Лучшая ошибка Руиса Дальено

03.10.2024, 12:04 Автор: Рия Радовская

Закрыть настройки

Показано 1 из 7 страниц

1 2 3 4 ... 6 7


ГЛАВА 1


       
       Внизу, под скалами, громыхал шторм. Огромные валы бились о каменную преграду, норовя искрошить ее в щебень, в мелкую гальку, обкатанную морем до идеальной гладкости – из такой гальки состояли все пляжи южных берегов Таргодеры.
       Вверху, на почти отвесном склоне, горько пахла мелкая горная полынь, цвел душистый тимьян, махал лиловыми метелками шалфей и басовито гудели шмели.
       А над головой синело ясное, без единого облачка, летнее небо, сияло солнце, щедро посылая свои лучи на знаменитые виноградники Бьероты, просвечивая насквозь гребни серо-зеленых валов с шапками пены, напекая головы редким путникам. Впрочем, в послеполуденные часы мало кто не пытался скрыться от палящего летнего зноя – в густой ли тени апельсиновых или кедровых рощ, в прохладе ли внутренних двориков, непременно заплетенных виноградом над головой, а в богатых домах еще с фонтаном; на худой конец, хотя бы в полумраке придорожной таверны или постоялого двора. Дорога от Корво до Бьероты, обычно оживленная, казалась вымершей, за последний час Руис не встретил ни души. От нагретых солнцем камней полыхало жаром, и даже Селестия, привыкшая к южному климату, фыркала укоризненно: мол, хозяин, не одурел ли ты вконец, гонять меня по эдакому пеклу вместо того, чтобы оставить отдохнуть в конюшне, перед кормушкой с зерном и поилкой с чистой, прохладной водой?
       По правде говоря, этот солнечно-штормовой день очень напоминал внутреннее состояние Руиса Дальено: беззаботное солнце снаружи и штормовые волны в глубине. Руис привык всегда улыбаться, привык казаться беззаботным, даже когда хочется заорать и рассадить кулаки в кровь о ближайшую скалу.
       Черт бы побрал все безответные чувства на свете! Несчастная любовь – это примитивно и пошло, Руис никогда не думал, что умудрится вляпаться в эдакое несчастье. Но мало того, что вляпался — уже больше года не может избавиться от ненужного, неуместного чувства. Его несостоявшаяся возлюбленная давно замужем за другим, а он все страдает, как мальчишка, и ничего не может с собой сделать.
       Тамирия Олгрус, то есть уже Тамирия Агидара. Волнующая, притягательно красивая, иногда неуловимо печальная и часто — остроумно-язвительная. Категорически непохожая на всех других девушек, словно бриллиант среди стекляшек. Иногда Руису казалось, что он понимает, почему такая необыкновенная девушка выбрала не его, а сэна Адана, а иногда в голове бился единственный вопрос: «Почему, почему он?» — неотесанный охотник, провинциальный простак, не умеющий двух слов связать, не запнувшись! Зато умеющий в одиночку сразиться с разъяренной мантикорой. Не умеющий говорить с девушкой о своих чувствах, зато умеющий кулаками отгонять от нее соперников. Чертов чурбан! Руис рассеянно потер щеку. Рука у сэна Адана была тяжелой, удар запомнился надолго. Как и мучительная неловкость этого ревнивца, когда на следующий день пришел извиняться. Еще и мазь от синяков притащил! Стоило признать, сэн Адан Агидара не был лишен своеобразного обаяния.
       Главное, что Тамирия с ним счастлива. Если бы Руис усомнился в этом хоть на миг… о, тогда он нашел бы способ вновь сделать ее свободной! Но она счастлива, даже слепой не сможет этого не заметить.
       И потому Руис очень старался не думать о Тамирии. А если думать, то как о дальней родственнице, все же он тоже не чужой семейству Агидара. А родственница – это уже совсем другое. Вожделеть родственницу – отвратительно и мерзко.
       «Еще год или два, а может, три, и я сам в это поверю, — усмехнулся Руис своим мыслям. — Смогу встречаться с ней спокойно и смотреть в ее чудесные глаза, не жалея о несбывшемся».
       Но проблема в том, что встреча с Тамирией ждала его через несколько часов, а не лет. Скоро дорога свернет с прибрежных скал в долину, разрежет надвое виноградники и упрется в городские ворота Бьероты. А там – немного попетлять по извилистым узким улочкам, и…
       И он наконец увидит ее.
       


       
       
       Прода от 19.07.2024, 09:36


       
       Раз уж его занесло в эти края, раз он будет в одном с ней городе, нельзя не зайти в гости. Хоть ненадолго, хотя бы чисто символически. Нарочито и демонстративно проигнорировать родню – это оскорбление. Его не поймет никто. Хотя нет, Тамирия – поймет. Ей даже думать долго не придется, чтобы догадаться об истинной причине. И это самое ужасное.
       Кто-нибудь, умеющий говорить красиво, сказал бы, наверное, что душа Руиса Дальено рвалась на части. Что одна часть стремилась к любимой на крыльях искреннего чувства, а вторая предпочла бы оказаться сейчас не на южной окраине королевства, а где-нибудь на севере. Хоть в той же Сеталье, кстати, родном городке Тамирии. А то и вовсе на краю света, хоть на Крокодиловых островах.
       Но Руис, хоть и умел разговаривать с девушками, не запинаясь на каждом слове, все же был чужд витиеватых красот изящной словесности. Холодная логика чисел была ему ближе. И сейчас он склонен был оценивать ситуацию в привычных терминах бухгалтерского баланса. Дебет и кредит, плюс и минус. У него есть несколько часов, чтобы загнать чувства поглубже и вспомнить все те вопросы, которые будет полезно обсудить с артефактором семьи Агидара – Тамирией, и с добытчиком животных ингредиентов – Аданом. Руис, как финансист семьи, просто обязан донести до них сложившуюся на рынке артефактов обстановку, согласовать стратегию, предложить несколько выгодных направлений работы на ближайший год.
       Уйдя в свои мысли, он не обратил внимания на далекое конское ржание, а вот Селестия оживилась, прянула ушами, фыркнула.
       — Что там? — Руис похлопал кобылу по белоснежной шее. — Кто-то едет? Ничего, здесь дорога уже не такая узкая, мы друг другу не помешаем.
       Действительно, еще с полчаса назад даже два всадника разминулись бы с трудом на узкой дороге, где по одну сторону высились отвесные скалы, а по другую – те же отвесные скалы обрывались пропастью над бушующим морем. А между тем Руис все отчетливей слышал стук колес – быстрый, неровный. Точно не медлительный почтовый дилижанс, скорее легкая карета. И несется так, что разумным будет присмотреть обочину пошире и уступить дорогу. А то разбирайся потом, кто виноват во внезапном столкновении! Да и никакое разбирательство не вылечит покалеченных людей и лошадей.
       А здесь склоны становились более пологими, неровными — где отвесное каменное «зеркало», где густые заросли ежевики над узким ручьем, а где – почти гладкая лужайка. На одну из таких лужаек Руис и свернул, осадил Селестию, отпустил повод, позволив ей пощипать густую траву. Вовремя – перестук колес слышался уже совсем близко, и с ним вместе Руису вдруг почудились совсем другие звуки.
       Он даже головой тряхнул: не послышалась ли отменная ругань звонким девичьим голосом? Но невидимая пока карета приближалась, и до него донеслось вполне отчетливое:
       — Негодяи! Вы об этом пожалеете! Отпустите меня немедленно, мерзавцы!
       И вслед за этим — чей-то неразборчивый возглас.
       И злобный крик:
       — Заткни эту дикую кошку, или я ее заткну навсегда!
       Запряженная парой резвых гнедых карета прогромыхала мимо, опасно накренившись на повороте. Закрытая, с крохотным окошком, в котором Руис успел заметить женский профиль в обрамлении разметавшихся локонов и угрожающе наклонившегося мужчину с торчащей бородой, какие носят моряки и пираты.
       Селестия загарцевала на месте, недовольно прижав уши: ей не понравилось, как резко и грубо хозяин оторвал ее от сочной травы и послал с места в галоп. А Руис, пришпоривая уставшую кобылу, думал только об одном: не догонит! Упустит! Незнакомка, которую везли куда-то насильно, в нешуточной опасности, и непохоже, что кто-то, кроме него, имеет хоть какой-то шанс ей помочь.
       


       
       Прода от 23.07.2024, 08:38


       


       ГЛАВА 2


       
       Рот сухо и противно распирало от третьего по счету кляпа — два предыдущих Кармела уже выплюнула, предварительно хорошенько изжевав, ну а что еще делать, если эти криворукие дуроломы даже рот нормально заткнуть не в состоянии. Глаза жгло от слишком туго затянутой повязки — и вот с ней ничего сделать не выходило, потому что запястья за спиной стянули на совесть. Хорошо, если к концу пути руки не отвалятся. Она, конечно, не сдавалась — то и дело пыталась шевелить пальцами, чтобы разогнать кровь, но с каждой минутой руки немели все сильнее, и это начинало всерьез беспокоить. Куда эти два безумных идиота ее волокут, хотелось бы знать?
       Но гораздо, гораздо сильнее беспокойства была злость. Яркая, ослепительная, и если бы не эти отвратительные онемелые мурашки, сейчас отчетливо ощущалось бы другое, правильное покалывание в кончиках пальцев — за секунду до возможности шарахнуть кому-нибудь молнией по дурной башке. Состояние «кто не спрятался — я не виновата» по личной оценочной шкале дядюшки Луче, «между бурей и штормом» — по философски-рассудительному мнению боцмана Лонца, ну а для всех остальных, особенно для безголовых дядюшкиных остолопов-матросов – «спасайся кто может, а то зашибет».
       Только вот и дядюшка, и Лонц, и даже остолопы остались на разгрузке «Маринеры», а потому ни оценить состояние не на шутку разъяренной Кармелы Тебас, ни испугаться и убраться от беды подальше было некому. И самое ужасное — злиться больше всего приходилось не на кого-то там вокруг, а на себя! Нет, не то чтобы Кармела могла ожидать чего-то подобного. Никогда еще ее не пытались так самоубийственно и по-хамски похищать! Да никак не пытались, если честно. Но сам факт!
       Кому, вообще, взбредет в голову похищать средь бела дня девицу в Бьероте?! Одном из самых спокойных городов на южном побережье Таргодеры! Бьерота, даром что портовый город, по скучной правильности и выхолощенной безопасности могла поспорить даже со столицей, которая от кормы до носа и от последнего трюма до верхушки грот-мачты была напичкана охранными чарами и стражей. К тому же в Бьероте – академия. Да престарелые магистры сожрут свои бороды, если в городе под их защитой и присмотром начнут бесчинствовать ворье, оборванцы или — еще того лучше — головорезы с отбитыми мозгами, вроде тех, что нахлобучили ей мешок на голову в двух шагах от кареты и, взвалив на плечо, как мешок овса, поволокли неведомо куда! Ее! Кармелу Тебас! Вооруженную до зубов, словно какой-нибудь пират с рифа Черного бивня! Как мешок овса! Позорище какое!
       Кармела со всей праведной штормовой злостью вгрызлась в очередной кляп. Горло перехватило рвотным спазмом, и уже не кончики пальцев, а ладони целиком вспыхнули жгучим ощущением силы. Только как сила, которой она и управлять-то толком не умеет, может помочь здесь — в повозке, или карете — черти разберут этих олухов, которая летит как взбесившийся чистокровный тессинец по дороге в неизвестность. Разве что сжечь здесь все к адской бабушке, причем, вместе с собой. Красиво, но абсолютно бессмысленно и бесперспективно.
       В бессильной ярости Кармела замычала, мусоля очередную гадскую тряпку. Может, и зря, конечно, — не хотелось бы, чтобы этот огромный идиот, пыхтящий рядом на сидении, в конце концов вырубил ее, треснув по голове, но не было никаких сил молча сидеть тут и чего-то ждать! Приехать бы уже куда там ее везут поскорее и понять наконец, что, а главное кому от нее понадобилось. А там, глядишь, и подвернется подходящий случай, чтобы высвободить руки и поквитаться с похитителями. Или сначала выбраться из этой сверхдурацкой истории, а потом поквитаться! О, тогда ее уже никто и ничто не остановит!
       


       
       Прода от 26.07.2024, 08:33


       
       Но пока «поквитаться» маячило где-то в далеком и прекрасном «когда-нибудь», не мешало бы придумать план на сейчас, а не на потом. Отец прав: трезво и спокойно оценивать ситуацию со стороны, какой бы сложной она ни была, Кармеле всегда нравилось меньше, чем действовать. Однако тут, как говорится, нравится – не нравится, а если уж тебя смыло волной за борт, придется барахтаться, а не ждать, пока спустят на воду шлюпку или бросят канат.
       Кармела медленно вдохнула, стараясь унять то и дело с новой силой вскипающий внутри гнев, пожевала тряпку еще — это каким-то невероятным образом немного успокаивало, как и любая однообразная работа, требующая терпения. Рядом по-прежнему пыхтел бандит, для надежности стискивая ручищами ее плечи. То ли боялся, что она как есть, с завязанными глазами и связанными руками-ногами, сиганет из кареты прямо на дорогу… Чтобы что, интересно знать? Лежать кулем в пыли и ждать, когда ее снова схватят и затащат обратно? Нет уж, для таких выкрутасов надо быть совсем безмозглой. То ли чтобы она ненароком не въехала ему со всей дури затылком в челюсть.
       Ну да, Кармела поначалу вела себя слегка буйно и изо всех сил пыталась сопротивляться, потому что а как иначе? Она бы и сейчас еще подергалась — невероятно бесило ощущение чьих-то мерзких, потных, горячих лап! — но он ведь все равно не успокоится. А получить по голове все-таки не хотелось. Тот, второй, что сидел на козлах, и так порядочно взбеленился после второго выплюнутого кляпа, орал что-то про «успокою навсегда». Вряд ли, конечно, ее бы и впрямь убили — похищали же зачем-то, значит, она им нужна живой, но рисковать зря все же не хотелось. Не пришло еще время оголтелого риска, это Кармела знала точно. Кто бы что ни думал на ее счет, она всегда отлично чуяла попутный ветер. Как, впрочем, и надвигающийся шторм.
       Судя по глухому топоту копыт, они ехали прочь от города. Пахло не морем, а пылью и раскаленной на солнце травой. Не так уж много дорог уводило из Бьероты, а так пахнуть и так звучать в начале лета могла и вовсе только одна — дорога на Корво, что вилась через бесконечные виноградники, а потом взбиралась на скалистые кручи. Здесь не бывало караванщиков, что покрикивали бы на медлительных мулов и переругивались между собой: торговцы предпочитали переправляться по морю, а не по скалам, так было проще и спокойнее, хоть и медленнее.
       А дилижанс, к крайнему неудовольствию отца, ходил всего дважды в день — утром и вечером. Неудобно для деловой переписки, но посыльный на приличной лошади стоит на несколько медяков больше. «Как ты не понимаешь, Кармелита, это лишние траты! Не стоит разбрасываться деньгами впустую, даже если всех денег — медная монетка. Монетка там, монетка здесь, так и разориться недолго. Да и ведь дилижанс на то и дилижанс, чтобы доставлять почту куда потребуется. Не даром же он на иждивении городской казны!» Кармелита понимать отказывалась, но запоминала. Она вообще запоминала многое, даже то, что могло никогда не пригодиться.
       Теперь неплохо бы понять, куда ее могут везти по этой дороге. Уж точно не в Корво. Если оценивать по повадкам, схватили ее те еще мужланы, а если учесть их самоубийственную прыть, точно не папочкины конкуренты — те с таким отребьем связываться бы поостереглись, потому что себе дороже. Тогда кто? Бандиты с большой дороги? Таких здесь и не водилось отродясь. Что им делать на крайнем юге, делить сушу с пиратами? Значит, пираты? И, похоже, из самых безмозглых и наглых, которые даже среди своих считаются отбросами? Эти могли, пожалуй. Только они-то далеко ее не увезут. Если вспомнить все, что болтали в тавернах и в порту, такие промышляли мелким грабежом как раз вдоль побережья, прячась в скалах, как крысы в норах.
       Кармела снова стиснула зубы. От настойчивых попыток сосредоточиться и успокоить саму себя даже в висках нехорошо застучало.

Показано 1 из 7 страниц

1 2 3 4 ... 6 7