ПРОЛОГ
Пускай толпа клеймит презреньем
Наш неразгаданный союз,
Пускай людским предубежденьем
Ты лишена семейных уз.
Но перед идолами света
Не гну колени я мои;
Как ты, не знаю в нём предмета
Ни сильной злобы, ни любви.
Как ты, кружусь в веселье шумном,
Не отличая никого:
Делюся с умным и безумным,
Живу для сердца своего.
Земного счастья мы не ценим,
Людей привыкли мы ценить;
Себе мы оба не изменим,
А нам не могут изменить.
В толпе друг друга мы узнали,
Сошлись и разойдёмся вновь.
Была без радостей любовь,
Разлука будет без печали.
М. Ю. Лермонтов, «Договор»
Я бежала… Спотыкалась об камни и корни, царапала лицо ветками, падала и раздирала ладони в кровь. Но это неважно. Имеет значение только одно: уйти от погони, уйти как можно дальше. Чтобы меня не нагнали, чтобы не нашли. Пока в жилах течёт кровь, а в лёгкие поступает воздух, я обязана двигаться дальше, чего бы мне это ни стоило.
Но он сильнее меня, быстрее… Может, мне кажется, но я будто слышу его шаги за спиной. Я пытаюсь убежать от него, а он пытается меня нагнать и запереть вновь в клетке старых кошмаров и жутких воспоминаний. Он — моё прошлое, которое следует за мной по пятам, мифический скелет в шкафу, да вот только у всех они неподвижные, а у меня он слишком живой для банального набора костей!
— Не убежишь, сука! — настигает меня его голос в ночи, чем заставляет бежать ещё быстрее.
Мне уже не страшно бежать по ночному лесу; не страшно, что внезапно может открыться портал и из него выпрыгнет жуткий монстр, желающий моей крови. Я боюсь только человека, бегущего за мной.
Сердце стучит даже в ушах, оно уже похлеще загнанной птицы бьётся внутри о ребра. Дыхание сбилось, из груди вырывается только хрип с клубами пара. Но даже секунды отдыха я позволить себе не могу. Я слышу, как хрустят ветки у него под ногами. Как скрипит снег под тяжёлыми шагами и как он дышит… Будто прямо в затылок.
Уже не имеет значения, как он пробрался в город, главное — он нашёл меня.
Адам. Имя кошмара длиною в три года моей жизни. Имя главной ошибки моего бытия. Имя ночного кошмара и причина синяков на моем теле.
У моей ненависти есть лицо и оно принадлежит ему.
— Я тебя ненавижу! — кричу я в пустоту лесной ночи, и моя ярость разносится сиплым криком истерзанного горла. — Даже если умру, моя ненависть будет преследовать тебя до скончания твоих жалких дней!
Последнее я уже шептала, окончательно сорвав голос. Сил почти не осталось, я двигалась на ватных ногах всё глубже в лес.
— Думаешь, так просто от меня сбежать?!
Он уже близко, я бы сказала, слишком близко для моего врага.
Нужно было бежать в сторону крианцев, в сторону больницы, а не куда глаза глядят. Здесь моя главная ошибка! Но уже поздно что-то менять, нужно продолжать бежать, бежать вперед.
Ещё пара шагов, и я цепляюсь ногой за очередную корягу и лечу лицом в снег. Благо, успеваю руки выставить вперёд и затормозить. Хотя какое тут «благо»? Уж лучше бы башку себе расшибла. Я слышу его совсем рядом.
ГЛАВА 1
...И тьмой и холодом объята
Душа усталая моя...
М. Ю. Лермонтов
Переезд для меня — это способ выживания. Я сбежала от человека, которого думала, что любила и, самое главное, думала, что он любит меня. Но побои — не любовь, а синяки — не последствия страсти. Хорошо, что я это поняла вовремя, прежде чем случилось что-то непоправимое.
Дорога ложилась под колеса машины как огромный змей, с каждым километром на душе становилось все легче и легче. Будто камень падал: сначала он разваливался на куски, а потом осыпался куда-то в пустоту. Наконец-то я начинала чувствовать себя свободной. Личностью. Живой.
Третий день плутаний на машине. Я уже в такую глушь забралась, что меня днем с фонариком не отыскать. Высокие столетние сосны возвышались с двух сторон дороги, будто великаны, следящие за мной и моей машиной со своей высоты прожитых лет. Ночью выпал снег и укутал собой все вокруг так, что земли видно не было, только дорога с подтаявшей колеей уходила в даль. У меня ещё было полдня до захода солнца, то есть достаточно времени, чтобы добраться до конечной цели, города Лакс в северной части континента, на самом его краю. Это был фактически последний населённый людьми пункт. Насколько мне известно из мировой сети и книг, проживают там люди вместе с крианцами. В лесу стоит крепость стражей рубежа, оберегающих мирное население от вторжений. Всех все устраивает: люди работают, крианцы выполняют свой долг. И всем хорошо, ведь каждый что-то полезное да получает с такого сотрудничества.
Всю оставшуюся дорогу я старалась не думать, от чего сбежала буквально три дня назад. Хотелось верить в лучшее, в светлое будущее. Надеяться, что в двадцать четыре года ещё можно жить нормально и даже найти свою любовь. Но маловероятно, что я начну так просто снова доверять мужчинам, как говорится, нужно учиться на своих же ошибках. Урок я поняла прекрасно. В меня его практически вбили.
Ближе к вечеру на горизонте показались первые огни, как потом я поняла, это был контрольный пункт. Там я впервые встретила крианца. Да, вся заноза в том, что в город не всех пускают, а только полезных обществу людей, в прямом смысле полезности. Все-таки условия там не для праздного проживания. По образованию я медсестра, и оставалось только надеяться, что моя специальность востребована и меня сочтут достаточно квалифицированным работником… В свое время я хотела даже поступить на медицинский факультет, но по ряду причин не сделала этого. Одной из причин являлся Адам.
Доехав до поста, я затормозила перед блоком. Ко мне направилась одна из трех дежуривших тёмных фигур. Синее свечение в области глаз — больше ничего нельзя было разобрать из-за странной тени, что укутывала всего крианца. Казалось, это нечто живое, умное и слушается только хозяина, похожее на длинный плащ с глубоким капюшоном.
Я постаралась привести дыхание в порядок, заодно и сердцебиение. Опустила боковое стекло и поморщилась от холодного воздуха, что сразу же пробрался с порывом ветра внутрь салона кара. Кожа покрылась мурашками, несмотря на теплый шерстяной свитер, и я поспешила растереть плечи, чтобы сохранить немного тепла. Тем временем крианец дошёл до моей машины и, чуть наклонившись, спросил:
— Цель вашего визита в город?
Два синих огонька пристально меня изучали, но я невольно расслабилась, когда он загородил собой прохладный ветерок. Я буквально кожей ощущала взгляд мужчины. Это было и жутко и в то же время интересно. Я впервые видела крианца вживую.
— Проживание, — постаралась улыбнуться я, но получилось плохо, поэтому просто потянулась к бардачку, чтобы достать документы. Вытащив бумажный пакет, я вынула оттуда пластиковую карточку медсестры и права. Отдала их мужчине. Думала, он достанет фонарик или ещё что-то, но нет, он спокойно смотрел на кусок пластика в его руках.
— Есть опыт в экстренной помощи?
Я слегка замялась, ведь такого опыта у меня не было, я всего лишь штатная медсестра из кабинета.
— Нет, но я быстро учусь, — предприняла я ещё одну попытку улыбнуться, которая тоже провалилась с треском.
Стало страшно от мысли, что мне могут дать отворот-поворот и придётся ехать черт знает куда и прятаться всю жизнь от Адама. На глаза навернулись слезы, но я постаралась загнать их куда подальше…
— Выйдите, пожалуйста, из машины и наденьте куртку. Здесь очень холодно.
Комок в горле рос с каждой секундой. Отчаянье уже добралось до груди, заставляя сердце биться как бешеное. Кивнув в ответ, я открыла дверцу авто и вышла наружу. У меня нет куртки, потому что я сбегала очень быстро и не успела даже захватить сумку с собой. С собой у меня только скопленные деньги и документы, не было даже сменной пары нижнего белья.
— Так вы замерзнете. — Я снова кивнула в ответ, как бы говоря «знаю». — Хм… Вы без багажа. Сбежали?
Меня начала колотить дрожь, даже попытка взять себя в руки не помогла успокоиться. Причина этому не только холод. В голове стучала мысль, что если меня не пропустят, мне конец, и я с ней была абсолютно согласна. Казалось, что сердце вообще скоро выскочит из груди…
— Да, — сжав зубы, вскинула я голову и посмотрела в синие огни с вызовом.
— Причина?
Казалось, крианцу вообще наплевать на все мои попытки храбриться. Его голос оставался все таким же ровным и безразличным ко всему.
— Семейное насилие, — сжала я зубы ещё крепче, чтобы сдержать слезы. Оказывается, говорить о таком сложно, очень сложно.
— Вас могут преследовать?
Ещё один вопрос, на который у меня нет ответа.
— Я… Я понятия не имею.
Главное — говорить правду. Я не преступник, чтобы лгать, он это должен понять. Из меня вышел буквально весь воздух, а вместе с ним и храбрость. Будто стержень вытянули, открыв этим самым кран: слезы потекли из глаз.
— У вас имеется повреждение ауры, советую обратиться к восстановителю.
Подождите пять минут, мы выдадим временный пропуск.
Крианец отошёл от меня, а я пыталась понять, на самом ли деле мне дадут пропуск в город? В первые минуты я в это не могла даже поверить, пока мне в руки не сунули ещё один кусок пластика уже на моё имя. Хоть там и была красная надпись «временно», но это никаким образом не убавило того облегчения, что я испытала!
***
Миновав пропускной пункт, я двинулась в указанном направлении. Слёзы продолжали литься из глаз, но только теперь это были слезы радости и облегчения. Меня впустили в город! Это уже много значит… В первую очередь, что теперь я буду в безопасности! Наконец-то можно будет начать новую жизнь с надеждами и мечтами, оставив позади весь ужас, сбросив его, как морок кошмара.
Через полчаса езды, свернув налево, как и сказал крианец на посту, я сразу же оказалась у второго поста. Здесь все было проще: я показала пропуск и меня тут же пропустили, дав даже указания куда двигаться.
Город Лакс был не самым густонаселенным городом в самой северной точке нашего континента. Крианцы не любят гостей, а людей не так много, поэтому именно здесь их территория, хоть и негласно. Выжить их и заселить город никто не пытается из-за микронов.
Говорят, здесь раньше была научная база и один эксперимент прошёл не так и каким-то образом открылась прореха между мирами, через которую к нам приходят жуткие твари… Я видела их только на картинках, если увижу вживую, то, боюсь, это будет последнее, что я увижу.
Два метра в высоту, похожие на волков, с той разницей, что глаза у них красные и жрут они людей. Плюс ко всему абсолютно устойчивы к любому виду оружия. Их можно убить, только поглотив полностью биополе. На такое способны только крианцы. Человек может отдать часть своего биополя или же принять от кого-то другого, но только крианец может буквально высосать всю жизненную энергию до последней капли. Ещё все знают, что крианцы перемещаются по тени. Это все, что о них мне известно, помимо некоторых физических данных: они намного сильнее людей и их тела покрыты странными татуировками. Откуда они появились на Даакаре? Тоже мало информации. Кто-то говорит, что они пробирочные, другие говорят, будто они пришли ещё из одного измерения, в которое была открыта одна из прорех, созданных учёными. Но в основном это сплетни.
Впереди показались первые огни города, именно города, а не очередного проверочного пункта. Здесь должна начаться новая глава моей жизни. С чистого листа и почти сначала.
ГЛАВА 2 & 2.1
И, дав предчувствия блаженства,
Не даст мне счастья никогда.
М. Ю. Лермонтов «Мой демон»
Оказаться в незнакомом городе, хоть и не крупном, то ещё испытание, должна признаться. Ночевать пришлось в небольшом отеле, больше похожем на ночлежку, но мне удалось помыться и переодеться в чистую одежду, купленную в супермаркете на окраине городка.
Ночью мне снился кошмар, поэтому утром я была уставшей, будто и не спала вовсе. Во сне я видела себя, ту, которой была пару лет назад. Я стояла перед зеркалом в прихожей старого дома и смотрела на свое отражение… Что я там видела? Себя, когда ещё была блондинкой, с блеском азарта в голубых глазах. Когда ещё была уверена в себе и знала, что преодолею все трудности, ведь со мной будет любимый человек. У меня круглое лицо с полными губами, растянутыми в улыбке, курносый нос, большие глаза. Излишней худобой я никогда не страдала, что особенно Адаму нравилось во мне.
На яркий и мягкий облик в летнем сарафане с пионами и в летних босоножках набегает тень. Из-за спины постепенно появляется силуэт мужчины.
Адам.
Сон превращается в кошмар. Я видела, как меняется выражение моего лица, как пропадает свет из глаз и как я худею. Чём ближе силуэт ко мне, тем хуже я выгляжу. В конце его руки сомкнулись у меня на костлявой талии.
Я проснулась резко, тяжело дыша, с сердцем, бьющимся словно птица в клетке. Пот тек градом по вискам и шее. Выпутавшись из одеяла, я с трудом нашарила рукой светильник и включила свет. Только когда ночной мрак комнаты разбавил жёлтый свет лампы, я смогла нормально дышать. Руки дрожали, как у наркомана, и я невольно бросила взгляд на запястья с красными отметинами от наручников, в которых провела последнюю неделю в подвале в доме Адама.
Наручные часы показывали полпятого утра. Было ещё слишком рано, и я понимала, что моему организму нужен отдых после марафона без сна, еды и питья в течении трех дней. Хорошо, что я на ночь поставила стакан с водой на тумбочку около постели. В тот момент я боялась даже встать с кровати… Дети думают, что под кроватью могут прятаться монстры, а я думаю, что там может быть Адам. Разум говорил, что это невозможно, а вот страх был сильнее. В такие моменты человек больше предрасположен полагаться на инстинкты, а не на логику и здравое мышление. Я не была исключением из общей массы, у меня страхов не меньше, чем у нормальных людей без психических расстройств и фобий.
Случается в жизни такое, что только побег остаётся в качестве последней надежды. Безысходность ситуации заставляет тебя цепляться зубами в эту самую надежду… Нужна лишь толика удачи и немного смелости. Как говорится, лучше один день прожить в шкуре льва, чем сотню в шкуре овцы.
До определённого момента моей жизни я была той самой овцой. Безвольной, глупой и верившей в то, что человек, находящийся рядом со мной, просто не знал, как по-другому показать свою любовь ко мне.
Меня зовут Алиса Шате, мне двадцать четыре года и я знаю, чего хочу сейчас. У меня медицинское образование, я медсестра.
Лакс я выбрала потому, что здесь дают почти абсолютную защиту всему персоналу.
Своеобразный закрытый городок практически с постоянно введенным военным положением. Люди, работающие в этом городе, ценны для крианцев, которых не так много, и которым нужна помощь со стороны гражданских. Главным пунктом помощи является именно больница.
СМИ не говорят в подробностях, но всем известно, что во время таких прорывов крианцы бьются не на жизнь, а на смерть. Бывает много раненых, хотя эта раса намного сильнее и живучее людей.