ГЛАВА 1
Лин много раз убеждалась — уж если выпадает суматошный, бестолковый, полный проблем и сюрпризов день, то с утра и до поздней ночи все идет по нарастающей. И то, что утром казалось серьезным, к ночи станет ничего не значащей ерундой. Так было, когда она ребенком выживала в трущобах. Так оставалось, когда она ловила в тех же трущобах бандитов и отморозков. И теперь, когда вокруг другой мир и сама она другая, это правило по-прежнему незыблемо. Фундаментальный закон бытия, да и только!
Утром она пыталась осознать собственное поведение ночью, вполне правильное для анхи повелителя, но абсолютно немыслимое для агента Линтариены. Устроить стриптиз в фонтане на глазах у кучи кродахов! Отдаваться Асиру, наплевав на всех, кто захочет полюбоваться на это зрелище! Еще вчера она не поверила бы, что способна на такое.
Днем пришлось выбирать, уйти в свой мир или остаться здесь. Без времени на раздумья, без возможности поговорить с Асиром. Вопрос — мгновенное решение — ответ. Экстремальная вилка, когда любой шаг принесет боль, ты это знаешь, но все равно нужно выбрать. Да еще само место, где это происходило, пугало до одури, и непонятный Хранитель ничуть не добавлял уверенности и спокойствия.
Единственное, в чем она нуждалась после такой встряски — хоть несколько минут рядом с Асиром. Немного его уверенности, когда так не хватает своей. Но Асир должен был уделить внимание гостям, и она осталась одна. Наедине с главным вопросом, который мучил ее давно, но сегодня — особенно сильно. Нужна ли Асиру такая бестолковая, такая проблемная анха, как она?
Может быть, имело смысл попросить у Ладуша снотворной настойки и лечь спать, а утром все увиделось бы не в таком мрачном свете? Или поговорить с тем же Ладушем, просто поговорить, иногда и этого хватает для душевного успокоения. Но нет, агент Линтариена не ищет легких путей. Ее понесло страдать на вершину башни! Спасибо, что хотя бы без истерик обошлось, без слез, соплей и вытья! Посидела, подумала и даже успокоилась. Вот только сомнения никуда не делись.
А потом Асир ее нашел, и все встряски этого дня оказались той самой ничего не значащей ерундой — в полном соответствии с фундаментальными законами бытия. И не потому что он умел и успокоить одним только своим присутствием, и мозги поставить на место двумя-тремя словами. Нет. Сказал он… многое. Такое, чего Лин никак не ждала услышать от владыки и кродаха. “Страх и беспомощность. Вот что я чувствовал, думая, что в Ишвасе может не быть тебя. Я ответил на твой вопрос? Мне кажется, простого «да» было бы недостаточно”.
Если бы Лин не любила его уже всем сердцем, полюбила бы сейчас. За то, что сумел рассказать о своей слабости, ни на секунду не перестав быть сильным. За то, что нашел слова для нее, те единственные правильные слова, которые все ее сомнения порвали в клочки и развеяли по ветру.
Но то, что он сделал после…
Разве могут мечты, которые кажутся эфемерными, как облака, и далекими, как звезды, исполняться так просто? Так… внезапно?
Хотя, если подумать, настолько сумасшедший день и должен был закончиться чем-то сногсшибательным. Метка вместо халасана. Нечто меньшее не перевесило бы всех полученных сегодня встрясок. Лин чувствовала себя самой счастливой анхой в двух мирах и отчаянно не хотела, чтобы день и в самом деле — заканчивался. Хотя над Им-Роком давно стояла ночь, и в окутавшей башню тьме они с Асиром, хоть и стояли вплотную, скорее чуяли друг друга, чем видели.
— Наверное, это смешно, — сказала Лин. — Пока я сидела тут и мучилась сомнениями, думала о том, что посольства мешают нам поговорить. Но вот мы поговорили, и даже больше чем просто поговорили, а я все равно думаю о том, что посольства нам мешают. Скажи, тебе ведь не нужно уходить прямо сейчас? Я не представляю, как смогу спуститься в сераль и заснуть. Не смогу никак.
— Я ведь хотел показать тебе ночную пустыню, — задумчиво сказал Асир. — Раз уж ты выбрала мой мир, госпожа Линтариена, не пора ли тебе увидеть настоящую Имхару? Такой, какой увидели ее наши предки после Великого Краха?
— Да, — крепко обняв Асира, выдохнула Лин. — Да, и спасибо.
Исхири, до того сидевший тихо, решил, наверное, что раз все обнимаются, то и ему можно, и бухнул лапы Лин на плечи, да так, что она ткнулась лицом Асиру в грудь.
— Эй! А ну сядь, балбес! Играть будем в другой раз. Не видишь разве, я сейчас с владыкой, а не с одним глупым молодым анкаром?
— Мне придется увести это невоспитанное безобразие обратно, а тебе — переодеться, — Асир, кажется, улыбался, ну еще бы! — Ночи в пустыне холодные. А потом незаметно выбраться из сераля. Скажешь Ладушу, пусть сам тебя выведет. Иди к зверинцу, как будешь готова, на этот раз нам понадобится кто-то быстрее Аравака. Надеюсь, знакомство со зверогрызом ты переживешь легче, чем с моим конем.
Прода от 08.09.2022, 11:44
Асир увел Исхири через одну из тех самых дверей, которые выглядели заброшенными и давно вросшими в камень стен. Кстати, петли в них действительно не скрипели! Сколько же всяческих тайных ходов и выходов на самом деле в серале? А вскоре впереди заплясало пятно света, и Лин побежала вниз быстрее. Кто-то, видно, догадался поискать ее в этом всеми позабытом местечке. Хорошо, что сейчас, а не раньше!
Лампу нес Ладуш, и при виде Лин он остановился и воскликнул:
— Предки! Наконец-то!
Лин виновато развела руками. Смешно, наверное, выглядело в сочетании с абсолютно счастливым лицом и не желающей прятаться улыбкой. Конечно, отсутствие второго советника в серале — не повод не предупредить вообще никого о том, куда идешь. Тем более что Ладуш и в прошлую ночь глаз не сомкнул. Но ведь и у нее была причина! И даже не одна.
— Мне с головой хватило утра с нашими цыпочками, чтобы снова отвечать на слишком личные вопросы и выслушивать бред, — все-таки объяснила она. — Надо было побыть одной и успокоиться. Простите, я не думала, что позабуду о времени.
— Если тебе снова вздумается сбегать в забытые предками углы, найди способ хоть кому-нибудь об этом сказать, — Ладуш отступил, давая ей возможность пройти и подсвечивая лестницу вниз. — Чую, владыка нашел тебя первым. И твое уединение прошло с весьма большой пользой, — добавил он с заметной усмешкой в голосе.
— И он просил передать, чтобы вы меня вывели из сераля. Незаметно. Только переоденусь.
— А знакомый путь с прыжками через садовые стены уже не подходит? Что опять пришло ему в голову?
— Он будет ждать меня в зверинце, — Лин не видела причин таиться от второго советника. Спорить тот не станет, и лучше пусть знает, куда они отправились, чем попусту бегает по дворцу в бессмысленных поисках. — Сказал одеться тепло, потому что ночи в пустыне холодные. И он возьмет зверогрыза. Обещал показать мне… — она запнулась при виде непередаваемо жалобного выражения, появившегося на породистом лице Ладуша. Похоже, “что опять пришло ему в голову?” было гораздо более безобидным вопросом, чем какое-нибудь непроизносимое вслух “мой брат рехнулся?!”
— Предки, — пробормотал Ладуш, опуская лампу. Они как раз спустились к общему залу сераля. — Разум окончательно покинул пределы этого дворца.
— Просто был тяжелый день, — сочувственно сказала Лин. — Перенервничали все. Надо развеяться.
— Знаешь, меня вдруг тоже посетило желание сбежать от вас — от всех! — куда-нибудь… да хоть в купальни. Не меньше чем на сутки, — хмыкнул Ладуш. — Надо непременно обдумать эту светлую мысль при случае. Ступай переодеваться. Потом придешь ко мне. И… — он окинул ее задумчивым взглядом. — Запах метки скрыть не получится. Но постарайся не привлекать внимание хотя бы… неуемным счастьем. Оно сейчас пахнет значительно сильнее. Если не хочешь застрять здесь до утра, конечно.
Застрять Лин не хотела — и не только до утра, но даже на лишние пару минут. Поэтому, кивнув Ладушу, привычно задвинула счастливую анху вглубь и выпустила агента Линтариену. И во всех деталях вспомнила Хранителя и то жуткое ощущение, которое он вызывал одним своим присутствием.
Судя по тому, как невольно шагнул назад Ладуш, получилось даже лучше, чем она хотела.
— Да, вот так в самый раз.
В зал она вошла в тот момент, когда в главных дверях воздвигся стражник и громогласно объявил:
— Советник Шарух к анхам владыки Асира!
Повезло! Теперь, пока советник Назифа не уйдет, все внимание будет направлено на него. Лин быстро проскользнула к своей комнате, успев заметить краем глаза мгновенный переполох в “курятнике”. Выбрала темные штаны и рубашку из плотной ткани, которые Ладуш не так давно все-таки выдал ей для походов в зверинец, и кожаный жилет. Достаточно “тепло”? В любом случае, свитеров здесь нет… И так же, по стеночке, не привлекая внимания и держа в памяти образ Хранителя, добежала до комнаты Ладуша. Он окинул ее придирчивым взглядом и достал теплую даже на вид накидку.
— Надень. И пойдем, отведу тебя.
Лин с непередаваемым облегчением накинула на голову капюшон. Вот она, незаметность! Теперь можно спокойно выпускать обратно счастливую анху, потому что Асиру уж точно не доставит удовольствия настороженный и нервничающий агент! Да и ей совсем не хочется вспоминать самые жуткие минуты ушедшего дня.
Путь до зверинца показался невыносимо длинным, хотя Ладуш провел ее более короткой дорогой, чем ходила одна. Здесь, оказывается, тоже были свои тайные тропки, спрямляющие путь, и двери, которые только кажутся закрытыми и забытыми. А в зверинце свернули в сторону, куда Лин еще не ходила. Вольеры анкаров остались далеко справа, за крепкими решетками метались боевые зверогрызы. Жуткие твари, рядом с которыми даже Адамас покажется домашним котиком.
Лин поймала на себе откровенно изучающий взгляд Ладуша, спросила:
— Что?
— Ты, наверное, первая анха за всю историю Им-Рока, которая добровольно вошла в эту часть зверинца.
— А ты первый и единственный клиба на моей памяти, который оседлал зверогрыза раньше, чем научился читать. — Асир, тоже в темной шерстяной накидке, почти невидимый в ночи, вышел им навстречу, ведя за собой огромного рыжего с бурой мордой зверя. Лин замерла. Вот так, рядом с рослым и плечистым Асиром, зверогрыз впечатлял больше, чем те, в клетках. Асир со всем своим немалым ростом едва доставал до плеча зверя, да он вообще терялся на таком фоне! Толстые лапы зверогрыза загребали мелкую гальку дорожки, оставляя следы когтей. Массивная голова сразу переходила в покатые плечи, жесткая шерсть на холке топорщилась, а острые длинные клыки, казалось, легко перекусят молодое деревце, не то что глупую анху.
— Если бы я его не оседлал, он бы тебя сожрал. Зверогрызы любят лакомиться безрассудной пузатой мелочью, которая сама норовит залезть им в пасть. — Ладуш улыбнулся, а Лин уставилась на него в изумлении, наконец-то осмыслив только что услышанное. Вряд ли этот умнейший клиба научился читать настолько поздно, чтобы мог без опаски управляться с такими зверями! Сколько же ему было? Им обоим? — Столько лет прошло, а мой владыка по-прежнему жаден до острых ощущений. Куда тебя несет среди ночи?
— Хочу, чтобы новая анха этого мира услышала шепот песков.
— Непременно ночью? Без стражи?
— Ночью все песни громче. И ты знаешь, что меня уже тошнит от стражи. Ваган окончательно обезумел.
— Мне стоит воззвать к твоему благоразумию, напомнить о том, что случилось во дворце Сардара, и о том, что неожиданностей можно ждать со всех сторон?
— Перестань ворчать. Как начал во младенчестве, так никак не остановишься.
— Асир…
— Хватит. Я вернусь на рассвете.
Прода от 11.09.2022, 11:05
Ладуш горестно вздохнул: конечно, он понимал, что никого не переубедит. Махнул рукой и ушел, а Лин осторожно шагнула вперед. Зверогрыз стоял спокойно, и Асир тоже был спокоен, но все же подходить вплотную к лапам, когтям и клыкам… не тот сорт адреналина, который ее возбуждает! Но и бояться нельзя, все хищники отлично чуют страх.
Упряжь зверогрыза отличалась от конской. Пасть оставалась свободной, седло крепилось на ремнях, охватывающих массивное туловище, ремни пересекали широкую, мощную грудь, и… и все? Даже ошейника нет?
— Как им управлять?! — не выдержала Лин.
— Только командами, — объяснил Асир. — Ни один самый сильный кродах не сравнится со зверогрызом в мощи, бессмысленно дергать за уздечку зверя, который порвет любую узду, если захочет. Правильно обученный зверогрыз признаёт волю своего хозяина и слушается, потому что считает его старшим в стае. Смотри, — он легко хлопнул зверя по плечу, и тот неторопливо улегся, по-собачьи вытянув лапы вперед.
Асир взлетел в седло одним прыжком. Расправил накидку — под ней оказались кожаные штаны и сапоги вроде тех, в каких обычно ходил Сардар, и плотная теплая рубаха. Протянул руки:
— Иди ко мне.
И Лин, уже не боясь, прошла мимо огромной пасти, поднялась на цыпочки возле покрытого жесткой шерстью буро-рыжего бока и, невольно ахнув, схватила за плечи поднявшего ее Асира.
Он посадил ее перед собой, боком, сказал:
— Держись за меня. Не смотри вниз, если боишься. Шайтан бегает быстро.
— Шайтан? — переспросила Лин. — Его зовут Шайтан?! Бездна, ему подходит!
Асир усмехнулся, хлопнул Шайтана по холке и негромко скомандовал:
— Вперед.
Этой твари-из-бездны даже подниматься не понадобилось! Сорвался в бег мощным прыжком, Лин тихо взвизгнула и крепко, что было силы, обхватила Асира за пояс. Спрятала лицо у него на груди. Но любопытство заставляло подсматривать краем глаза. Почти мгновенно зверинец остался позади, исчезли огни дворца, и смотреть стало не на что — вокруг сгустился непроглядный, смоляной мрак. Зверогрызы, вспомнила Лин, видят в темноте так же хорошо, как и при солнечном свете. Вот и Шайтан несся огромными, плавными прыжками, всадников слегка покачивало, но — темнота тому виной или размеры зверя, а может, успокаивающая близость Асира, — Лин казалось, что ехать на спине зверогрыза гораздо надежнее, чем верхом на лошади. Страх исчез, испарился, сменился благостным умиротворением. Лин подняла голову. Она слышала тонкий посвист ветра и шорох песка, мягкие толчки огромных лап, и какие-то еще звуки, странные, незнакомые — то далекий вой, то будто бы хохот, то резкий, скрипучий скрежет. Вспомнилось прочитанное в землеописании: пустыня оживает ночью. Наверное, все эти звуки издавали ночные обитатели песков.
А когда глаза немного привыкли к темноте…
Смутно, непроглядной чернотой — на черноте, усыпанной яркими, невероятно крупными звездами, она стала различать пустыню. Пологие, длинные волны барханов, редкие скалы, еще более редкие заросли перекати-поля или кривой ствол дерева, словно торчащая из песка рука со скрюченными пальцами. Мертвое песчаное море…
— Тише, — сказал Асир, заметно сжав широкие бока зверогрыза коленями. Бег будто замедлился. И добавил уже другим тоном, для нее: — Смотри. Это мертвое сердце Альтарана.
Из густой темноты, что рассеивалась только матово поблескивающими звездами, на них медленно наплывали смутные силуэты — то ли частично обрушенные стены, то ли разбитые башни, а может, когда-то давно это было высоким мостом, от которого остались только полуразрушенные, изъеденные песком и ветром опоры? Тональность ветра изменилась, он теперь и правда словно пел, то высоко, то низко и гудяще, так, что отзывалось неясной тревогой в сердце.
