна, как маленькая птичка и начинаю новую жизнь. Можете меня поздравить!
Говорила Катя преувеличенно весело, но родители смотрели на нее настороженно и с тревогой.
– Мам, только не переживай! Я просто поняла, что не люблю этого человека. Ты была права тогда, мы поторопились с замужеством. Зато теперь я по-настоящему взрослая, умная, самостоятельная женщина и впереди меня ожидают только хорошие встречи. Да будет так!
– Но как же…- пригладил отросшие неухоженные волосы Николай Иванович, - ведь Антон показался мне вполне приличным мужчиной, интеллигентным…
«Эх, знал бы ты, что себе этот интеллигент позволяет!»
– Я на Север точно не вернусь, попробую все документы здесь оформить, должна быть такая возможность, по почте отправлю, пусть пришлют сертификат о разводе или как эта бумага правильно называется, вы не в курсе?
Катя испытующе посмотрела на родителей.
– А у нас, доченька, все наладилось, - бодро ответил Николай Иванович. - Мы с мамой не будем расходиться, особенно сейчас, когда ей забота нужна и внимание. Мало ли чего в семье не бывает, милые бранятся, только тешатся. «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстояньи... - эти слова я только под старость по-настоящему осознал», - во взгляде, который Николай Иванович бросил на жену, теплилась небывалая доселе нежность.
Он пересел на кровать и церемонно поцеловал маленькую сухую ручку Веры Анатольевны.
– Я перед тобой, Верочка, очень виноват, но я все искуплю... кровью, если будет так нужно.
Катя быстро-быстро заморгала удивленными глазами, глядя на спокойное, умиротворенное лицо матери.
– Раньше бы все эти слова, Коля… А теперь уж ни к чему, наверное.
– Не пущу! - вдруг сердито воскликнул Пермяков, - даже не вздумай к нему собираться, а если сбежишь, следом поеду и вот этими руками задушу лично твоего… ухажера старого.
– Господи! Ну, чего ты привязался, никуда я не собираюсь от тебя скрываться, - тихо засмеялась Вера Анатольевна, - только и к тебе не вернусь, у меня своя квартирка имеется, слава Богу, заслужила покой за тридцать лет маяты.
– Верочка, прости, душа с телом расстается, когда подумаю, что ты меня бросишь.
Катя с полным недоумением уставилась на отца, который вдруг переместился на колени возле кровати и, прижавшись лицом к теплой ладошке жены, весь затрясся от бурных рыданий. Это уж совсем было не похоже на поведение вальяжного светского льва, каким все знали Николая Иваныча.
– Да что у вас здесь творится? Может, доктора вызвать?
Вера Николаевна улыбалась, прикрыв глаза и поглаживая свободной рукой седую шевелюру мужа.
– Тихо, тихо… Хватит уже, Коля, драму разыгрывать. Поезжай домой, выспись, меня завтра выпишут, дома и поговорим.
– Дома, это на Широтной? - с надеждой вдруг спросил Николай Иваныч.
– Там такой бардак! - вставила Катя с недовольством покосившись на отца.
А он перехватил ее взгляд и тут же заверил:
– Я поеду, приберусь, только Верочка, вернись завтра ко мне, я так соскучился. Мне без тебя очень плохо. Помру без тебя, один…
– Не выдумывай, Коля. Да ты всех нас переживешь и жену молодую себе еще сыщешь. Я бы могла подсказать... Выбор пока есть...
– Не нужна мне молодая! Ты у меня одна, Верочка. Я сейчас это понял, какой был раньше дурак, что тебя не ценил. Счастье со мной рядышком было, рука об руку мы шли по судьбе, все напасти вместе одолевали. И всегда ты меня поддерживала, никогда не упрекала ни в чем. Даже когда я… эгм... чудил малость, все мне прощала.
Вера Анатольевна тяжело вздохнула.
– Коля, поезжай домой, выспись…
Когда женщины остались в палате одни, Катя пересела поближе к матери и смогла, наконец, узнать причину столь необычного поведения отца.
– Так все странно получилось. Вася мне письмо прислал из Читы. Мы ведь сто лет не виделись, не общались, я даже не вспоминала почти о нем. Знала, что женился, дети пошли… А тут вдруг письмо! Кто-то из тюменских знакомых ему адрес наш новый дал.
А я-то уже переехала как две недели, вот письмо к Николаю Ивановичу и попало. Вскрыл он его, подлец эдакий! Уж не знаю, что там было написано, так и не показал мне письмо, но передал, что Вася теперь вдовец и вроде как… ох, меня к себе приглашает. Коля разозлился страшно, сначала по телефону мне гадостей наговорил…
В голосе матери Катя расслышала закипающие слезы и в то же время нотки затаенной гордости.
– Я трубку бросила, сказала, что теперь свободна. Захочу, и на край света поеду. Хоть годик пожить как человек, а не ломовая лошадь, которой даже спасибо не скажут за все труды. Только одни обиды да попреки и видела с твоим отцом за эти годы. То выгляжу не так, то ступить важно не умею, то суп не солен, то бисер мелкий… И недоволен вечно… Ничем ему не угодишь!
– Мамочка, успокойся, не плачь. Я всегда была на твоей стороне, ты же знаешь.
Катя прижалась к матери, сама едва сдерживая слезы, пока Вера Анатольевна продолжала тихий рассказ:
– Так просто ему сказала, сгоряча. Никуда не поеду, зачем? Здесь ты у меня есть, одна мне радость осталась, думала, хоть на внуков погляжу, понянчусь с детками твоими. А у тебя видишь, как выходит… Катенька, за что тебе-то такое, ты ли чем не хороша у нас, уж вроде растили мы тебя с папой в любви, как бы ни ладили меж собой, ты всегда была для нас на первом месте. Может, ради тебя-то я все и терпела от него, а иначе давно бы уж… Ох, Катя, таблетки подай, тут, на тумбочке, на бумажке… и водичка рядом.
– Не переживай за меня. У меня все только начинается, я тебе обещаю, будут у тебя еще внуки. Где же мне такую золотую бабушку для них найти? Ты ведь сокровище мое, я тебя очень люблю, мамочка. Только живи долго и спокойно, а мы будем тебя радовать. Я постараюсь для этого все сделать, слышишь, родная, только не хворай!
Вера Анатольевна приняла лекарство, а потом, помолчав немного, сказала:
– Я после того телефонного разговора с Колей очень расстроилась. Места себе не могла найти, а ночью совсем худо стало, кое-как набрала «Скорую» и открыла двери. У порога села, думала не доживу. Не помню даже, как меня увезли. А здесь уж мне стало полегче, хорошие люди, быстро помогли.
– Мам, тебе нельзя одной жить. Я теперь буду рядом.
– Так ведь, знаешь, что отец-то твой задумал. Путевки на двоих купил, аж в Ессентуки. Раньше-то он все один по курортам ездил, мол, полноценный отдых, смена обстановки, вдохновение и все такое. Никогда ему не перечила, мы с тобой и у бабушки в деревне отдыхали неплохо, пока папка наш на море загорал.
– Это точно! У меня же какая-то аллергия на южные растения оказалась, да? Я вся сыпью покрылась и насморк был ужасный, я даже помню немного, мне тогда лет пять было или шесть?
– Было такое еще до школы. А может, просто с непривычки или в воде инфекция, один раз только в Анапу и съездили семьей.
– Хм… а теперь он собрался везти тебя на Кавказские минеральные воды. Мамочка, это же здорово! Прямо сказка. Тебе сейчас это очень нужно. Или ты с ним не хочешь ехать?
– Катенька, я даже не знаю! Он категорически против развода, говорит, что будет все делать по дому сам, а я лишь командовать должна. Помыкался этот месяц один, понял, какова холостяцкая жизнь с непривычки, да еще под старость. И жалко мне его, все же много лет вместе, он рассеянный такой, пропадет без меня. Придется, видно, вернуться… Ох, не знаю, Катя…
– Мамуль, съездишь на юг, наберешься сил, посмотришь на его поведение, а там все и решится.
– Я ведь Оле обещала помочь…
– Какой еще Оле?
– Комаровой Ольге, моей старой подруге, в «Северном» меня давно ждут.
– Вот уж точно чепуха! - возмутилась Катя. - Найдут себе другую няньку, экая проблема! У тебя сейчас, можно сказать, здоровье на кону и личная жизнь решается. Забудь ты про этот лес!
– Катя, я так не могу, я дала слово. Обнадежила людей, понимаешь? Я никогда никого не подводила. Обещала, значит, приеду.
Какой бы мягкой не была Вера Анатольевна, но данное друзьям слово держала как боевой штык наперевес. До конца, до победы. И Катя задумалась.
– Может, тогда мне вместо тебя поехать?
– А ты с маленькими сможешь?
– Смогу, конечно! У нас в Центре довольно долго женщина жила с двумя малышами, одному даже месяца не было. Она от мужа-алкоголика сбежала, он ее избить грозился, решил что последний сынок не от него, нагуляла, мол. Так вот, эта Роза детей нам оставляла, а сама бегала в полицию забирать заявление, пожалела мужа все-таки. Целыми днями куда-то уходила, а с маленьким ее возилась я. Девочки ему «памперсов» и смеси детской накупили, одежки у нас и так много, отдают же люди для малоимущих.
Я неплохо справлялась, вечерами в Интернете множество статей прочла об уходе за детьми, на всяких Форумах для «молодых мамочек» зарегистрировалась. Думала, если во все это вникну, то и свои детки скорее появятся.
Мам, я потом обследование пройду в Тюмени, может, у меня какое-то нарушение… мы же с Антоном девять месяцев жили вместе, а ничего не получилось с детьми. Хотя, это к лучшему, наверно. Как бы ушла от него, если бы был у нас малыш?
– Детки, Катя, они в любви рождаться должны. А девять месяцев - это еще не срок. Ты у меня и вовсе на второй год совместной жизни с твоим папой получилась. Все сбудется, не переживай. Значит, поедешь в «Северный»? Может, отвлечешься немного от своих забот? Природа - она, Катя, лучше врачей лечит. И тело и душу.
– А у вас когда отъезд намечается? Я имею в виду на Кавказ, за здоровьем?
– Торопится твой отец меня увезти, уже на шестое мая забронировал билеты. Боится, чтобы я от него в Читу не сбежала. К Василию Петровичу...
– Тогда провожу вас и тоже поеду лесовать. Вдруг попадется мне какой-нибудь пригожий леший. Вежливый и симпатичный. Будем вместе под луной гулять.
Катя засмеялась, и Вера Анатольевна с улыбкой посмотрела на дочь. «Все бы отдала, чтобы родная девочка была счастлива».
– Значит, я сегодня же звоню Ольге! Она очень рада будет.
– Звони, мамочка, звони. Я теперь на все готова. Даже на лесную чащу, - храбро заверила Катя, скрепя сердце.
Глава 4. Знакомство с Русановыми
Наши дни. Заказник «Северный»
Поездка заняла почти весь день, но даже очень уставшая Катя с любопытством рассматривала обстановку двухэтажного деревянного домика на берегу озера в лесу.
«Судьба мне, что ли, по северам скитаться, пусть это лишь название поселка… Медвежий угол, настоящая глухомань. Тем лучше».
Ольга встретила радушно:
– Проходи, не стесняйся! Маша в комнате, наверно, с детьми возится, я вас познакомлю сейчас.
Скоро к гостям вышла миловидная девушка, примерно Катиного возраста или чуть старше.
– Ой, здравствуйте, а вы кто?
Ольга счастливо улыбнулась:
– А это, Машенька, твоя новая помощница - Екатерина Николаевна Каргополова. Правильно?
– Пермякова, скоро снова буду Пермякова, и лучше просто Катя, так проще.
– А мы бабушку ждали… - в голосе Маши явно звучала растерянность, она удивленно смотрела на Ольгу, словно в чем-то сомневаясь.
После краткой паузы в разговоре Катя решила себя проявить:
– Как в мультике про Карлсона, помните, когда к ним фрекен Бок пришла по объявлению.
