Я вприпрыжку скакала по аллее, раскручивая в руке сумочку. Распахнутое пальто развевалось за плечами, шарф широкой петлёй болтался где-то на груди. В наушниках Pink Floyd призывали оставить в покое детей, которым на фиг не нужно всё это образование, и я была с ними абсолютно согласна.
С улыбкой до ушей, которую я не могла - да и не хотела – согнать со своего лица, я двигалась навстречу потоку радостных и напуганных, едва различимых за букетами первоклашек, взъерепененных родителей, утомлённо-презрительных старшеклассников и обречённых учителей.
Школа, родная школа, в которой я отработала последние 7 лет, распахивала сегодня двери, начиная новый учебный год.
1 сентября.
Скоро во дворе зазвонит колокольчик, и для кого-то начнётся новая жизнь.
Для меня тоже, но вне школы.
Ура!
Я не иду в школу!
Потому что сегодня я узнала, что стану мамой.
С улыбкой до ушей, которую я не могла - да и не хотела – согнать со своего лица, я двигалась навстречу потоку радостных и напуганных, едва различимых за букетами первоклашек, взъерепененных родителей, утомлённо-презрительных старшеклассников и обречённых учителей.
Школа, родная школа, в которой я отработала последние 7 лет, распахивала сегодня двери, начиная новый учебный год.
1 сентября.
Скоро во дворе зазвонит колокольчик, и для кого-то начнётся новая жизнь.
Для меня тоже, но вне школы.
Ура!
Я не иду в школу!
Потому что сегодня я узнала, что стану мамой.
