«Какой странный парень», — подумал я, когда мистер Махони впервые вошел в наш класс. Мятый коричневый костюм, перекошенный галстук, румяное лицо, правая рука немного подергивается, волосы испачканы мелом. Он заикался, обращаясь к классу, и даже не успел закончить вступительное предложение, как я понял, что он надолго не задержится. Я никогда не видел, чтобы взрослый мужчина выглядел настолько неопрятно. Директор должен был его предупредить, что мы, шестиклассники, как стая акул. И мы почувствовали запах крови в воде.
Розыгрыши и шутки начинались с малого. Мистер Махони сам напросился, в каком-то смысле. Он был настолько неподготовленным, настолько совершенно невежественным — невозможно было не подшутить над ним. Для одного из заданий мистеру Махони нужно было нарисовать часы на доске. Класс считал вместе, пока он рисовал цифры на круглом циферблате часов — «один, два, три, четыре» — все громче и громче по мере увеличения цифр. И когда мы дошли до двенадцати, мы продолжили.
— Тринадцать! — закричали все хором.
Мистер Махони нарисовал 13 часов белым мелом. Класс разразился смехом, а он покраснел от смущения. Стер тринадцать, пробормотал что-то непонятное, и его дрожащая рука выронила мел.
Мы рассмеялись еще громче.
Вот тогда я впервые пожалел мистера Махони. Только я не мог перестать смеяться вместе с остальными.
Мои друзья — Карсон Старки и Дилан Ньюкем (все называли его Нюком) — были в классе самыми отпетыми нарушителями. Они оставляли кнопки на стуле мистера Махони, переворачивание парты перед началом урока, и тому подобное.
Однажды мистер Махони спросил нас, сколько получится, если 9 умножить на 5?
Нюк поднял руку и одними губами произнес «сорок пять», но вслух ничего не сказал.
— Я... не... слышу... вас, — сказал мистер Махони, заикаясь.
Нюк снова прошептал «сорок пять».
— Говорите...громче...па...па...па...пожалуйста, — мистер Махони наклонился к Нюку.
— СОРОК ПЯТЬ! — крикнул Нюк прямо ему в лицо.
Мистер Махони отпрыгнул назад, споткнулся о парту и растянулся на полу. Смех в классе достиг лихорадочного пика. Учитель вскочил на ноги и выбежал из класса, но перед этим споткнулся еще раз, вызвав очередной взрыв хохота. Смеялись все, кроме меня. Я не смеялся, но и не стал защищать мистера Махони, никому не сказал заткнуться и оставить беднягу в покое.
В тот день Нюка, Старки и меня вызвали в кабинет директора. Меня, вероятно, до кучи, просто потому, что я с ними дружил. Мистер Махони сидел в углу и смотрел в пол, его руки дрожали.
Директор отчитывал нас минут десять. Он требовал, чтобы мы прекратили преследовать мистера Махони. В противном случае обещал ужасные последствия. Сам мистер Махони за это время не произнес ни слова.
— Не могу поверить, что он на нас настучал, — прошептал мне Нюк, когда мы вышли из кабинета директора.
В его голосе чувствовался яд.
Нюк и Старки жаждали мести. Они быстро придумали розыгрыш, чтобы отомстить мистеру Махони за стукачество.
— Он такой трусливый черт, — усмехнулся Нюк. — Я заставлю его так сильно обделаться, что он утонет в собственных гребаных штанах.
Я неохотно согласился принять участие, просто думал, что моя роль в розыгрыше не будет главной.
Но, оглядываясь назад, я понимаю, что просто не смог сказать «нет» своим друзьям. Мне следовало отказаться. Но когда Нюк и Старки озвучили план, я просто кивнул и сказал «хорошо». Моя роль показалась очень легкой, и мистер Махони вряд ли догадался бы, что я тоже в этом замешан. Каким-то образом это успокаивало меня.
Розыгрыш был запланирован на вечер вторника. Нюк позвонил мистеру Махони, представившись мистером Ньюкемом, и попросил приехать к нему домой. Мистер Махони клюнул и согласился прийти в дом Ньюкема, чтобы поговорить о поведении его сына.
Все было готово.
Родители Нюка в тот день работали в ночную смену. В доме были только я, Нюк и Старки. Я и Старки сидели в подвале рядом с электрощитом. Мой друг едва сдерживал смех. Я услышал звонок в дверь и шаги наверху.
— Здравствуйте, мистер Махони. Мой отец сейчас спустится, а пока проходите в гостиную, — сказал Нюк.
И вот я слышу, как они садятся на диван. Потом Нюк роняет на пол настольную лампу. Это условный сигнал, и я вырубаю в доме свет.
Нюк говорит мистеру Махони, что спустится в подвал и проверит предохранители. Вернется через минуту.
Он спускается к нам, и я выливаю ему на рубашку смесь кукурузного сиропа с кетчупом. Старки надевает резиновую маску клоуна и берет большой мясницкий нож.
Первым наверх поднимается Нюк, за ним Старки, потом я. У меня в руках камера Polaroid.
Нюк театрально падает и зовет на помощь. Мистер Махони подбегает к нему, кладет свою руку на грудь и принимает кетчуп с сиропом за кровь. Вскакивает с истошным криком и тут замечает Старки в маске клоуна и с ножом. Крик становится еще громче. Мистер Махони падает, под ним растекается лужа.
— Сделай это! — кричит Нюк. — Сфотографируй его!
Я поднял камеру, но так и не смог заставить себя сделать снимок. Старки наклонился над мистером Махони и поднес к его горлу нож. Наш замечательный учитель заплакал.
— Что ты наделал, — закричал Нюк. — Ты обгадил весь пол!
Я никогда не чувствовал такой жалости к другому человеку за всю свою жизнь. Было ощущение, что мы издеваемся над беззащитным щенком.
— Фотографируй! — настаивал Нюк.
Но я этого не сделал, просто уронил камеру, и она разбилась на три части. Старки снял маску и бросил ее мистеру Махони.
— Мы просто шутим, — сказал Старки ему. — Это обычный розыгрыш.
Мистер Махони с трудом поднялся на ноги. Он посмотрел на пуговицу с рубашки Нюка в одной руке, потом на маску клоуна в своей другой руке, шмыгнул носом и поплелся к входной двери.
Больше мистера Махони в школе не было. Мы с Нюком и Старки ждали, когда нас вызовут в кабинет директора, но этого не случилось. Пришел новый учитель, и наша жизнь потекла в прежнем русле.
Три недели спустя для нашего класса пришла посылка. В ней была стопка домашних заданий по математике, которые мистер Махони оценил, но не успел вернуть нам. В работах Нюка и Старки не было никаких исправлений, только приписка красными чернилами: «Отличная работа! С нетерпением жду встречи с вами снова».
Моей работы не было, потому что я забыл ее сдать. Как же сейчас я был этому рад.
— Какая чушь, — хихикнул Нюк.
Он скомкал лист с заданием и бросил на пол. Старки сделал то же самое. А я задумался, что сейчас делает мистер Махони — может быть, он сидит один, нервно тряся рукой, и слезы текут по его щекам. Или он точит топор. Я вздрогнул, но образ учителя с топором крепко засел у меня в голове.
— Мне очень жаль, мистер Махони, — прошептал я, обращаясь в пустоту. — Мне очень, очень жаль.
Годами я ждал, что мистер Махони отомстит. Что он выскочит из темного угла на улице, или придет с топором в мой дом. Мне даже казалось, что я заслуживаю смерти за то, что сотворил. Но он так и не пришел.
Я вырос, окончил школу, потом колледж. Женился и получил хорошую работу. Нюку и Старки повезло меньше.
В старшей школе Нюк повредил оба колена и лишился футбольной стипендии. Кокаин был его лекарством и средством преодоления трудностей. Он поступил в колледж, но бросил его после первого семестра. Потом вернулся домой и торговал наркотиками, на чем его в итоге и поймали. Он оказал сопротивление при аресте, пытался оторваться от полиции на машине со своей девушкой и врезался в столб. Девушка вылетела через лобовое стекло и погибла на месте. Мой друг детства теперь сидит в тюрьме, и врачи говорят, что он больше никогда не сможет ходить.
Старки окончил колледж и сразу же обручился. Два месяца спустя у его жены диагностировали рассеянный склероз. Столкнувшись с пугающими медицинскими счетами, Старки присвоил деньги своей компании и был быстро пойман. Несколько недель спустя его дочь сбила машина. Она выжила, но осталась парализована ниже шеи. Старки застраховал свою жизнь на огромную сумму и покончил с собой, инсценировав убийство.
Недавно я получил письмо от Нюка. Он много читал, находясь в тюрьме — в основном книги о демонологии и колдовстве. Он убежден, что мистер Махони использовал сверхъестественные силы, чтобы отомстить ему и Старки.
«Махони проклял нас», — писал Нюк. «Той ночью он ушел из моего дома с пуговицей от моей рубашки и маской Старки. Если у кого-то есть вещь, которая принадлежит вам, он может использовать колдовство, чтобы наложить проклятие. Это объясняет, почему с тобой все в порядке, моя жизнь — дерьмо, а Старки мертв. Просто подумай об этом».
Конечно, я думал об этом. Но мне кажется, что это чушь.
Неделю спустя я встретил мистера Махони в баре за много миль от нашего города. По крайней мере, я думал, что это он. Он сидел, сгорбившись, в своей кабинке, все в том же коричневом костюме, и выглядел так, будто постарел на сорок лет. Его правая рука тревожно подергивалась.
Я видел, как он с трудом поднялся на ноги и, спотыкаясь, направился к двери. Это была та же походка неловкого и нервного учителя, с которым мне довелось столкнуться двадцать лет назад.
Я вышел за ним. Ночь была ветреной. Я закурил и с любопытством наблюдал, как он прислонился к стене и попытался прикурить свою сигарету, но его зажигалка постоянно гасла. Я подошел и протянул ему свою зажигалку, только тогда он смог прикурить.
Мы молча стояли и курили несколько минут. Наконец я спросил:
— Вы когда-нибудь работали учителем в шестом классе?
Он глубоко затянулся и ничего не ответил.
— Вы мистер Махони? — медленно спросил я.
Я посмотрел ему в глаза, но он отвернулся. Стоял и продолжал молчать. На мгновение я засомневался, что это вообще он.
— Просто хотел извиниться за ту нашу выходку, — сказал я и пошел прочь.
Он окликнул меня и, заикаясь, произнес:
— Спасибо.
Я сидел в своей машине на парковке и наблюдал за ним. Думал о прошлом и тех ужасных вещах, которые мы сотворили с мистером Махони. Думал о Нюке и Старки, и о том, как паршиво они жили. И тут вспомнил про письмо Нюка. Там говорилось: «Если у кого-то есть вещь, принадлежащая вам, он может использовать колдовство, чтобы наложить проклятие».
Я похлопал по карманам джинсов и куртки. К счастью, зажигалка была на месте. Я внимательно рассмотрел ее, чтобы убедиться, что она моя. Потом улыбнулся про себя и покачал головой. Я был глуп. Нет таких вещей, как проклятия и порчи. Нюк и Старки стали жертвами своего ужасного выбора и невезения. Колдовства не существует.
Я положил зажигалку обратно в карман. На мгновение мне захотелось, чтобы колдовство стало реальностью. Если этот человек и есть мистер Махони, он имеет полное право разрушить мою жизнь. Даже подумал, чтобы подойти и вложить зажигалку ему в руку. Разумеется, не стал этого делать. Я вел себя смешно, как ребенок.
А тот мужчина, спотыкаясь, гнался за чем-то по дороге — за крошечным окурком. Моим окурком, который я только что выбросил. Ветер подхватил его, и окурок понесся по темной дороге. Мужчина, шатаясь, шел за ним, одна его рука дрожала.
Какой странный парень.
Розыгрыши и шутки начинались с малого. Мистер Махони сам напросился, в каком-то смысле. Он был настолько неподготовленным, настолько совершенно невежественным — невозможно было не подшутить над ним. Для одного из заданий мистеру Махони нужно было нарисовать часы на доске. Класс считал вместе, пока он рисовал цифры на круглом циферблате часов — «один, два, три, четыре» — все громче и громче по мере увеличения цифр. И когда мы дошли до двенадцати, мы продолжили.
— Тринадцать! — закричали все хором.
Мистер Махони нарисовал 13 часов белым мелом. Класс разразился смехом, а он покраснел от смущения. Стер тринадцать, пробормотал что-то непонятное, и его дрожащая рука выронила мел.
Мы рассмеялись еще громче.
Вот тогда я впервые пожалел мистера Махони. Только я не мог перестать смеяться вместе с остальными.
Мои друзья — Карсон Старки и Дилан Ньюкем (все называли его Нюком) — были в классе самыми отпетыми нарушителями. Они оставляли кнопки на стуле мистера Махони, переворачивание парты перед началом урока, и тому подобное.
Однажды мистер Махони спросил нас, сколько получится, если 9 умножить на 5?
Нюк поднял руку и одними губами произнес «сорок пять», но вслух ничего не сказал.
— Я... не... слышу... вас, — сказал мистер Махони, заикаясь.
Нюк снова прошептал «сорок пять».
— Говорите...громче...па...па...па...пожалуйста, — мистер Махони наклонился к Нюку.
— СОРОК ПЯТЬ! — крикнул Нюк прямо ему в лицо.
Мистер Махони отпрыгнул назад, споткнулся о парту и растянулся на полу. Смех в классе достиг лихорадочного пика. Учитель вскочил на ноги и выбежал из класса, но перед этим споткнулся еще раз, вызвав очередной взрыв хохота. Смеялись все, кроме меня. Я не смеялся, но и не стал защищать мистера Махони, никому не сказал заткнуться и оставить беднягу в покое.
В тот день Нюка, Старки и меня вызвали в кабинет директора. Меня, вероятно, до кучи, просто потому, что я с ними дружил. Мистер Махони сидел в углу и смотрел в пол, его руки дрожали.
Директор отчитывал нас минут десять. Он требовал, чтобы мы прекратили преследовать мистера Махони. В противном случае обещал ужасные последствия. Сам мистер Махони за это время не произнес ни слова.
— Не могу поверить, что он на нас настучал, — прошептал мне Нюк, когда мы вышли из кабинета директора.
В его голосе чувствовался яд.
Нюк и Старки жаждали мести. Они быстро придумали розыгрыш, чтобы отомстить мистеру Махони за стукачество.
— Он такой трусливый черт, — усмехнулся Нюк. — Я заставлю его так сильно обделаться, что он утонет в собственных гребаных штанах.
Я неохотно согласился принять участие, просто думал, что моя роль в розыгрыше не будет главной.
Но, оглядываясь назад, я понимаю, что просто не смог сказать «нет» своим друзьям. Мне следовало отказаться. Но когда Нюк и Старки озвучили план, я просто кивнул и сказал «хорошо». Моя роль показалась очень легкой, и мистер Махони вряд ли догадался бы, что я тоже в этом замешан. Каким-то образом это успокаивало меня.
Розыгрыш был запланирован на вечер вторника. Нюк позвонил мистеру Махони, представившись мистером Ньюкемом, и попросил приехать к нему домой. Мистер Махони клюнул и согласился прийти в дом Ньюкема, чтобы поговорить о поведении его сына.
Все было готово.
Родители Нюка в тот день работали в ночную смену. В доме были только я, Нюк и Старки. Я и Старки сидели в подвале рядом с электрощитом. Мой друг едва сдерживал смех. Я услышал звонок в дверь и шаги наверху.
— Здравствуйте, мистер Махони. Мой отец сейчас спустится, а пока проходите в гостиную, — сказал Нюк.
И вот я слышу, как они садятся на диван. Потом Нюк роняет на пол настольную лампу. Это условный сигнал, и я вырубаю в доме свет.
Нюк говорит мистеру Махони, что спустится в подвал и проверит предохранители. Вернется через минуту.
Он спускается к нам, и я выливаю ему на рубашку смесь кукурузного сиропа с кетчупом. Старки надевает резиновую маску клоуна и берет большой мясницкий нож.
Первым наверх поднимается Нюк, за ним Старки, потом я. У меня в руках камера Polaroid.
Нюк театрально падает и зовет на помощь. Мистер Махони подбегает к нему, кладет свою руку на грудь и принимает кетчуп с сиропом за кровь. Вскакивает с истошным криком и тут замечает Старки в маске клоуна и с ножом. Крик становится еще громче. Мистер Махони падает, под ним растекается лужа.
— Сделай это! — кричит Нюк. — Сфотографируй его!
Я поднял камеру, но так и не смог заставить себя сделать снимок. Старки наклонился над мистером Махони и поднес к его горлу нож. Наш замечательный учитель заплакал.
— Что ты наделал, — закричал Нюк. — Ты обгадил весь пол!
Я никогда не чувствовал такой жалости к другому человеку за всю свою жизнь. Было ощущение, что мы издеваемся над беззащитным щенком.
— Фотографируй! — настаивал Нюк.
Но я этого не сделал, просто уронил камеру, и она разбилась на три части. Старки снял маску и бросил ее мистеру Махони.
— Мы просто шутим, — сказал Старки ему. — Это обычный розыгрыш.
Мистер Махони с трудом поднялся на ноги. Он посмотрел на пуговицу с рубашки Нюка в одной руке, потом на маску клоуна в своей другой руке, шмыгнул носом и поплелся к входной двери.
Больше мистера Махони в школе не было. Мы с Нюком и Старки ждали, когда нас вызовут в кабинет директора, но этого не случилось. Пришел новый учитель, и наша жизнь потекла в прежнем русле.
Три недели спустя для нашего класса пришла посылка. В ней была стопка домашних заданий по математике, которые мистер Махони оценил, но не успел вернуть нам. В работах Нюка и Старки не было никаких исправлений, только приписка красными чернилами: «Отличная работа! С нетерпением жду встречи с вами снова».
Моей работы не было, потому что я забыл ее сдать. Как же сейчас я был этому рад.
— Какая чушь, — хихикнул Нюк.
Он скомкал лист с заданием и бросил на пол. Старки сделал то же самое. А я задумался, что сейчас делает мистер Махони — может быть, он сидит один, нервно тряся рукой, и слезы текут по его щекам. Или он точит топор. Я вздрогнул, но образ учителя с топором крепко засел у меня в голове.
— Мне очень жаль, мистер Махони, — прошептал я, обращаясь в пустоту. — Мне очень, очень жаль.
Годами я ждал, что мистер Махони отомстит. Что он выскочит из темного угла на улице, или придет с топором в мой дом. Мне даже казалось, что я заслуживаю смерти за то, что сотворил. Но он так и не пришел.
Я вырос, окончил школу, потом колледж. Женился и получил хорошую работу. Нюку и Старки повезло меньше.
В старшей школе Нюк повредил оба колена и лишился футбольной стипендии. Кокаин был его лекарством и средством преодоления трудностей. Он поступил в колледж, но бросил его после первого семестра. Потом вернулся домой и торговал наркотиками, на чем его в итоге и поймали. Он оказал сопротивление при аресте, пытался оторваться от полиции на машине со своей девушкой и врезался в столб. Девушка вылетела через лобовое стекло и погибла на месте. Мой друг детства теперь сидит в тюрьме, и врачи говорят, что он больше никогда не сможет ходить.
Старки окончил колледж и сразу же обручился. Два месяца спустя у его жены диагностировали рассеянный склероз. Столкнувшись с пугающими медицинскими счетами, Старки присвоил деньги своей компании и был быстро пойман. Несколько недель спустя его дочь сбила машина. Она выжила, но осталась парализована ниже шеи. Старки застраховал свою жизнь на огромную сумму и покончил с собой, инсценировав убийство.
Недавно я получил письмо от Нюка. Он много читал, находясь в тюрьме — в основном книги о демонологии и колдовстве. Он убежден, что мистер Махони использовал сверхъестественные силы, чтобы отомстить ему и Старки.
«Махони проклял нас», — писал Нюк. «Той ночью он ушел из моего дома с пуговицей от моей рубашки и маской Старки. Если у кого-то есть вещь, которая принадлежит вам, он может использовать колдовство, чтобы наложить проклятие. Это объясняет, почему с тобой все в порядке, моя жизнь — дерьмо, а Старки мертв. Просто подумай об этом».
Конечно, я думал об этом. Но мне кажется, что это чушь.
Неделю спустя я встретил мистера Махони в баре за много миль от нашего города. По крайней мере, я думал, что это он. Он сидел, сгорбившись, в своей кабинке, все в том же коричневом костюме, и выглядел так, будто постарел на сорок лет. Его правая рука тревожно подергивалась.
Я видел, как он с трудом поднялся на ноги и, спотыкаясь, направился к двери. Это была та же походка неловкого и нервного учителя, с которым мне довелось столкнуться двадцать лет назад.
Я вышел за ним. Ночь была ветреной. Я закурил и с любопытством наблюдал, как он прислонился к стене и попытался прикурить свою сигарету, но его зажигалка постоянно гасла. Я подошел и протянул ему свою зажигалку, только тогда он смог прикурить.
Мы молча стояли и курили несколько минут. Наконец я спросил:
— Вы когда-нибудь работали учителем в шестом классе?
Он глубоко затянулся и ничего не ответил.
— Вы мистер Махони? — медленно спросил я.
Я посмотрел ему в глаза, но он отвернулся. Стоял и продолжал молчать. На мгновение я засомневался, что это вообще он.
— Просто хотел извиниться за ту нашу выходку, — сказал я и пошел прочь.
Он окликнул меня и, заикаясь, произнес:
— Спасибо.
Я сидел в своей машине на парковке и наблюдал за ним. Думал о прошлом и тех ужасных вещах, которые мы сотворили с мистером Махони. Думал о Нюке и Старки, и о том, как паршиво они жили. И тут вспомнил про письмо Нюка. Там говорилось: «Если у кого-то есть вещь, принадлежащая вам, он может использовать колдовство, чтобы наложить проклятие».
Я похлопал по карманам джинсов и куртки. К счастью, зажигалка была на месте. Я внимательно рассмотрел ее, чтобы убедиться, что она моя. Потом улыбнулся про себя и покачал головой. Я был глуп. Нет таких вещей, как проклятия и порчи. Нюк и Старки стали жертвами своего ужасного выбора и невезения. Колдовства не существует.
Я положил зажигалку обратно в карман. На мгновение мне захотелось, чтобы колдовство стало реальностью. Если этот человек и есть мистер Махони, он имеет полное право разрушить мою жизнь. Даже подумал, чтобы подойти и вложить зажигалку ему в руку. Разумеется, не стал этого делать. Я вел себя смешно, как ребенок.
А тот мужчина, спотыкаясь, гнался за чем-то по дороге — за крошечным окурком. Моим окурком, который я только что выбросил. Ветер подхватил его, и окурок понесся по темной дороге. Мужчина, шатаясь, шел за ним, одна его рука дрожала.
Какой странный парень.
