Солнечный свет режет глаза, и я плотно смыкаю веки. Но даже так вижу толпу, вижу протянутые руки. Вижу жадные взгляды. Вижу раззявленные рты, слышу их вопли, сливающиеся в единое, хоровое «сжечь ведьму!»
Отвечать бессмысленно, я давно это поняла. Меня этому быстро научили: плети, клещи, иглы, раскалённые пруты – великолепные учителя.
Оказывается, им вовсе не нужно знать, действительно ли я ведьма. Им нужно только видеть мои страдания – и мою смерть. Желательно, медленную и мучительную.
Поднимаю голову в небо и молюсь: «Господь милосердный, не оставь меня в мой последний час, забери меня, Господи, ты же знаешь: я невиновна!... Когда пойду тропой смертной тени, да не убоюся я зла... Господь, пастырь мой, я ни в чём не буду нуждаться...». Слова молитвы путаются, теряются, и я шепчу спёкшимися губами: помоги мне, Господи, помоги мне!.. Господи, дай мне умереть сейчас!
Ответом мне – рёв толпы, и я понимаю, что они увидели палача. Откуда-то снизу слышится голос, читающий приговор, но я не разбираю слов: слова уже не имеют значения. С соседних крыш с воплями срываются вороны. Треск, запах дыма....
Господи, как же больно!!!
Отчаянный рывок в бессмысленной надежде освободиться от пут, крепко удерживающих у столба, вырваться из объятого огнём тела, сбежать от невыносимой, нечеловеческой боли...
Господи, я же просила!!!
Крик, вой, хрип... голос сорван, горло забито вонючим дымом, запахом горелой плоти, моей собственной плоти...
Больно!!!
Господи!!!
За что?!..
Отвечать бессмысленно, я давно это поняла. Меня этому быстро научили: плети, клещи, иглы, раскалённые пруты – великолепные учителя.
Оказывается, им вовсе не нужно знать, действительно ли я ведьма. Им нужно только видеть мои страдания – и мою смерть. Желательно, медленную и мучительную.
Поднимаю голову в небо и молюсь: «Господь милосердный, не оставь меня в мой последний час, забери меня, Господи, ты же знаешь: я невиновна!... Когда пойду тропой смертной тени, да не убоюся я зла... Господь, пастырь мой, я ни в чём не буду нуждаться...». Слова молитвы путаются, теряются, и я шепчу спёкшимися губами: помоги мне, Господи, помоги мне!.. Господи, дай мне умереть сейчас!
Ответом мне – рёв толпы, и я понимаю, что они увидели палача. Откуда-то снизу слышится голос, читающий приговор, но я не разбираю слов: слова уже не имеют значения. С соседних крыш с воплями срываются вороны. Треск, запах дыма....
Господи, как же больно!!!
Отчаянный рывок в бессмысленной надежде освободиться от пут, крепко удерживающих у столба, вырваться из объятого огнём тела, сбежать от невыносимой, нечеловеческой боли...
Господи, я же просила!!!
Крик, вой, хрип... голос сорван, горло забито вонючим дымом, запахом горелой плоти, моей собственной плоти...
Больно!!!
Господи!!!
За что?!..
