Не знаю, когда она перестала меня любить. Может, когда меня уволили с работы. Или когда меня госпитализировали из-за психического расстройства. Или когда она завела роман со своим физиотерапевтом Мэтью. Кто знает? Только все это в итоге сломало меня.
Мысль о жизни без нее была для меня непостижима. Мы с Алисией были вместе с 15 лет, и любили друг друга со школы. А в 19 лет я сделал ей предложение. До сих пор помню, каким в тот момент был неуклюжим и напуганным. Но, несмотря на это, каким-то образом она сказала «да», и мы начали нашу совместную жизнь. Все это время мы были неразлучны. Неудержимы. И так продолжалось до июня этого года. Это снова и снова прокручивается в моей голове.
В январе меня уволили с работы. Объяснили сокращением расходов, но они всем так говорят. К сожалению, отсутствие зарплаты не остановило поток счетов. Ипотеку все еще нужно было платить, еду все еще нужно было покупать, а ее бизнес по производству ювелирных изделий ручной работы даже близко не покрывал эти расходы. Я всегда говорил, что буду обеспечивать ее, чтобы она могла заниматься любимым делом. И вот наступил момент, когда я получаю отказы по всем поданным заявкам на работу, беру кредиты везде, где мне еще дают, занимаю у всех, у кого могу. Но это не спасало положение. Еще немного, и мы потеряем дом. Стресс был слишком сильным, а чувство вины еще сильнее. В итоге в марте я обнаружил себя идущим по оживленному шоссе. Без одежды, без обуви и без всяких воспоминаний о том, как здесь оказался.
Кто-то вызвал полицию, и меня отвезли в местную больницу. Проверили на алкоголь и наркотики и выяснили, что я совершенно трезв. Тогда они пришли к выводу, что у меня случился нервный срыв, и отправили меня в ближайшее психиатрическое учреждение. После просмотра таких фильмов, как «Пролетая над гнездом кукушки» и «Прерванная жизнь», я не питал больших надежд относительно этого места, но, к моему большому удивлению, оно оказалось замечательным. Врачи и медсестры были невероятно любезны, а другие пациенты оказались такими же людьми, как и я, которые просто заблудились. Алисия приходила ко мне несколько раз, но она казалась немного не в себе, вела себя холодновато. Я списал это на свое нынешнее состояние ума.
Через несколько месяцев врачи подобрали лекарство, которое мне подошло, и отпустили меня домой, к Алисии. И я не мог дождаться и пребывал в эйфории. Но так было до тех пор, пока я не вернулся домой и не понял, что ее поведение коренным образом изменилось. Она смотрела на меня иначе. Перестала разговаривать со мной без крайней необходимости. Чаще пропадала в спортзале, чем находилась дома. И вот в середине июня она ударила меня пятью словами, которых я боялся больше всего:
— Я больше так не могу.
Мое сердце упало, а колени подогнулись.
— Пожалуйста, я сделаю все, что угодно! Просто дай мне еще один шанс! — умолял я.
Должно быть, я выглядел очень жалким, но меня переполняли эмоции. Она была для меня всем моим смыслом жизни. Я не помнил жизнь до нее. Но в этот момент она даже не посмотрела на меня.
— Мне жаль. Я встретила другого человека. Я пыталась. Я, правда, пыталась. Но ты изменился. Ты не тот мужчина, которого я помню. Ты как его оболочка. Я люблю тебя. И всегда буду любить. Но этого недостаточно.
Честно говоря, я предвидел нечто подобное, но все равно был застигнут врасплох. С этими словами она повернулась и взяла две сумки, стоявшие у двери — я их даже не заметил. И все. Я остался один. Впервые в жизни. Не к кому обратиться. Мои родители давно ушли, а все друзья отдалились, когда я лежал в больнице или когда просил их одолжить денег. Все, что у меня осталось — еженедельные сеансы терапии.
— Ты же знаешь, что это не твоя вина, Адам. Тебе нужно перестать терзать себя, — сказала доктор МакАллистер успокаивающим тоном, глядя на меня поверх оправы своих очков, держа в руке блокнот и ручку. — К сожалению, такие вещи случаются, но мы должны найти способ жить дальше. Ты делал те упражнения, которые я рекомендовала?
— Да, — неуверенно пробормотал я, глядя на ковер.
Он был таким грязным и дешевым на вид. Интересно, когда его в последний раз пылесосили? И, боже, этот запах. Я принял его за фруктовую ароматическую свечу, которая была настолько сильной, что вызывала тошноту.
— Вы принимали лекарства?
По тому, как она задала этот вопрос, я понял, что она в этом сомневается.
— Конечно, принимал, — огрызнулся я. — Но таблетки не могут все исправить.
Доктор МакАллистер вздохнула.
— Послушай, Адам. Между нами говоря, я пережила больше расставаний, чем хотела бы признать. Даже один развод. Поначалу это кажется концом света. Поверь мне, я знаю. Но каким-то образом мы находим способ продолжать жить дальше. Это требует времени и сил, но в итоге мы справляемся. Хотела бы я дать тебе какой-нибудь потрясающий совет, который мгновенно избавил бы тебя от боли, но я всего лишь терапевт, у меня нет волшебной палочки. К сожалению, когда дело доходит до чего-то подобного, это то, через что тебе нужно пройти самостоятельно. Туннель будет длинным и темным, но в конце ты увидишь свет. Ты справишься.
— Спасибо, доктор. Я мог бы прочитать подобное в любом третьесортном женском журнале, — ответил я, выходя из ее мрачного, пропахшего фруктами офиса.
«Боже, какая бесполезная трата времени», — с горечью подумал я.
У меня не было выбора, кроме как пойти домой и прибегнуть к собственной психотерапии — две упаковки по шесть банок пива и несколько часов видеоигр. Это был мой способ отключить мозг от реальности. Я вошел в свой пустой и тихий дом, скинул обувь и бросил ключи в блюдечко на комоде. Убрал куртку в шкаф и заглянул на кухню.
Грязные тарелки горой стояли в раковине. Честно говоря, в доме был беспорядок. Алисии бы это не понравилось, но мне сейчас без разницы — здесь нет никого, кто может увидеть это, кроме меня.
Я достал из холодильника банку Miller. Мне не особо нравилось это пиво, но оно было дешевым, а я определенно не мог сорить деньгами. Кроме ипотеки и кредитов еще требовалось оплатить развод. Я прошел в гостиную и с грохотом упал на диван, уставившись на тускло освещенный потолок. Я взял за привычку включать как можно меньше света. Мне приходилось экономить электричество, хотя темнота сама по себе всегда казалась мне довольно успокаивающей.
Играл в какую-то стрелялку несколько часов подряд, потягивая пивко, пока был в состоянии держать глаза открытыми. Пора было ложиться, и я пошел выключать телевизор. Пару недель назад в приступе ярости разбил пульт о стену, поэтому поплелся выключать его вручную и, походя, бросил взгляд на зеркало над камином. Я никогда не понимал смысла вешать зеркало в таком месте. Многие люди недостаточно высоки, чтобы увидеть себя в нем — Алисия была одной из таких. Но это она настояла, чтобы огромное старинное прямоугольное зеркало с золотой барочной окантовкой висело именно там.
Я посмотрел на свое отражение и прищурился. Что со мной случилось? Лицо покрыто щетиной, вокруг глаз огромные черные круги, волосы длинные и совершенно неухоженные. Я выглядел отвратительно. И вдруг я улыбнулся. Вернее, улыбнулось мое отражение, потому что лично у меня поводов для улыбки не было. Я решил, что мне все показалось — пора прекратить пить эти лекарства.
Я выключил телевизор и медленно потопал вверх по лестнице. Зашел в спальню, бросился на свою неубранную кровать и уставился в потолок — так я делал всегда, пока не засыпал. Но сегодня сон не приходил. Я лежал и не мог перестать думать. Не мог выкинуть это лицо из головы — мое лицо. В зеркале оно выглядело таким полным жизни, таким живым. Не таким, как я сейчас. У меня возникло желание снова посмотреть на себя. Я с топотом спустился по лестнице и вошел в гостиную. Остановился перед зеркалом и уставился на него с нетерпением.
И через несколько минут мое отражение приняло образ мужчины, которым я хотел быть. Я смотрел на него минуты, часы, пока не осознал, что взошло солнце. Наступило утро — я простоял там всю ночь. Но как? У меня что, были галлюцинации? Я действительно сошел с ума?
Самое странное, что я чувствовал себя комфортно. Наступило очищение. Так бывает, когда рассказываешь кому-то, чего раньше никому не рассказывал, и словно огромный груз падает с плеч. Боль и отвращение к себе — все это ушло. Пришло состояние, похожее на кайф. Но он оказался недолгим, потому что усталость от бессонной ночи давала о себе знать. Я поднялся наверх и уснул в ту же минуту, как коснулся головой подушки. Когда проснулся, был уже вечер. Я в шоке посмотрел на часы. С тех пор как ушла Алисия, я не мог спать больше нескольких часов подряд. Но сегодня проспал целых двенадцать часов. Наверное, это не очень здорово, но, боже, мне это было нужно.
Я спустился вниз на кухню и налил себе воды. Стоял у столешницы, потягивая воду и листая ленту новостей. Я действительно хотел бы этого не делать. Но, вот она, страница Алисии. И вот этот ублюдок, обнимающий ее. Они улыбались от уха до уха на фоне прекрасного заката. Это было так банально и пошло, но меня переполняли ярость и ревность. Она никогда не выглядела такой счастливой со мной. Никогда. Неужели наши отношения ничего не значили для нее? Неужели меня так легко забыть? Значили ли наши клятвы хоть что-то? В болезни и здравии? Видимо, нет. В богатстве, в бедности? Ха, ну да, конечно. Я сжал телефон так крепко, что его корпус затрещал.
Мне срочно нужно было увидеть отражение.
Я подбежал к зеркалу и уставился на него, руками упираясь в полку над камином, покачиваясь вперед и назад. Ярость пронзила меня. Затем, через несколько мгновений, в зеркале появился я с той же улыбкой, и снова на меня накатило чистое блаженство.
Это стало рутиной. Спать, есть и смотреть на себя в зеркало. Отражение стало моим убежищем, моим лучшим другом. Мне не нужен был никто другой. Мне не нужно было чувствовать или думать. Оно неизменно появлялось передо мной во всех зеркалах, которые были в моем доме, так что я не ощущал себя одиноким. И с каждым днем моя улыбка в зеркале становилась шире. Единственным недостатком было то, что каждый раз после «зеркальной терапии» я уставал все сильнее. В какой-то из дней даже решил не подниматься в спальню и лег на диване у камина.
Наступил октябрь. Ночи становились длиннее, и у меня появилось больше времени смотреть на свое отражение. Мне это нравилось. Я глядел самому себе в глаза и полностью терялся.
Как-то раз меня вывел из транса телефонный звонок. Я даже не сразу понял, что это было, потому что много месяцев мне никто не звонил. Я опешил, потому что на экране высветилась фотография Алисии. Какого хрена ей нужно? Хотел сбросить вызов, но любопытство взяло верх, и я ответил.
— Адам? — спросила она.
Я ожидал, что ее голос вызовет бурю чувств, но ничего не почувствовал. Вообще ничего.
¬— Адам? Ты меня слышишь?
— Чего ты хочешь, Алисия? — прямо спросил я.
Она казалась застигнутой врасплох.
— Не будь враждебным. Я знаю, мы плохо расстались, но я просто хотела узнать, все ли у тебя хорошо. Я проходила мимо дома несколько дней назад, и в нем было темно.
— Я в порядке, — рявкнул я. — И как я себя чувствую, и что я делаю, это уже не твоя забота, вообще не твое дело.
— Адам, мы можем не быть вместе, но ты для меня не чужой человек! Я не могла бы спокойно жить, зная, что ты страдаешь!
Я прервал ее истерическим смехом.
— Ты заботишься обо мне? Ты заботилась обо мне, когда сбежала к своему любовнику? Знаешь что? Мне все равно. Я не собираюсь тратить на разговоры с тобой свое дыхание. Ты мне не нужна. Мне вообще никто не нужен. Я ненавижу тебя и искренне надеюсь, что остаток твоей жизни будет полон несчастий и страданий.
На другом конце провода повисла тишина.
— И если тебе интересно, не тоскую ли я по тебе, то знай, я наслаждаюсь свободой. Я не хочу снова слышать твой пронзительный голос в своих ушах. Меня от тебя тошнит.
С этими словами я повесил трубку.
Я был шокирован собой. Да, я злился на нее, конечно, но все еще любил ее. Тогда почему так с ней разговаривал? Я задумался, и в этот момент понял, что улыбаюсь. Так сильно, что сводило скулы. Я повернулся к зеркалу и заметил, что отражение тоже улыбается, только в этот раз вместо утешения меня одолело беспокойство. Что-то было не так, совсем не так. Я медленно встал и вышел из гостиной. Мне нужна была комната без зеркал, чтобы побыть там хотя бы минуту. Я открыл дверь в гостевую комнату и сел там на край кровати. Не было ни малейшего понятия, что происходит, и что делать дальше. Не могу же я позвонить в полицию и сказать, что со «мной» в зеркале что-то не так. Позвонить своему психотерапевту тоже не могу, потому что единственная помощь, которую я получу, это смирительная рубашка и комната с мягкими стенами. Поэтому я полез в интернет. Там много разных людей, и наверняка хоть кто-то мне поверит или что-то знает.
Я загуглил информацию о зеркальных сущностях и просмотрел результаты сверху донизу. На одном форуме был пост с емким заголовком «Не доверяй другому себе в зеркале». Интуиция подсказывала, это то, что нужно.
Там было написано: «Ладно, я знаю, что это прозвучит безумно, но я не смог бы жить в ладу с собой, если бы не попытался предупредить других. Я регулярно посещал собрания АА. Я достиг дна и действительно боролся. Я был на самом дне, когда ко мне подошла женщина по имени Тина и спросила, можем ли мы стать друг для друга помощниками. Мне эта идея не очень понравилась, но я был готов попробовать. Она была мила и, похоже, действительно держала себя в руках. Настолько, что я задавался вопросом, зачем она вообще там была. Во время нашего четвертого телефонного разговора она сказала: «Я знаю, это прозвучит безумно, но, пожалуйста, не отвергайте это, не попробовав хотя бы один раз». Я уже закатил глаза, но подумал, что выслушаю ее до конца. Я действительно находился в отчаянии. Вот тогда она рассказала о чем-то, что назвала «зеркальная терапия». Она посоветовала приглушить свет в квартире, смотреть на себя в зеркало и медитировать. Уверяла, что чувство внутреннего покоя, которое я получу, будет того стоить. И знаете, я решил попробовать. И к моему великому изумлению это сработало невероятным образом. Более того, я чувствовал, что мое отражение смотрит на меня с добротой и уверенностью. Взгляд, который мне хотелось видеть от семьи и друзей. Я пристрастился к зеркальной терапии. Я жил ради нее. Но постепенно стал замечать, что когда я не был у зеркала, меня охватывала апатия. И это становилось совершенно невыносимым. Если я выходил из дома, то был как зомби. Только когда я пошел в АА несколько недель спустя и увидел Тину, то все понял. Она не была, как всегда, странной и чудаковатой женщиной. Нет, она была пустой и ошеломленной. Я подошел, чтобы спросить, все ли с ней в порядке, и громко ахнул, когда она повернулась ко мне с лицом, похожим на чистый лист бумаги, и глазами без блеска и жизни. Она была как пустой сосуд. И вот тогда в моей голове все стало складываться воедино. Моя летаргия и состояние Тины, похожее на зомби. Это были зеркала — не нахожу другого объяснения. Я отказывался верить, что у Тины случился рецидив, потому что она так хорошо справлялась и была настроена на то, чтобы наладить свою жизнь.
Мысль о жизни без нее была для меня непостижима. Мы с Алисией были вместе с 15 лет, и любили друг друга со школы. А в 19 лет я сделал ей предложение. До сих пор помню, каким в тот момент был неуклюжим и напуганным. Но, несмотря на это, каким-то образом она сказала «да», и мы начали нашу совместную жизнь. Все это время мы были неразлучны. Неудержимы. И так продолжалось до июня этого года. Это снова и снова прокручивается в моей голове.
В январе меня уволили с работы. Объяснили сокращением расходов, но они всем так говорят. К сожалению, отсутствие зарплаты не остановило поток счетов. Ипотеку все еще нужно было платить, еду все еще нужно было покупать, а ее бизнес по производству ювелирных изделий ручной работы даже близко не покрывал эти расходы. Я всегда говорил, что буду обеспечивать ее, чтобы она могла заниматься любимым делом. И вот наступил момент, когда я получаю отказы по всем поданным заявкам на работу, беру кредиты везде, где мне еще дают, занимаю у всех, у кого могу. Но это не спасало положение. Еще немного, и мы потеряем дом. Стресс был слишком сильным, а чувство вины еще сильнее. В итоге в марте я обнаружил себя идущим по оживленному шоссе. Без одежды, без обуви и без всяких воспоминаний о том, как здесь оказался.
Кто-то вызвал полицию, и меня отвезли в местную больницу. Проверили на алкоголь и наркотики и выяснили, что я совершенно трезв. Тогда они пришли к выводу, что у меня случился нервный срыв, и отправили меня в ближайшее психиатрическое учреждение. После просмотра таких фильмов, как «Пролетая над гнездом кукушки» и «Прерванная жизнь», я не питал больших надежд относительно этого места, но, к моему большому удивлению, оно оказалось замечательным. Врачи и медсестры были невероятно любезны, а другие пациенты оказались такими же людьми, как и я, которые просто заблудились. Алисия приходила ко мне несколько раз, но она казалась немного не в себе, вела себя холодновато. Я списал это на свое нынешнее состояние ума.
Через несколько месяцев врачи подобрали лекарство, которое мне подошло, и отпустили меня домой, к Алисии. И я не мог дождаться и пребывал в эйфории. Но так было до тех пор, пока я не вернулся домой и не понял, что ее поведение коренным образом изменилось. Она смотрела на меня иначе. Перестала разговаривать со мной без крайней необходимости. Чаще пропадала в спортзале, чем находилась дома. И вот в середине июня она ударила меня пятью словами, которых я боялся больше всего:
— Я больше так не могу.
Мое сердце упало, а колени подогнулись.
— Пожалуйста, я сделаю все, что угодно! Просто дай мне еще один шанс! — умолял я.
Должно быть, я выглядел очень жалким, но меня переполняли эмоции. Она была для меня всем моим смыслом жизни. Я не помнил жизнь до нее. Но в этот момент она даже не посмотрела на меня.
— Мне жаль. Я встретила другого человека. Я пыталась. Я, правда, пыталась. Но ты изменился. Ты не тот мужчина, которого я помню. Ты как его оболочка. Я люблю тебя. И всегда буду любить. Но этого недостаточно.
Честно говоря, я предвидел нечто подобное, но все равно был застигнут врасплох. С этими словами она повернулась и взяла две сумки, стоявшие у двери — я их даже не заметил. И все. Я остался один. Впервые в жизни. Не к кому обратиться. Мои родители давно ушли, а все друзья отдалились, когда я лежал в больнице или когда просил их одолжить денег. Все, что у меня осталось — еженедельные сеансы терапии.
— Ты же знаешь, что это не твоя вина, Адам. Тебе нужно перестать терзать себя, — сказала доктор МакАллистер успокаивающим тоном, глядя на меня поверх оправы своих очков, держа в руке блокнот и ручку. — К сожалению, такие вещи случаются, но мы должны найти способ жить дальше. Ты делал те упражнения, которые я рекомендовала?
— Да, — неуверенно пробормотал я, глядя на ковер.
Он был таким грязным и дешевым на вид. Интересно, когда его в последний раз пылесосили? И, боже, этот запах. Я принял его за фруктовую ароматическую свечу, которая была настолько сильной, что вызывала тошноту.
— Вы принимали лекарства?
По тому, как она задала этот вопрос, я понял, что она в этом сомневается.
— Конечно, принимал, — огрызнулся я. — Но таблетки не могут все исправить.
Доктор МакАллистер вздохнула.
— Послушай, Адам. Между нами говоря, я пережила больше расставаний, чем хотела бы признать. Даже один развод. Поначалу это кажется концом света. Поверь мне, я знаю. Но каким-то образом мы находим способ продолжать жить дальше. Это требует времени и сил, но в итоге мы справляемся. Хотела бы я дать тебе какой-нибудь потрясающий совет, который мгновенно избавил бы тебя от боли, но я всего лишь терапевт, у меня нет волшебной палочки. К сожалению, когда дело доходит до чего-то подобного, это то, через что тебе нужно пройти самостоятельно. Туннель будет длинным и темным, но в конце ты увидишь свет. Ты справишься.
— Спасибо, доктор. Я мог бы прочитать подобное в любом третьесортном женском журнале, — ответил я, выходя из ее мрачного, пропахшего фруктами офиса.
«Боже, какая бесполезная трата времени», — с горечью подумал я.
У меня не было выбора, кроме как пойти домой и прибегнуть к собственной психотерапии — две упаковки по шесть банок пива и несколько часов видеоигр. Это был мой способ отключить мозг от реальности. Я вошел в свой пустой и тихий дом, скинул обувь и бросил ключи в блюдечко на комоде. Убрал куртку в шкаф и заглянул на кухню.
Грязные тарелки горой стояли в раковине. Честно говоря, в доме был беспорядок. Алисии бы это не понравилось, но мне сейчас без разницы — здесь нет никого, кто может увидеть это, кроме меня.
Я достал из холодильника банку Miller. Мне не особо нравилось это пиво, но оно было дешевым, а я определенно не мог сорить деньгами. Кроме ипотеки и кредитов еще требовалось оплатить развод. Я прошел в гостиную и с грохотом упал на диван, уставившись на тускло освещенный потолок. Я взял за привычку включать как можно меньше света. Мне приходилось экономить электричество, хотя темнота сама по себе всегда казалась мне довольно успокаивающей.
Играл в какую-то стрелялку несколько часов подряд, потягивая пивко, пока был в состоянии держать глаза открытыми. Пора было ложиться, и я пошел выключать телевизор. Пару недель назад в приступе ярости разбил пульт о стену, поэтому поплелся выключать его вручную и, походя, бросил взгляд на зеркало над камином. Я никогда не понимал смысла вешать зеркало в таком месте. Многие люди недостаточно высоки, чтобы увидеть себя в нем — Алисия была одной из таких. Но это она настояла, чтобы огромное старинное прямоугольное зеркало с золотой барочной окантовкой висело именно там.
Я посмотрел на свое отражение и прищурился. Что со мной случилось? Лицо покрыто щетиной, вокруг глаз огромные черные круги, волосы длинные и совершенно неухоженные. Я выглядел отвратительно. И вдруг я улыбнулся. Вернее, улыбнулось мое отражение, потому что лично у меня поводов для улыбки не было. Я решил, что мне все показалось — пора прекратить пить эти лекарства.
Я выключил телевизор и медленно потопал вверх по лестнице. Зашел в спальню, бросился на свою неубранную кровать и уставился в потолок — так я делал всегда, пока не засыпал. Но сегодня сон не приходил. Я лежал и не мог перестать думать. Не мог выкинуть это лицо из головы — мое лицо. В зеркале оно выглядело таким полным жизни, таким живым. Не таким, как я сейчас. У меня возникло желание снова посмотреть на себя. Я с топотом спустился по лестнице и вошел в гостиную. Остановился перед зеркалом и уставился на него с нетерпением.
И через несколько минут мое отражение приняло образ мужчины, которым я хотел быть. Я смотрел на него минуты, часы, пока не осознал, что взошло солнце. Наступило утро — я простоял там всю ночь. Но как? У меня что, были галлюцинации? Я действительно сошел с ума?
Самое странное, что я чувствовал себя комфортно. Наступило очищение. Так бывает, когда рассказываешь кому-то, чего раньше никому не рассказывал, и словно огромный груз падает с плеч. Боль и отвращение к себе — все это ушло. Пришло состояние, похожее на кайф. Но он оказался недолгим, потому что усталость от бессонной ночи давала о себе знать. Я поднялся наверх и уснул в ту же минуту, как коснулся головой подушки. Когда проснулся, был уже вечер. Я в шоке посмотрел на часы. С тех пор как ушла Алисия, я не мог спать больше нескольких часов подряд. Но сегодня проспал целых двенадцать часов. Наверное, это не очень здорово, но, боже, мне это было нужно.
Я спустился вниз на кухню и налил себе воды. Стоял у столешницы, потягивая воду и листая ленту новостей. Я действительно хотел бы этого не делать. Но, вот она, страница Алисии. И вот этот ублюдок, обнимающий ее. Они улыбались от уха до уха на фоне прекрасного заката. Это было так банально и пошло, но меня переполняли ярость и ревность. Она никогда не выглядела такой счастливой со мной. Никогда. Неужели наши отношения ничего не значили для нее? Неужели меня так легко забыть? Значили ли наши клятвы хоть что-то? В болезни и здравии? Видимо, нет. В богатстве, в бедности? Ха, ну да, конечно. Я сжал телефон так крепко, что его корпус затрещал.
Мне срочно нужно было увидеть отражение.
Я подбежал к зеркалу и уставился на него, руками упираясь в полку над камином, покачиваясь вперед и назад. Ярость пронзила меня. Затем, через несколько мгновений, в зеркале появился я с той же улыбкой, и снова на меня накатило чистое блаженство.
Это стало рутиной. Спать, есть и смотреть на себя в зеркало. Отражение стало моим убежищем, моим лучшим другом. Мне не нужен был никто другой. Мне не нужно было чувствовать или думать. Оно неизменно появлялось передо мной во всех зеркалах, которые были в моем доме, так что я не ощущал себя одиноким. И с каждым днем моя улыбка в зеркале становилась шире. Единственным недостатком было то, что каждый раз после «зеркальной терапии» я уставал все сильнее. В какой-то из дней даже решил не подниматься в спальню и лег на диване у камина.
Наступил октябрь. Ночи становились длиннее, и у меня появилось больше времени смотреть на свое отражение. Мне это нравилось. Я глядел самому себе в глаза и полностью терялся.
Как-то раз меня вывел из транса телефонный звонок. Я даже не сразу понял, что это было, потому что много месяцев мне никто не звонил. Я опешил, потому что на экране высветилась фотография Алисии. Какого хрена ей нужно? Хотел сбросить вызов, но любопытство взяло верх, и я ответил.
— Адам? — спросила она.
Я ожидал, что ее голос вызовет бурю чувств, но ничего не почувствовал. Вообще ничего.
¬— Адам? Ты меня слышишь?
— Чего ты хочешь, Алисия? — прямо спросил я.
Она казалась застигнутой врасплох.
— Не будь враждебным. Я знаю, мы плохо расстались, но я просто хотела узнать, все ли у тебя хорошо. Я проходила мимо дома несколько дней назад, и в нем было темно.
— Я в порядке, — рявкнул я. — И как я себя чувствую, и что я делаю, это уже не твоя забота, вообще не твое дело.
— Адам, мы можем не быть вместе, но ты для меня не чужой человек! Я не могла бы спокойно жить, зная, что ты страдаешь!
Я прервал ее истерическим смехом.
— Ты заботишься обо мне? Ты заботилась обо мне, когда сбежала к своему любовнику? Знаешь что? Мне все равно. Я не собираюсь тратить на разговоры с тобой свое дыхание. Ты мне не нужна. Мне вообще никто не нужен. Я ненавижу тебя и искренне надеюсь, что остаток твоей жизни будет полон несчастий и страданий.
На другом конце провода повисла тишина.
— И если тебе интересно, не тоскую ли я по тебе, то знай, я наслаждаюсь свободой. Я не хочу снова слышать твой пронзительный голос в своих ушах. Меня от тебя тошнит.
С этими словами я повесил трубку.
Я был шокирован собой. Да, я злился на нее, конечно, но все еще любил ее. Тогда почему так с ней разговаривал? Я задумался, и в этот момент понял, что улыбаюсь. Так сильно, что сводило скулы. Я повернулся к зеркалу и заметил, что отражение тоже улыбается, только в этот раз вместо утешения меня одолело беспокойство. Что-то было не так, совсем не так. Я медленно встал и вышел из гостиной. Мне нужна была комната без зеркал, чтобы побыть там хотя бы минуту. Я открыл дверь в гостевую комнату и сел там на край кровати. Не было ни малейшего понятия, что происходит, и что делать дальше. Не могу же я позвонить в полицию и сказать, что со «мной» в зеркале что-то не так. Позвонить своему психотерапевту тоже не могу, потому что единственная помощь, которую я получу, это смирительная рубашка и комната с мягкими стенами. Поэтому я полез в интернет. Там много разных людей, и наверняка хоть кто-то мне поверит или что-то знает.
Я загуглил информацию о зеркальных сущностях и просмотрел результаты сверху донизу. На одном форуме был пост с емким заголовком «Не доверяй другому себе в зеркале». Интуиция подсказывала, это то, что нужно.
Там было написано: «Ладно, я знаю, что это прозвучит безумно, но я не смог бы жить в ладу с собой, если бы не попытался предупредить других. Я регулярно посещал собрания АА. Я достиг дна и действительно боролся. Я был на самом дне, когда ко мне подошла женщина по имени Тина и спросила, можем ли мы стать друг для друга помощниками. Мне эта идея не очень понравилась, но я был готов попробовать. Она была мила и, похоже, действительно держала себя в руках. Настолько, что я задавался вопросом, зачем она вообще там была. Во время нашего четвертого телефонного разговора она сказала: «Я знаю, это прозвучит безумно, но, пожалуйста, не отвергайте это, не попробовав хотя бы один раз». Я уже закатил глаза, но подумал, что выслушаю ее до конца. Я действительно находился в отчаянии. Вот тогда она рассказала о чем-то, что назвала «зеркальная терапия». Она посоветовала приглушить свет в квартире, смотреть на себя в зеркало и медитировать. Уверяла, что чувство внутреннего покоя, которое я получу, будет того стоить. И знаете, я решил попробовать. И к моему великому изумлению это сработало невероятным образом. Более того, я чувствовал, что мое отражение смотрит на меня с добротой и уверенностью. Взгляд, который мне хотелось видеть от семьи и друзей. Я пристрастился к зеркальной терапии. Я жил ради нее. Но постепенно стал замечать, что когда я не был у зеркала, меня охватывала апатия. И это становилось совершенно невыносимым. Если я выходил из дома, то был как зомби. Только когда я пошел в АА несколько недель спустя и увидел Тину, то все понял. Она не была, как всегда, странной и чудаковатой женщиной. Нет, она была пустой и ошеломленной. Я подошел, чтобы спросить, все ли с ней в порядке, и громко ахнул, когда она повернулась ко мне с лицом, похожим на чистый лист бумаги, и глазами без блеска и жизни. Она была как пустой сосуд. И вот тогда в моей голове все стало складываться воедино. Моя летаргия и состояние Тины, похожее на зомби. Это были зеркала — не нахожу другого объяснения. Я отказывался верить, что у Тины случился рецидив, потому что она так хорошо справлялась и была настроена на то, чтобы наладить свою жизнь.
