— Посланник есмь! — звучно изрёк он. — Явился объявить, чтоб город заложили здесь! И монастырь, — прибавил он на всякий случай.
Тут же подумал, что ещё вопрос: не языческие ли времена стоят. Но метаться было уже поздно, ибо сказано: слово не воробей!
Пока всадники таращились на него во все глаза, Тихон Семёнович с достоинством развернулся и направился обратно в лес. Никто его не остановил.
В овраге сгущался туман. Тихон Семёнович, чувствуя себя так, будто за один день вручную вскопал всё картофельное поле, натаскал валежника и уснул мёртвым сном прямо в овраге. И в тумане.
Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем Тихон Семёнович проснулся. Почему-то он оказался снова на краю оврага — на том, что дальше от дома. Вокруг снова всё было каким-то неправильным. В овраге сгущался туман.
— Эх, жизнь моя пропащая! — вздохнул Тихон. — Господи, пожалей ты меня непутёвого! Не буду больше этим оврагом ходить! Верни домой, а? Очень прошу! — и полез в овраг.
Выбравшись на другой стороне, грибник подозрительно осмотрелся. Он уже и сам не помнил точно, была ли и раньше вон у той ели отломана нижняя ветка, а на вот этой было выцарапано сердечко со стрелой или нет? Но деваться было некуда, следовало проверить, куда его занесло на этот раз. Тихон Семёнович выбрался на просёлок. Вроде такой же… Хотя он и триста лет назад такой же был! Пошёл к посёлку.
— Господи, да что ж это?! — вырвалось у него, когда с правой стороны показались белокаменные монастырские стены.
Отродясь тут не было ни церкви, ни, тем более, монастыря! А там-то… дальше-то… Батюшки… Это чего же… Город?! Он же должен быть за сто километров отсюда — на поезде ехать надо!
Размазав по чумазым щекам скупую мужскую слезу и уже ни на что хорошее не надеясь, Тихон Семёнович доковылял до родного посёлка, машинально отмечая отличия, как в журналах, на картинках "найди десять отличий". Находилось гораздо больше, но все относительно мелкие. У родного забора остановился, не решаясь идти дальше… А ну как там снова он сам! Как бы не перепугать Наташу… Сердце у неё уже не то, мало ли что может быть.
— А ты чего здесь стоишь, дядя Тихон? — раздался из-за соседского забора звонкий голос. — Весь посёлок тебя ищет! Тётю Наташу мама сейчас каплями напоила, заставила лечь. Все с ног сбились!
— И давно… меня ищут? — не веря счастью, спросил Тихон.
— Так… ты сам не знаешь, что ли?! Вчера ты за грибами пошёл, уже сутки прошли! А что на тебе за одежда такая странная… В городе, что ли, был? Где такую продают? А в полиции говорят…
Дальнейшего Тихон Семёнович уже не слышал и не понимал, его целиком заполнило звенящее ликующее счастье, которое не оставляло его и тогда, когда на чём свет стоит костерила его испереживавшаяся Наташа и когда не верила в его дикие рассказы, а потом поверила и рыдала в три ручья — уже от облегчения, что всё позади, и муж всё-таки попал, куда надо. Хотя и говорит, что города и монастыря тут раньше не было… Ну и ладно! Так даже лучше!
Засыпая в собственной постели рядом с женой, Тихон Семёнович чувствовал себя счастливым, как никогда в жизни.
А в это время студент Николай спешил из города на свидание с красавицей Машей из соседнего посёлка. Про ельник, через который можно здорово срезать путь, ходили разные слухи, но Николай слухам не верил!
В овраге сгущался туман…
