— Это мать Кэтрин. Что ей нужно? Что происходит? — Макс, сдвинув брови, смотрел на мать своей покойной супруги, которая под пристальным вниманием гостей двигалась прямиком ко мне. Останавливаясь возле меня, она поприветствовала Макса и вложила мне маленькую бумажку в ладонь.
— Прочти это милая, перед тем, как произнести клятву, — и удалилась с церемонии.
Трясущимися руками я развернула листок и прочла несколько строк. Потом взглянула в глаза Максу и закрыла рот ладонью. Слезы стояли стеной. Я передала записку ему. На его лице была вся палитра эмоций от злости до умиротворения. Мы передали листок священнику, давая добро на оглашение его содержимого. Он немного растерялся нарушенному сценарию церемонии, но, сделав небольшую паузу, начал:
«Эти слова для той, которая даст своё согласие быть рядом с моим обожаемым супругом. Если вы читаете эти строки, значит Вы особенная женщина!
Я, Кэтрин Луиза Тейлор, покойная супруга Максимилиана, передаю вам его сердце. Отогрейте его своей любовью, залечите раны, оставленные мной. Просто любите его так, как в первую минуту, когда вы поняли, что не сможете прожить без него. Он удивительный мужчина! Теперь Вы в ответе за его душу и сердце»
Пока священник читал записку, я смотрела на своего возлюбленного не сводя глаз. Эти слова были лучшим подарком в «наш» день. Мы оба получили благословение от Кэтрин.
Священник ещё что-то говорил о серьезности брака, но мы не слышали его. Мы были поглощены друг другом.
— А теперь возлюбленные произнесут брачные клятвы, — услышали мы повышенный тон служителя. На лице Макса появилась та сама полуулыбка, которая сводила с ума мое сердце.
— Я, Максимилиан Джеймс Тейлор, вручаю это кольцо тебе, Эмили, в знак вечной любви и преданности. Каждый день я благодарю Господа за то, что направил меня в цветочный рай Манхэттена. Ты явилась передо мной словно Ангел. Твои глаза пленили меня. Твоя улыбка окрасила мой мрачный мир. Моему сердцу стало тесно в груди. С той самой минуты я знал, что ты предназначена мне судьбой. Моя любовь к тебе безгранична. Я люблю тебя мое маленькое сокровище! Я живу тобой, дышу тобой. Ты мой мир! Ты мой смысл! Клянусь сделать все для того, чтобы ты и наши замечательные дети были счастливы. Все в этом мире для вас! — Макс, не отрывая от меня взгляда надел кольцо на мой палец и поцеловал его.
Я всхлипнула и посмотрела на нашу двойню. Макс одновременно со мной тоже повернул голову на детей. Тесса сидела, вцепившись в Стива и плакала, а мой мальчик показал Максу одобрительный жест большим пальцем и послал мне поцелуй. Мы с Максом посмотрели друг другу в глаза. Он шёпотом произнёс: «Все хорошо!». Я улыбнулась ему, проглотив комок в горле, начала произносить свою клятву.
— Я, Эмили Джо Спенсер, вручаю это кольцо тебе, Максимилиан, в знак вечной любви и преданности. Ты появился в моей жизни в тот момент, когда ложь и предательство стояли у меня за спиной, толкая к краю пропасти, a я продолжала жить, не замечая этого. Наша встреча была необыкновенным подарком, который я боялась принимать. Меня пугало вспыхнувшее чувство, но каждый раз ты доказывал мне свои искренние намерения и преданность. Ты оберегал и защищал. Ты всегда был рядом. Ты словно огромный, глубокий океан окутывал меня своими тёплыми водами. Я хочу всегда быть рядом с тобой! Хочу утонуть в тебе! Ты мой единственный! Ты мой желанный! Ты мною любимый, навечно! Клянусь сделать твою жизнь незабываемой. Я отдаю тебе своё сердце без опаски и сожаления. Я вся твоя, мой невероятный мужчина! — и надеваю кольцо на палец своего Макси. Он одаривает меня улыбкой и сверлит взглядом священника.
— Властью данной мне Господом, объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту, — серьёзно сказал отец Джон и подмигнул ему, не скрывая улыбки.
Мой мужчина заключил меня в свои крепкие объятия и поцеловал первым официальным поцелуем супруга. Потом прислонился к щеке и прорычал: «Моя, только моя! Навсегда!». Я в голос рассмеялась.
— Позвольте представить вам мистера и миссис Тейлор! — этими словами закончил свою речь священник.
Присутствующие на церемонии аплодировали нам стоя. Макс взял меня на руки и понёс по проходу. Я наслаждалась этим моментом и своим любимым мужем.
ЭПИЛОГ
Максимилиан
Весна. Апрель.
— Кнопка, привет! — звоню старшенькой. Слышу рычит.
— Я обижусь на тебя!
— Не злись, пока Дженни не появилась ты моя «кнопка», — обожаю изводить Тессу.
— У тебя что-то срочное? — ещё обиженно говорит Тереза.
— Да. Хочу, чтобы твоя стажировка началась со следующей недели. С деканатом я договорюсь, — замолкаю, пытаюсь услышать реакцию дочери. — Тесси, детка, ты слышишь меня?
— А не рано? Я ведь только заканчиваю первый курс, — растерянно бормочет.
— Не рано. Ты в курсе всех дел корпорации. Последний отчёт делала ты. И миссис Бах была в шоке, что он составлен первокурсницей. Все начальники отделов оповещены. Никто не знает, что ты моя дочь. Кроме Гордона и Роя, конечно. В отделе кадров тебя уже зачислили в штат. Будешь моими глазами и мозгами. Я со следующей недели буду с мамой. Малыши на подходе. Врач сказал неделя.
— Как неделя?
— Мама сказала были какие-то предвестники. Дженни и Джеймс родятся раньше. Маме виднее, — смеюсь в трубку. — Ну что, готова в бой?
— Готова! — слышу уверенный голос.
— Целую Тесси!
— Целую пап!
Совсем скоро я стану многодетным отцом. После свадьбы Стив и Тесса стали называть меня папой. Я не возражал, наоборот был счастлив такому повороту.
* * *
— Макс, проснись. Макс! — сквозь сон слышу голос Милли. Моя зеленоглазая колдунья во время беременности стала ненасытна. Она изматывала меня. Будила ночью своим чувственным ртом.
— Ты снова хочешь меня детка, — улыбаюсь сквозь сон и пытаюсь нащупать аппетитное тело своей любимой жены. Чувствую мокрую простынь. Испуганно подскакиваю.
— Милли, что это? — жена стоит у кровати и одевается.
— У меня отошли воды. Малышам не терпится тебя увидеть, — смеётся над моим растерянным видом.
Я готовился к этому дню, но то что происходило сейчас ни в какую теорию не вписывалось. Реальность сделала из меня тупицу. Я метался по комнате как душевнобольной во время приступа, а моя любимая жена спокойно подавала мне вещи.
— Макс, я все собрала. Одевайся, жду тебя внизу, — вот так моя маленькая женщина привела меня в чувство.
* * *
— Мистер Тейлор наденьте халат и пройдите в палату, — слышу за спиной голос медсестры. Подчиняюсь. Она ведёт меня по коридору и заводит в светлую комнату. На кровати лежит моя Милли и смеётся.
— Великан, ты что такой хмурый?
Ей смешно, а мое тело никак не может обрести гармонию с моим разумом. В палату заходит доктор Келли.
— Как моя любимая роженица? — надевает перчатки подходит к кровати. — Давай ка посмотрим сколько нам осталось? — поднимает рубашку Милли и начинает осмотр. — Эмили как схватки? — моя жена улыбается доктору. — Ты либо так перед мужем геройствуешь, либо ты везучая женщина, — поворачиваясь ко мне говорит доктор.
— Я пока терплю, не так уж и больно. Наверно наш папа всю боль взял на себя. Вон какой бледный, — смотрит на меня и тянет руку.
— Потерпите ещё немножко, осталось не долго, — док встаёт и уходит.
— Детка, я скоро сойду с ума. Что мне делать? — переживаю и сжимаю ее ручку.
— Поцелуй меня, — касаюсь внутренней стороной ладони ее щеки, наклоняюсь и нежно целую. Чувствую, как напрягается ее лицо при схватке. Ей больно, но она терпит. Моя храбрая девочка. Невыносимо ощущать ее боль. Внутри у меня все сжимается.
Проходит час, другой. Не могу больше смотреть на мучения моей малышки. Прошу медсестру позвать доктора. Монитор начинает пищать в тот момент, когда доктор Келли заходит в палату.
— Слышу, слышу… Ну что, красотка? Поехали… — подмигивает нам док.
Милли рожала, не издав ни крика. Я был уверен, что все рожающие женщины орут от боли. Моя женщина стойко переносила схватки. Было ощущение, что мы просто пришли на осмотр. Я восхищался своей богиней.
Джеймс появился первым. Крепыш с громким голосом. Его крик заглушал всю аппаратуру в палате. Я перерезал пуповину и поприветствовал сына поцелуем в лобик. Через пять минут я увидел Дженни. Мою маленькую принцессу! Мою драгоценность! Медсестра забрала крошку, чтобы помыть и одеть. Я контролировал каждое движение женщины. Ревность. Мной овладела ревность. Я ревновал дочь ко всему миру.
— Поздравляю вас родители! Малыши родились здоровыми с отличными показателями, — док улыбнулась нам и вышла из палаты.
Медсестра вручила мне дочку. Я держал в руках маленький комочек. Она молчала и пыталась сфокусировать свой взгляд. Хватала ротиком воздух. Моё маленькое сокровище. Целую носик, пухлые щечки. Вдыхаю ее сладкий аромат. Она хмурится и кряхтит, вызывая у меня улыбку.
— Я так понимаю, у Дженни уже появился поклонник, в лице с ума сходящего папочки? — слышим голос Тессы.
Старшие проходят в палату. Милли знакомит их с младшим братом. Я подношу Дженни к двойне.
— Привет, Кнопочка! Я твоя старшая сестра Тереза! Добро пожаловать в семью! — передаю на руки дочь Тессе. — Какая же ты крошечная! Что ж вы с мамой делаете? Вы разбиваете папино сердце во второй раз, — целует и прижимает младшую сестру к себе.
— В третий Тесси, в третий! Вы три моих бесценных бриллианта! — наслаждаюсь своими девочками. — Ну все, отдай мне ее, — требую вернуть мне мою малютку. Тяну руки к смеющейся Тессе.
— Ох, Дженни, папа у тебя свиреп, — с неохотой передаёт мне кряхтящий свёрток.
— Тесс, в понедельник твой первый рабочий день. Я в тебя верю! Звони если что, — обнимаю старшую и целую в висок.
— Позвоню босс, если что, — чмокает меня в ответ и улыбается. — Мы пойдём. Пусть мама отдохнёт.
Дети целуют младших, свою мать и тихо выходят из палаты.
Перекладываю малышей в люльку, наклоняюсь к своей прекрасной жене и шепчу: «Спасибо тебе, любовь всей моей жизни! Спасибо за это чудо! Я самый счастливый отец и муж на всём белом свете! Ты подарила мне вечность!». Целую всхлипывающую мамочку. Как же я люблю эту женщину! Спасибо Господи за эту жизнь!
Кто-то сказал, что любовь – это боль. Нет! Нет! Миллион раз нет! Любовь – это свободный полет души! Без любви мы проживаем каждую секунду зря, опустошая своё тело. Любовь наполняет нас. Любовь даёт нам невероятную силу. Любящее сердце работает на износ и готово взорваться от переизбытка счастья и нежности. Эта болезненная необходимость поделиться переполняющими чувствами и есть любовь. Не переставайте любить, никогда!
ЭПИЛОГ II
Тереза (удивлены?!)
Сегодня великий день. Я и монстр — “Taylorgroup Industries” сразятся в схватке. Заезжаю на парковку корпорации. Ищу место F22. Через пять минут поисков нахожу, но с ужасом замечаю, что его перегородил чёрный BMW. Замечательное начало нового в моей жизни. Моргаю фарами, сигналю. Тишина. Неслыханная наглость. Начинаю возмущаться. С раздражением хлопаю дверцей своей машины и направляюсь к чёрному авто. За рулем никого. Вижу открытый багажник. Уверенно двигаюсь вперёд сжимая пальцы в кулак. Обогнув машину натыкаюсь на спину крепкого мужчины, разговаривающего по телефону. Он замечает меня. После странной перепалки, удаляюсь с парковки, оставляя наглого блондина в одиночестве.
Я конечно предполагала, что в корпорации так много сотрудников, но не настолько. Еле втискиваюсь в третий лифт. Народу битком. Я опаздываю, опаздываю, опаздываю… рычу и злюсь. Выскакиваю на нужном этаже и бегу в отдел кадров. Надо было всё-таки согласиться на экскурсию от Роя. Как угодно, но только не так представляла свой первый рабочий день.
— Доброе утро мисс Спенсер. Я миссис Йорк. Мистер Тейлор меня предупредил, — встретила меня у входа в офис кадровиков начальница отдела. — Пойдёмте, я покажу ваше рабочее место, — не дав мне отдышаться, перешла она в наступление.
Мы поднялись ещё на три этажа выше. Еле передвигаю свои уставшие от каблуков ноги. Бедняжки вы мои! Однозначно офисные туфли не моя обувь. Иду и как заколдованная наблюдаю за легкой походкой этой пожилой леди. И как она это делает? За раздумьями я не заметила, как мы остановились у стеклянной, матовой двери.
Читаю табличку «Кайл Хард. Начальник отдела Менеджмента»
— Мистер Хард, разрешите войти? — женщина приоткрывает дверь и впускает меня первой.
— Входите миссис Йорк, — смотрю как тот самый наглый блондин поднимается с кресла и подходит к нам.
— Мистер Хард знакомьтесь, ваша помощница, Тереза Спенсер, — если он продолжит так смотреть на меня, то я скоро взорвусь.
Это ж надо было так вляпаться! Стоим и смотрим друг на друга, не отводя взгляда. Молча протягиваю руку своему антипоклоннику. Большая ладонь обхватывает мою и с силой сжимает. Чувствую попала. Ненавижу. Миссис Йорк поспешно уходит, оставляя меня на растерзание этому чудовищу.
Кайл (встречайте очередного красавчика)
Кто она? Впервые со мной так разговаривала женщина. Она даже не женщина, а какое-то маленькое недоразумение. Поднимаюсь в кабинет и понимаю, что думаю о ней.
— Мистер Хард, разрешите войти? — слышу голос миссис Йорк. Сегодня она должна представить мне мою помощницу, студентку практикантку. Не хватает мне племянницы дома, теперь ещё на работе нянчиться.
— Входите миссис Йорк, — в кабинет заходит она: дикарка с парковки. Я околдован ее грацией.
— Мистер Хард знакомьтесь, ваша помощница, Тереза Спенсер, — подхожу словно, не веря своим глазам. Она реальна. Тянет ко мне свою миниатюрную ручку. Сжимаю, не контролируя силу. Даже не поморщилась. Зато меня трясёт внутри. Кого мне подослали? Тереза Спенсер, Тереза Спенс… точно, та девочка первокурсница, что заткнула нашу хваленую бухгалтерию. От прикосновения к ее нежной коже мой член начинает пульсировать. Бл…ь. Бросаю ее ладонь, словно меня ударяет током и быстро возвращаюсь в кресло, собирая все своё самообладание.
КОНЕЦ
PS. ДОП.ГЛАВА
Крис (этот зверь все никак не успокаивается)
Снова клетка и эти долбанные серые стены. Снова этот смрад и обезумевшие морды моральных уродов. Добро пожаловать в ад, Крис Райли! И ведь, бл@, понимаю, я такой же как они. Даже хуже. И все из-за моего папаши му@ака. Ненавижу козла! Надо было бить сильнее, чтоб сдох сука и сгнил в том мусорном тупике, падла.
— Райли, тварь, готовь свою задницу после отбоя, — этот хриплый бас словно кипящее масло на оголенную кожу. Хоть грызи вены, чтоб не опустили.
Почти десять месяцев я продержался благодаря Майки. Сегодня этого счастливого сукина сына выпустили на вольные хлеба. Защита испарилась как сигаретный дым. Всё, мне пи…ц! Бл…ь! Лучше бы мне не приходила мысль наказывать своего папашу. А ещё его мелкая подстилка, которая заняла место, по праву принадлежащее, моей матери. А мать ведь до сих пор любит этого ублюдка. Простила его. Дура! Надо было сразу горло перерезать этой мелкой дряни.
