Инопланетяне, они, ясное дело, не люди. А некоторые из них и вовсе — не поймёшь кто.
Но когда меня на Зельвею вербовали, мне всё это было до шаровой туманности. Я даже и не спросил, что там за местные, на каких чуд-юд похожи. А зачем? Мне с ними детей не крестить, с лица воды не пить… Так, это уже из другой оперы. Короче: начхать на них!
Главное — зарплата такая, что за пару лет можно на хороший дом деньжат накосить. Я подумал да и заключил контракт на три года: и на дом хватит, и на обстановку, и ещё полно останется! Можно будет, как вернусь, жениться на симпатичной девушке и не ломать голову, куда её привести.
А работа-то ерундовая! Ископаемые там какие-то ценные добывают по обмену. То есть — они нам разрешили это их месторождение разрабатывать, а мы им за это тоже что-то поставляем, чего им для полного счастья не хватает. Я не вникал — что. Мне оно ни к чему. Главное, что договор Галактическим Советом одобрен, значит, не надуют!
Короче, станция там полностью автоматизирована, делать вообще ничего не надо. Но по правилам положено, чтобы там постоянно находились десять человек операторов. Ну надо, так надо! Дежурства — раз в три дня по двенадцать часов. И во время дежурства — хочешь, киношки смотри, хочешь — в Галанете шарь. А в остальное время — и подавно.
Правда, тестами всякими и обследованиями замучали, — прежде чем контракт подписать, каких только проверок не устраивали… Наверное, в дремучем двадцать первом веке вот так космонавтов отбирали… Ну ладно — ради такой работки можно и помучаться немножко.
Короче, прибыли мы на место. Три месяца — карантин. С базы нос высунуть нельзя, не говоря обо всех остальных частях тела. Тоска, конечно… Да и после карантина никаких особых развлечений не предвиделось. Ну выйдешь в город, всё равно — гульнуть не с кем. В смысле — ни девочек тебе, ни выпивки. На базе сухой закон. И ведь не нарушишь — взять-то негде! С девочками — та же история.
Поискал я инфу про эту Зельвею, но чего-то не понял ничего, заумь одна. Ясно, что они от нас отличаются, как осьминог от бабочки, а больше — ничего не ясно. Ну и ладно. Охота было б разбираться. Помню, я как-то читал про одних, так у них вообще — не то десять полов, не то девять… И все нужны для процесса воспроизводства! Прикинь, какие сложности… Оттого они и вымирают. А у нас — всего два пола. Живи и радуйся! Было б с кем…
Хоть бы в операторы девчонок взяли, так ведь нет же! Отобрали десять парней. Спятишь тут за три года! Ориентация-то у меня нормальная, классическая, так сказать. И у остальных, похоже, тоже. И какому садюге замшелому такое в голову пришло? Мы ж на работу завербовались, а не в монастырь!
Ну набрали бы стариков, которым уж всё равно, где в кресле с книжкой сидеть, или семейных бы взяли. Частенько на такую работу берут пары, они обязательство подписывают до истечения контракта потомством не обзаводиться. Два, три, а то и пять лет так поработают, а потом уж можно и домой — плодиться и размножаться.
Короче, через три месяца сытой и бездельной жизни на базе все мысли у меня, как вы догадываетесь, были только об одном… Фильмы эти всякие, опять же… Куда ни глянь — везде любовь! А тут… Кругом такие же парни и некоторые, как мне показалось, уже как-то подозрительно на меня и друг на друга посматривают…
В общем, через три месяца начали мы по очереди в ближайший город выходить. Первым Дин пошёл, вернулся через сутки — довольный, глаза горят, по лицу улыбочка бродит… Подозрительная! Сам трезвый. Что подозрительно уже вдвойне.
Потом Лекс. И с ним — та же история. Потом меня отпустили. Меня, кстати, Андре зовут. Так вот. Город у местных оказался — просто загляденье! Кругом растения всякие непонятные, дома на разноцветные башенки похожи. А заведения всякие — одно другого чуднее. И даже не поймёшь, что для чего предназначено.
Нашёл я что-то вроде кинотеатра, посмотрел минут двадцать — сделано красиво, запахи чувствуются, звуки и даже ощущения передаются, но слишком уж всё какое-то… непривычное. И про главных героев ничего не понять! То они вроде бы на людей похожи, а то вдруг — совсем уже по-другому выглядят, а называют их теми же именами…
Не понял я ничего, вышел, нашёл какое-то подобие бара.
Да, я же про местных вам не рассказал ещё. Так вот: на улице народу почти не было. Если кроме меня ещё кто-нибудь на длинной улице был — это уже много. Флаеры, правда, изредка пролетали. А вообще — город словно вымер. Но ясно, что всё же живут здесь — всё чистенько, ухожено.
Один раз встретил чудика, на большое насекомое похожего. Крылышки даже полупрозрачные за спиной, глаза фасетчатые, идёт себе на двух ногах, а ещё три пары конечностей к пузу и груди прижимает.
На меня посмотрел, крылья приподнял, усы в стороны развёл, ну я ему кивнул. Нам на инструктаже говорили, что здесь к нам отношение дружественное и, мол, надо вести себя спокойно и можно ни о чём не волноваться.
Странно, однако, что нам так мало о местных рассказывали и литературы не дали... Или дали? Вроде читал я про эту Зельвею… Точно — читал! А что?..
Странно. Раньше я никогда на память не жаловался, а тут она у меня стала как Чёрная Дыра — всё затягивает, но обратно ничего не отдаёт! Неужто нам память "подправили"?! Это, вроде, запрещено. Кроме особых случаев…
Так вот, зарулил я в бар или что это тут у них такое… Стойка длинная, за ней лохматик какой-то стоит — ну чисто Снежный Человек, только посимпатичнее. Весь покрыт пушистым мехом жёлтеньким, глазки тёмные, жалобные, как у спаниеля во время хозяйского обеда.
Ну, подсел я за стойку, тычу пушистику за спину, мол, угоститься желаю, кредитку свою достал. Пушок кредитку повертел в лапках и назад положил.
Налил мне чего-то малинового, наложил в тарелку каких-то кусочков розовых и зелёных кружков. Я понюхал, в сомнениях. Но вдруг вспомнил, что местные жители знают, что нам есть можно. Попробовал с опаской. Ничего — вкусно. Но малиновое — явно безалкогольное, а жаль…
Самое подозрительное, что воспоминания у меня как-то сами собой появляются в нужный момент… Ох, подчистили нам память! Надо жалобу подать в Галактический Совет! Я на такое не подписывался. Что это ещё за Средневековые замашки?! Я уж было начал мысленно петицию составлять, но тут в бар этот зашла… зашло… появилось… Видение красы неземной! Ну просто мечта!
Миниатюрная такая девушка, глаза голубые, фигурка… Как посмотрел я на неё, так и пропал! Где-то глубоко мысль-то была: откуда б здесь такой подарок?! Местные явно не люди… хотя, может, она тоже приезжая. Да и вообще мне не до мыслей было. Тем более что красавица прямо ко мне подсела, смотрит умильно.
Я жестами показываю, мол, заказывай, всё оплачу! Она улыбается смущённо. Дальнейшее всё — как в тумане…
Назвалась моя красавица Аули, на Общем языке она отлично говорила, разве что с небольшим акцентом — очень милым. Хотя в ней всё было милым. И сам я не заметил, как оказался в одной из тех красивых башенок. Вроде бы Аули там не то жила, не то снимала жильё. Мне, в общем-то, всё равно было…
На следующее утро я вернулся на Базу с такой же идиотской улыбкой и мечтательной мордой, как Дин и Алекс до этого. Мысль у меня крутилась, конечно — ну одна приезжая, ну две, но чтобы на каждого из нас хватило, сколько здесь должно приезжих красоток гостить? Вроде бы на Зельвею мало кого пускают.
Мелькнула подленькая мысль, что одна Аули всех наших принимает. Но я её отбросил. Нет, не может быть. Денег она с меня не взяла — ни кредита! Говорили мы с ней по обо всём на свете, на звёзды полночи любовались… Душевная такая девушка…
А посмотреть на Зельвее есть на что. Это же один из миров центральной части Галактики. Там ночью такая иллюминация, что чуть ли не светлее, чем днём! Опять мне вспомнилось вдруг, что миры центра Галактики высокоразвиты и малонаселены. Многие находятся на грани вымирания. Очень непросто там у них всё — и природные условия совершенно особые, оттого и традиции ни на что не похожие и формы жизни — уникальные. Ну да ладно — уникальные так уникальные. Что мне до них, мне бы снова увидеть Аули…
Еле дождался следующего выходного, бегом рванул в тот бар. Её нет. Я чуть с ума не сошёл. Никогда такого со мной не было. Она обещала, что здесь меня ждать будет! А я-то, дурак, и не знаю о ней ничего, кроме имени, ну и ещё — что ей нравится, какая музыка, какие фильмы там, всякое такое… Хотя она больше меня слушала, чем сама говорила, но всё же узнал я о ней немало: и как она цветы любит, и как о детях мечтает, и ещё всякое, но ничегошеньки из того, что помогло бы мне её найти! Вот дурень… Наконец Аули появилась. Объяснила, что её какие-то неожиданные дела задержали, но мне было уже всё равно, главное — она пришла!
На этот раз я постарался узнать о ней побольше. Но всё равно получилось не так много… Адрес дома-башенки, где она живёт, а всё остальное… Ну не до того мне стало! Я думаю, вы меня поймёте. Мы снова слушали музыку, любовались звёздами, Аули рассказывала мне о ходячих цветах, о насекомовидных метаморфах, о климате Зельвеи.
Оказывается, здесь двадцать лет длится тёплое лето, а потом быстро наступает суровая зима — тоже на двадцать лет. И местным разумным пришлось очень нелегко, когда они вышли из первобытной формы существования.
В общем, на этот раз она говорила много, я слушал с удовольствием, было интересно, но, что скрывать, больше всего мне нравилось просто слушать её голос и любоваться ею…
Потом… Я мог бы назвать эту ночь самой прекрасной в моей жизни, но предыдущая ночь с Аули была не менее прекрасна… Или всё же менее? В общем, я влюбился, втрескался, втюрился — не то что по уши, а просто выше макушки. Одним словом, я пропал!
На базе я слонялся теперь как неприкаянный и думал только о следующем выходе в город — к ней. Потом я припомнил, что с коллегами моими творилось то же самое, но тогда мне было не до них. Хорошо всё-таки, что база не требовала от нас никакого внимания. Если бы все процессы не были автоматизированы до предела, то десяток одуревших от любви парней натворили бы там дел…
Так прошло ещё три месяца. А потом моя любовь, моя Аули, сказала мне, что я должен узнать кое-что важное. Я сразу понял, что пребывание в Раю закончилось и сейчас суровый Архангел, вооружённый мечом правды, выгонит меня прочь… Я понял, что узнаю сейчас что-то такое, что, может быть, лучше бы никогда не знать. Но деваться было некуда. Я, конечно же, согласился её выслушать, — какой выбор у меня был?
Когда Аули начала рассказывать про семейную жизнь на Зельвее, у меня что-то переключилось в мозгах, видно, тот блок, что мне поставили во время подготовки, отключился. И я начал вспоминать…
Это же на Зельвее — девять полов! Мало того, местные ещё и меняют пол в течение жизни. Почти все они — метаморфы, их генетическая информация содержит столько, что можно наверное, соорудить на её основе всех известных обитателей Галактики, и в течение жизни группы генов, грубо говоря, включаются и выключаются, заменяя друг друга, так что зельвейцы изменяются до неузнаваемости. Такой вот механизм приспособления к окружающей среде.
Когда-то он работал отменно, но прошли десятки тысяч лет, и всё изменилось. Уникальная раса зельвейцев находится на грани вымирания, потому что теперь, помимо всех прочих сложностей, для успешного воспроизводства им нужен десятый — обладатель стабильного генома. Стабилизатор. Аули — в своей семье и в этом цикле воспроизводства является рождающей. И она ждёт детей.
От… от меня, ну и от всех остальных — от восьми своих супругов странного вида и неопределимого для человека пола! Они все никогда меня не забудут и будут вечно признательны мне, что я помог им обзавестись потомством!
Вот к чему были эти разговоры о детях, о том, что она мечтает стать матерью… И не только она, как оказалось: этих мечтателей тут было ещё восемь… существ!
Среди них и насекомовидное, которого я видел в первый свой выход в город, и "пушистик", и разумный цветок ростом с лошадь, и ещё пятеро созданий — от более-менее гуманоидного до такого, которого я могу в двух словах описать только как змею с ластами.
Не буду врать, я не пришёл в восторг от услышанного. Но вот что странно, когда я немного поуспокоился, то оказалось, что все они мне как-то… симпатичны. Даже этот змей. Глазки у него красивенькие — большие, зелёные, шкурка тёплая и бархатистая. Все они вокруг меня чуть ли не хороводы водили, они бы и на руках меня носили, если бы я позволил, но это было бы уж слишком.
Короче говоря, мне объявили, что я могу в любой момент покинуть Зельвею, получив всё, что мне обещали заплатить за три года. А прошло только шесть месяцев. Но вербовали-то нас, как оказалось, вовсе не для обслуживания базы, которая если и нуждалась в каком-то обслуживании, то зельвейцы прекрасно справлялись с ним и без нас.
Вот тебе и договор, одобренный Советом Галактики! Конечно… Только предметом договора были вовсе не полезные ископаемые, а обеспечение выживания расы зельвейцев. Вот же попал!
Ну, сделанного не воротишь. Претензии я могу писать сколько угодно, могу даже требовать компенсацию за обман и моральные страдания…
Но кто мне компенсирует мысль о том, что где-то там, в центре Галактики, теперь растут мои дети, которых я никогда не увижу и не узнаю…
Собрал я вещички и в последний вечер пошёл попрощаться с Аули. Она такая грустная была… Сначала-то я, конечно, ей всякого наговорил, — сразу, как узнал, что меня обманули. А теперь стыдно стало. Ну что им делать-то, в самом деле?! Добровольцев на такое дело днём с огнём по всей Галактике не сыщешь.
И потом, понял я, что она меня и правда полюбила. Не только дети ей были нужны, я тоже. Нужен. И ей, и детям, ну и остальной компашке. Забавные они, интересные такие…
В общем, решил я остаться. Уехать-то всегда успею. Насильно никто держать не будет. Посмотрю хоть на деток.
А детки славные получились! Вроде шариков пушистых жёлтеньких. Шестеро. Прыгают, ласкаются… Вот сижу я в садике у дома, на любимом месте — в тени пятого супруга, который цветочек, и думаю: когда детки наши подрастут, с кем им семью заводить?
Зельвейцы на семье просто помешаны — для них это всё, самое главное в жизни. А детей мало. Надо бы придумать чего-нибудь. На базу-то на нашу всего десяток человек в год прибывает. Мало.
Но когда меня на Зельвею вербовали, мне всё это было до шаровой туманности. Я даже и не спросил, что там за местные, на каких чуд-юд похожи. А зачем? Мне с ними детей не крестить, с лица воды не пить… Так, это уже из другой оперы. Короче: начхать на них!
Главное — зарплата такая, что за пару лет можно на хороший дом деньжат накосить. Я подумал да и заключил контракт на три года: и на дом хватит, и на обстановку, и ещё полно останется! Можно будет, как вернусь, жениться на симпатичной девушке и не ломать голову, куда её привести.
А работа-то ерундовая! Ископаемые там какие-то ценные добывают по обмену. То есть — они нам разрешили это их месторождение разрабатывать, а мы им за это тоже что-то поставляем, чего им для полного счастья не хватает. Я не вникал — что. Мне оно ни к чему. Главное, что договор Галактическим Советом одобрен, значит, не надуют!
Короче, станция там полностью автоматизирована, делать вообще ничего не надо. Но по правилам положено, чтобы там постоянно находились десять человек операторов. Ну надо, так надо! Дежурства — раз в три дня по двенадцать часов. И во время дежурства — хочешь, киношки смотри, хочешь — в Галанете шарь. А в остальное время — и подавно.
Правда, тестами всякими и обследованиями замучали, — прежде чем контракт подписать, каких только проверок не устраивали… Наверное, в дремучем двадцать первом веке вот так космонавтов отбирали… Ну ладно — ради такой работки можно и помучаться немножко.
Короче, прибыли мы на место. Три месяца — карантин. С базы нос высунуть нельзя, не говоря обо всех остальных частях тела. Тоска, конечно… Да и после карантина никаких особых развлечений не предвиделось. Ну выйдешь в город, всё равно — гульнуть не с кем. В смысле — ни девочек тебе, ни выпивки. На базе сухой закон. И ведь не нарушишь — взять-то негде! С девочками — та же история.
Поискал я инфу про эту Зельвею, но чего-то не понял ничего, заумь одна. Ясно, что они от нас отличаются, как осьминог от бабочки, а больше — ничего не ясно. Ну и ладно. Охота было б разбираться. Помню, я как-то читал про одних, так у них вообще — не то десять полов, не то девять… И все нужны для процесса воспроизводства! Прикинь, какие сложности… Оттого они и вымирают. А у нас — всего два пола. Живи и радуйся! Было б с кем…
Хоть бы в операторы девчонок взяли, так ведь нет же! Отобрали десять парней. Спятишь тут за три года! Ориентация-то у меня нормальная, классическая, так сказать. И у остальных, похоже, тоже. И какому садюге замшелому такое в голову пришло? Мы ж на работу завербовались, а не в монастырь!
Ну набрали бы стариков, которым уж всё равно, где в кресле с книжкой сидеть, или семейных бы взяли. Частенько на такую работу берут пары, они обязательство подписывают до истечения контракта потомством не обзаводиться. Два, три, а то и пять лет так поработают, а потом уж можно и домой — плодиться и размножаться.
Короче, через три месяца сытой и бездельной жизни на базе все мысли у меня, как вы догадываетесь, были только об одном… Фильмы эти всякие, опять же… Куда ни глянь — везде любовь! А тут… Кругом такие же парни и некоторые, как мне показалось, уже как-то подозрительно на меня и друг на друга посматривают…
В общем, через три месяца начали мы по очереди в ближайший город выходить. Первым Дин пошёл, вернулся через сутки — довольный, глаза горят, по лицу улыбочка бродит… Подозрительная! Сам трезвый. Что подозрительно уже вдвойне.
Потом Лекс. И с ним — та же история. Потом меня отпустили. Меня, кстати, Андре зовут. Так вот. Город у местных оказался — просто загляденье! Кругом растения всякие непонятные, дома на разноцветные башенки похожи. А заведения всякие — одно другого чуднее. И даже не поймёшь, что для чего предназначено.
Нашёл я что-то вроде кинотеатра, посмотрел минут двадцать — сделано красиво, запахи чувствуются, звуки и даже ощущения передаются, но слишком уж всё какое-то… непривычное. И про главных героев ничего не понять! То они вроде бы на людей похожи, а то вдруг — совсем уже по-другому выглядят, а называют их теми же именами…
Не понял я ничего, вышел, нашёл какое-то подобие бара.
Да, я же про местных вам не рассказал ещё. Так вот: на улице народу почти не было. Если кроме меня ещё кто-нибудь на длинной улице был — это уже много. Флаеры, правда, изредка пролетали. А вообще — город словно вымер. Но ясно, что всё же живут здесь — всё чистенько, ухожено.
Один раз встретил чудика, на большое насекомое похожего. Крылышки даже полупрозрачные за спиной, глаза фасетчатые, идёт себе на двух ногах, а ещё три пары конечностей к пузу и груди прижимает.
На меня посмотрел, крылья приподнял, усы в стороны развёл, ну я ему кивнул. Нам на инструктаже говорили, что здесь к нам отношение дружественное и, мол, надо вести себя спокойно и можно ни о чём не волноваться.
Странно, однако, что нам так мало о местных рассказывали и литературы не дали... Или дали? Вроде читал я про эту Зельвею… Точно — читал! А что?..
Странно. Раньше я никогда на память не жаловался, а тут она у меня стала как Чёрная Дыра — всё затягивает, но обратно ничего не отдаёт! Неужто нам память "подправили"?! Это, вроде, запрещено. Кроме особых случаев…
Так вот, зарулил я в бар или что это тут у них такое… Стойка длинная, за ней лохматик какой-то стоит — ну чисто Снежный Человек, только посимпатичнее. Весь покрыт пушистым мехом жёлтеньким, глазки тёмные, жалобные, как у спаниеля во время хозяйского обеда.
Ну, подсел я за стойку, тычу пушистику за спину, мол, угоститься желаю, кредитку свою достал. Пушок кредитку повертел в лапках и назад положил.
Налил мне чего-то малинового, наложил в тарелку каких-то кусочков розовых и зелёных кружков. Я понюхал, в сомнениях. Но вдруг вспомнил, что местные жители знают, что нам есть можно. Попробовал с опаской. Ничего — вкусно. Но малиновое — явно безалкогольное, а жаль…
Самое подозрительное, что воспоминания у меня как-то сами собой появляются в нужный момент… Ох, подчистили нам память! Надо жалобу подать в Галактический Совет! Я на такое не подписывался. Что это ещё за Средневековые замашки?! Я уж было начал мысленно петицию составлять, но тут в бар этот зашла… зашло… появилось… Видение красы неземной! Ну просто мечта!
Миниатюрная такая девушка, глаза голубые, фигурка… Как посмотрел я на неё, так и пропал! Где-то глубоко мысль-то была: откуда б здесь такой подарок?! Местные явно не люди… хотя, может, она тоже приезжая. Да и вообще мне не до мыслей было. Тем более что красавица прямо ко мне подсела, смотрит умильно.
Я жестами показываю, мол, заказывай, всё оплачу! Она улыбается смущённо. Дальнейшее всё — как в тумане…
Назвалась моя красавица Аули, на Общем языке она отлично говорила, разве что с небольшим акцентом — очень милым. Хотя в ней всё было милым. И сам я не заметил, как оказался в одной из тех красивых башенок. Вроде бы Аули там не то жила, не то снимала жильё. Мне, в общем-то, всё равно было…
На следующее утро я вернулся на Базу с такой же идиотской улыбкой и мечтательной мордой, как Дин и Алекс до этого. Мысль у меня крутилась, конечно — ну одна приезжая, ну две, но чтобы на каждого из нас хватило, сколько здесь должно приезжих красоток гостить? Вроде бы на Зельвею мало кого пускают.
Мелькнула подленькая мысль, что одна Аули всех наших принимает. Но я её отбросил. Нет, не может быть. Денег она с меня не взяла — ни кредита! Говорили мы с ней по обо всём на свете, на звёзды полночи любовались… Душевная такая девушка…
А посмотреть на Зельвее есть на что. Это же один из миров центральной части Галактики. Там ночью такая иллюминация, что чуть ли не светлее, чем днём! Опять мне вспомнилось вдруг, что миры центра Галактики высокоразвиты и малонаселены. Многие находятся на грани вымирания. Очень непросто там у них всё — и природные условия совершенно особые, оттого и традиции ни на что не похожие и формы жизни — уникальные. Ну да ладно — уникальные так уникальные. Что мне до них, мне бы снова увидеть Аули…
Еле дождался следующего выходного, бегом рванул в тот бар. Её нет. Я чуть с ума не сошёл. Никогда такого со мной не было. Она обещала, что здесь меня ждать будет! А я-то, дурак, и не знаю о ней ничего, кроме имени, ну и ещё — что ей нравится, какая музыка, какие фильмы там, всякое такое… Хотя она больше меня слушала, чем сама говорила, но всё же узнал я о ней немало: и как она цветы любит, и как о детях мечтает, и ещё всякое, но ничегошеньки из того, что помогло бы мне её найти! Вот дурень… Наконец Аули появилась. Объяснила, что её какие-то неожиданные дела задержали, но мне было уже всё равно, главное — она пришла!
На этот раз я постарался узнать о ней побольше. Но всё равно получилось не так много… Адрес дома-башенки, где она живёт, а всё остальное… Ну не до того мне стало! Я думаю, вы меня поймёте. Мы снова слушали музыку, любовались звёздами, Аули рассказывала мне о ходячих цветах, о насекомовидных метаморфах, о климате Зельвеи.
Оказывается, здесь двадцать лет длится тёплое лето, а потом быстро наступает суровая зима — тоже на двадцать лет. И местным разумным пришлось очень нелегко, когда они вышли из первобытной формы существования.
В общем, на этот раз она говорила много, я слушал с удовольствием, было интересно, но, что скрывать, больше всего мне нравилось просто слушать её голос и любоваться ею…
Потом… Я мог бы назвать эту ночь самой прекрасной в моей жизни, но предыдущая ночь с Аули была не менее прекрасна… Или всё же менее? В общем, я влюбился, втрескался, втюрился — не то что по уши, а просто выше макушки. Одним словом, я пропал!
На базе я слонялся теперь как неприкаянный и думал только о следующем выходе в город — к ней. Потом я припомнил, что с коллегами моими творилось то же самое, но тогда мне было не до них. Хорошо всё-таки, что база не требовала от нас никакого внимания. Если бы все процессы не были автоматизированы до предела, то десяток одуревших от любви парней натворили бы там дел…
Так прошло ещё три месяца. А потом моя любовь, моя Аули, сказала мне, что я должен узнать кое-что важное. Я сразу понял, что пребывание в Раю закончилось и сейчас суровый Архангел, вооружённый мечом правды, выгонит меня прочь… Я понял, что узнаю сейчас что-то такое, что, может быть, лучше бы никогда не знать. Но деваться было некуда. Я, конечно же, согласился её выслушать, — какой выбор у меня был?
Когда Аули начала рассказывать про семейную жизнь на Зельвее, у меня что-то переключилось в мозгах, видно, тот блок, что мне поставили во время подготовки, отключился. И я начал вспоминать…
Это же на Зельвее — девять полов! Мало того, местные ещё и меняют пол в течение жизни. Почти все они — метаморфы, их генетическая информация содержит столько, что можно наверное, соорудить на её основе всех известных обитателей Галактики, и в течение жизни группы генов, грубо говоря, включаются и выключаются, заменяя друг друга, так что зельвейцы изменяются до неузнаваемости. Такой вот механизм приспособления к окружающей среде.
Когда-то он работал отменно, но прошли десятки тысяч лет, и всё изменилось. Уникальная раса зельвейцев находится на грани вымирания, потому что теперь, помимо всех прочих сложностей, для успешного воспроизводства им нужен десятый — обладатель стабильного генома. Стабилизатор. Аули — в своей семье и в этом цикле воспроизводства является рождающей. И она ждёт детей.
От… от меня, ну и от всех остальных — от восьми своих супругов странного вида и неопределимого для человека пола! Они все никогда меня не забудут и будут вечно признательны мне, что я помог им обзавестись потомством!
Вот к чему были эти разговоры о детях, о том, что она мечтает стать матерью… И не только она, как оказалось: этих мечтателей тут было ещё восемь… существ!
Среди них и насекомовидное, которого я видел в первый свой выход в город, и "пушистик", и разумный цветок ростом с лошадь, и ещё пятеро созданий — от более-менее гуманоидного до такого, которого я могу в двух словах описать только как змею с ластами.
Не буду врать, я не пришёл в восторг от услышанного. Но вот что странно, когда я немного поуспокоился, то оказалось, что все они мне как-то… симпатичны. Даже этот змей. Глазки у него красивенькие — большие, зелёные, шкурка тёплая и бархатистая. Все они вокруг меня чуть ли не хороводы водили, они бы и на руках меня носили, если бы я позволил, но это было бы уж слишком.
Короче говоря, мне объявили, что я могу в любой момент покинуть Зельвею, получив всё, что мне обещали заплатить за три года. А прошло только шесть месяцев. Но вербовали-то нас, как оказалось, вовсе не для обслуживания базы, которая если и нуждалась в каком-то обслуживании, то зельвейцы прекрасно справлялись с ним и без нас.
Вот тебе и договор, одобренный Советом Галактики! Конечно… Только предметом договора были вовсе не полезные ископаемые, а обеспечение выживания расы зельвейцев. Вот же попал!
Ну, сделанного не воротишь. Претензии я могу писать сколько угодно, могу даже требовать компенсацию за обман и моральные страдания…
Но кто мне компенсирует мысль о том, что где-то там, в центре Галактики, теперь растут мои дети, которых я никогда не увижу и не узнаю…
Собрал я вещички и в последний вечер пошёл попрощаться с Аули. Она такая грустная была… Сначала-то я, конечно, ей всякого наговорил, — сразу, как узнал, что меня обманули. А теперь стыдно стало. Ну что им делать-то, в самом деле?! Добровольцев на такое дело днём с огнём по всей Галактике не сыщешь.
И потом, понял я, что она меня и правда полюбила. Не только дети ей были нужны, я тоже. Нужен. И ей, и детям, ну и остальной компашке. Забавные они, интересные такие…
В общем, решил я остаться. Уехать-то всегда успею. Насильно никто держать не будет. Посмотрю хоть на деток.
А детки славные получились! Вроде шариков пушистых жёлтеньких. Шестеро. Прыгают, ласкаются… Вот сижу я в садике у дома, на любимом месте — в тени пятого супруга, который цветочек, и думаю: когда детки наши подрастут, с кем им семью заводить?
Зельвейцы на семье просто помешаны — для них это всё, самое главное в жизни. А детей мало. Надо бы придумать чего-нибудь. На базу-то на нашу всего десяток человек в год прибывает. Мало.
