ГЛАВА 1
Звякнул уже привычный звук, оповещающий об успешном сканировании пропускной карты. Турникеты остались позади, я зашагала через весь светлый купольный холл со стеклянным потолком к нише с лифтами. «Дзынь» — и лифт прибыл. Третий этаж. Закрыть двери. Поправляю бейджик на шее, готовясь приступить к очередному рабочему дню, как в последнюю секунду перед закрытием дверей в проеме возникает рука. В лифт буквально вваливается, тяжело дыша, мужчина, взлохмаченные темные волосы небрежно падают на глаза, но, кажется, не доставляют ему дискомфорта. В руке бумажный стаканчик, излучающий приятный аромат свежесваренного кофе, — даже знаю, что за кофейня: сама часто захожу перед работой.
— Доброе утро, — поздоровался он, все ещё не восстановив ровное дыхание.
Я в ответ лишь кивнула, уставившись в закрытые створки кабинки.
Теодор Мелтон, тридцать два года, кабинет триста пятьдесят восемь, последний на третьем этаже прямо напротив лифта у окна. Занимается изучением и разработкой виртуальных вселенных, создает популярные компьютерные игры с элементами погружений. Хотя на вид и не скажешь. Стереотипы о чудаковатых замкнутых ботаниках в очках, с утра до ночи копошащихся в компьютерах, уже закрепились в голове, потому и сложно представить, будто этот высокий красавчик мог бы заниматься чем-то подобным.
Мы с ним почти не знакомы, могу поспорить, он и имени моего не знает. Да и я, несмотря на любовь к сбору сплетен обо всех вокруг, знаю о нем не больше этого.
Покинув душную кабинку лифта, я зашагала направо по коридору, силясь, чтобы не обернуться. За спиной щелкнул ключ в замочной скважине, а я всем телом ощущала на себе изучающий взгляд светлых глаз.
— Чуть не опоздала! — Только успела дернуть ручку двери, как услышала звонкий голос начальницы.
Хотя начальницей ее назвать было трудно, скорее, подруга. Высокая шатенка на три года старше меня.
— Я всегда во-вре-мя, Ада, — отозвалась я, срывая с крючка на стене халат и облачаясь в рабочую одежду. — Да и неужели ты не хочешь послушать…
Не успела договорить, как Ада рывком обернулась, отложив в сторону журнал наблюдений, и навострила уши.
— Я знала, чем тебя заинтересовать, — рассмеялась, но все же продолжила: — Вчера по пути домой видела нашу Жанетт со второго этажа и Ника с четвертого. Они все время смеялись, что-то обсуждая, а затем я потеряла их в Старбаксе на перекрестке.
— Вот Жан! А нам говорила, что одинока и даже искать никого не собирается, — Ада обиженно скрестила руки и надулась, вмиг сбросив лет эдак десять.
— А теперь мне нужна информация от тебя. — Я села на стул напротив рабочего места начальницы и придвинулась ближе к ней. — Расскажи мне все, что знаешь о Теодоре из триста пятьдесят восьмого. Мы сейчас в лифте ехали вместе, а потом он чуть дыру во мне не прожег. Не могло же такое показаться!
Я работала в Научно-исследовательском центре чуть больше полугода и за это время успела узнать максимум сведений о каждом втором сотруднике. Не могу сказать, что делала это специально, просто, скорее, оказывалась в нужное время в нужном месте. Хотя совру, если не добавлю, что меня это более чем устраивало. И эта полезнейшая способность познакомила меня со здешней компанией помешанных на сплетнях сотрудницах, в числе которых была и Ада. Потому и говорю, что считать начальницей женщину, с которой на перерывах перемываешь кости каждому проходящему мимо, очень сложно.
В нашей крысиной группке я стала пятым участником, прихватив с собой ещё больше поводов для сплетен, но уже о самой себе. Помнится, кто-то даже предположил, что я внучка нынешнего главы НИЦ из-за схожей фамилии.
— Слушай, а кто у тебя дедушка? — как-то между делом спросила Ада.
Ни о чем не подозревая, я ответила честно, а узнав о причине столь неожиданного вопроса, в голос расхохоталась. С тех пор с Адой мы в прекрасных отношениях и без единого секрета друг от друга. Да и в чем смысл, когда рано или поздно правда все равно всплывет наружу, причем скорее всего из уст нашей же компании.
— Теодор?.. — Ада запустила руку в густые слегка волнистые волосы, словно этот жест мог помочь в поисках нужных воспоминаний. — Честно, я мало что о нем знаю, думаю, не больше тебя. Разве что… Он на пару лет раньше закончил мой университет. Кажется, мы были даже с одного факультета.
— А разве он заканчивал не информационные технологии? — Я удивлено посмотрела на подругу, припоминая, что программирование и исследование микроорганизмов как-то не сочетаются.
Она подавила нервный смешок и прикрыла рот рукой:
— Проговорилась, вот черт.
— Ты училась программированию?! — я шокированно перебирала копошащийся в голове рой возникших вопросов. — Но почему ты микробиолог?!
— Нуу… Просить тебя держать рот на замке ни к чему не приведет, я понимаю, — она тяжело вздохнула, осознавая груз ответственности за то, что я влилась в их крысиный коллектив, — но, пожалуйста, хотя бы не сразу же рассказывай.
— О да, мне будет очень тяжело сдерживаться, — я прислонила ладонь к груди и состроила вымученный взгляд, — но я готова закрыть на все, что ты мне расскажешь, уши взамен на услугу, которая когда-нибудь мне может понадобиться.
Да сегодня просто лучший день! Тон задала встреча с этим красивым мужчиной, затем поделилась не дававшими покоя с самого вечера сплетнями, да ещё сейчас себе должника обеспечу!
— Ла-дано, — Ада сдалась, но ее тело все ещё выдавало боязливое напряжение. — По рукам.
Мы пожали руки в знак нерушимого обязательства, и я приготовилась слушать рассказ.
— Я тогда была на последнем курсе, проходила практику, тупила в компьютеры, создавая идиотские программки, упрощающие ведение базы данных в одной компании, тогда зрение себе убила, — она поправила рукой очки, съехавшие на кончик носа. — Как видишь, не особо-то мне там и нравилось. Зато после трудоустройства обещали хорошо платить, потому-то и держалась за них. Но практика тянулась, тянулась, а на оплачиваемую должность все не брали. Я стала подавать резюме куда-угодно и в итоге угодила сюда на твою должность лаборанта. Вообще не представляю, каким образом они меня взяли, когда я была пень пнем в этих биологических штуках, но работу свою выполняла и быстро училась. Мне оплатили обучение по переквалификации, и я потратила ещё несколько лет, переучиваясь. И так доросла до того места, на котором ты меня и видишь.
— О-фи-геть, — меня разрывало внутри от переполнявший эмоций, как когда я узнавала нечто сенсационное и не могла усидеть на месте, чтобы с кем-нибудь не поделиться. Видимо, эта буря красочных эмоций всецело застыла на моем лице, потому что Ада укоризненно бросила на меня взгляд и закатила глаза. — Я помню. Могила.
Жестом запечатала рот и выкинула незримый ключик за спину, подруга облегченно выдохнула.
— А теперь живо за работу! Принеси вчерашние препараты, там оставались на ночь мариноваться KH-563.
— Слушаюсь и повинуюсь, моя начальница. До обеда. — Посмеявшись, все-таки пришлось взяться за дело и скрыться за дверкой в подсобную лабораторную кладовку, погрузившись в мир колбочек, стеклышек и микроскопов.
До сих пор удивляюсь, каким образом меня занесло в этот интересный, но уж чересчур умный микро мир. В школе естественные науки меня особо не интересовали, в старших классах я подумала, что неплохо бы стать врачом, желательно хирургом. Спасибо всему марафону медицинских сериалов, которые я взахлеб смотрела сутками напролет, что рассказали, где же находятся настоящие деньги. Но желание тухло с осознанием того, что помимо ответственности за реальную человеческую жизнь в этой профессии кроется самое большое разочарование — учеба до конца наших дней. Тратить всю жизнь на обучение, пусть и ради высоких целей, — ладно, кого я обманываю, все ради денег, — не особо-то и хотелось. Так я закончила в университете на факультете Биологии, ведь раз начала готовиться к вступительным экзаменам по естественным наукам, то надо идти до конца. На самом деле, конечно, просто не хотелось заново учить ещё какие-то дополнительные предметы, чтобы кардинально сменить направление. Тут я знаю, о чем говорю, потому что вторым после хирурга в моем списке желанных профессий был адвокат. Естественные науки, которые я уже начала изучать, и социальные, с которыми мои отношения еле дотягивали до троечки… Выбор был очевиден.
Да и в универе не могу сказать, что хорошо училась, во всяком случае первые годы. Не до того было, хотелось, как и любому подростку, который скоро переступит порог второго десятка, думать обо всем на свете, кроме учебы. Но оказавшись на грани пересдачи, что на моем потрясном направлении полностью приравнивалось к отчислению, что-то щелкнуло, и я взялась за ум. Оказалось, мозгов хватило окончить учебу практически с отличием, подвел этот несчастный первый год. Затем магистратура, аспирантура… Кто-то сказал, что на врача учиться всю жизнь? Забыли упомянуть чертовых научных ученых.
С новеньким дипломом, на этот раз с отличием, я оказалась за порогом университета и отправилась в вольное плавание, но практически сразу увязла в опутывающих водорослях моего научного центра. Пришлось причалить и на время задержаться.
Помню, как сейчас, эту вывеску на заборе территории кампуса с приглашением присоединиться к инновационному объединению исследователей разных отраслей, где обеспечено успешное будущее с возможностью карьерного роста, все блага, доступные сотрудникам, по типу бесплатного проездного, страхования и оплачиваемых отпускных аж четыре раза в год. Сверху, словно гигантский ограненный алмаз на кольце, сияла фраза о высокой заработной плате. Завороженная, я тут же направилась в сей необычный центр.
Это было работой мечты, во всяком случае об этом кричала вся территория: светлая, современная, с отдельными зонами для отдыха, коворкинга, кафетерием, столовой, которую язык не поворачивался так назвать — целый ресторан. Ноги понесли меня к посту охраны, оттуда сразу на собеседование, а затем домой, страдать в ожидании целую неделю, пока, наконец, не раздался этот заветный звонок.
— Вы приняты. Приходите к восьми тридцати утра в понедельник для оформления всех документов.
Моему счастью тогда не было предела, я предвкушала, как в свободное время буду зачитываться очередным любовным романом в лаундж зоне, утопая в мягких диванах, как по утрам буду покупать мятный латте в кафетерии, где меня уже узнают в лицо, как каждый месяц мне на карту будет прилетать увесистая сумма, я обновлю гардероб, отложу на машину, может, перееду ближе к центру в большую квартиру из моей однушки…
И этот хруст разбившихся ожиданий, на которые ты, как бы ни старался, наступаешь, осознавая суровую реальность работы в сфере науки, где единственным развлечением в твоей жизни остаётся сон по пять-шесть часов в сутки. И пусть зарплата, относительно других мест, более чем удовлетворительная, учитывая, что я пришла на самую низкую должность лаборанта, по сути, человека на побегушках у реального исследователя, она остаётся бесполезно прохлаждаться на счету в банке, ведь чтобы ее потратить, нужно хотя бы иметь нормальный выходной. Что на моей памяти случалось лишь пару раз в месяц.
Будь то непроходимые сугробы, проливные дожди, понедельники или воскресенья, — работа продолжалась, ведь человек, вставший на путь науки, буквально заключил с ней брак, вдобавок к которому прилагалась новая жилплощадь, — кресло в твоем же кабинете.
Но, к счастью, позднее семи вечера я, да и вся наша дружная компания, здесь не задерживалась.
— В договоре что было прописано? — спросила меня Ада одним днем, когда я в половину восьмого вечера ещё корпела над отчетом начальству. — Правильно, рабочий день с девяти до семи. Поэтому будь добра, соблюдай его условия. Семь часов — дверь за нашими спинами закрывается на ключ до следующего утра, и никак иначе!
— Но как же остальные, кто сидит тут до ночи? — Тогда я только начала знакомство с начальницей, потому была крайне удивлена подобными словами. Начальники, по тем же стереотипам, — те, кому так и хочется загрузить тебя работой, да ещё сверху накинуть своих обязанностей, что ты до утра будешь со всем разбираться. Моя вера в устойчивый мир тогда пошатнулась.
— Ну, не наши проблемы, что они не умеют читать цифры, — Ада пожала плечами и скинула с плеч халат. — Чего сидишь? На выход!
Эта женщина иногда кажется мне нереальной, эдакий супергерой в белом халате и с вечно щурящимся взглядом, если она забывает надеть очки. Сколько раз прикрывала мою задницу, заступалась и всеми силами помогала. За всю жизнь ее не отблагодарить, потому я, когда в месяце выпадал тот самый заветный НАСТОЯЩИЙ выходной, поднимала за нее пусть и не бокальчик полусладкого, но баночку светлого нефильтрованного.
Я вернулась из подсобки, балансируя и пытаясь не выронить из рук здоровенную стопку пробирок верхом на отчетном журнале. Работа хоть и была интересной, но порой так раздражала, что хотелось кого-нибудь прирезать. На такие случаи, как говорила мне Ада, у нас заготовлен целый аквариум с червями. Препарируй на здоровье!
— Поставь сюда G-136 и подготовь B-51 и 67 под микроскоп, — краем глаза заметив меня, но так же неотрывно орудуя пинцетом, исследовательница дала новые указания. — Ах да, ещё.
Я была готова выслушать новую порцию моего списка дел на сегодня, но вместо этого подруга, все так же не поднимая глаз, продолжила:
— На счет Теодора. Я слышала, что у него были какие-то проблемы в прошлом. Поднимем вопрос о нем завтра за обедом, может, кто чего интересного слышал. А ты действительно им заинтересовалась или просто чисто любопытно?
Иногда казалось, что Ада умела забираться внутрь, выискивая все самые важные точки, знала, на что и когда надавить, потому и сейчас попала в самую сердцевину. Я не могла ответить на ее вопрос.
— Сама не понимаю, — ответила я, не желая утаивать даже мелочи, — думаю, сумею определиться до завтрашнего дня, так что поделюсь с вами за обедом.
ГЛАВА 2
— Все-е, хватит работать, давай, время обеда! — Ада настойчиво трясла меня за плечо — и кому тут из нас ещё 29 лет?
Честно, иногда мне казалось, что телом подруги просто пользуется умерший призрак подростка, оттого и такая беззаботность. Ну как взрослая женщина, доктор биологических наук, если, конечно, она все-таки получила степень, может вести себя, как ребенок?
Однако, к моему великому удивлению, либо она была прекрасной актрисой и вела двойную жизнь, либо, не знаю, шантажировала? Но в центре ее уважали, и даже вышестоящие… личности прислушивались к ее мнению. Все-таки, подозреваю, что дело тут было в шантаже.
— Осторожно, сейчас реагент на тебя вылью! — не выдержав, я повысила голос. — Ты что, моя лаборантка?
Начальница расхохоталась, из-за чего я отвлеклась и проиграла битву. Чашка Петри вылетела у меня из рук от резкого движение, Ада подхватила меня под локоть и дернула к выходу.
— Но как же мои почки ругозов?!
— Я выращу тебе новые, давай, сейчас с голода умру, и что ты будешь делать? — Ада чуть ли не стонала, не выпуская меня из мертвой хватки.
Девушка повернула защелку и пнула дверь ногой, так что она чуть ли не вылетела из петель, но с глухим стуком обо что-то ударилась, открывшись лишь на половину.
