ГЛАВА 1
Прикрыв глаза рукой — солнечные очки помогали слабо — Белла смотрела, как идет на посадку стремительная белоснежная яхта. Пафосная и хищная, как и ее владелец. «Тинтея, детка, этот день настал! Иду к тебе. Бегу. Лечу. Плыву. И все сразу. Нашел целых пару недель в своем забитом расписании. Ради родной планеты ничего не жаль. Ждите меня, крошки. Как и обещал, наша встреча будет жаркой, сладкой и незабываемой».
Она рванула сюда, едва прочитав эту запись.
Хорошо быть дочерью владельца космопорта. Все двери перед тобой открыты. Ну ладно, не все, никто не пустил бы ее на склад или тем более к топливным резервуарам, но выйти на служебный пандус, с которого прекрасный обзор на зону ожидания при вип-доках и никакой толпы — всегда пожалуйста.
Жаркий, насыщенный влагой близкого океана ветер трепал волосы и длинную юбку. Ветер пах солью, но запах раскаленных двигателей и горячей обшивки кораблей перебивал аромат моря.
А внизу творилось настоящее безумие. Впервые Белла наблюдала его своими глазами. Нет, конечно, она знала, что Хейл Данжеро способен посеять вокруг себя хаос одним щелчком пальцев. Хотя и щелкать не придется: хватит одной усмешки с обложки очередного глянца или взгляда исподлобья, как в том проклятом рекламном ролике. Новом. Очередном. Но сейчас безумие фанаток добралось и до нее. Захлестнуло не хуже океанской волны. Даже сердце билось с восторженным предвкушением, наверняка так же, как у тех, кто толпился и орал рядом с Хейлом.
Охрана космопорта, личная охрана семьи Данжеро, еще, кажется, городские полицейские. И этот усиленный заслон дрогнул, прогнулся и едва не порвался, когда из дверей вип-дока появился ОН.
Все-таки никакие, даже самые лучшие камеры и фотографы не в состоянии были передать и вполовину эту бьющую наотмашь, почти животную притягательность Хейла. И дело не в стилистах и упаковке, не в пафосном черном прикиде от лучших кутюрье. Он мог бы, пожалуй, напялить на себя хоть мешок, или вообще раздеться. Хотя нет. Если бы Хейл вздумал раздеться в этой толпе, фанатки разнесли бы космопорт похлеще тайфуна. Просто сам он, весь, от походки до хищной улыбки, был воплощением уверенности и желания. «Ходячий секс. Горячий до полного растекания мозгов», — как однажды сказала Бетси. И с ней невозможно было не согласиться.
От восторженного вопля пополам с визгом заложило уши. Кажется, фанатки перекрыли даже рокот взлетающего с грузового поля танкера! А Хейл только улыбнулся во все зубы и вскинул руки в приветственном взмахе.
Белла едва не начала махать в ответ! Все-таки безумие толпы заразительно даже вот так, на расстоянии. Сейчас не имело никакого значения, что она помнила его мальчишкой, с которым вместе росли, пока дядя Петрас не увез Хейла в закрытую школу на Балорте и сам не перебрался туда, оставив бизнес на Тинтее. Не имели значения детские споры, драки, глупые игры в мафию и шпионов. По крайней мере, по тем нескольким строчкам, которые Хейл всегда присылал ей на день рождения, было не понять, помнил ли он сам об их детской дружбе. Или это не больше, чем формальная вежливость, обязательная для людей одного круга, и точно так же он поздравляет и толстушку Ванду Росс, и занудного ботаника Виктора Грасса, которого терпеть не мог в школе?
Интересно все же, зачем он прилетел? Да еще на пару недель? Никаких значимых мероприятий не ожидается. Может…
Движение позади Хейла отвлекло, неоформившаяся мысль вылетела из головы, и Белла замерла, прижав ладонь ко рту. Пока все взгляды скрещивались на Хейле, из вип-дока вышла женщина. Тут же свернула в сторону, к запасному выходу, наверняка никто ее и не увидел, кроме Беллы. А Белла…
Она просто не знала, верить ли глазам. Но эту походку, быстрый разворот почти танцевальным, легким движением, взмах руки, небрежно поправляющей прическу… Она не могла забыть. Никогда.
— Мама?
Глаза защипало от слез. Разве это могло быть? На самом деле? Ведь мама… Похороны были как раз через два дня после отлета семейства Данжеро. Дядя Петрас принес соболезнования и сожалел, что не может остаться и достойно проводить супругу бывшего делового партнера. Хейл кривил губы, как будто хотел что-то сказать, но не знал, как. Отец рыл землю, пытаясь найти виновников несчастного случая, но так и не нашел. «Трагическая случайность», так написали в некрологе.
Показалось? Просто похожа? Мама была белокожей рыжеватой шатенкой, как и Белла, та женщина — черноволосая и смуглая. Но разве могут разные люди настолько одинаково двигаться?
А разве может женщина двигаться точно так же, как пять лет назад, будто всего несколько дней прошло?
— Да-а, я здесь, с вами-и-и! — разнесся по вип-залу голос Хейла, и снова ударил по ушам восторженный визг фанаток. Белла, очнувшись, помчалась к запасному выходу, вслед за незнакомкой, так похожей на маму. Неслась, рискуя свалиться с пандуса, к лифту, вниз, по служебному коридору в обход всех пунктов контроля. И все равно успела заметить только мелькнувшую в сутолоке портовой площади статную фигуру в легком светлом платье, собранные в высокий хвост черные локоны, взмах руки, подзывающий такси…
Номера такси заметить, конечно же, не успела. А пока добралась до стоянки, и спросить было не у кого.
Отец! Он ведь может просмотреть файлы регистратора!
«Ты свободен? Срочно нужно поговорить. Иду к тебе», — она надиктовала сообщение, уже сорвавшись на бег. Если у отца совещание, он, конечно, так запросто ее не примет. Но ничего, она подождет.
Еще одна пробежка, до служебной портальной площадки, и еще одна, от портального зала «Сантор-галактик» до кабинета отца. Милена, секретарша, улыбнулась профессионально приветливо:
— Рада вас видеть, госпожа Изабелла. Господин министр ожидает, проходите.
Отец встретил ее удивленным взглядом.
— Изабо? Что-то случилось? Твое сообщение…
— Я видела маму! — выпалила Белла. Тут же сообразила, как дико звучит, уточнила: — То есть… Похожа, так похожа, что мне правда показалось… Я хотела догнать, но не успела. Но если проверить регистратор на стоянке… Она взяла такси. Примерно за минуту до моего сообщения тебе.
— Присядь, — отец нахмурился, указал на кресло. — Ты бежала сюда в таком растрепанном виде, чтобы сказать, что видела женщину, похожую на мать? Изабо, тебе нужно успокоиться. — Добавил в коммуникатор: — Милена, два кофе.
Белла села в кресло для посетителей, мягкое, удобное. Пробежалась пальцами по волосам, поправляя прическу. И правда, растрепалась. Выглядеть такой взбаламученной перед людьми, которыми, возможно, однажды придется управлять — никак не годится. Хотя Белла искренне надеялась, что еще долгие годы пробудет всего лишь наследницей, но, с другой стороны, отец уже намекал как-то, что недурно бы ей вникнуть в дела корпорации изнутри. Значит, какая-то не слишком значимая, но все же ответственная должность может ждать ее сразу после учебы.
Когда секретарша вышла, а ноздри защекотал яркий насыщенный запах черного кофе с ноткой корицы, отец вопросительно приподнял брови.
— Итак. Какой регистратор? Где ты была?
— В космопорту. Ты ведь знаешь, что Хейл прилетел? Мне было интересно посмотреть.
— Только глухой и слепой еще не знает, что он явился. Но чем тебе может быть интересен этот распутный недоумок?
— Почему недоумок? — растерялась Белла.
— То есть почему распутник, ты и сама осознаешь. Что ж, уже легче. — отец вздохнул. — А как прикажешь называть того, кто проматывает жизнь в попойках и оргиях? Я в его возрасте уже возглавлял компанию. Ни к чему тебе знаться с подобными субъектами, Изабо.
Белла предполагала, что слухи о попойках и оргиях сильно преувеличены. Хейл ничуть не выглядел алкоголиком! К тому же он вел блог и много снимался в рекламе — продвигал новый бизнес дяди Петраса. И то, как именно продвигал, Белла считала если не гениальным, то очень близким к тому! Сын и наследник владельца туристического бизнеса, популярный тревел-блогер, проверял новые маршруты компании отца лично. Он делал захватывающие репортажи о покорении пиков Звездного хребта и умопомрачительно смешные ролики с кадрами активного отдыха на Буйных озерах Алинтамы. Он тестировал самые качественные новинки для дайвинга и серфинга и дегустировал самые невероятные напитки и блюда. А уж демонстрация всем желающим загара после посещения пляжного плато на острове Мелинас, по твердому убеждению Беллы, заслуживала пометки «Афродизиак классический. Опасно для жизни и невинности!» — и влегкую обеспечила острову первое место в рейтинге самых посещаемых этим летом.
Но озвучивать все это Белла, конечно же, не стала. Хейла искренне ненавидели отцы и матери абсолютно всех ее подруг, одноклассниц, сокурсниц и знакомых девчонок из Галанета! Как раз за его съемки, шикарную улыбку, непробиваемую самоуверенность и отчаянную любовь к нему бесчисленных фанаток. Наверное, боялись, что однажды этот «ходячий секс» поманит именно их дочурку, и та побежит за ним, забыв обо всем.
— Мне нравится его блог, — сказала Белла вместо всего этого. — Он умеет находить необычные ракурсы. Было интересно взглянуть, какой он вживую, не на экране. Сильно изменился, — невольно вздохнула. — Так вот, там я ее и увидела! Пока толпа диких фанаток рвалась к Хейлу, чтобы разорвать его на сувениры, та женщина, наверное, решила обойти столпотворение. Вышла через боковой ход, тот, который ведет сразу к такси. И уехала. Я смотрела сверху, с пандуса. Пока добежала до лифта, пока спустилась…
— Я понимаю, — прервал отец. — Ты скучаешь по матери. Тебе ее не хватает. Как и мне. Эта боль будет жить с нами, и с этим ничего не поделать. Ты взрослеешь, твой дар взрослеет вместе с тобой. Осталось совсем немного до инициации. Это ее наследие. Неудивительно, что ты думаешь о ней сейчас чаще, чем обычно. Но ее больше нет с нами, дочка. Понимаешь? — отец устало прикрыл глаза, будто этот разговор и впрямь если и не причинял ему боль — она все же успела стихнуть за пять прошедших лет, — то вызывал слишком темные, нервирующие воспоминания. — Выдохни и спроси себя. А потом честно ответь. Ты действительно видела маму, или женщину, которая чем-то, походкой, внешностью, мимикой — напомнила тебе о ней. На свете много похожих людей, Изабо.
— Я знаю, — прошептала Белла, — знаю. Но когда я ее увидела… Я подумала «мама», даже прежде чем поняла, что у нее другие волосы и другой оттенок кожи. Но она так похоже двигается! Нет, не похоже, а просто так же. Я как будто сошла с ума на какое-то время.
— Твоя мама любила танцевать, — вздохнул отец. — И особенно любила тинтейский лассин. Многие женщины, которым нравится этот танец, похоже двигаются. Все эти отточенные развороты, и вот это вот кистью, — он попытался изобразить, но, конечно же, ничего не получилось. Движения в лассине и вправду сложные, сходу не повторить. — Одно время это и меня сбивало с толку.
— Да, наверное, — вздохнула Белла. Сейчас, под такие разумные, логичные объяснения отца, ей и самой казалось, что на нее нашло какое-то помутнение, будто она подхватила от толпы фанаток немного их безумия. — Прости, я тебя оторвала от дел.
— Как раз наоборот. Ты обеспечила мне дополнительный перерыв на кофе. К тому же есть одно дело, которое я хотел обсудить с тобой лично. Оно касается твоего праздника.
— Дня рождения? — удивилась Белла. — Я думала, у нас уже все утверждено. Бал, список гостей, меню. Кстати о гостях, ведь будет приличным пригласить Хейла? Все-таки он сын дяди Петраса и мой детский приятель.
— Дался тебе этот Хейл, — поморщился отец. — Если хочешь эпатировать приличное общество, приглашай. Я не стану возражать, это твой праздник. А он — сын одного из богатейших магнатов Балорта и потомок почтенной семьи, оставившей след в истории Тинтеи, пусть сам он об этом, похоже, забыл. Но речь не о нем. Согласись, такой праздник — прекрасный повод, чтобы приурочить к нему еще один. Мы объявим о твоей помолвке.
— П-помолвке?!
Сказать, что Белла изумилась, значило бы сильно, очень сильно преуменьшить. У нее не было ни парня, ни воздыхателей, которых она выделяла бы из прочих. Вообще-то… в детстве, до того, как закончилось деловое партнерство отца и дяди Петраса, ей в мужья прочили наследника Данжеро. Но ведь…
— Вряд ли ты имеешь в виду Хейла, учитывая все сказанное. Тогда кто? И почему?
— Старые договоренности — в прошлом. А почему — ты и сама отлично знаешь ответ. Твой дар требует огранки и бережного партнера. Очень скоро тебе понадобится достойный муж, который сможет не только сделать тебя настоящей женщиной и талантливой Видящей, но и войдет в семью Сантор на правах моего делового партнера и зятя. Мы говорили с тобой о Джеймсе Фицройсе, помнишь? Он вполне достойный сын своих родителей. Поверь, Изабо, это лучший претендент на твою руку.
Да, на это «почему» Белла и вправду знала ответ. И то, что ее дар требует для инициации мужчину. И то, что выбирать придется из тех, кто сможет достойно войти в семью и в отцовский бизнес. Но она спрашивала совсем о другом! Почему — так? «Мы объявим о твоей помолвке» и «я уже выбрал лучшего для тебя претендента», а не «Пусть список вероятных женихов не так уж и велик, но все же выбери, кто из них тебя больше привлекает». Или хотя бы менее противен!
Джеймс. Да, он отличный экономист, неплохой управленец, безвольная тряпка, который во всем будет слушать босса… Упс. Кажется, она начала думать немного не в тех выражениях, которые можно повторить вслух перед отцом. Но ведь так и есть! Джеймс удобен для отца, возможно, будет удобен и для жены, в качестве мужа-подкаблучника… а может, и нет. Кто знает? Может, наоборот, будет отыгрываться в семье за подчиненное положение в корпорации? Хотя для такого случая в брачном договоре наверняка будет предусмотрен пункт о разводе. Проблема в другом.
— Мы ведь говорили о нем в связи с новыми назначениями в главном офисе, разве нет? Я помню, еще сказала, что с ним наверняка будет комфортно работать. Но…
«Но он мне совсем не нравится как возможный мужчина», — точно не те слова, которые станут для отца веским аргументом. Да хоть каким-то аргументом!
— Но? — переспросил Людвиг Сантор, министр транспорта Тинтеи, владелец корпорации «Сантор-галактик» и третий в десятке самых влиятельных людей планеты. Переспросил с искренним непониманием. И, к сожалению, Белла ничего не могла ему противопоставить. Отец любил ее, в этом она никогда не сомневалась. Любил, считал своей единственной наследницей, воспитывал как наследницу, но… Она думала, это всерьез, а получается, что только на словах. Формально. Только для прессы, для светской хроники, для колонок деловых новостей и обзоров. Ее удел — улыбаться с обложек светского глянца и деловых таблоидов, запросто здороваться с министрами и главой Альянса, а править империей за спиной «королевы» будет, конечно же, мужчина. Джеймс или нет — отцу неважно, лишь бы подходил под его стандарты «достойного партнера и зятя». Для отца не было и не могло быть никаких «но». Он всерьез считал, что сможет сделать дочь счастливой, выбрав ей мужа? Хотя понятия счастья у него вряд ли вообще сочетались со словом «муж».
— Изабо, — мягко заговорил отец, видимо, прочитав по лицу ее настроение. — У тебя было два года. И целая Тинтея для выбора. Ты давно знакома со всеми наследниками и теми, кто хоть за какие-то заслуги достоин войти в нашу семью. Но так и не решила, за кого хочешь замуж, верно? Мы больше не можем ждать.
