Океаны всегда пугали меня. Это жуткое ощущение открытой воды, незнание того, как глубоко под тобой, и что может скрываться в глубине, ожидая удобного случая, чтобы сожрать тебя без всякой на то причины, просто из-за первобытного желание есть. Я подумал, что если улететь с Земли, этот страх исчезнет, учитывая, что Марс это сплошная пустыня.
Сейчас здесь имеется небольшая колония. В 90-х на Марс улетела первая команда, которая постоянно пополнялась учеными и строителями. Работа продвигается медленно, но мы увидели за пару десятилетий ощутимый прогресс. Черт, я работал по три года с двухмесячными перерывами в течение последних двадцати лет, помогая преобразовывать планету для людей.
Мне здесь нравится. Конечно, все иначе, и я до сих пор скучаю по некоторым земным благам, но осознание того, что мы здесь по очень веской причине, позволяет мне закрыть на все это глаза. Мы давно знаем, что Земля со временем станет непригодной для жизни из-за проблем с климатом и перенаселения, и даже делаем ставки, что станет той последней соломинкой, сломавшей спину верблюду. Но лично я уверен, что дело в самих людях. Какой бы жестокой ни была Земля к нам, человечество всегда находило способы быть еще более жестоким к самому себе.
Правда, здесь мне не нужно об этом беспокоиться. Всем необходимым я обеспечен, и есть друзья, с которыми можно пойти вечером после работы выпить. Все тут довольно комфортно, и у каждого из четырех сотен имеются свои обязанности на аванпосте. Я провожу географические исследования, выбирая лучшие места на планете для новых аванпостов, ресурсных станций и тому подобного. За это хорошо платят, и мне не приходится тратить ни цента, пока я здесь, так что счет дома наполняется и ждет, когда я решу выйти на пенсию.
Солнце взошло и возвестило о начале дня, вырвав меня из плена восхитительного сна и вернув к ужасному похмелью. Моя голова стучала так, будто кто-то бил отбойным молотком по основанию черепа, и последнее, что мне хотелось делать, это отправляться на исследования с двумя другими геодезистами. Но работа есть работа, и здесь не принято ссылаться на похмелье, если только вы не хотите первым кораблем улететь на Землю. Поэтому я умылся, оделся, немного перекусил и пошел в транспортный отсек, где встретился с Сандрой и Шо, чтобы отправиться в дорогу.
— Ты выглядишь дерьмово, — сказал Шо, когда я вошел в раздевалку.
Он уже был в своем скафандре, проверяя, что все заперто и надежно, прежде чем мы войдем в атмосферу Марса.
— Во сколько ты отправился к себе?
— Наверное, около часа. А ты? — спросил я, пробираясь к раковине, чтобы ополоснуть лицо холодной водой.
Она ударила, как кирпичная стена, и я окончательно пришел в себя.
— Я ушел оттуда в одиннадцать. Выпил, сделал обход, и лег еще до полуночи.
— Теллер уже здесь? — спросила Сандра, врываясь в раздевалку уже одетой, с огромным пакетом припасов в руках.
Через дверь в транспортный гараж я мог видеть одну из мобильных исследовательских лабораторий, в которой придется провести сегодняшний день. Она напоминала большой автофургон, оборудованный теплозащитой, вентиляцией и всем необходимым для выполнения работы в условиях суровой пустыни красной планеты.
— Доброе утро, — вот и все, что я мог пробормотать ей в ответ, доставая из шкафчика свой скафандр Atmos.
Я ненавидел эти штуки, даже после многих лет использования. Ощущение в них было такое, будто меня поместили в тесную клетку. Я занимался дайвингом один раз в жизни, и испытывал нечто похожее. Только там маска позволяла не захлебнуться, а здесь скафандр спасал от удушья в песках снаружи.
— Я же говорила, надо было раньше ложиться спать, — рассмеялась Сандра, но я не ответил, потихоньку влез в свой Atmos и стал проверять герметичность.
Это заняло несколько минут, но все мы, наконец, загрузились в передвижную лабораторию и поехали на запад к новому объекту. В последние несколько недель нам очень везло, мы обнаружили новые участки, пригодные для строительства аванпостов, и впервые за долгое время все выглядело довольно радужно. Может быть поэтому меня не покидало ощущение, что что-то может пойти не так.
Любая поездка сопряжена с определенными трудностями. Знаете, как устроена дорожная сеть на Марсе? Ее попросту нет. Мы каждый раз на вездеходе движемся по красному песку, из которого торчат камни. Некоторые настолько острые, что могут порвать колеса в хлам. И, что еще хуже, многие не видно, они скрываются под тонким слоем песка. У передвижной лаборатории восемь осей. Это 16 колес. Два-три после возвращения на базу всегда требуют ремонта.
Мы добрались до места назначения за три часа. Я бы, наверное, поспал, но мне пришлось вести машину, так как Шо и Сандра всю дорогу перепроверяли полученные в прошлый раз данные. Когда мы прибыли, я сразу понял, почему нас послали изучать это место.
Посреди красных песков, которые тянулись на мили вокруг, стояла одинокая скала. Не настолько высокая, чтобы быть горой, но с пятиэтажку точно. Она была практически отвесная, и нам потребовался бы целый день, чтобы подняться наверх.
— Серьезно? Нам нужно туда подняться? — спросил я коллег.
— Нет. Что-то есть под ней, — ответил Шо.
При более внимательном рассмотрении я заметил, что в основании имеется небольшое отверстие. Наверняка, пещера, и вход в нее достаточно широк, чтобы проехал небольшой грузовик.
Я подъехал прямо к ней, нажал на кнопку и откинул аппарель, по которой на грунт скатился джип с открытой кабиной. В него заранее загрузили все, что может понадобиться, в первую очередь мощные фонари и сигнальные ракеты.
Внутри все было черным, как смоль, но мы потихоньку двинулись вперед. Почти сразу путь стал идти под уклон.
— Готовы, ребята? — дрожащим голосом спросила Сандра, глядя на меня и Шо. — Возможно, мы делаем открытие, которое изменит будущее человечества.
— Я слышу это от тебя уже много лет, — ответил Шо.
Сандра усмехнулась и принялась раздавать сигнальные ракеты, чтобы мы держали их наготове. Я вел машину медленно, со скоростью пешехода. По мере того, как мы продвигались вглубь, каменистый марсианский песок уступал место твердому красному камню. Спуск становился все круче, и мне все чаще приходилось нажимать на тормоза.
Я остановился.
— Дальше придется идти пешком. Боюсь, иначе машине не подняться наверх.
Сандра и Шо не нашли, чем возразить. Мы взяли с собой фонари, сигнальные ракеты и световые маркеры, чтобы отмечать ими дорогу. Не то чтобы путь петлял и разветвлялся, но когда ты под землей, легко потерять ориентиры. Наши шаги громко отдавались эхом, когда мы ступали своими ботинками по красным камням, напоминающим гранит. Эти камни были испещрены странными закручивающимися узорами и немного светились. Но я проверил — радиации не было.
Кап… кап… кап…
Мы замерли, как по команде. Звук нельзя было спутать ни с чем. Неужели мы нашли воду на этом гребаном Марсе? Мы переглянулись, не смея в это поверить. Если так, то на Земле нас встретят как богов.
— Этого не может быть, — прошептала Сандра.
Шо нервно захихикал.
— Не стоит возлагать большие надежды. Может, это нефть или что-то в этом роде, — сказал я.
— Если нефть, то вы, американцы, появитесь здесь в мгновение ока, ¬— Шо засмеялся еще громче.
Мы продолжали идти вперед, осматривая стены в свете ярких фонарей, надеясь найти источник этого звука. Через несколько минут капанье стало громче, а потом впереди мы заметили слабое свечение, ярко-голубое с красным. Примерно через сто метров мы вошли в огромный высокий зал.
Трудно было понять, где он заканчивался, потому что луч фонаря не доставал до противоположной стороны. А с каменного потолка лился синий фосфоресцирующий свет. Мы смотрели наверх и видели, как время от времени оттуда падали капли, приземляясь на раскинувшуюся внизу водную гладь, над которой возвышалась светящаяся дорожка камней.
Я вытащил пробирку, чтобы набрать в нее воду для анализа.
— Не суй туда руку! — закричала Сандра.
—Я не идиот, — с этими словами я вынул из кармана небольшие щипцы, взял ими пробирку и медленно опустил ее в этот странный подземный океан.
Это потребовало больше усилий, и вода, если это была она, казалась более вязкой. Я вытащил пробирку обратно, стряхнул с нее капли, закупорил и положил в герметичный контейнер. Прежде чем закрыть крышку, решил рассмотреть жидкость поближе и посветил на пробирку. Она была темно-красного цвета, густой, и казалось, что в ней что-то кружится.
— Возможно, в ней есть организмы. Надо будет потом рассмотреть под микроскопом, ребята.
— Имеет смысл идти дальше? — спросил Шо, направляя луч своего фонаря на гряду камней, ведущую вглубь пещеры.
— Думаю, что нет. Сюда надо вернуться более подготовленными, — сказала Сандра. — Тут не обойтись без мощных прожекторов и чего-то плавающего. Но притащить все это с базы будет той еще задачей.
— Ну, так что? Поднимемся наверх и поедем дальше по маршруту? Или стоит как можно скорее вернуться на базу? — спросил я, отступая от края.
Было в этом что-то странное. Открытием можно гордиться, но меня не покидало гнетущее чувство, что нам здесь не место. Что здесь вообще никого не должно быть.
— Лично я считаю, что нужно отправляться на базу как можно скорее. Не знаю, как вы, ребята, но у меня мурашки по коже.
— То же самое, — ответил Шо, а Сандра лишь кивнула.
Мы медленно стали подниматься наверх. Мы были так сосредоточены на этом подземном море, что не смотрели по сторонам, а сейчас заметили на стенах сотни линий, сливающихся воедино в причудливую серию форм и рисунков. Шо посветил на одну из них. Все ее края были искусно обработаны. Казалось, что кто-то вырезал ее с особой тщательностью.
— Знаете, такие вещи не появляются естественным образом, — пробормотал я, рассматривая другой участок стены. — Все слишком безупречно.
По сравнению с грубой, каменистой поверхностью над нами, эта была гладкой, будто отшлифованной.
Холодок снова пробежал по моей спине, когда я отступил назад и увидел, что причудливые линии уходили высоко вверх. Но даже с нашими мощными фонарями нельзя было разглядеть, где они заканчивались.
— Ладно, на сегодня хватит. Пошли отсюда скорее.
Путь наверх был изнурительным. Казалось, что уклон был гораздо круче, чем когда мы шли вниз. Мне в голову все время приходила мысль, что там что-то есть, и оно ждет, когда мы повернемся к нему спиной, чтобы подкрасться поближе и наброситься на нас. Но всякий раз, когда я оглядывался назад, не видел ничего, кроме покрова темноты.
Мы добрались до джипа в совершенно измотанном состоянии. Сели, я врубил задний ход и нажал кнопку автопилота, чтобы машина сама выехала из пещеры по своим следам. Путь на поверхность занял около 30 минут. Не обошлось без ударов о стены в узких места туннеля.
После мрака пещеры свет на поверхности казался необычайно ярким. Солнце припекало, напоминая нам, что здесь теплее, чем внизу. Передвижная лаборатория успела покрыться красной пылью, как будто в наше отсутствие прошла песчаная буря. Мы загнали джип внутрь и поехали обратно, с нетерпением ожидая возможности изучить образцы.
— Гараж, мы приближаемся, — передал я по радио, как только увидел на горизонте огни базы. — Исследовательская машина возвращается, у нас есть важные новости.
— Теллер? Это ты? Шо и Сандра с тобой? Где, черт возьми, вы были? — раздался голос дежурного.
— Мы были на запланированном объекте. Ты же сам выпускал нас сегодня утром, — ответил я в замешательстве.
— Вас не было два дня! Какого чёрта вы там делали?! Что-то случилось? Ты сломался?
Уже через пять минут мы въехали в гараж, и ворота закрылись за нами. Мы вышли из машины и направились к шлюзу, но он оказался заперт. По ту сторону бронированного окна стоял начальник безопасности базы со своим заместителем. Они предпочли общаться с нами через терминал.
— У вас есть какое-то объяснение, почему вы отсутствовали два дня? Вы должны были вернуться в течение двенадцати часов после выезда, — сказал генерал Пратт. — Мы были очень обеспокоены, и уже собирались развернуть спасательную операцию.
— Послушайте, нас не было четыре или пять часов. Мы добрались до назначенной точки, нашли пещеру, спустились, взяли образцы, на что ушло пару минут, вернулись, и вот мы здесь. Прошло всего несколько часов. Про какие двое суток вы говорите?
— А что насчет видеокамер в ваших скафандрах? Посмотрите на них и все поймете.
И тут до меня начало доходить. Мы обсуждали это на обратном пути, и никто из нас не мог объяснить, почему всего за несколько часов вездеход покрылся пылью. Небольшая пыльная буря? Но они не бывают такими скоротечными. И чем больше мы думали об этом, тем больше все становилось нелогичным. К тому же, метеоролог сказал, что в нашем районе не было штормов. Так куда, черт возьми, ушло время?
Мы достали камеры, но каждая показывала, что запись началась 4 часа 50 минут назад, когда мы отправились на задание.
— Должно быть, у вас сели батарейки, — ответил генерал Пратт.
— Мы не могли отсутствовать двое суток хотя бы потому, что нам бы не хватило воздуха, — заметил я. — Воздуха в машине всего на сутки. Как бы мы вернулись обратно? Можете сами посмотреть, воздуха осталось три четверти.
На это генерал не нашел, что ответить.
— Да, какая-то бессмыслица, — согласился он после длительного молчания. — Но мы должны во всем разобраться. Сами что думаете на этот счет?
— Мы не знаем, сэр, — ответил за всех Шо.
— Послушайте, мы собираемся отправить вас троих в карантин на некоторое время, просто чтобы убедиться, что все в норме, — сказал Пратт, подняв руки, чтобы успокоить нас. — Но мы позволим вам остаться в этой передвижной лаборатории. И не переживайте, вам будет чем заняться.
— Сэр, нам позволят вернуться на Землю? — спросил Шо с нескрываемым страхом в голосе.
Он думал о том же, о чем и мы.
— Я не знаю, — честно сказал Пратт. — Пока не знаю. Но уверен, что вы стали причастны к большому открытию, и вы станете частью истории, несмотря ни на что.
— Звучит многообещающе, — пробормотал я, оглядываясь вокруг.
— Пока располагайтесь в зоне отдыха этого гаража. Он теперь полностью в вашем распоряжении. Вам передадут контейнер с едой и всем необходимым. Не думаю, что карантин продлится долго, но нам надо понять, что вы привезли.
— Положите в контейнер со всем необходимым побольше вискаря. Раз уж мы тут залипли, непонятно на сколько, дайте нам хотя бы напиться, — сказал я Пратту.
— Вот это без проблем, — улыбнулся генерал.
Затем он и его заместитель ушли, оставив нас размышлять о собственном будущем. Я сел на один из стульев в углу, Сандра просто смотрела вперед на стену, а Шо бормотал что-то себе под нос.
Часа через два нам через шлюз передали контейнер. Еда, вода, алкоголь и какие-то отчеты. Я сорвал пробку с бутылки виски и отхлебнул прямо из горла. Предложил остальным, но они покачали головами. Сандра взяла папку и стала изучать предварительный отчет. Я смотрел на страницы через ее плечо, и мысленно был готов принять, что угодно.
На сопроводительном видео было видно, как образец той жидкости, которую я отобрал в пещере, рассматривают под микроскопом. Маленькие красные клетки группировались и скользили друг вокруг друга в жидкости.
Сейчас здесь имеется небольшая колония. В 90-х на Марс улетела первая команда, которая постоянно пополнялась учеными и строителями. Работа продвигается медленно, но мы увидели за пару десятилетий ощутимый прогресс. Черт, я работал по три года с двухмесячными перерывами в течение последних двадцати лет, помогая преобразовывать планету для людей.
Мне здесь нравится. Конечно, все иначе, и я до сих пор скучаю по некоторым земным благам, но осознание того, что мы здесь по очень веской причине, позволяет мне закрыть на все это глаза. Мы давно знаем, что Земля со временем станет непригодной для жизни из-за проблем с климатом и перенаселения, и даже делаем ставки, что станет той последней соломинкой, сломавшей спину верблюду. Но лично я уверен, что дело в самих людях. Какой бы жестокой ни была Земля к нам, человечество всегда находило способы быть еще более жестоким к самому себе.
Правда, здесь мне не нужно об этом беспокоиться. Всем необходимым я обеспечен, и есть друзья, с которыми можно пойти вечером после работы выпить. Все тут довольно комфортно, и у каждого из четырех сотен имеются свои обязанности на аванпосте. Я провожу географические исследования, выбирая лучшие места на планете для новых аванпостов, ресурсных станций и тому подобного. За это хорошо платят, и мне не приходится тратить ни цента, пока я здесь, так что счет дома наполняется и ждет, когда я решу выйти на пенсию.
Солнце взошло и возвестило о начале дня, вырвав меня из плена восхитительного сна и вернув к ужасному похмелью. Моя голова стучала так, будто кто-то бил отбойным молотком по основанию черепа, и последнее, что мне хотелось делать, это отправляться на исследования с двумя другими геодезистами. Но работа есть работа, и здесь не принято ссылаться на похмелье, если только вы не хотите первым кораблем улететь на Землю. Поэтому я умылся, оделся, немного перекусил и пошел в транспортный отсек, где встретился с Сандрой и Шо, чтобы отправиться в дорогу.
— Ты выглядишь дерьмово, — сказал Шо, когда я вошел в раздевалку.
Он уже был в своем скафандре, проверяя, что все заперто и надежно, прежде чем мы войдем в атмосферу Марса.
— Во сколько ты отправился к себе?
— Наверное, около часа. А ты? — спросил я, пробираясь к раковине, чтобы ополоснуть лицо холодной водой.
Она ударила, как кирпичная стена, и я окончательно пришел в себя.
— Я ушел оттуда в одиннадцать. Выпил, сделал обход, и лег еще до полуночи.
— Теллер уже здесь? — спросила Сандра, врываясь в раздевалку уже одетой, с огромным пакетом припасов в руках.
Через дверь в транспортный гараж я мог видеть одну из мобильных исследовательских лабораторий, в которой придется провести сегодняшний день. Она напоминала большой автофургон, оборудованный теплозащитой, вентиляцией и всем необходимым для выполнения работы в условиях суровой пустыни красной планеты.
— Доброе утро, — вот и все, что я мог пробормотать ей в ответ, доставая из шкафчика свой скафандр Atmos.
Я ненавидел эти штуки, даже после многих лет использования. Ощущение в них было такое, будто меня поместили в тесную клетку. Я занимался дайвингом один раз в жизни, и испытывал нечто похожее. Только там маска позволяла не захлебнуться, а здесь скафандр спасал от удушья в песках снаружи.
— Я же говорила, надо было раньше ложиться спать, — рассмеялась Сандра, но я не ответил, потихоньку влез в свой Atmos и стал проверять герметичность.
Это заняло несколько минут, но все мы, наконец, загрузились в передвижную лабораторию и поехали на запад к новому объекту. В последние несколько недель нам очень везло, мы обнаружили новые участки, пригодные для строительства аванпостов, и впервые за долгое время все выглядело довольно радужно. Может быть поэтому меня не покидало ощущение, что что-то может пойти не так.
Любая поездка сопряжена с определенными трудностями. Знаете, как устроена дорожная сеть на Марсе? Ее попросту нет. Мы каждый раз на вездеходе движемся по красному песку, из которого торчат камни. Некоторые настолько острые, что могут порвать колеса в хлам. И, что еще хуже, многие не видно, они скрываются под тонким слоем песка. У передвижной лаборатории восемь осей. Это 16 колес. Два-три после возвращения на базу всегда требуют ремонта.
Мы добрались до места назначения за три часа. Я бы, наверное, поспал, но мне пришлось вести машину, так как Шо и Сандра всю дорогу перепроверяли полученные в прошлый раз данные. Когда мы прибыли, я сразу понял, почему нас послали изучать это место.
Посреди красных песков, которые тянулись на мили вокруг, стояла одинокая скала. Не настолько высокая, чтобы быть горой, но с пятиэтажку точно. Она была практически отвесная, и нам потребовался бы целый день, чтобы подняться наверх.
— Серьезно? Нам нужно туда подняться? — спросил я коллег.
— Нет. Что-то есть под ней, — ответил Шо.
При более внимательном рассмотрении я заметил, что в основании имеется небольшое отверстие. Наверняка, пещера, и вход в нее достаточно широк, чтобы проехал небольшой грузовик.
Я подъехал прямо к ней, нажал на кнопку и откинул аппарель, по которой на грунт скатился джип с открытой кабиной. В него заранее загрузили все, что может понадобиться, в первую очередь мощные фонари и сигнальные ракеты.
Внутри все было черным, как смоль, но мы потихоньку двинулись вперед. Почти сразу путь стал идти под уклон.
— Готовы, ребята? — дрожащим голосом спросила Сандра, глядя на меня и Шо. — Возможно, мы делаем открытие, которое изменит будущее человечества.
— Я слышу это от тебя уже много лет, — ответил Шо.
Сандра усмехнулась и принялась раздавать сигнальные ракеты, чтобы мы держали их наготове. Я вел машину медленно, со скоростью пешехода. По мере того, как мы продвигались вглубь, каменистый марсианский песок уступал место твердому красному камню. Спуск становился все круче, и мне все чаще приходилось нажимать на тормоза.
Я остановился.
— Дальше придется идти пешком. Боюсь, иначе машине не подняться наверх.
Сандра и Шо не нашли, чем возразить. Мы взяли с собой фонари, сигнальные ракеты и световые маркеры, чтобы отмечать ими дорогу. Не то чтобы путь петлял и разветвлялся, но когда ты под землей, легко потерять ориентиры. Наши шаги громко отдавались эхом, когда мы ступали своими ботинками по красным камням, напоминающим гранит. Эти камни были испещрены странными закручивающимися узорами и немного светились. Но я проверил — радиации не было.
Кап… кап… кап…
Мы замерли, как по команде. Звук нельзя было спутать ни с чем. Неужели мы нашли воду на этом гребаном Марсе? Мы переглянулись, не смея в это поверить. Если так, то на Земле нас встретят как богов.
— Этого не может быть, — прошептала Сандра.
Шо нервно захихикал.
— Не стоит возлагать большие надежды. Может, это нефть или что-то в этом роде, — сказал я.
— Если нефть, то вы, американцы, появитесь здесь в мгновение ока, ¬— Шо засмеялся еще громче.
Мы продолжали идти вперед, осматривая стены в свете ярких фонарей, надеясь найти источник этого звука. Через несколько минут капанье стало громче, а потом впереди мы заметили слабое свечение, ярко-голубое с красным. Примерно через сто метров мы вошли в огромный высокий зал.
Трудно было понять, где он заканчивался, потому что луч фонаря не доставал до противоположной стороны. А с каменного потолка лился синий фосфоресцирующий свет. Мы смотрели наверх и видели, как время от времени оттуда падали капли, приземляясь на раскинувшуюся внизу водную гладь, над которой возвышалась светящаяся дорожка камней.
Я вытащил пробирку, чтобы набрать в нее воду для анализа.
— Не суй туда руку! — закричала Сандра.
—Я не идиот, — с этими словами я вынул из кармана небольшие щипцы, взял ими пробирку и медленно опустил ее в этот странный подземный океан.
Это потребовало больше усилий, и вода, если это была она, казалась более вязкой. Я вытащил пробирку обратно, стряхнул с нее капли, закупорил и положил в герметичный контейнер. Прежде чем закрыть крышку, решил рассмотреть жидкость поближе и посветил на пробирку. Она была темно-красного цвета, густой, и казалось, что в ней что-то кружится.
— Возможно, в ней есть организмы. Надо будет потом рассмотреть под микроскопом, ребята.
— Имеет смысл идти дальше? — спросил Шо, направляя луч своего фонаря на гряду камней, ведущую вглубь пещеры.
— Думаю, что нет. Сюда надо вернуться более подготовленными, — сказала Сандра. — Тут не обойтись без мощных прожекторов и чего-то плавающего. Но притащить все это с базы будет той еще задачей.
— Ну, так что? Поднимемся наверх и поедем дальше по маршруту? Или стоит как можно скорее вернуться на базу? — спросил я, отступая от края.
Было в этом что-то странное. Открытием можно гордиться, но меня не покидало гнетущее чувство, что нам здесь не место. Что здесь вообще никого не должно быть.
— Лично я считаю, что нужно отправляться на базу как можно скорее. Не знаю, как вы, ребята, но у меня мурашки по коже.
— То же самое, — ответил Шо, а Сандра лишь кивнула.
Мы медленно стали подниматься наверх. Мы были так сосредоточены на этом подземном море, что не смотрели по сторонам, а сейчас заметили на стенах сотни линий, сливающихся воедино в причудливую серию форм и рисунков. Шо посветил на одну из них. Все ее края были искусно обработаны. Казалось, что кто-то вырезал ее с особой тщательностью.
— Знаете, такие вещи не появляются естественным образом, — пробормотал я, рассматривая другой участок стены. — Все слишком безупречно.
По сравнению с грубой, каменистой поверхностью над нами, эта была гладкой, будто отшлифованной.
Холодок снова пробежал по моей спине, когда я отступил назад и увидел, что причудливые линии уходили высоко вверх. Но даже с нашими мощными фонарями нельзя было разглядеть, где они заканчивались.
— Ладно, на сегодня хватит. Пошли отсюда скорее.
Путь наверх был изнурительным. Казалось, что уклон был гораздо круче, чем когда мы шли вниз. Мне в голову все время приходила мысль, что там что-то есть, и оно ждет, когда мы повернемся к нему спиной, чтобы подкрасться поближе и наброситься на нас. Но всякий раз, когда я оглядывался назад, не видел ничего, кроме покрова темноты.
Мы добрались до джипа в совершенно измотанном состоянии. Сели, я врубил задний ход и нажал кнопку автопилота, чтобы машина сама выехала из пещеры по своим следам. Путь на поверхность занял около 30 минут. Не обошлось без ударов о стены в узких места туннеля.
После мрака пещеры свет на поверхности казался необычайно ярким. Солнце припекало, напоминая нам, что здесь теплее, чем внизу. Передвижная лаборатория успела покрыться красной пылью, как будто в наше отсутствие прошла песчаная буря. Мы загнали джип внутрь и поехали обратно, с нетерпением ожидая возможности изучить образцы.
— Гараж, мы приближаемся, — передал я по радио, как только увидел на горизонте огни базы. — Исследовательская машина возвращается, у нас есть важные новости.
— Теллер? Это ты? Шо и Сандра с тобой? Где, черт возьми, вы были? — раздался голос дежурного.
— Мы были на запланированном объекте. Ты же сам выпускал нас сегодня утром, — ответил я в замешательстве.
— Вас не было два дня! Какого чёрта вы там делали?! Что-то случилось? Ты сломался?
Уже через пять минут мы въехали в гараж, и ворота закрылись за нами. Мы вышли из машины и направились к шлюзу, но он оказался заперт. По ту сторону бронированного окна стоял начальник безопасности базы со своим заместителем. Они предпочли общаться с нами через терминал.
— У вас есть какое-то объяснение, почему вы отсутствовали два дня? Вы должны были вернуться в течение двенадцати часов после выезда, — сказал генерал Пратт. — Мы были очень обеспокоены, и уже собирались развернуть спасательную операцию.
— Послушайте, нас не было четыре или пять часов. Мы добрались до назначенной точки, нашли пещеру, спустились, взяли образцы, на что ушло пару минут, вернулись, и вот мы здесь. Прошло всего несколько часов. Про какие двое суток вы говорите?
— А что насчет видеокамер в ваших скафандрах? Посмотрите на них и все поймете.
И тут до меня начало доходить. Мы обсуждали это на обратном пути, и никто из нас не мог объяснить, почему всего за несколько часов вездеход покрылся пылью. Небольшая пыльная буря? Но они не бывают такими скоротечными. И чем больше мы думали об этом, тем больше все становилось нелогичным. К тому же, метеоролог сказал, что в нашем районе не было штормов. Так куда, черт возьми, ушло время?
Мы достали камеры, но каждая показывала, что запись началась 4 часа 50 минут назад, когда мы отправились на задание.
— Должно быть, у вас сели батарейки, — ответил генерал Пратт.
— Мы не могли отсутствовать двое суток хотя бы потому, что нам бы не хватило воздуха, — заметил я. — Воздуха в машине всего на сутки. Как бы мы вернулись обратно? Можете сами посмотреть, воздуха осталось три четверти.
На это генерал не нашел, что ответить.
— Да, какая-то бессмыслица, — согласился он после длительного молчания. — Но мы должны во всем разобраться. Сами что думаете на этот счет?
— Мы не знаем, сэр, — ответил за всех Шо.
— Послушайте, мы собираемся отправить вас троих в карантин на некоторое время, просто чтобы убедиться, что все в норме, — сказал Пратт, подняв руки, чтобы успокоить нас. — Но мы позволим вам остаться в этой передвижной лаборатории. И не переживайте, вам будет чем заняться.
— Сэр, нам позволят вернуться на Землю? — спросил Шо с нескрываемым страхом в голосе.
Он думал о том же, о чем и мы.
— Я не знаю, — честно сказал Пратт. — Пока не знаю. Но уверен, что вы стали причастны к большому открытию, и вы станете частью истории, несмотря ни на что.
— Звучит многообещающе, — пробормотал я, оглядываясь вокруг.
— Пока располагайтесь в зоне отдыха этого гаража. Он теперь полностью в вашем распоряжении. Вам передадут контейнер с едой и всем необходимым. Не думаю, что карантин продлится долго, но нам надо понять, что вы привезли.
— Положите в контейнер со всем необходимым побольше вискаря. Раз уж мы тут залипли, непонятно на сколько, дайте нам хотя бы напиться, — сказал я Пратту.
— Вот это без проблем, — улыбнулся генерал.
Затем он и его заместитель ушли, оставив нас размышлять о собственном будущем. Я сел на один из стульев в углу, Сандра просто смотрела вперед на стену, а Шо бормотал что-то себе под нос.
Часа через два нам через шлюз передали контейнер. Еда, вода, алкоголь и какие-то отчеты. Я сорвал пробку с бутылки виски и отхлебнул прямо из горла. Предложил остальным, но они покачали головами. Сандра взяла папку и стала изучать предварительный отчет. Я смотрел на страницы через ее плечо, и мысленно был готов принять, что угодно.
На сопроводительном видео было видно, как образец той жидкости, которую я отобрал в пещере, рассматривают под микроскопом. Маленькие красные клетки группировались и скользили друг вокруг друга в жидкости.
