Пролог. Убийственный выходной
Странная штука - выходной. Ждешь его, как дара Матери Сущего, мечтаешь от души выспаться, а когда он приходит - срываешься с постели прежде прислуги в соседних домах. Мне кажется, всему виной тишина улиц. Можно идти прямо по проезжей части, не шарахаясь от экипажей и подвод. Неспешно представлять, какими событиями наполнится грядущий день. Даже на мгновение притвориться, что ты - единственный человек в городе... хотя нет, это слишком, такими вещами не шутят. Но самое замечательное - утренний воздух, когда ветер дует с моря. Копоть вечно не спящих фабрик ветер уносит прочь, что до жилых домов, тем и прекрасно раннее утро, что прислуга еще только начинает разжигать камины и плиты.
На часок, не более, Порт-Бергюз именно таков, каким его описывают в старинных поэмах и лживых рекламных буклетах. А тот, кто утверждает, что море пахнет рыбой, неправ. По крайней мере, не всегда. Аромат утреннего бриза - это аромат арбузной корочки, свежей и хрустящей. Зи рассмеялась, когда я сказала ей, что по утрам море пахнет арбузом, заявила, что у меня черепица поехала. Я не обиделась: во-первых, из нас двоих мечтатель-романтик и в самом деле скорее она, чем я, во-вторых, на Зи вообще сложно обижаться. Если, конечно, узнать ее получше.
Размышляя таким образом, я спустилась по лестнице. Кивнула старому консьержу, вполглаза дремавшему в уголке холла. Господин ванЛюп, не просыпаясь, втянул воздух и чуть заметно кивнул мне в ответ. Годы не пощадили зрение и слух старика, но обоняние "Золотого Носа" ландрийской таможни все еще было на высоте: жильцов он узнавал за милю, а визитеров за милю же встречал дружелюбный оскал поразительно белых, совсем не старческих клыков.
Я невольно улыбнулась, вспомнив, как Зи пугалась его первое время: старалась проскочить холл бегом, а старик сердито ворчал ей вслед. Пару раз даже рыкнул - в шутку, разумеется. Среди всех известных мне измененных ванЛюп - самое доброе и душевное существо, хотя очень старательно это скрывает.
Ох... Опять ушла с головой в свои мысли! Наслаждаться красотами утра буду в другой раз: не поспешу - не видать мне распродажи вчерашних остатков у зеленщика.
До перекрестка я почти бежала, но возле него замедлила шаг: есть много вещей в этом мире, мимо которых можно промчаться, как Зи мимо консьержа, но у Памятных колонн склоняют голову и короли, и бродяги. Дворник уже смыл пыль с постамента, солнце уже осветило слова "Помни войну!". И кто-то уже успел положить свежий цветок - высоко, подле тел, изуродованных магией.
Пара коротких стычек с другими бедными, но гордыми хозяйками, и в моей корзине - пучок чуть увядшего салата, да еще пяток яблок в придачу, почти не побитых. Теперь - к бакалейщику и молочнику. Выходной - не только возможность выспаться, но и шанс нормально поесть. Никаких тебе "Кошмар!!! Омнибус через десять минут, Зи, бросай все, перекусим в обед!" Нас ждал настоящий воскресный завтрак: блинчики с яблоками и клубникой. Ягоды, разумеется, непростительная роскошь. Зи, разумеется, это прекрасно известно, но она все равно ее купила. "Аль, ты же любишь клубнику, ага? Один раз живем!" И нечего возразить, потому что я хорошо понимаю: кто-то в этом мире должен компенсировать мою нудную практичность. Кто-то яркий, как солнечный зайчик и такой же импульсивный, хотя иногда это просто-напросто бесит: всю следующую неделю этот кто-то не сможет есть в кафетерии, а я не смогу на это спокойно смотреть. Прощайте, денежки, отложенные на визит к дантисту.
В квартире царила сонная тишина: моя очередь быть сама-себе-прислугой, а Зи могла спокойно отоспаться. Могла бы, если б не ее эскапада накануне. "Время для штрафных санкций," - с долей праведного злорадства отметила я. Юных представительниц верхушки среднего класса не готовят в кухарки, увы. Однажды я доберусь до того, кто постановил, что главные мои навыки - музицирование и светская беседа, а не решение головоломки "Как выжить на грошовое жалование".
Квартирой, конечно, дешевое жилье в мансарде зовется с натяжкой: две комнатушки, кухонька и крошечный закуток, который сочтет туалетной комнатой лишь тот, кто раньше пользовался удобствами во дворе. Зи именно так ее и называет. А еще она никогда не закрывает дверь своей комнаты, ведь прежде у нее никогда не было ни собственной комнаты, ни собственной двери. Уединение? Какое может быть уединение в семье, где количество детей - результат уравнения со множеством переменных от "в положении ли маман" и до "список братцев, угодивших за решетку". Что ж, жизнь постоянно учит меня находить плюсы во всем: благодаря Зи я теперь настолько вежлива, что стучусь даже в открытые двери.
- Зи!
Нет ответа.
- Пора вставать, Гортензия! - серьезностью интонаций я бы, наверное, посрамила секретаря Верховного Суда. - Блинчики мечтают быть приго...
Сомнительная шутка застряла в горле. Сознание словно разделилось на две неравные части. Большей овладел ужас, лишив дыхания, приклеив ноги к полу. Меньшая же холодно и бесстрастно отмечала детали представшей моим глазам картины: тело Зи лежит в постели на спине, руки вытянуты вдоль туловища, лицо... лица нет, только алое месиво, поразительно, леденяще опрятное. Непостижимо, как удалось нанести такие раны, не забрызгав кровью стены и кровать. "И кому удалось," - вступила моя проклятая склонность все анализировать, прибавив к деталям запертую входную дверь и распахнутое окно. Вопросов "Почему?" и "За что?" не было, зато был список номер два - тех, чьи преступные планы мы с Гортензией вольно или невольно разрушили.
В открытое окно влетела муха и закружилась над телом.
"Она не может вот так лежать. Ты не можешь вот так стоять и ничего не делать."
Муха мерзко жужжала над телом Зи. Было бы ложью сказать, что шаг в сторону кровати не стоил мне чудовищных усилий. Впрочем, оно и к лучшему, что не ушла далеко от двери, - успела схватиться за нее и не упасть.
- Кыш, дрянь такая, - невнятно сказало тело и помахало в сторону мухи руками. И тут сквозняк, лениво колыхнув занавеску, наконец донес до меня запах.
Ягоды.
- Дура! - от моего крика не только муха и Гортензия шарахнулись кто куда - даже голуби улетели с окрестных крыш. - Проклятая дура!
- Ч-чего? - перепуганная Гортензия таращилась на меня, машинально стирая с лица остатки раздавленной клубники. Большая ее часть брызнула во все стороны, когда Зи вскочила, так что ни кровать, ни стены уже нельзя было назвать опрятными. - Что случилось?!
Меня разобрал истерический смех. Сил на объяснения не было.
- Эээ... Ты из-за этого расстроилась? - Зи протянула ко мне руку с красной кашицей, стекающей между пальцев. - Я взяла всего несколько штучек, тебе осталось достаточно, не волнуйся. Нет, подожди, - она подошла ближе и внимательно на меня посмотрела. - Ты бы не стала кричать из-за такой ерунды, а если б и стала - то вчера, не сегодня. Что в таком случае... - Зи прижала палец к губам, размышляя: беспомощный, совершенно детский жест.
"Склонность анализировать заразна," - мелькнула не к месту мысль, вызвав у меня очередной нервический смешок. Впрочем, он тут же оборвался: в дверь энергично стучали, прямо-таки барабанили. Судя по взволнованным голосам за дверью, на крики приковыляла помощь: консьерж и еще один старик - наш почтенный сосед справа.
- Будь здесь! - строго велела мне Гортензия. - Я сама с ними разберусь.
Запахнув домашний халатик, она приняла вид столь величественный, что смогла бы дать фору любой древней мифической царице. Впечатление лишь самую малость портила измазанная в клубничном соке физиономия. Я хотела напомнить ей о ягодах - если уж они испугали меня, кто знает, что подумают старики, но замок уже щелкнул, открываясь. Я уселась прямо на пол и рассеянно слушала, как Зи рассказывает нашим храбрым спасителям о споре из-за ведения хозяйства вообще и порчи продуктов - в частности.
- Понимаю, понимаю, - печально поддакивал сосед. - Моя Этель вот тоже любила... того... маски всякие делать. Охохонюшки, нету тебя теперь, один я остался, старый дурак... - послышались удаляющиеся шаги, хлопнула дверь. Я невольно покачала головой: сосед всегда был добр и приветлив, и вот теперь он тоже пострадал из-за треклятых ягод. Из прихожей тем временем донеслось сопение: ванЛюп не спешил уходить, шумно принюхиваясь.
- Здесь пахнет не только клубникой! - вынес наконец он вердикт. - Здесь пахнет страхом. Барышня Гортензия, барышня Авла, что ж вам не живется-то, как нормальным людям? Замуж бы, что ли, повыскакивали, давно пора... - он наконец-то отправился восвояси, не переставая ворчать и брюзжать. Зи вошла в комнату,. вытирая на ходу лицо рукавом халата, уселась рядом со мной на пол:
- Я знаю, чего ты испугалась, - радостно улыбаясь, сообщила она. - Подумала, что меня убили, ага? Не волнуйся, мы всегда будем вместе. Мы же лучшие подруги.
Мы с Гортензией действительно были лучшими подругами. Но история наших приключений началась, когда о существовании друг друга мы еще не подозревали.
Глава 1. Гувернантка и нелюдь. Часть 1
Ночь сияла тысячами огней. Звезды могли скрыться за тучи и больше не показываться - у них не было ни шанса против множества свечей в хрустальных люстрах, факелов и блестящих драгоценностей. Гости все прибывали. Cнующие туда-сюда лакеи едва успевали подхватывать на руки нарядных дам, дабы отнести их из карет в особняк: нежданный дождь оставил скверный подарок - лужи, губительные для шелковых бальных туфелек. Впрочем, даже в этом неунывающие хозяева и гости нашли повод для шуток.
Другим поводом для шуток и сплетен был особняк напротив - старинное здание, почти проигравшее битву со временем, но все еще величественное. За его окнами царила непроглядная тьма, как будто сама сущность света в панике сбежала к соседям через улицу.
- Знаете, кто там живет? - юная особа, чье совершеннолетие праздновали, сделала эффектную паузу. Прочие собравшиеся на балконе, все как один - мужского пола, изобразили глубокий интерес.
- Там живет тролль, - понизив голос, сказала девушка. - Тот самый, о котором писали в газетах. Тролль-торговец, от которого сбежала жена. Только она не сбежала! Я думаю, что... - еще одна пауза, широко распахнутые глаза, дабы изобразить запредельный ужас, - он ее съел!
Гости оживились и принялись строить версии случившегося. Досталось и торговцу, и его жене, и всем прочим троллям заодно. Кто-то особенно бесшабашный предложил пробраться в Зловещий Дом и все разузнать. Но тут объявили первый танец, и план дерзкой вылазки был позабыт ради более важных вещей.
Гремела музыка.
Кружились беззаботные пары, сверкая тиарами, золотым шитьем и счастливыми улыбками.
В темноте зловещего дома, скорчившись на камнях, плакал ребенок
***
Город Бергюз не спит никогда. Как может беззаботно уснуть столица, к тому же - порт, морской и речной? Не спят доки и склады, фабрики и мастерские. Не дремлют романтики темных переулков: уснешь тут, когда на складах и в мастерских столько интересного! Полиции тоже ночью не до сна - спасибо романтикам, докам, фабрикам и всем остальным.
Благородные и богатые - вторых все чаще путают с первыми - жители Холмов тоже частенько не спят - по особой причине. Ночь в Холмах - время поддержать статус, потратив деньги так, чтобы соседи кусали локти от зависти. Чем особняк ближе к вершине холма и социальной лестницы, тем роскошнее должен быть бал. И, разумеется, фейерверки - контрольный выстрел соседям в голову. Или куда долетит. Неудивительно, что у Холмов своя собственная пожарная часть: виртуозы, обученные тушить карнавальные костюмы на развеселых гостях и не портить при этом мебель. В прежние времена, до введения Палаты эрлов, даже полиция у Холмов была собственная. Впрочем, пара законов мало что изменила: констебли могут сколько угодно патрулировать эти улицы, но в их рапортах не будет ничего. Буквально - никаких инцидентов. Ни-ког-да. То, что происходит в Холмах, остается в Холмах.
Откуда я это знаю? Мой кузен Маттиас - констебль. В ранней юности он мечтал стать моряком, вопреки желанию отца - без пяти минут главы Гильдии Часовщиков. Мечте не суждено было сбыться: с амулетами от морской болезни людей пускают на корабль только в качестве пассажиров, и то - ненадолго. Повзрослевший Мэтти, опять-таки - вопреки воле отца, выбрал другую мужественную профессию с формой, оружием и риском, но без нужды блевать каждые пять минут. Раскаивался Мэтти потом, или нет, не знаю, но выбрать третью профессию не успел: скончался его отец, нужны были деньги. И неожиданно Мэтти повезло: респектабельная внешность, хорошие манеры и чье-то вовремя замолвленное словечко открыли кузену путь в Холмы. Больше тетушке Леттии не нужно было молиться в Храме Всех Богов за жизнь сына, ведь всем известно, что Холмы - эталон покоя и благополучия.
Теперь она тратит энергию на меня: с тех пор, как умерли родители, тетушка и Мэтти - мои единственные родственники. Ситуация, как все в подлунном мире, подчиняется правилу маятника: у меня есть близкие люди, и это прекрасно, тетушка Леттия верит, что ее долг - выпихнуть меня замуж, и это - кошмар. Еще есть упрощенная версия кошмара - не замуж, так в компаньонки к богатой старухе. К обсуждению одного из двух способов испортить мне жизнь сводится каждый мой визит. Я уже угадываю с порога: вопрос, останусь ли я на обед, в переводе с тетушкиного языка - "на горизонте подходящий вдовец". Чашечка чая с бисквитом означает, что кому-то понадобилась девочка на побегушках - приносить книжку-шаль-собачку-трость.
Да, я непримечательна внешне - от красавицы-мамы достался лишь небольшой рост и темные волосы - зато черты характера получила от родителей лучшие. А если тетушка не считает достоинствами девицы упорство и независимость... вежливо промолчу. В конце концов, такт и терпимость в списке моих достоинств тоже есть - ближе к концу.
- Огромное вам спасибо, что побеспокоились, но - нет, - я сделала глоток остывшего чая. К печенью не притронулась: всегда чувствую себя немного виноватой, ведь тетушка искренне верит, что делает мне добро.
- Боги мои, Авла! - она всплеснула руками, едва не опрокинув чашку.
"Расстроилась всерьез, если не сказать хуже." - машинально отметила я. - "Пора придумывать повод для бегства."
- Тебе не угодишь! - раздраженно воскликнула тетушка. - То дама слишком стара, то слишком зла, то слишком бедна. Но госпожа Казус - вовсе не старая и очень богатая: каждую зиму проводит на курортах Лазурного Княжества! К тому же - добрейшая душа, попечитель трех закрытых школ для девочек. Вы с ней - почти коллеги!
- М-м-м... - повод наконец-то был придуман, хоть и глупейший. Оставалось быстренько сообщить его, а после добраться до пальто и шляпки, прежде чем тетушка перейдет в контратаку. - А еще госпожа Казус категорически против совместного обучения детей разных рас. Дай ей волю - вернет нас лет эдак на пятьсот назад. Слышала о ней еще в колледже - тип "шовинистка классическая". Кстати, я тут вспомнила об одном важном...
Стук в дверь спас меня от позорного вранья: старенькая служанка - горничная и кухарка в одном лице - принесла письмо. Скользнув взглядом по строчкам, тетушка помрачнела.
